«Покататься верхом на лошадке» у Ханя вышло недолго — он быстро устал с непривычки. И скоро Хань растянулся на пушистом ковре, позволив Чонину опять вбиваться в него быстрыми толчками, уверенно подводя их обоих ко второму оргазму за ночь. Такого с Ханем точно никогда не случалось.
После Хань тихо лежал на ковре, придавленный Чонином, а Чонин так же тихо рисовал влажные узоры на светлой коже их спермой. Отдышавшись, они кое-как доползли до душа, а затем рухнули на кровать, застеленную свежими простынями. Томно и нежно целовались, переплетая ноги и обнимая друг друга, пока всё-таки не уснули.
Хань открыл глаза утром, разбуженный назойливым писком будильника — тот пищал уже не первый раз, судя по мигающим красным огонькам.
На простынях Хань раскинулся в одиночестве, аккуратно прикрытый тонким одеялом. Потянувшись, он перевернулся на живот, приподнял голову и огляделся. Сполз с кровати, закутался в одеяло и прошлёпал босыми ступнями в гостиную, даже в душ заглянул. О визите Чонина напоминала только разбросанная на ковре одежда Ханя. Сам Чонин испарился, словно никогда сюда и не приходил. Или словно Ханю всё, что случилось ночью, приснилось. В концепцию сна не вписывались ощущения — Хань сам себе казался удивительно лёгким. И мышцы пребывали в сладкой истоме.
На всякий случай он поискал записку, но не нашёл. Чонин просто ушёл, укрыв Ханя напоследок одеялом. Мелочь, а приятно.
И, судя по всему, для Чонина их совместное приключение стало первым за два последних года. Наверное. Ничем иным объяснить жадность и горячность Чонина Хань просто не мог. В конце концов, Чонин был альфой с разбитой истинной парой, что, на взгляд Ханя, исключало вариант с внезапной влюблённостью. Альфы с разбитой истинной парой не влюбляются. Им не положено. Да и Хань не омега, а из «непроизводящих». Браки между альфами и бетами не были редкостью или экзотикой, но в них дети почти не случались. Браки между бетами и омегами в этом плане были более выгодными, хотя тоже — так себе.
— Придурок, — обругал сам себя Хань, едва осознал, что чуть ли не всерьёз задумался о браке. А ведь Чонин для брака уже не годился. Пустые мечты. Хотя кто сказал, что Хань мечтал об этом?
И вовсе не мечтал. Так, размышлял чисто гипотетически. Потрахались они, конечно, здорово, но… Но Чонин жил у Бэкхёна, а Бэкхён — видный омега, красивый, обаятельный, умный, забавный и вообще…
И вообще — надо же на трассу бежать! Иначе разъярённый дракон Ифань сожрёт Ханя вместе с рожками и копытцами.
Затрезвонил телефон. Хань уныло снял трубку и прижал к уху, чтобы через миг отдёрнуть её из-за сердитого рёва.
— Даю тебе час. Если опоздаешь, шкуру спущу! Чунмён уже на людей бросается. Только тебя и ждём. Где тебя собаки носят? Живо на трассу!
Хань забегал по номеру, собираясь в спешке. Покидал какие-то вещи в сумку и почти скатился вниз по лестнице кубарем, запрыгнул в такси и помчался к ближайшему космодрому. В ангар Трансформер он влетел спустя пятьдесят минут и озадаченно огляделся. У стены спали только два болида, третий — болид Тао — отсутствовал.
— А ты соня, оказывается, — прозвучал позади низкий голос. Хань замер, боясь шелохнуться. И обречённо прикрыл глаза, когда шею опалило горячим выдохом и приласкало мягким прикосновением полных губ.
— Переодевайся скорее, пока Ифань у Чунмёна на ковре.
Чонин прошёл мимо и ловко забрался в свой болид. Прозвучал сигнал открытия ворот, и Ханю пришлось шустро убраться из ангара, чтоб не выдуло в космос вместе с болидом.
Он рассеянно натягивал форму в раздевалке и пытался сообразить, как ему вообще вести себя с Чонином. И что, чёрт возьми, это было?
Пока Хань добирался до трассы, успел напредставлять себе привычно холодного Чонина. Предположил, что тот будет делать вид, будто бы ничего и не было, но получалось всё совсем не так. Получалось всё очень странно. И Хань прямо сейчас не знал, радует его это или огорчает.
