— Дали добро на использование тренировочного поля. Моделирование завершится через четверть часа. Чонин, пошли, выдам тебе форму и отведу в ангар.
Хань проводил Чонина и Ифаня изумлённым взглядом, потом приблизился к Чунмёну и поинтересовался:
— Они всерьёз?
— Более чем. Пошли в наблюдательный центр. Смотри и учись, салага. Не знаю, сможет ли он пройти трассу так, как в былые времена, но показать, на что способен, он сможет точно.
— Почему ты так уверен?
— Потому что это Чонин. Или ты думаешь, что семь лет его звали на подиум и вручали золото за красивые глаза? Он псих, конечно, но мы тут все такие. Я не жду от него подвигов, просто у него огромный опыт. И я уверен, что он покажет хорошее время при прохождении трассы. Это всё, что мне надо.
— Но разве… — ошеломлённо начал Хань.
— Кандидат в чемпионы по-прежнему ты. Я позвал Чонина не для того, чтобы он вновь получил чемпионский титул. Команде нужен лидер, а Чонин достаточно хорош как пилот с громким прошлым. Он будет учить тебя. Вместо Ифаня. Если пройдёт этот чёртов тест.
В центре наблюдения они были одни. Удобно устроились у панели и технических мониторов и проверили готовность трассы. Хань следил за показателями и картой, а Чунмён нацепил гарнитуру и связался с Ифанем.
— У вас пять минут. Управитесь? — получив подтверждение, Чунмён отдал команду открыть ворота трассы.
— А разгонный модуль? — уточнил Хань.
— Без модуля. Первый круг он пройдёт свободно, параметры будем снимать со второго. Всё-таки ему, так или иначе, надо разобраться с изменениями в системе управления. Ифань, не надо цеплять разгонник.
— Ага, мне разгонник не нужен, — прозвучал низкий голос Чонина из динамиков. — Страшно, да?
— Не выделывайся. Две минуты, — скомандовал Чунмён. — Ифань, ты какой болид ему дал?
— Свободный, конечно. Два других настроены на Тао и Ханя.
— А свободный вообще не настроен, — рыкнул Чунмён.
— Вот и настрою заодно, — хмыкнул Чонин. — Сколько?
— Пятьдесят секунд. Выходи на стартовую позицию. Начнёшь по световому сигналу на воротах.
Хань уставился на интерактивный монитор, когда на стартовой позиции завис алый болид без номера. На воротах трассы зажглись огни, и болид рванул вперёд неожиданно мощно.
— Что он делает?
— Разгоняется, — прозвучал довольный голос Ифаня над их головами.
Алый болид мчался к воротам, вращаясь вокруг собственной продольной оси как выпущенная из пистолета пуля.
— Он же не сможет потом остановиться.
— А он и не собирается останавливаться. — Ифань сел рядом с Ханем и тоже нацепил гарнитуру. — Как ощущения?
— Не спрашивай, — коротко отозвался Чонин, миновав ворота.
— Десять секунд на разгон, — машинально огласил показатели Хань. Это казалось невероятным, потому что на разгон без модуля требовалось не меньше двадцати пяти секунд. — Такое вообще возможно?
— Считается, что нет. Кроме Чонина так никто не умеет, — скупо усмехнулся Чунмён. — Зато никто не умеет и так круто вылетать с трассы, как Чонин. Обратная сторона медали — он самый быстрый, потому и самый неуправляемый. Если б он не умел шустро разгоняться, ему была бы грош цена с его постоянными вылетами. Он всегда вылетает как минимум один раз за гонку. Загадочно, что на тренировках он не вылетает никогда, впрочем, на тренировках у него и показатели ниже. Значит, на разгон десять?
— Многовато, не находишь? — брызнул ядом Ифань.
— А что делать? В отличие от некоторых, у меня давно не было практики.
— Это шутка? — едва слышно пробормотал оглушённый свежими впечатлениями Хань. — Десять секунд — это “многовато”?
— Раньше он укладывался в восемь, — уточнил Ифань.
“Горки” Чонин прошёл несколько небрежно, на что Чунмён недовольно поцокал языком. Впереди ждали спираль из хромпластика и “качели” — их Чонин прошёл безупречно.
— Что насчёт тройного левого по двойной спирали?
