— Бэкхён, но это же…
— Заявление о расторжении брака. Угу. — Бэкхён выглядел совершенно спокойным и собранным. — Я там карандашиком даже галочки поставил в тех местах, где нужны твои подписи. Все мои уже стоят.
Чанёль с усилием разорвал документы пополам вместе с конвертом.
— Чудненько, я пришлю тебе новый комплект, — подытожил Бэкхён и развернулся к чемодану.
— Нет уж, — Чанёль поймал его за запястье и притянул к себе, — постой. Какого чёрта?
Бэкхён прикрыл глаза и вздохнул, не сделав ни одной попытки высвободиться.
— Я никогда не устраивал сцен. Не собираюсь этого делать и сейчас. У меня вообще ангельское терпение, но играть всё время в одни ворота нельзя. Восемь лет я слушал гул движков и смотрел на огни трасс. Восемь лет я комментировал всё происходящее на трассе и ждал, что ты подумаешь обо мне. Восемь лет я шёл на уступки и всегда тебя поддерживал. Но у твоего эгоизма нет предела, как видно.
— Да какого ещё эгоизма?
— Сколько мне лет?
— Тридцать, чёрт тебя возьми. И что?
— И то. Ты знаешь, насколько унизительно слышать каждый день “Всё ли в порядке с вашим здоровьем?” от каждой не в меру любопытной собаки? Знаешь, насколько это унизительно для здорового омеги? И что плохого в том, что я хочу каждое утро просыпаться в одной постели с собственным мужем в собственном доме? Что плохого в том, что я хочу слышать голоса детей? Наших с тобой детей, заметь. Сначала у тебя во всём был виноват Чонин, потом — Ифань. Теперь вот ты стал чемпионом, но продолжаешь рычать на Трансформер и их новичка.
— Но…
— Не трудись, я знаю, что ты мне скажешь. Скажешь, что это всего один сезон, это несерьёзно, надо упрочить победу. Сколько ещё сезонов тебе надо выиграть? Ты можешь дать мне гарантии, что в самом деле выиграешь их? Чанёлли, сколько лет я ещё должен ждать? И это вообще имеет смысл? Нет? Если ты так хотел стать чемпионом, почему не стал им раньше? Почему тебе приспичило рвануть к финишу первым на закате? Сколько вообще осталось до того мига, когда комиссия откажет тебе в допуске к гонкам? Мы ведь оба знаем, что руки могут подвести тебя в любой миг. Почему ты не можешь просто уйти на пике своей славы? Это риторические вопросы. Не трудись отвечать на них. Я заранее знаю всё, что ты мне скажешь. Я слышал всё это восемь лет. Прости, но тут вот моё ангельское терпение подошло к концу. Я возвращаюсь домой. Решение окончательное и обжалованию не подлежит. Не волнуйся, я буду смотреть все гонки с твоим участием. Даже буду болеть за тебя. Но жить с тобой я не намерен. Мне надоело уступать тебе. За все эти восемь лет ты сам не уступил мне ни разу. Это, Чанёлли, называется э-го-изм.
Бэкхён отстранился, потому что у Чанёля от неожиданности и изумления разжались пальцы. Пока он стоял в прострации, Бэкхён открыл дверь и позволил лакею забрать чемодан.
— Я не стану ничего подписывать! — придя в себя немного, резко заявил Чанёль.
— Да Бога ради, не хочешь по-хорошему, сделаешь это по решению суда. Я у тебя ещё и баночку спермы отсужу, а то и пару баночек — на всякий случай. Хоть какой-то вариант с детьми.
— Бэкхён! — взревел оскорблённый подобным заявлением Чанёль.
— Удачи на гонках. — Дверь захлопнулась у Чанёля перед самым носом. Пока он возился с замком, Бэкхён и лакей вместе с чемоданом погрузились в лифт. До холла нужно было галопом промчаться около двух сотен этажей, что Чанёль при всём желании не мог совершить с достаточной для перехвата скоростью и в своём нынешнем виде — выходы “в полотенце на босу ногу” редко встречали одобрение окружающих, а Чанёль и Бэкхён уже исчерпали лимит эпатирования публики безумными выходками.
А ещё Чанёль понятия не имел, каким рейсом Бэкхён собирался вернуться на Марс.
А Бэкхён не собирался возвращаться на Марс прямо сегодня. У него ещё оставались незаконченные дела, поэтому он позволил лакею загрузить чемодан в такси, после чего назвал адрес другого отеля. Оставив чемодан в отеле, Бэкхён снова поймал такси и отправился в частную медицинскую лабораторию доктора Савла.
