— Хагрид, — трагическим шепотом произнес я,— как мне выбраться, чтобы при этом в живых остаться?
— Ах ты ж, а ну пошла отсюда, давай-давай, пошла.
Мантикора, недовольно мяукнув, отпрыгнула в сторону, но не ушла, а встала неподалеку. Я осторожно, стараясь не выпускать ее из виду, поднялся. И тут кошка в который раз меня удивила. Она подошла и стала тереться об мои ноги.
— Ишь ты. Признала.
— Хагрид, она по деревьям лазит. — Не удержался и наябедничал я. Мантикора посмотрела на меня с укоризной.
— Э, а почему она не должна по деревьям лазать?
— В учебнике написано, что не может.
— Ну, эта, я учебник не читал, но она ж кошка, так что лазит, еще как. И летать может, невысоко правда.
— Хагрид, а что мне сейчас делать?
— Погладь, да колбасу последнюю отдай.
— А потом?
— Потом в замок иди, поздно уже. А за мантикору не волнуйся. Она тебя запомнит, значит, всегда теперь гулять с тобой будет, когда в лес придешь. Ты только, эта, чевой-нить вкусненькое ей не забывай захватывать. Да имя дай. Мантикоры, они эта, волшебные звери-то, а раз она признала тебя, то без имени никак.
Я опустился перед ластившейся кошкой на колени, погладил шелковистую серую шерстку. На ум приходило только одно имя.
— Офира.
— Мяу.
Офира проводила нас до границы леса, затем, махнув хвостом, скрылась в чаще.
Я бегал в Запретный лес каждый день и, наверное, скормил мантикоре половину запасов колбасы Хогвартской кухни. Вначале я ее побаивался, а затем ничего. Она мало отличалась от обычной кошки, также как ее мурлыкающие сородичи любила играть, ласкалась. У меня даже как-то появилась безумная мысль забрать ее с собой, но я сам себя отговорил. Ей будет лучше здесь.
Через несколько дней усиленной кормежки, я заметил как округлились бока моей киски, а шерстка залоснилась и приняла стальной оттенок. М-да, если бы она сейчас у меня на груди гарцевала, то наверняка пару ребер бы поломала. По-моему, пора киску на диету сажать.
В один из дней к нашей парочке подошел Хагрид.
— Красавица.
— Мур.
— А почему Офира?
— Серая потому что. Офира – серая, кажется на иврите, но я не уверен.
— Вон оно как.
— Хагрид, почему она прилипла ко мне?
— Так ить, хозяин ты ее. Она ведь серая. А мантикоры, они – рыжие. Вот ее и выгнали скорее всего из стаи. А ты все-таки темный маг. Вот она и решила у тебя защиты, значица, попросить.
— Что с ней будет, когда я уеду?
— Не знаю. За лето ничего, наверное, да и я за ней присмотрю. А вот когда школу закончишь, она ведь и помереть может, тосковать начнет.
А ведь школу–то я в следующем году заканчиваю, придется что-то решать. Но фамильяр – мантикора? Ладно, подумаю об этом потом. И вообще, почему бы и нет? У Слизерина вон, василиск был фамильяром, и ничего.»
— Интересно, забрал он мантикору себе в качестве фамильяра?
— Да.
— Эйлин?
— Что Эйлин, да забрал. Альбус, ты же ее видел!
— Вот эта забавная киска, что у вас в саду живет – мантикора?
— Альбус, тебе не рано в маразм впадать? Или очки пора поменять? Перси, если хочешь я тебя с Офирой познакомлю, потом. А сейчас не надо на меня смотреть. Просто читай дальше.
====== Глава 31 “Пожиратели смерти” ======
«27 июня 1977 года.
Волдеморт не стал ждать слишком долго поэтому наша с ним встреча была организована Малфоем практически сразу после начала каникул, если быть более точным – сегодня.
Высочайшая аудиенция состоялась в Малфой–мэноре. Темный Лорд (ха-ха три раза, темный, как же) встретил меня в кабинете Малфоя–старшего, сидя в его, Малфоя–старшего, кресле, за его, Малфоя–старшего, столом.
— Северус, добрый день, проходи, присаживайся.
Я поздоровался и сел во второе кресло, напротив Риддла.
— Я не буду сейчас произносить лозунги и речи. Просто ответь мне на пару вопросов. Как ты относишься к магглам?
— Никак.
— Но твой отец, как я слышал – маггл. Причем не самый лучший из представителей этого презренного племени.
