- Мама выживет? – логическую цепочку мыслей Стайлза не мог предсказать никто, даже сам Стайлз.
- Я не знаю, – честно ответила Талия. – Я уже говорила вам всем и повторю еще раз – это как рулетка. Чет и нечет, повезет – не повезет. Выживет или нет. От нас это никак не зависит.
- Мама уже пропустила День Благодарения… – тоскливо протянул Стайлз. – А на Рождество она вернется?
- Не знаю, малыш, – устало вздохнула Талия, которая вспомнила, почему так долго тянула со своим предложением: видеть надежду в детских глазах и не мочь что-то пообещать – это очень тяжело. – Все зависит от твоей мамы. Бывает, что укушенные находят якорь чуть ли не в первое полнолуние, но эти случаи настолько же редки, насколько редко можно встретить тех, у кого иммунитет к укусу.
- Это мама, – соскочил с бревна Стайлз. – Она не только умная, добрая и красивая. Она очень сильная, поэтому все будет хорошо. А она останется все время здесь, у вас, или вы ее куда-то отправите? И нам же с папой можно будет навещать ее? И папа вам сказал, что он придумал легенду? Будто это вы по своим связям устроили ей какое-то лечение, и ее забирают через пару дней? Это чтобы вы знали, если он не сказал вам. И да… У вас есть гримуары, как у ведьм? Или как-то по-другому называется? У нас в округе есть еще такие же, как вы? Ну, там, единороги, баньши, ведьмы? Я искал ведьм, но не нашел, а вдруг я просто неправильно искал? И потом, если есть единороги, я бы хотел посмотреть на них, пока я мальчик, потому что я читал, что они выходят только к девственникам, а когда я стану старше, я перестану им быть, и тогда он точно ко мне не выйдет, а девственником я перестану быть очень быстро – я же Стайлз, а мама говорит, что Стилински – неотразимы!
У Талии к концу монолога позванивало в ушах. Она и забыла, каким может быть этот ребенок, которого спокойно выносит только Кайл, и то только потому, что сам ненамного отличается. Хотя была одна странность в Стайлзе… Иногда гиперактивный, суперболтливый, не могущий сосредоточиться на чем-то одном ребенок будто проваливался сам в себя, замирал, ведя какой-то внутренний диалог сам с собой. А может и не с собой… Но гораздо хуже таких диалогов был взгляд. Очень холодный, взрослый, изучающий взгляд умудренного жизнью человека, которому она сама бы поостереглась переходить дорогу. Странный ребенок. Наверное, как бы ни повернулись события с его матерью, стоит привлечь к нему внимание ее Советника и послушать, что скажет Дитон. Посмотрим…
А пока самое лучшее, что она может сделать, это как можно быстрее вернуться домой и сгрузить все еще тараторящую головную боль Кайлу. Или Питеру – пусть отвечает на все эти миллионы вопросов. И как только Джону и Клаудии удается совладать с их сыном?
====== Глава 15. ======
Утром в ночь перед полнолунием Стайлз проснулся не по будильнику. Увидев, что проспал школу, мальчик кубарем скатился с постели; запутавшись в одеяле, сшиб стул и уронил кружку со стола, запнувшись о кучу собственной одежды… За пять минут после побудки он навел такой хаос в одной единственной комнате, какой не снился целой армии. Неожиданностью стало и присутствие отца дома – у того сегодня была дневная смена, и он давно уже должен был быть на работе. Но… Джон был дома, и сейчас просто обнимал сына, уговаривая успокоиться.
Как оказалось, шериф еще вчера поменялся сменами с помощником, учитывая то количество бумаг, что предстояло оформить в больнице на отказ от лечения Клаудии. Стайлза Джон отпросил по этой же причине: он прекрасно понимал, что сегодня сын даже под страхом смерти не сможет сосредоточиться на занятиях, и лучше позволить ему остаться с матерью. Ведь неизвестно, что принесет им грядущая ночь… Может, это последний раз, когда… Когда.