— Господин Пак, насколько мне известно, вы ранее обращались в Лиранскую Лабораторию. Что заставило вас обратиться в моё куда более скромное заведение?
— В Лиранской Лаборатории архив перенесли в новое помещение. Мне сообщили результаты анализов и сказали, что всё в порядке. Но…
— Но у вас это вызвало сомнения?
— Мне кажется, во время переезда архива мои данные перепутали или допустили ошибку.
— Почему вы так уверены в этом?
— Доктор, у меня периодически возникают… нет, не боли, но довольно неприятные ощущения вот тут, — Бэкхён прижал ладонь к левому боку над бедром, чуть сдвинул к низу живота. — И мне не кажется, что это хорошо.
— Вам тридцать полных лет, ни одной беременности… Что вас удивляет? У вас в самом деле не всё в порядке.
— Ну вот, — поник Бэкхён. — Я так надеялся, что вы успокоите меня и скажете, что в предыдущем анализе нет никакой ошибки.
— Сожалею. Но ошибка есть. Не волнуйтесь, нет никакой угрозы вашей жизни. Однако вам необходимо с вашим супругом зачать ребёнка в течение года — если вы намерены увеличить свою семью. Если нет, то через год вам не придётся тратиться на средства, препятствующие зачатию. Шанс забеременеть через год у вас будет минимальным.
— Насколько… минимальным? — затаив дыхание, уточнил Бэкхён.
— Практически нулевым. Вот ваши результаты. Тут всё подробно расписано. — Доктор вручил Бэкхёну пухлый конверт, помеченный печатью клиники.
Бэкхён возвращался в отель на такси и напряжённо размышлял. Морально он был готов услышать нечто неприятное, но к столь короткому сроку оказался не готов совершенно.
Вернуться к Чанёлю и попытаться переспать с ним несколько раз так, чтобы забеременеть? Дохлый номер. Бэкхён принимал восемь лет все необходимые средства, но Чанёль всегда страховал его. Говорил, что так надёжнее. Не прокатит этот хитрый план.
Другие варианты?
Найти кого-то на стороне? Бэкхён передёрнул плечами от отвращения. Нет уж. Он происходил из уважаемой семьи с пуританскими взглядами. Он даже замуж вышел девственным и невинным агнцем и ни разу не изменил Чанёлю. В его жизни Чанёль был единственным альфой, и Бэкхёна это устраивало раньше и устроит впредь. К тому же, Бэкхён хотел детей именно от Чанёля, а не от кого-то ещё.
Он достал из кармана зеркальце, посмотрелся в него и аккуратно пригладил тёмные волосы. Хотел вернуть зеркальце в карман, но помедлил. Придирчиво осмотрел лицо и решил, что не так уж и изменился за восемь лет. Потом попытался вспомнить, когда они с Чанёлем в последний раз занимались сексом. За неделю до гонки, кажется. В общем, выходило три-четыре раза в месяц.
Позорище.
И ведь Бэкхёну даже в голову не приходило ссылаться на какую-то там головную боль, мигрень или прочую фигню. Он всегда хотел. Но у Чанёля находились причины, чтобы откладывать всё. За три дня до гонки — нельзя, за два — ни в коем случае, за день — “мне завтра потребуются все силы”.
Вот так вот.
Оставалось и впрямь отсудить у Чанёля баночку спермы. Желательно поскорее. Адвокат Борг знает своё дело, а Чанёль вряд ли станет заморачиваться юридическими тонкостями.
Бэкхён достал наладонник и проверил ближайшие рейсы в Солнечную Систему. Через два часа. Что ж, он должен был успеть.
Чем раньше, тем лучше.
Без Чанёля ему придётся несладко, но если у него будет ребёнок от Чанёля, он справится.
Комментарий к Глава 2
обложки:
https://pp.userapi.com/c638029/v638029763/3a18f/UGzrAM1vqeQ.jpg
https://pp.userapi.com/c638029/v638029763/3a17d/ZKDarIPY4TA.jpg
https://pp.userapi.com/c638029/v638029763/3a186/xc52cM0K1P4.jpg
========== Глава 3 ==========
Комментарий к Глава 3
С добрым утром, котики :)
Текст по-прежнему выкладывается бетой, которая добросовестно напоминает, что автор может внести необходимые на его взгляд изменения и доработки, когда он вернётся.