Разбитая истинная пара, дом Бэкхёна, разборки с Чанёлем… Хань слабо во всё это вписывался. Точнее, не вписывался вовсе. Но Чонин провёл эту ночь именно с ним, а не с Бэкхёном.
Почему?
Продолжая ломать себе голову, Хань забрался в болид и покинул ангар. Потом пропускал мимо ушей разъярённые вопли Ифаня и Чунмёна. Эти двое бурно выражали недовольство рассеянностью Ханя и пытались воззвать к его здравомыслию в свете грядущего свободного заезда и квалификации, что проходили в один день и определяли стартовые позиции пилотов на предстоящей открывающей гонке сезона.
— Ты когда-нибудь делал это в болиде? — прозвучал тихий вопрос Чонина по внутренней связи между болидами.
Когда до Ханя дошло, что подразумевалось под «это», он едва не впилился в стенку тоннеля из хромпластика.
— Я не такой извращенец, как ты, — сердито буркнул он.
— А жаль.
— А ты… делал это?
— Хочешь попробовать, да?
Хань закусил губу, заглушив тем самым поспешный ответ.
— Надо подготовиться к свободному заезду и квалификации, — сказал он вместо того, что хотел сказать на самом деле.
— Неужели?
— Делом займись, ладно? — мрачно буркнул Хань.
— Непременно. Будешь фырчать и сердиться, зажму в укромном месте и засажу как следует, — предупредил Чонин.
— Э… что?! — слабым голосом уточнил Хань, совершенно не ожидавший услышать нечто подобное.
— Когда злишься, выглядишь очаровательным и сексуальным. Так что имей в виду — будешь злиться и фырчать, и мне придётся тебя… гм… угу.
— Пошёл к чёрту!
— Ну вот, у меня встало, — с весёлым смешком подытожил Чонин, и Хань торопливо выключил связь между болидами, правда, через минуту вновь включил.
— Слушай, хотел спросить тебя…
— О чём? Только не говори, что о том, что было в отеле ночью.
— А если…
— Чёрт бы тебя побрал, Чонин! Я же тысячу раз говорил — никакого секса внутри команды! — загремел на общем канале связи Ифань. — Когда ты уже успел совратить мальчишку и присунуть ему? Он же на пять лет тебя младше! Где твоя ответственность, а?
— Это ещё выяснить надо, кто и кого тут совращал… — с нескрываемым весельем в голосе отозвался Чонин.
— Хань, а ты? Как ты мог? Ты же почти взрослый и рассудительный бета!
Так и тянуло брякнуть, что мог и без особого труда, но Хань счёл за благо отмолчаться. Даже не стал вопить по поводу «почти взрослый».
— Уму непостижимо! Чунмён, ты это слышал?
— Ни слова не слышал. И мне наплевать, трахаются они или нет, лишь бы Хань пришёл первым к финишу. Хань, держи ровнее! Куда ты вообще смотришь?
— Никуда. Я вас слушаю. Вроде умные люди, но иногда такую чушь…
— Молчать! И жми вперёд! Чонин, ты будешь с ним заниматься или нет?
— Только не сексом, — убито попросил Ифань.
========== Глава 9 ==========
Комментарий к Глава 9
Надеюсь, заскучать вы не успели?
*Бета тихо притащила главу и незаметно положила*
― Гляди, это твой двойник! ― Бэкхён потыкал в стекло, за которым лениво ползала черепаха. ― Наглядная демонстрация! Та-ра-ра-рам!
Он деловито вытянул руку над кромкой стекла и постучал кончиком пальца по панцирю. Черепаха немедленно убрала голову и конечности внутрь, превратившись в подобие булыжника.
― Это твоя нормальная реакция на любого незнакомого человека и попытки стать к тебе ближе. Такое впечатление, будто ты носишь в себе невиданное сокровище и не собираешься никому его показывать. Попахивает высокомерием и самоуверенностью, верно?
― Ты действительно так думаешь?
― Не-а, но только потому, что мне хватило терпения наблюдать за тобой и за твоими играми в прятки. И принимать это как данность. Ну и вообще, мне нравятся черепашки.
Хикиваки
Глава 9
Меньше всего Бэкхён рассчитывал увидеть в собственном доме накануне квалификации Ледяного Принца У Ифаня. Тот славился тем, что почти не покидал ангары — за пределами Империи Антарес — и не жаловал прочие обитаемые миры. Чонин грешил тем же, хотя на Марсе ему нравилось.