Стайлзу не пришлось объяснять причины: мальчик все понял сам. Но, в отличие от отца, верил в завтрашний день куда сильнее. Или лучше притворялся? И пока Джон заполнял тысячу бланков, ставил подписи, опять заполнял бумаги, Стайлз весело болтал с мамой, которая нервничала, но старалась держаться бодро и изо всех сил верить в происходящий абсурд. Несмотря на предъявленные Талией Хейл доказательства, полученные объяснения, Клаудия все еще сомневалась, что ее сегодня укусят, и завтра она вполне может проснуться оборотнем.
Пообедали отец с сыном в больничном кафетерии, а потом опять вернулись в палату к миссис Стилински. А около пяти вечера на больничной стоянке почти без шума припарковался большой черный фургон без опознавательных знаков. Шофер остался на месте, а его пассажир покинул кабину. Из самого фургона вышли еще трое – двое мужчин и женщина. В распахнутые дверцы было видно медицинское оборудование, но нигде не было ни одной эмблемы того лечебного учреждения, к которому фургон принадлежал.
Вытащив каталку, двое мужчин и женщина направились к больнице, а еще один остался настраивать какие-то приборы. Внутри женщина затребовала документы пациентки, которую они должны были забрать, а два весьма мощных санитара, в сопровождении миссис Маккол, направились к палате Клаудии. Несмотря на угрюмый вид, перекладывали они ее на каталку очень осторожно и бережно, не обращая внимания на суетящегося вокруг них Стайлза. Джону пришлось опять заполнять массу бумаг, но уже сопроводительных. В фургон их не пустили, пришлось ехать следом на своей машине, провожаемые сочувствующими, изредка – завидующими взглядами. Мало кто верил, что Клаудия выживет, но поднятые Талией Хейл связи внушали уважение.
В доме Хейлов Клаудию разместили со всеми удобствами, объяснив, что фургон, после того, как привез Клаудию, отправился на маленький аэродром, где ждет самолет, который взлетит, как только каталку поднимут на борт. Легенда должна быть безупречной. Но остаться мужчинам Стилински не позволили, мягко выпроводив их. Первым с матерью попрощался Стайлз, Джон задержался там почти на десять минут и вышел из комнаты с повлажневшими глазами. Отрывисто кивнув на прощание всем Хейлам, Джон и Стайлз вернулись домой, прекрасно понимая, что проведут эту ночь на диване в гостиной, в тишине и без признаков сна, ожидая утренний звонок…
Ночь напролет Джон и Стайлз просматривали бесчисленные фотографии и видеозаписи, начиная еще с тех пор, когда Джон и Клаудия были просто парочкой, а не мужем и женой. Свидетельств счастливой жизни было невообразимо много. Звонок телефона в шесть утра раздался как гром с ясного неба. И Джон, и Стайлз замерли, с ужасом разглядывая маленький аппарат, лежащий на столике. Ни один из них не мог заставить себя ответить на вызов, прекрасно понимая, что новости могут быть… разными. Но узнать их можно было, только приняв звонок.
- Алло… – все же смог собраться Джон.
- Она сильная волчица. Достойное дополнение к стае… – без приветствия ответила усталым голосом Талия.
Это было самое главное, что хотел услышать Джон. Выпустив телефон из рук, он подхватил в охапку насторожено глядящего на него сына и закружил по комнате, смеясь и плача одновременно. Без слов сообразив, что это значит, Стайлз вцепился в отца, вопя на весь дом от избытка эмоций. Не сговариваясь, они кинулись к машине, стремясь как можно скорее оказаться там, где сейчас билось сердце обоих.
Талия прекрасно понимала, что делала, когда сообщала о такой новости настолько рано. Поэтому дом Хейлов встретил обоих Стилински распахнутой дверью и ждущим на пороге, зевающим Питером. Шаркая ногами и беспрестанно зевая, Хейл довел их до места, неопределенно махнул рукой и скрылся в своей комнате – досыпать.
Полнолуние выдалось… жарким. Миссис Стилински, несмотря на свой ослабленный организм, задала им хлопот. Волчица из нее получилась очень сильная и своенравная, и сколько придется добиваться обретения ею якоря – неизвестно. Но это вопрос уже второстепенный, главное – она выжила. А, значит, Стайлз все также будет зависать в их доме, и можно будет продолжить наблюдение за мальчиком. Уж больно любопытный ребенок, который его племяннику совсем не пара, чтобы не думал сам Стайлз на этот счет.