В космосе не существует направлений, даже понятия “верх”, “низ”, “право”, “лево” условны, как и “уровни”. В определённом смысле космос - это идеальная дорога, по которой можно мчаться куда угодно. Потому что нет ни направлений, ни конца пути, ни края Вселенной. Есть лишь бесконечный свободный полёт навстречу вечности.
Formula Exol, №4582,
интервью с чемпионом
(Кай, 18 лет)
Глава 3
Хань сидел на лавке у стены и сушил влажные после душа волосы полотенцем, пока Ифань проверял настройки управления на тренировочном болиде.
— Контакт отходит.
Ифань полез под днище болида, свинтил защитную пластину и принялся копаться в микросхемах. Хань поглядывал на разложенные у лавки инструменты и ждал, пока Ифань попросит что-то конкретное.
Он различил звук шагов у выхода, но не придал этому значения. Зайти могли в любой момент Тао или Чунмён, к чему он уже привык. Приближавшийся к болиду человек шагал всё медленнее, потом остановился.
Хань неохотно повернул голову и удивлённо распахнул глаза. Этого человека он тут раньше точно не видел. Рослый, смуглый, тощий, с резкими чертами лица и свесившейся до самых глаз длинной чёлкой. Свет от ламп падал на нос с хищной горбинкой, на полные губы красивого рисунка и на дерзкий подбородок с говорящей ямочкой. Внешность забияки и редкостного упрямца, что, впрочем, в приемлемых рамках для альфы. И Хань не сомневался, что этот парень — альфа. С такой рожей и на лбу надпись не нужна — и так видно с любого расстояния и даже невооружённым глазом.
— Отвёртку на четыре, — потребовал Ифань из-под днища болида. Он уже поставил на место защитную панель — осталось закрепить, а потом загерметизировать.
Незнакомец добрался до разложенных инструментов быстрее, чем Хань успел сообразить, что надо Ифаню. Смуглый альфа грациозно наклонился, подхватил нужную отвёртку и вложил рукоять в протянутую ладонь Ифаня, чтобы через миг отобрать её.
— Какого… — Ифань выкатился на низкой ремонтной платформе из-под болида и ошарашенно уставился на незнакомца. Затем он в один миг подхватился, выпрямился и крепко обнял гостя.
— Эй…
— Косточки трещат? Совсем отощал, сразу и не узнать. Надумал-таки вернуться?
Смуглый альфа пожал плечами и отдал всё-таки Ифаню отвёртку, которую тот немедленно швырнул к остальным инструментам.
— У Чунмёна уже был?
— Нет. Я сразу на место. Хотел сначала тебя увидеть. Чего не гоняешь больше?
Голос у смуглого альфы оказался под стать его облику — низкий, мягкий, вкрадчивый — как будто он всегда говорил негромко и чуть лениво.
— Не пускают. — Ифань выразительно тронул кончиком пальца веко, намекая на проблемы со зрением. — А ты как? Комиссия пропускает? Сложностей нет?
Вместо ответа смуглый альфа протянул Ифаню стандартную карту зелёного цвета. Зелёная карта означала, что комиссия дала пилоту допуск.
— Ноги иногда подводят, но они почему-то это проигнорировали.
— Ещё бы. Система управления теперь другая. Хоть и вовсе без ног гоняй.
— Правда, что ли?
— А то. Надо Чунмёна свистнуть, если ты хочешь пройти тест.
— Почему бы и не пройти? — Гость небрежно пожал плечами и скользнул по Ханю безразличным взглядом, одновременно откинув ладонью со лба длинную чёлку. Только тогда Хань узнал его. Ифань верно сказал — отощал. Ким Чонин по прозвищу Кай, восемьдесят восьмой номер. Чемпион конюшни Эльдорадо, который на два года уходил с трассы.
— Что с командой?
— Ничего хорошего. Нет лидера. Сезон закрывали всего двумя болидами.
— Посадили бы тебя тихим сапом, глядишь, стало бы всё получше.
— Да ну тебя! Если подмена раскроется, сразу так наваляют по всем фронтам — мало не покажется.
Хань закусил губу, чтобы спрятать удивление. Он впервые видел Ифаня таким оживлённым и даже… тёплым. Хотя при этом Ифань говорил с человеком, с которым соревновался семь лет за чемпионский титул. Причём эти двое были полными противоположностями, если смотреть на внешнюю сторону: белокурый и светлокожий Ифань и темноволосый смуглый Чонин. Сам же Хань, едва понял, кто перед ним, преисполнился подозрения и неодобрения. Ким Чонин раздражал его спокойствием и небрежностью. И тем, что вёл себя так, будто не Чунмён делал ему выгодное предложение, а он сам делал Чунмёну крупное одолжение.