Я незаметно сжал кулаки под столом, стараясь сохранять при этом на лице невозмутимое выражение.
— Он умер, Милорд. Зачем о нем вспоминать?
— И как же он умер?
Что ты хочешь от меня услышать? Что я сам, собственными руками убил единственного человека, кроме матери и крестного, для которого важно было только то, что я есть?
— Сердечный приступ, Милорд.
Я не смог сдержаться, и какие-то эмоции проявились на моем лице. Видимо Волдеморт расценил мои гримасы как неудовольствие и улыбнулся. В его глазах в который раз сверкнули красные искры.
— Ну, хорошо. Не будем задевать тему, которая тебе неприятна. Проблема отцов и детей всегда была актуальна. Чем ты хочешь заниматься после окончания школы? Сколько тебе еще осталось, года два – три?
— Один год, Милорд. В следующем году у меня выпуск.
— Да? Ты выглядишь моложе своих лет.
Вот только не нужно мне говорить, что ты не знаешь сколько мне лет. Странно еще, что ты фамилию Снейп не связал с французскими маркизами. Или решил, что мы просто однофамильцы?
— Знаешь, Северус, во Франции есть маркиз Сонвье, кажется у него в предках был какой–то Снейп, маггл, случайно затесавшийся в древний магический род. Ты не в курсе, может это твой родственник?
Вот и ответ на мой вопрос. Что ж ты такой умный и все еще живой?
— Простите, Милорд, но я совершенно не знаю родственников со стороны отца. – Конечно не знаю. Я последний из Фолтов. У меня просто нет родственников со стороны отца. Филипп, когда мы встретимся, я тебе расцелую. Да и Альбуса тоже, за то, что с моей псевдородословной наворотил. Здесь сейчас даже черти могут все копыта обломать, не говоря уже о человеке. Лорд ведь сейчас тонким щупом меня прощупывает. За мой блок ему не пробиться, но вот определить правду я говорю или нет, он вполне в состоянии. – Даже если этот французский Снейп и является моим родственником, то я до последнего времени об этом не знал. – Ни слова лжи! Лишь слегка недоговариваю, но это ерунда. Щуп этого не ощутит на общей картине.
— Хорошо. Скажи мне, мой мальчик, — ха, сразу видно, кто твоим любимым учителем был, что же вы не поделили? – Так чем же ты собираешься заняться после окончания школы?
— Не знаю, возможно попытаюсь в какую нибудь лабораторию устроиться. Мне всегда нравились зелья и я думаю, что неплохо разбираюсь в них, Милорд. – Так, а теперь скромно потупить глазки. Типа я не знаю, для кого зелья позапрошлым летом варил.
— Скромность – хорошая черта, но не нужно ее преувеличивать. Ты отлично разбираешься в зельях, мой мальчик. Скажу больше, я не знаю человека, который был бы уже сейчас лучше тебя.
Что же ты меня так пристально разглядываешь? Что пытаешься понять для себя?
Осторожно, Сев, это соперник не твоей весовой категории, не пытайся его переиграть, тебе еще рановато на такой уровень замахиваться. Сейчас главное — покинуть этот кабинет оставшись при своем и, желательно, без оригинального украшения на левом предплечье.
— Я знаю такого человека, Милорд. Николас Фламель. Мне есть к чему стремиться.
— Ого, осторожней, Северус, ты хочешь сравняться с Фламелем? А ты амбициозный молодой человек. Знаешь, мне это нравится. – Теперь улыбка была практически искренней. – Но достигнуть уровня Фламеля без дополнительных знаний невозможно. Я в свое время много путешествовал, многое изучал, я ступил за те грани магии, о которых обычный смертный даже не подозревает. Ты необыкновенно талантливый волшебник, Северус, я буду рад назвать тебя своим учеником.
Есть! Бинго! Ты видишь перед собой талантливого нищего полукровку с непомерными амбициями и претензией на собственную значимость. Ты не будешь давить на меня ненавистью к магглам и магглорожденным, ты уже понял, что они мне ниже пряжки. Нет, ты в какой-то мере честен со мной, ты действительно будешь меня учить, если я однажды приду к тебе. Сам приду. Вот только мне такой учитель не нужен. Ты вряд ли затмишь моих истинных учителей. Самое смешное, что ты, Темный Лорд (опять ха-ха, три раза, темный, ага) с удовольствием применил бы те зачатки ментальной магии, что тебе известны, но ты не можешь и от этого злишься. Злишься, но не подаешь виду, чтобы не спугнуть талантливого полукровку. Нет, все-таки я тебе пока не соперник. Пора прощаться.