В школу Стайлз явился сияя, как лампочка. Волны довольства жизнью и счастья изливались из него настолько плотной волной, что она была почти осязаемой. Не дожидаясь вопросов, он громогласно объявил ожидающим его друзьям, что с утра позвонила мама, которую уже обследовали те врачи, и сказала, что шансы не просто есть, что ее полное излечение – дело всего-то нескольких месяцев. Благосклонно приняв поздравления, он счастливо пропустил все на сегодняшних занятиях мимо ушей, однако, взысканий не заработал, благодаря пониманию учителей. Трудно требовать от ребенка внимания, когда все его существо сосредоточено на другом. Тем более, что пара дней для такого ученика, как Стайлз, не критична – очень умный, он нагонит пропущенное всего за пару часов дополнительных занятий.
После окончания занятий вся развеселая кампания, состоящая из самого Стайлза, Лидии, Дэнни, Джексона, Айзека, Эрики и робеющего Скотта, завалилась в ближайшее к школе кафе – праздновать хорошие новости. Несмотря на разные социальные группы и воспитание, все ребята были рады за Стайлза, и сейчас поднимали молочные коктейли за здоровье миссис Стилински, желая ей скорейшего выздоровления и возвращения домой. Спустя полчаса в компанию неизвестным образом влилась и Кора Хейл, случайно зашедшая в это же кафе. Полный счастья, Стайлз отмахнулся от былой злобы и гнева, решив, что не стоит тащить в счастливое будущее прошлое... прошлое будущее... Запутавшись в собственной формулировке, он яростно замахал рукой, приглашая донельзя изумленную девочку за их столик и знакомя со своими друзьями. Сперва напрягавшаяся через слово, в какой-то момент Кора расслабилась, не чувствуя постоянно направленной на нее беспричинной ненависти и злобы, и оказалось, что она такой же ребенок, как и компания, весело шумевшая сейчас за столом. Только очень энергичная и спортивная девочка, если судить по ее интересам.
Видимо, шумные дети чересчур сильно задержались за столом, по мнению персонала, так как через два с лишним часа празднования в кафе зашел уже сам шериф, только покачавший головой, видя, как его перевозбужденный сын размахивает руками, словно ветряная мельница и что-то тараторит, захлебываясь в мыслях, не успевающих за словами.
Предположив, что остальные родители могли потерять своих отпрысков, он предложил довезти до дома тех, кто живет далеко, а рядом живущим – позвонить родителям. Через минут пятнадцать персонал кафе облегченно выдохнул – шум, создаваемый детьми, никак не компенсировался их прожорливостью.
Довезя до дома Эрику, Джон повернул в сторону заповедника – у него была неплохая причина навестить жену еще раз, завезя в особняк Кору, настороженно косившуюся на Стайлза, который, нисколько не смущаясь отсутствия собеседников, даже в машине продолжал свой монолог. Кажется, что-то по теме поимки пикси и фей. Или поиска. Или насчет их происхождения…
Но стоило показаться дому, как Стайлз, едва дождавшись пока отец окончательно затормозит, упругим мячиком выскочил из машины и кинулся к дому, чувствительно оттоптав ноги не успевшему отодвинуться с дороги Питеру. Не спасла даже волчья скорость. Дернув пару раз ногами по очереди, Питер подошел к авто и еще раз поздоровался за руку с шерифом, настороженно косясь в сторону дома, откуда, даже несмотря на отличную звукоизоляцию, доносился звонкий голос мальчика. На покинувшую заднее сиденье патрульной машины Кору молодой человек глянул с изумлением – о неприязни между ней и Стайлзом все знали не понаслышке, и как они друг друга не убили за время поездки – было непонятно. Еще страннее стало, когда шериф обмолвился, каким образом дети оказались в машине вместе.
Джон не мог налюбоваться на Клаудию. Такой он не видел ее уже давно. С румянцем на щеках, блестящими глазами, порывистыми движениями, которые от нее перенял сын, и смехом, журчащим, как ручеек по камням. Уже начал пробиваться пушок каштановых волос, выпавших за время химиотерапии, а что под руками косточки, а не ладное, гибкое тело, которое он так любил ласкать и нежить… Главное, он мог его обнимать, зная, что это – не в последний раз. А откормить – не проблема.