— Остынь, двойную спираль нам пока не дали, — обломал кайф Чонину Ифань. — С тебя и пары кубов с препятствиями пока хватит. К слову, последние четыре секции идут вверх относительно стартовой плоскости — держи в уме, а то в ворота не попадёшь. Будет как тогда — на Антаресийской трассе. Только теперь это запрещено, так что ты отколешь новый номер. И судьи потом с ума сойдут, не зная, как им оценивать твоё очередное безумство.
На Антаресийской трассе Чонин забыл о разноуровневости ворот входа и ворот выхода. Хань видел запись пятилетней давности и знал, что Чонин тогда прошёл над воротами и плавно понижал уровни, пока не оказался вновь на трассе. Причём он сделал это так, что всё равно остался впереди, хотя вектор его движения по всем расчётам выходил проигрышным. Тогда ещё не существовало правила о запрете выхода с трассы в плане уровней. Победу Чонину засчитали, но через пару месяцев ввели запрет. С тех пор вылетом с трассы считался и вылет с уровня при прохождении ворот входа и выхода. Всё равно никому не удалось повторить трюк Чонина и сохранить хотя бы свою позицию — по времени проигрышно выходило. Проще уж признать это вылетом.
Впрочем, за пилотами сохранялось право после вылета попытаться вернуться на трассу — без разгонного модуля и с потерей по времени и очкам. Но никто этим правом не пользовался. Кроме Чонина. Хань не знал, сколько раз Чонин вылетал с трассы, но помнил лишь один раз, когда Чонин не смог продолжить гонку и вернуться на трассу — тот самый, два года назад, после взрыва двигателя. Во все прочие разы — если они были — Чонин продолжал гонку и возвращался на трассу, умудряясь при этом побеждать.
— С ума сойти, — вздохнул Чунмён и поправил кончиком пальца гарнитуру. — Как управление, Чонин?
— Ничего сложного. До конца с разбега не разобраться, но пока мне это не мешает. Ну что, мне проходить второй круг всерьёз? Готовы снимать показатели?
— А до этого было не всерьёз? — возмущённо прошипел Хань, впечатлённый тем, что Чонин творил на трассе. Записи записями, но гонки Чонина он ни разу не видел непосредственно, из пункта наблюдения. Сегодня такое случилось впервые.
— Да, проходи, — подтвердил Чунмён и дёрнул Ханя: — Следи за таблицами.
— Десять секунд, — предупредил Ифань, развернув к себе сразу два монитора и приготовившись отслеживать показатели вместе с Ханем.
— Так точно, — весело отозвался Чонин. На связи он звучал не в пример живее и теплее, чем до этого — в ангаре и боксе с болидом. — Пять. Три. Иду к воротам. Одна.
— Старт! — скомандовал Чунмён.
На втором круге Чонин значительно ускорился и прошёл “горки” намного лучше, чем на первом круге. Спираль и “качели” он тоже одолел великолепно. На весь круг у него ушло две минуты тридцать секунд ровно. При этом он прошёл круг гладко и безупречно. Рекорд, как утверждали архивы, составлял две минуты двадцать девять секунд.
— Одной секунды не хватило, — буркнул Ифань. — Тебе явно надо позаниматься дополнительно с системой управления.
— Уймись. Показатель прекрасный, — немедленно расфырчался Чунмён. — На такой высокий я и не рассчитывал.
— Это оскорбление? — насмешливым голосом полюбопытствовал Чонин.
— Ничуть, но ты два года к болидам и близко не подходил, потому уж прости мне мой скепсис.
— Ну так что?
— Ты в команде, — помолчав немного, подытожил Чунмён и слабо улыбнулся страшно довольному Ифаню. — Кажется, я сам не заметил, как принялся коллекционировать представителей семейки У.
— В смысле? — не понял юмора Хань и покосился на умирающего от смеха Ифаня. Чонин тоже тихо ржал в прямом эфире на канале связи.
— Эти двое — родственники. Как бы. Чонин состоял в браке с младшим братом Ифаня. Истинная пара. Два года назад они разошлись. Незадолго до аварии, — рассказал Чунмён, предварительно выключив микрофон. — Так что они родственники, да. Надеюсь, сынишка Чонина не привык за эти два года звать папой Ифаня.
— Даже не надейся. “Дядя Фань” не заслужил звания “папа Фань”, потому что паршиво выступал и “так, как папа, он не может”, — поделился секретными сведениями Ифань, тоже отключив микрофон.