— О, Милорд. Это такая честь для меня.
— Да, мой мальчик, я понимаю, жажда новых знаний меня тоже мучила в твоем возрасте. Теперь иди. Я думаю, нам не стоит спешить. Учись спокойно, чтобы этот магглолюбец ничего не заподозрил, а после твоего выпуска мы снова вернемся к нашему разговору.
Это он кого сейчас имел в виду, Альбуса? Нет, это не Лорд, это — шутник, да Альбусу до всех магглов планеты Земля, примерно, как им до него же.
Быстренько попрощавшись, я юркнул за дверь, где столкнулся нос к носу с Люциусом. Тот, подхватив меня под руку, направился в сад. Там, буквально рухнув на травку и утащив меня следом за собой, он, наконец-то, дал волю своему любопытству.
— Ну, как все прошло? Что он тебе сказал? Ну не томи, рассказывай.
Я повалился спиной на траву и провел рукой по лицу, снимая иллюзию. Хорошо-то как.
Малфой вздрогнул, затем как-то жалобно произнес:
— Никак не могу привыкнуть. Ты только перед Эйвери её не снимай, а то у него итак крыша едет. Я вот все никак не могу понять, почему это происходит? Почему ты узнаваем в любом облике, но если сейчас ты просто красавчик, то буквально минуту назад тебя даже симпатичным нельзя было назвать.
— Я не могу сказать, могу только предположить. Принцы достигли потолка, все, еще один, ну максимум — два брака с чистокровными, и они начали бы вырождаться. Так что мать очень правильно поступила, выйдя замуж за моего отца. Хотя я считаю, что у нее был в то время дурной вкус, но это лично мое мнение. Достигнув верха, Принцы стали своего рода совершенными внешне, а это вызывает яркий диссонанс, если хоть одна, казалось бы, незначительная деталь выбивается из общего четкого ряда. При этом другие достоинства кажутся почти уродством. Вот, например, возьмем волосы.
— Почему волосы?
— Потому что это почти всегда первое, что бросается людям в глаза. В моей иллюзии они тусклые, одновременно — жирные, что создает эффект их загрязненности. Они у меня действительно были такими во время серьезной гормональной перестройки организма. Но дело не в этом. Грязные волосы вызывают у человека четкую ассоциативную связь: раз они грязные, сальные, то и сам их обладатель грязный, неопрятный, а раз так, то значит его римский нос – огромный шнобель, а от природы бледная кожа – это вообще кошмар. А вот стоит убрать иллюзию сальности и — вуаля. У тебя благородная бледность, гордый римский профиль и вообще, ты красавец и классный парень.
— Я действительно думал, что волосы у тебя грязные.
— Люциус, — я закатил глаза, потом сорвал какую-то травинку и сунул ее в рот. – Если бы я действительно не мылся, то ты бы узнал об этом одним из первых, а еще первее тебя об этом бы узнали мои соседи по спальне. Поверь мне на слово, запах мужского, а еще лучше — юношеского пота, вкупе с носками, которые скромно так ставишь под кровать, это не то, что можно как-то скрыть.
— Ладно, я ни хрена не понял, но примем за аксиому. Причем здесь Принцы?
— Люц, тебе голову сегодня напекло? Я похож на мать, одно лицо просто. Только тело и глаза у меня отцовские. А она, если ты еще не забыл – Принц! Ты ее фотографии девичьи когда нибудь видел? А я видел. Мне еще повезло с половым созреванием, у меня хотя прыщей не было. Зато к ней до сих пор мужчины готовы под ноги падать.
Люциус посмотрел на меня с изрядной долей скепсиса.
— Как-то это по маггловски все звучит, я даже вникать не буду. Это все магия! И точка. Ты мне лучше про Темного Лорда расскажи.
— Ну, Темный Лорд, высокий такой, красивый, глаза синие.
— Сев!
Я, смеясь, перевернулся на бок и подпер голову рукой. Травинка была все еще зажата в зубах.
— Он мне предложил стать моим учителем.
— Что? Что он тебе предложил? – Мне кажется, или у Люциуса сейчас удар будет, ибо его глаза сейчас в размере сравнялись с эльфийскими.
— Но! Если это все же произойдет, то не раньше, чем я школу закончу. Люц, расскажи мне про Пожирателей.
— Хм. А что ты хочешь узнать?