Остаться на обед Джон не мог, поэтому предложенные ему сэндвичи взял с удовольствием, поспешив спрятать их в машине подальше от всевидящего ока сына, который точно не одобрит ни жареной курочки, ни ветчины, ни густого соуса в них. А вот Стайлза оставил со спокойной душой – его голос воинственным кличем уже распугивал птиц где-то за домом, перекликаясь с индейскими воплями Кайла и Коры. Неожиданно, но ожидаемо – Джон хорошо знал своего ребенка, и понимал, что всю жизнь злиться на Кору за какие-то мнимые грехи он не сможет. Мировая была делом времени и обстоятельств.
До конца смены было еще достаточно часов, и покидать участок надолго, будучи шерифом, Джон не мог. Но теперь, когда медицинские счета больше не высасывали из него надежду и деньги, он мог позволить купить сыну подарок, о котором тот мечтал, но просить не смел, понимая, что возрастом пока не вышел. Однако покупать новую модель Джон тоже не стал, ограничившись подержанной, хотя и не очень старой – идеальное соотношение цены и качества. Привилегия шерифа.
Когда Стайлза вечером привезли домой, тот даже дар речи потерял, увидев ЧТО ждет его на столике в гостиной. Но прежде, чем подрагивающие от нетерпения руки сомкнулись на подарке, ему пришлось выслушать лекцию о здоровом образе жизни, злоупотреблении и каре, которая будет его ждать за нарушение режима дня. Зачарованно покивав, Стайлз с мольбой в карих глазах уставился на отца, который не смог долго сопротивляться этому взгляду и отпустил сына с его новой игрушкой.
Однако вряд ли бы шериф был так спокоен, если бы увидел, что первым документом, созданным Стайлзом после подключения, загрузки и тестирования подаренного ноутбука, стала папка: «Джерард Арджент».
====== Глава 16. ======
Я знаю, что глава маленькая, да к тому же неправленная. Но пока я жду, когда “Гримма” отбетят, чем не повод вернуться к нему? Хотя эта главка тоже без правки))))
- И все-таки я не понимаю… Хотя да, в кино копы всегда такие тупыееее… Как не посмотришь, так за голову хватаешься: мой папа, провинциальный шериф, распутал бы это дело куда быстрее этих недоумков. И какое тогда будет мнение у американцев о нашей доблестной полиции? Правильно: там служат одни идиоты.
Сидя за столом в гостиной Хейлов, Стайлз давно перетек от темы уроков в дальне дали, куда его завлек разум. Не обращая внимания на то, что Дерек, тут же делавший свои уроки, просто гыкает и хмыкает в паузах и просто так, даже не вслушиваясь в звуковой аккомпанемент, создаваемый мелким. После пожара, считая себя обязанным Стайлзу, Дерек перестал шарахаться от него и отталкивать от себя. И оказалось, что это будто переключило какой-то тумблер внутри Стилински-младшего. Он больше не лип к Дереку, как липучка, не надоедал и перестал раздражать.
- Как это так? Доверить поимку серийного маньяка одному-единственному эксперту? Папа и я, мы бы как минимум троих заставили провести графологическую экспертизу, чтобы перестраховаться. А если бы у нас появился подозреваемый, то мы бы его под микроскопом до самых пеленок потрясли! Если бы я или папа расследовали это дело, то мы уже давно поймали Зодиака, и фиг бы он от нас ушел!
- Стайлз, думаю, Дерек давно уже понял, что ты – самый крутой будущий Бэтмен, а пока – всего лишь его помощник – Робин. Если ты уже сделал свои уроки, то не мешай делать их Дереку, а если нет…
- Мама! – Стайлз все еще пользовался каждым моментом, чтобы обнять Клаудию так крепко, как только было в его силах. Стремительно набирающая здоровый вес и хорошея день ото дня, миссис Стилински тихо засмеялась и потрепала сына по макушке.
- Спасибо, – с искренней признательностью глянул на нее Дерек, доказывая тем самым, что болтовня Стайлза мимо его ушей не пролетала.
- О чем шла односторонняя беседа? – присев перед сыном на корточки, Клаудия пригладила торчавшие во все стороны вихры и отметила про себя, что стоит сказать Джону, чтобы тот отвел сына в парикмахерскую.