— Но если они — истинная пара, то почему же разошлись? — Хань в недоумении вскинул брови.
— А это уже их личное дело, — отмахнулся Ифань и поспешно убрался из пункта наблюдения в ангар, чтобы встретить Чонина.
Хань перевёл вопросительный взгляд на Чунмёна.
— Даже не смотри. Я понятия не имею, с чего им взбрело в голову расстаться. Знаю только, что у них неплохие отношения. Брат Ифаня сам приходит посмотреть гонки, сына приводит. Они общаются с Чонином. Нормально общаются, но вместе больше не живут и официально не состоят больше в браке. Такие вот дела. Ты скоро к этому привыкнешь. Разводы — это норма среди наших. Крепкие браки бывают только после… после… — Чунмён умолк, пытаясь подобрать правильные слова.
— Как у тебя и Исина? Уже после того, как гонщики сходят с трассы навсегда? — Хань сосредоточенно изучал таблицы на мониторах.
— Ну вот да. Так получается. Я уже говорил тебе — мы тут все психи в той или иной степени. Нормальным людям трудно нас понять. И не думай, что нормальные пары никогда не встречаются. Бывает. Но редко. Недавно вот все думали, что Весельчак Чанёль и Серебряный Бэкхён — идеальная пара на трассе, а поди ж ты… Бэкхён, оказывается, требует расторжения брака. Стало известно после последней гонки сезона. А ведь тоже — истинная пара. Может, если бы Бэкхён тоже гонял по трассе, они бы не разошлись, но омеги не гоняют. Тут уж даже бету увидеть на трассе — событие. В Формуле Определения на данный момент среди гонщиков, сам знаешь, всего три беты: ты и Тао в Трансформер, да До Кёнсу в Эльдорадо. Всё. Все остальные гонщики — альфы.
— Поэтому вокруг меня такая шумиха? — с лёгкой грустью улыбнулся Хань и чуть застенчиво смахнул светлую чёлку со лба.
— А ты как думаешь сам? Конечно. Ты же не просто гонщик-бета, а ещё и кандидат на чемпионское звание. Неслыханное дело. Это почти то же самое, как восемнадцатилетний чемпион-альфа. Если станешь чемпионом и сможешь получить этот титул хотя бы в нескольких сезонах, превратишься в легенду Формулы Определения.
— Как Чонин? — затаив дыхание, уточнил Хань.
— Угу. И как Чонин, и как Ифань, и как некоторые до них. Просто соберись, постарайся многому научиться у Чонина и Ифаня, а потом покажи, на что ты способен. — Чунмён поднялся на ноги, похлопал Ханя по плечу и отправился к выходу, но на полпути остановился и обернулся. — Если ты не сможешь, Хань, нам придётся с тобой расстаться. Не потому, что мне наплевать, а потому, что это жёсткая игра. И я просто не могу себе позволить держать гонщиков, которые не в силах побеждать. От победы зависит существование нашей конюшни. Нет победы — нет конюшни. Это понятно?
========== Глава 4 ==========
Комментарий к Глава 4
Бета тащит новую главу, пусть она скрасит вам вечер ;)
Двести две золотые победы, восемь серебряных и один провал.
Глава 4
Болиды доставили в общий ангар станции на Плутоне уже с вечера. Ханя предупредили в последний момент, как и Тао. Им пришлось брать челнок на Марсе и спешить на окраину Солнечной Системы, чтобы потренироваться на малой трассе для тестов и прочих мелочей, поскольку гоночная трасса, открывающая новый сезон была пока для всех закрыта — шло моделирование.
Гоночная трасса обычно стартовала от Меркурия, проходила рядом с Венерой, Землёй, Марсом и Юпитером. И завершалась она опять же у станции на Меркурии. Моделирование старались подгадать так, чтобы за время подготовки и к началу гонки все секции соединились естественным путём, подчиняясь как законам вращения планет, так и законам вращения вокруг Солнца. В этом одновременно заключалась как сложность трассы в этой системе, так и её уникальность. Все прочие трассы обычно старались моделировать на окраинах систем, где действие космических законов сводилось к минимуму за счёт удалённости от центральных звёзд. В Солнечной Системе была такая трасса, но теперь её использовали для тренировок и всяких мелких или частных гонок. Гонки Формулы Определения проходили по внутренней трассе.