Пока ждали главу конюшни, разобрались с болидом и довели мелкий ремонт до конца общими усилиями, одновременно присматриваясь друг к другу. Ифань представил Чонину Ханя как кандидата в чемпионы, и Чонин порой косился на Ханя с едва заметным любопытством, словно оценивал и прикидывал возможности пилота-дебютанта. Ну и он хотя бы не стал удивляться и переспрашивать, когда Ифань объявил, что Хань - бета. Мелочь, а приятно.
— Надо взвесить, — немедленно решил Чунмён, едва зашёл в помещение. И тут же кивнул Ханю. — Проверь его.
Хань поднялся с лавки и приблизился к Чонину. Чувствовал он себя при этом неловко.
Чонин фыркнул и повернулся к нему спиной, заодно руки поднял, чтобы Ханю было удобнее обыскивать его. Хань неуверенно тронул воротник, провёл ладонями по широким плечам, спине, похлопал по бокам, ощупал пояс, затем тронул ладонями бёдра и твёрдые ягодицы — проверял задние карманы. Опустившись на корточки, огладил длинные ноги и щёлкнул ногтем по задникам тяжёлых кроссовок.
— Надо снять.
Чонин повернулся к нему лицом и едва заметно изогнул губы в намёке на усмешку. Хань начал снизу: снова провёл ладонями по сильным ногам, ощупывая тренированные мышцы, коснулся пальцами бёдер, проверил пояс и убедился ещё раз, что нет ни ремня, ни пряжки, прошёлся ладонями по бокам, груди и указал на висевшую на шее у Чонина штуку.
— Тоже снять.
Штука походила на диковинное ожерелье: плетёнка из мягкой кожи, а в центре — металлическая трубка с непонятными знаками, выгравированными особым способом.
Чонин сбросил обувь, потом только снял с шеи свою погремушку, подержал в руках, а после неохотно отдал Ифаню. Он с лёгкостью и изяществом запрыгнул на платформу весов и выпрямился. Хань запустил программу расчёта.
— Класс Е. Не хватает до нормы десять кило.
— А я же сказал тебе, что ты слишком отощал, — покачал головой Ифань. — Тебе надо набрать хотя бы пять кило к началу сезона, а то могут прицепиться.
— Только если ты будешь готовить мне собственноручно еду.
— Иди ты…
— Он ещё тест не прошёл, — тихо буркнул Хань, обнулив показатели на весах.
— А я не сомневаюсь в том, что он играючи пройдёт любой из стандартных тестов, — отмахнулся Ифань и вернул Чонину украшение из ремней и металла. — А вот нестандартные…
— Ну-ка? — оживился Чонин.
— Что скажешь о тройном левом по двойной спирали?
— Может, ты для начала дашь ему возможность совершить пробный заход? — вмешался Чунмён. — Система управления ведь другая. Надо всё ему показать и объяснить. Тест он может и через пару дней пройти, когда попривыкнет чуть.
— К чему тянуть кота за хвост? — Чонин забрался в тренировочный болид и включил питание. — Так… Всё на руки?
— Точно, — подтвердил Ифань. — Можешь полазить по настройкам.
— Уже. Разделение функций на право и лево, одинаковое количество команд, с ног переставили… Да?
— Именно. Соответствие по лево и право.
— Вижу. Если по датчикам, то обзор в триста шестьдесят градусов спрессован в сектор в сто двадцать, как раньше. Так… Думаю, я смогу погонять.
— Если это шутка, то…
— Тут всё понятно, — перебил Чунмёна Чонин. — Если вдруг что, разберусь в процессе. Полагаю, болиды у тебя застрахованы?
— Хочешь, чтобы я слёг с сердечным приступом? — возмутился Чунмён, нервно дёргая галстук в попытках ослабить узел.
— Нет, он над тобой издевается, — довольно протянул Ифань. — Если говорит, что может пройти тест сейчас, значит, может. Не припомню, чтобы он хоть раз обещал то, что не смог бы сделать.
Чунмён с обречённым видом провёл руками по голове, отбрасывая назад каштановые волосы, вздохнул и кивнул Ифаню.
— Смоделируй ему трассу повышенной сложности.
— Голограммную? — уточнил негромко Хань.
— Разбежался… — Ифань нацепил гарнитуру и вызвал дежурного из отдела обслуживания трассы. — Нам нужна трасса повышенной сложности для тестирования… Ясно, спасибо.
— Ну? — Чунмён всё-таки снял галстук к чёртовой матери и сунул в карман пиджака.