Annotation
16 век. Империя Инков в расцвете. Кьяри родилась в племени чиа. С детства её учили плести циновки, шить и ткать. Её отец великий воин. Её любовь - бывший раб Нио. Когда на деревню нападают испанцы, выжившие чиа бегут в горы и находят золотой город. В центре города стоит храм, в его подземелье - магический вихрь золотого песка. Предательство Нио помогает чиа шагнуть в золотой песок и стать золотым народом. Но у золота есть тайна, а в душе у Нио - пропасть. Они влияют на решения императора, подхлестывают интриги в Куско и навсегда меняют судьбу чиа и всей империи.
Глава первая. Чиа и яги.
Кондор поднялся над лесом, коснулся крылом солнца и упал к деревне чиа. Когда тень птицы накрыла Кьяри, она развернулась и побежала домой.
Солнце нагрело глиняные стены хижины. Внутри царил полумрак. От ветра, ворвавшегося вместе с Кьяри, качнулись занавески из ракушек, отделявшие спальню от кухни.
- Мама?
- Это всего лишь Кьяри, - отец всегда говорил, что слышит в смехе Исы журчание ручья.
У Исы были прямые чёрные волосы и смуглое тело. Надевая тунику, она потянулась, выгибая узкую спину. Руки Исы пахли чем-то одновременно солённым и сладковатым, когда она прикоснулась к щеке Кьяри.
- Ты отнесла циновки Биаре, как я тебя просила?
За спиной Исы перламутровые ракушки на кожаных шнурках задрожали, и из спальни вышел Керук. Левую половину его груди и бок пересекали глубокие шрамы. Говорили, ещё до того как стать вождем, он голыми руками победил медведя.
- Керук принёс нам сок асаи, - Иса протянула Кьяри глиняную кружку. Чёрная, как тень кондора, капля капнула на её светлую тунику. Кьяри попятилась и выскочила на улицу.
- Куда ты, глупышка?
На крыше соседней хижины закричал и расправил красные крылья попугай, словно предупреждая о приближении чужаков. Позади Кьяри услышала голос Керука и смех Исы. Затем Иса вышла из дома и обняла Кьяри.
- Жарко сегодня, хочешь сходить на озеро? Скоро отец вернется. Подарки тебе привезет.
Когда они шли через деревню, Иса гладила дочь по спине и улыбалась людям. По дороге они остановились, чтобы послушать как старик Римак, местный хранитель кипу, и лекарь Чалько рассуждают о военном походе. Этой весной чиа пошли войной на яги. До селения яги пять дней пути. А поход длился уже - четырнадцать. Что могло задержать воинов? Неужели чиа потерпели поражение? А если проиграли сражение, почему не прислали гонца?
Кьяри забыла о яги и войне, как только увидела блестящую поверхность озера. Её сияние ослепляло, и Кьяри зажмурилась. А когда открыла глаза, Иса уже скинула одежду и погрузилась в воду.
- Скорей иди сюда, а то перегреешься на солнце.
Волосы Исы дрожали в воде, как водоросли. Кьяри поймала их в кулак и пропустила между пальцев. После купания, Иса построила из песка маленькую деревню, потом заметила, что хижины получились похожими на кучи навоза лам, и рассмеялась.
На ужин Иса приготовила сладкий картофель. Во сне Кьяри видела кондора, а весь следующий день, вместо того, чтобы собирать хворост и плести корзины, смотрела на небо, будто ждала чего-то.
- Они вернулись! Воины вернулись! - закричал беззубый соседский мальчик. Ему было шесть зим. Из одежды на нём была только верёвка, дважды обёрнутая вокруг пояса. Поскользнувшись, он упал в песок, но не замолчал. - Наши воины ведут с собой пленников! Все пленники сильные и свирепые воины!
Мальчишка вскочил, и Кьяри побежала за ним. Наперегонки они пересекли маисовые поля и присоединились к другим детям, собравшимся на краю леса. Красные и жёлтые одежды воинов яркими пятнами выделялись на фоне зелёной листвы.
Отец Кьяри, великий воин Атавалп, первым вбежал в деревню. Его волосы были заплетены в косу, лоб закрывала белая лента. В руках он держал щит и боевой топор. Ударяя им по щиту, Атавалп бросал тело из стороны в сторону, показывая основные моменты сражения. Завороженные его танцем дети вторили его воинственным возгласам.
Позади воинов шли обнажённые пленные. Молодые, крепкие мужчины. Богу солнца понравится жертва, удовлетворенный, он пошлет чиа урожайный год. Локти мужчин были связаны за спиной, из-за чего они двигались неловко, как раненые. Веревочные кольца на шеях соединяли пленников друг с другом, как кожаный шнурок соединял ракушки. За пленными воинами шли дети. Пять мальчиков и три девочки. Их шеи тоже обвивала верёвка, только руки им связали не за спиной, а впереди. К лицам и обнажённым телам детей прилипли грязь и листья. Кьяри выглядела точно так же, когда охотилась на лягушек в прошлое полнолуние.
- У меня есть для тебя подарок, - сказал Атавалп, обнимая Кьяри.
Амулет. Три пера колибри, выкрашенные в ярко-синий цвет. С помощью золотого бруска к ним крепился кожаный шнурок. Короткий, будто амулет изготовили специально для ребенка. Наощупь перья оказались мягкими и пушистыми. Пахли огнем и ещё чем-то незнакомым. На ветру они красиво дрожали, а если поднести их к глазам, синие прожилки пронизывали мир, как плесень обволакивает испортившуюся дыню.