Трасса Солнечной Системы считалась самой маленькой из всех существующих, но самой сложной и уникальной. Второй такой или подобной ей пока не существовало. И Чунмён как-то сказал Ханю, что есть отдельный рейтинг Формулы Определения, где учитываются именно те гонщики, которым удалось победить на этой конкретной трассе. И, к слову, Ифань тут Чонина обскакал: он побеждал пять раз на этой трассе до прихода в Формулу Чонина, один раз при Чонине и аж целых семь раз после ухода Чонина с трассы. Итого — тринадцать раз. Рекорд Ифаня пока никому побить не удалось.
Хань и Тао заглянули в общий ангар и углядели у левой стены три алых болида, туда и сунулись. Тао сразу полез в свой болид, чтобы всё проверить. Хань же прошёл чуть дальше и полюбовался на длинные ноги, которые не так давно ощупывал при обыске, когда проверял на наличие или отсутствие лишнего металла. Рядом с ремонтной платформой разложили знакомый набор инструментов. Видимо, Чонин добивал настройки под себя.
— Если это Ифань, которого только за смертью посылать, то было бы здорово, если бы он подал мне сканер. Если не Ифань, то всё равно было бы неплохо совершить этот крошечный подвиг, — донеслось из-под болида.
Хань подумал немного, потом подошёл, наклонился, чтобы взять сканер для проверки целостности цепей и вложить его в протянутую руку. С внутренней стороны ладонь Чонина оказалась удивительно светлой и не менее удивительно жёсткой.
— Спасибо.
— Не за что. Можно вопрос?
— Какой? — Из-под днища долетел одобрительный писк сканера.
— Как Ифаню удалось победить на этой трассе? Ну вот тогда, когда вы…
— Просто так. — Отрывистый ответ сменил новый писк сканера. — У меня в тот день была простуда, и жутко голова болела.
— Какая жалкая отмазка, — с нескрываемой иронией отметил бесшумно подкравшийся Ифань и даже похлопал в ладоши.
— Иди к чёрту.
— А не пойду. У него и впрямь была простуда, — Ифань небрежно кивнул Ханю, — но я тогда был хорош. Просто признай это и смирись, Чонин.
— Вот ещё.
— Гордыня, — печально вздохнул Ифань и бессильно развёл руками.
Об этом Хань тоже слышал не раз — о гордыне Чонина, столь же выдающейся, как его мастерство гонщика.
— Чонин, как закончишь, пойдёшь на весы, — сменив тон на предельно серьёзный, велел Ифань.
— Зачем? — Чонин выкатился из-под болида и сел на платформе, скрестив ноги. — Я же взвешивался уже.
— Ты помнишь, что тебе сказали? Тебе нужно набрать вес. Класс Е — это не дело. И вчера пришли твои документы из архива комиссии. У тебя не класс Е, Чонин, у тебя вообще класс F. И это глобальный трындец. Ты понимаешь, на какой риск идёшь?
— Почему не класс Е? — изумился Хань, лично взвешивавший Чонина и собственными глазами видевший все расчётные таблицы и показатели.
— Потому что в его ноги имплантированы вставки из сплава, который отличается от человеческих костей.
— Он просто раз в десять гибче и раз в сто прочнее, — пожал плечами Чонин.
— А ещё он тяжелее. Чонин, тебе надо набрать вес. Из комиссии пришло уведомление, что с нынешним весом ты допущен условно. Если к гонке ты не доберёшься до верхней границы класса Е, тебя не допустят. Имей в виду — это не я придумал.
Чонин устало потёр ладонью лоб, оставив на смуглой коже три весёлые тёмные полосы, и вздохнул.
— А если я достану официальное заключение, что это мой нормальный вес?
— Это из области фантастики, — покачал головой Ифань. — Я лично прослежу за твоей кормёжкой и выгулом.
— Мне уже можно ржать и бить левым копытом? — с непередаваемой интонацией поинтересовался Чонин.
— Ну-ну, поюмори тут ещё. Я уже сказал Шуню, чтобы он принёс тебе чего-нибудь вкусного. И прихватил с собой маленького Кая. Для моральной поддержки.
— Ненавижу тебя, — поразмыслив немного, подытожил Чонин, а Хань сообразил, что Шунь — это, вероятно, младший брат Ифаня и бывший супруг Чонина. Судя по всему, сына Чонина звали Каем, наверное, в честь самого Чонина и его гоночной карьеры.