— Понимаешь, Лорд не производит впечатления помешанного на своей вендетте идиота. Он очень умный, хитрый и скрытный. Вот только не говори мне, что все чем вы занимаетесь — это только рейды против магглов.
— Нет, конечно, — Люциус фыркнул, — я, например, вообще в рейдах не участвую, ни разу не был. Пожиратели Смерти – это не просто сообщество пресыщенных маменькиных сынков, как ты, наверное, думаешь. Это политическая организация. Наша задача – реформирование магического общества, целью которого является передача власти в руки чистокровной аристократии. А всякие там грязнокровки место свое знали. А рейды – это для фанатиков, типа Эйвери да Беллы Лестрейндж.
Я рывком сел, выплюнув из рта уже изрядно погрызенную травинку.
Мне нужно поговорить с Милтоном. Если я правильно его функции понимаю, то эта, практически, профашистская организация, у него должна быть на особом счету.
— Мне, пожалуй, пора. Привет Нарциссе передавай.
— Сев, я тебя прошу, не теряйся, ладно? Забегай к нам почаще.
Я пожал Люциусу руку и быстро пошел к антиаппарационной границе. Вообще-то я мог и с места аппарировать, но зачем Малфоя лишний раз шокировать? Мне все еще не удается с сетью в его голове разобраться. Сегодня, например, только один фрагмент снять смог. Хотя, изменения в поведении уже на лицо. Это уже не тот фанатик, что был в позапрошлом году. Конечно, к себе на ужин ту же Эванс он вряд ли пригласит, но уже начинает задумываться, а на кой ему вообще все эти магглы сдались.
Дома я послал Милтону сову с просьбой о встрече.
Алекс явился спустя два часа, когда я уже сгрыз все ногти на одной руке и собирался приступать к другой. Дурацкая привычка никак не хотела меня оставлять и, когда я начинаю нервничать, то выгрызаю ногти под корень. Филипп злится, но пока сделать ничего не может.
— Здравствуй, Северус.
— Если ты меня сейчас моим мальчиком назовешь — я с тобой перестану любые дела вести.
Алекс засмеялся.
— Накипело? Рассказывай уже, что в мэноре произошло.
Его осведомленность уже не удивляет. Сдается мне, что знать все обо всех – это его работа.
— У меня была сегодня встреча с Волдемортом. – Мне очень импонирует, что Милтону наплевать, как называть ужас и кошмар магической Британии.
— Я надеюсь, ты ничего ему не обещал? – Алекс слегка нахмурился.
— Нет. Он пока прощупывает меня. Правда, предложил поделиться со мной своими знаниями в обмен на бесплатную татуировку. Вот такая распродажа. Только сейчас, акция от Темного Лорда. Запретные знания по очень низкой цене и уникальная татуировка в качестве бонуса!
— Не ерничай. Мне, конечно, нужен позарез агент во внутреннем круге, но это будешь не ты! Это понятно?!
— Вот только орать на меня не нужно. Я не собираюсь метку принимать. И вообще, неизвестно как бы она с лозой ужилась, не говоря уже про мою темную кровь. Я позвал тебя, чтобы спросить. Кто такие Пожиратели Смерти? Что о них вообще известно? И еще, на Малфое сеть Кронка. Он, по-любому, жертва. Это тоже необходимо учитывать.
— Вот как, интересно. А кроме Люциуса Малфоя кто нибудь еще?
— Не знаю, я их не всех же видел, Лестрейнджи точно нет. Да, Беллатрикс бойтесь, она просто эталон сумасшествия. А сеть я еще на Паркинсоне заметил.
— Паркинсон? Богатый промышленник. Род не так чтобы древний и кровь не так чтобы чистая, но богат как Крез. Занятно. Черт, мне во Внутреннем Круге не просто агент нужен, а еще и менталист. Да, задал ты мне задачку, поздравляю.
— Ты мне на вопрос ответишь?
— Отвечу, не торопись. Где твое гостеприимство? Вот пожалуюсь Филиппу, будешь знать.
— Эран, организуй нам тут чего-нибудь. В общем, разберись с закусками.
Эльф, почтительно поклонившись, исчез. Вот за что люблю наших домовиков, так это за чувство собственного достоинства. Все делают четко, быстро и без суеты. И никогда! не бьются головой об стенку, не то что сумасшедшие эльфы Малфой-мэнора. Когда на столе в гостиной был организован стол с чаем и закусками, и мы расселись в низкие кресла, Милтон, наконец-то, начал говорить.