И вот, дворецкий церемонно перечислил весь пышный хвост из титулов У Ифаня и распахнул перед ним высокие дверные створки.
— Гм… чашечку кофе? — после долгой паузы растерянно предложил Бэкхён.
— Нет, спасибо, — отказался Ифань и обвёл просторную гостиную тоскливым взглядом. — Мне бы увидеть Чонина и побеседовать с ним с глазу на глаз. Если ты не возражаешь, конечно.
Выползший из ангара и ступивший на марсианскую землю — ради какого-то разговора с Чонином — Ифань поражал воображение. Бэкхён в некоторой степени обладал журналистской сущностью и испытывал в эту минуту сильнейшее желание накатать статью по поводу. Останавливало его лишь то обстоятельство, что статей он не писал, а просто комментировал гонки в прямом эфире.
— Хорошо. Чонин у себя. На втором. Третья дверь налево.
Ифань кивком поблагодарил его и рванул было к лестнице, но притормозил, вспомнив о правилах хорошего тона. Правда, вспомнил не особенно тактично.
— Вы с Чанёлем всё ещё на ножах?
— Вроде того, — ошарашенно отозвался Бэкхён, переживающий новое потрясение от не свойственной Ифаню нетактичности.
— А Чонин — твоё прикрытие? Для подогрева ревности Чанёля? — А, нет, видимо, Ифань решил быть прямым, как Чонин.
— Только не надо проповедей, — поморщился Бэкхён и поправил воротник белой рубашки. — Я знаю, что это не самый умный поступок в моей жизни, но отыгрывать обратно нет смысла. Да и Чонину пока негде жить. Считай, что я помогаю другу.
— Втягивая его в свою интригу против Чанёля? Дело твоё, но я предпочёл бы обойтись без мордобоя. Сам знаешь, сколько сплетен ходит вокруг Формулы. Из-за тебя они теперь и растут, как грибы после дождя.
— Надеюсь, всё решится быстро и бескровно. Исключительно ради твоего спокойствия.
— Не злись. У тебя свои проблемы, а у меня — работа. Я отвечаю за гонщиков Трансформер, а тут ты. Да и Чонин отжигает. Многовато за раз.
Бэкхён хотел спросить, что уже Чонин успел натворить, но прикусил язык. Проще было после у самого Чонина спросить.
Ифань тем временем всё же поднялся по лестнице, прошёл по коридору и постучал в нужную дверь. Заглянул внутрь и увидел Чонина на диване. Тот лежал на животе с наладонником в руках и, скорее всего, изучал погодные прогнозы. Он всегда так поступал перед гонками.
Чонин вскинул голову и отбросил со лба длинную чёлку, весело хмыкнул и просиял неповторимой улыбкой.
— Ого, завтра непременно приключится какой-нибудь катаклизм, ведь сам Ифань соизволил…
— Я тебя умоляю! Ты б ещё все официальные обращения вспомнил на имперском антаресийском… — недовольно фыркнул Ифань, прикрыв за собой дверь. — Поговорить надо.
— По поводу того, что внутри команды не должно быть секса? — прищурился Чонин, отложил наладонник и лениво перевернулся на спину, потягиваясь с кошачьей грацией.
Ифань добрался до кресла, опустился в него и устремил на Чонина строгий взгляд. Как с гуся вода. Ну ещё бы…
— Не припомню, чтобы ты раньше прыгал по чужим кроватям.
— Я и сейчас этим как-то не страдаю.
— Ага, уж конечно. Но это не помешало тебе залезть в задницу к дебютанту. Более чем уверен, что ты проявил настойчивую инициативу. Я хорошо знаю Ханя — он скромный и застенчивый ребёнок. И сам бы никогда…
— Перестань. — Чонин поморщился с досадой. — Мы всего лишь провели вместе ночь, а не взорвали Фобос.
«Взорвать Фобос» уже лет сто было крылатым выражением. После того, как пара террористов пыталась взорвать один из двух марсианских спутников, а после самоубилась. Почему они выбрали тщательно охраняемый Фобос вместо почти неохраняемого Деймоса, так и осталось загадкой навеки. Разумеется, у них ничего не вышло из-за практически идеальной охраны. С тех пор фраза «взорвать Фобос» означала попытку совершить нечто невозможное, нерациональное и предельно глупое.
— Именно это вы и сделали. Ты хоть понимаешь, какой резонанс вызовет эта новость, едва просочится за пределы Трансформер?
— Нет, не понимаю. Я альфа, а он бета. Что тут такого?
— А ещё ты бывший чемпион, Чонин, а он дебютант и кандидат на чемпионский титул. Попробуй представить, чем для него это всё обернётся. Так хочешь сломать мальчишке жизнь?
— Это вы с Чунмёном ломаете ему жизнь. А я не представляю, как на его жизнь может повлиять секс с альфой. Это нормально и не выходит ни за какие рамки. Или ты предлагаешь ему уйти в монастырь и никогда-никогда…
— Нет. Не предлагаю. Пусть трахается с кем угодно — за пределами трассы. Лишь бы этот «кто угодно» не был гонщиком. И тебя это тоже касается. С кем угодно, но не с другими гонщиками. На пальцах, Чонин. Вы оба в одной команде. Чунмён прочит Ханя в чемпионы, а тут ты лезешь и тащишь мальчишку в постель. Он, конечно, бета, но шанс залететь у него есть. Если ты не победишь, все начнут болтать о том, что ты продвигаешь свою пассию. Если же не победит Хань, все будут болтать, что он предпочитает дышать в затылок своему альфе. Куда ни кинь…
— Это не их собачье дело. — Чонин сел на диване и скрестил ноги, смерив Ифаня мрачным взглядом. — Я всегда гонял честно — все об этом знают. И то, что я трахнул Ханя, вовсе не значит, что на трассе я буду это учитывать и обмениваться с ним реверансами. Да и он сам не скажет мне спасибо, если я займусь чем-то подобным. Ему нравится гонять. Как и мне. Как и тебе. И секс тут никакой роли не играет. Секс — это вне трассы.
— Для тебя. А для всех прочих?
— Мне плевать на прочих. Победа есть победа, а поражение есть поражение. И секс не имеет к этому никакого отношения. Если же дело в Шуне…
— Стоп! — Ифань выставил перед собой ладонь. — С Шунем у вас всё понятно и давно решено по обоюдному согласию. Скажи, я хоть раз поднимал эту тему и лез к тебе по этому поводу?
Чонин закусил губу, помолчал, потом помотал головой.
— Вот именно. И впредь не собираюсь. Я говорю с тобой о конкретной ситуации. Понятия не имею, зачем ты это сделал, но если Хань не сможет победить, думать о тебе станут плохо.
— Плевать. Победить он не сможет, кстати. Не сейчас. Он не готов.
— Откуда тебе знать?
— А то ты сам не замечаешь, какой он дёрганый из-за ваших постоянных с Чунмёном наездов. Он в Формулу пришёл не за чемпионским титулом, а вы постоянно шпыняете его даже тогда, когда он берёт серебро. Нормально? Нет? По-моему, не очень. По деньгам второе и третье места не хуже первого, Чунмён не так уж и страдает от этого, а конюшня на плаву, но ему обязательно надо потыкать Ханя палочкой вместо того, чтобы похлопать по плечу и похвалить.
— Потому что Хань может лучше.
— Может, не вопрос. Но чтобы он смог, ему нужна холодная голова, уверенность в своих силах и сосредоточенность. Это помимо опыта. А ещё ему очень нужна поддержка команды и Чунмёна. И твоя, кстати. И вот этого у него нет. Есть лишь страх, что без золота он огребёт от тебя и Чунмёна, а то и вовсе будет выкинут из команды. Он сейчас гоняет исключительно на нервах, потому и проходит трассу так неровно. И ты знаешь, что я прав. И я тоже это знаю — довелось пережить подобное на собственной шкуре во время дебюта.
— И ты считаешь, что секс с ним — это выход?
— Нет. Лишь один из способов.
— Способов для чего?
— Для придания уверенности, если угодно. Он сейчас хотя бы знает, что кто-то хочет его без всяких чемпионских титулов. Даже как бету. И понимает, что чего-то стоит и вне трассы, и на трассе. И нет, не питаю я иллюзий, что это в один миг сделает из него чемпиона. Нужно время. И покой. И он справится, когда обретёт равновесие.
Ифань молча разглядывал Чонина пару минут, потом тихо уточнил:
— Ты сделал это только поэтому?
Чонин отвёл глаза, сплёл пальцы обеих рук и соизволил едва заметно кивнуть после новой долгой паузы.
— Мне бы хотелось тебе поверить, но плохо выходит. Ты долго присматриваешься к людям обычно, сходишься с ними очень медленно, но для Ханя сделал исключение. Почему-то. И я пока ни черта тебя не понимаю. Не твой стиль, если угодно.