Кьяри играла с новым украшением, пока люди рассаживались на деревенской площади. На песке нарисовали две ровные линии, пересекающиеся под прямым углом - четыре квадрата, по одному на каждую айлью чиа. В центре площади Керук опустился на покрытое одеялом из шерсти викуньи кресло и поднял руки. Тут же ударили барабаны, оповещая о начале праздника. Первым перед вождем предстал Атавалп. В бою он убил двадцать воинов, пятерых взял в плен. Керук принял дар своего полководца, нарисовал на лице Атавалпа красную полосу, накинул на его плечи белый плащ и подарил герою золотую мухобойку. Затем добычей хвастались другие воины.
Под бой барабанов пленников, как дорогих гостей, угостили мясом и чичей. Когда их кувшины опустели, шаман и лекарь, Чалько выбрал пятерых воинов для жертвоприношения. Остальных, по традиции, чиа отправят в подарок императору, и их кровь прольется на алтарь в главном храме Куско. Пленным детям предстояло стать рабами чиа, потому обращались с ними не так торжественно, скорей по-домашнему - развязали руки, напоили и накормили маисовыми лепешками.
Красная полоса на лице Атавалпа ярко горела в лучах заходящего солнца и при свете факелов. Наблюдая, как мать и отец танцуют, Кьяри думала о том, что они самая красивая пара в деревне. Керук тоже смотрел на танцующих, и лицо его было строгим и сосредоточенным, будто он готовился к охоте.
Когда Кьяри начала зевать, отец подхватил её на руки. Она прислонилась лицом к его груди. Её глаза слипались, отчего, казалось, что вокруг мечутся тени больших птиц.
- Мой храбрый и сильный воин, - засмеялась Иса, обнимая мужа и дочь.
Она смеялась всю дорогу до дома. Прижимая Кьяри к груди, Атавалп целовал волосы, лоб и шею Исы.
Кьяри часто играла с синими перьями. Она тянулась к амулету, когда видела тень кондора и, когда замечала, что Иса улыбается Керуку. Когда Кьяри исполнилось восемь и пришло время учиться кипу, на первом уроке она крутила перед глазами синие перья.
Учил детей старый Римак. Он плохо видел и ходил, опираясь на толстую палку, а его спина, говорили, давно не разгибалась. У Римака было восемь детей и двадцать внуков. Все они жили отдельно, своими семьями. Многочисленная родня приносила старику еду и шила ему одежду. В ежедневных делах Римаку помогал мальчик Нио. Он был яги, одним из детей, захваченных в плен прошлым летом. Его привели в город с верёвкой на шее, в день, когда отец подарил Кьяри три синих перышка, а потом продали на деревенском рынке. Римак не нагружал Нио тяжёлой работой. Все, что от мальчишки требовалось это быть глазами и ушами старика, когда тот покидал дом, подставлять плечо, когда старик нуждался в опоре, готовить еду и подметать хижину. А ещё старик Римак никогда не наказывал Нио.
Возможно, потому он и вел себя так нагло. После первого урока по вязанию узлов Кьяри и другие деревенские дети возненавидели Нио. Дело в том, что голос у Римака остался крепким и звучным, как в молодости. Им он бойко раздавал указания, бранился и хвалил. А вот старческие дрожащие пальцы не справлялись с узелками. Потому, когда старик хотел что-то показать, он поручал это Нио. А пальцы Нио, как и все в нем - жесты, походка - были быстрыми и ловкими. Кьяри и другие дети подозревали, что Нио нарочно смазывает движения, путает и передергивает, чтобы его действия не удалось повторить. И самым обидным в этой ситуации было то, что Римак постоянно хвалил сообразительность Нио и ругал нерасторопность остальных.
- Однажды я сломаю ему пальцы, - вздохнул Искай. Мать Иская, Биара, приходилась сестрой Исе и лучше всех в деревне раскрашивала ткани.
Малки, улыбчивый мальчик с кучерявыми волосами, каждый раз, когда старик отворачивался, бросал в Нио камнем. Так как вокруг не было крупных булыжников, мелкая галька редко долетала до цели, а если долетала, Нио легко уклонялся от этих атак.
- Повезло этому наглому яги, что его купил Римак.
- Лучше бы он попал к охотникам. И замерз зимой в лесу, как два мальчишки-яги, которым приказали всю ночь следить за капканами.
Узелковому письму они учились год. Легче всего Кьяри давалась перепись населения - узлы внизу верёвки обозначали детей, над ними женщины, выше мужчины. С луками, копьями и стрелами она постоянно путала порядок.
За год обучение у Римака Кьяри ни разу не слышала голоса Нио.
Его голос Кьяри услышала через полгода, осенью, когда перед сезоном дождей, обильно полив землю чичей, чтобы умилостивить Мамупача, чиа сеяли маис и маниок.
Со всех сторон деревню окружали поля. За полями стояли фруктовые деревья. Дальше начинались джунгли. Гибкие лианы преграждали дорогу, густая листва закрывала дневной свет. Здесь всегда пахло сыростью, землю покрывали перегнившие листья, между ними сновали ужи и ящерицы. На них Кьяри часто охотилась, вместо того, чтобы собирать плоды какао.
Солнечный диск насадился на вершину северной горы, и из него вытекали волны красного закатного цвета.
Вокруг толстых стволов деревьев кружили тучи комаров.
- Что ты об этом знаешь? - засмеялась Иса.
- Мне мама рассказывала, - голос Нио прозвучал так же звонко и беззаботно, как голос Исы. Возможно, именно из-за этого сходства интонаций, Кьяри вместо того, чтобы выйти навстречу Исе и Нио, продолжала наблюдать за ними из укрытия.
- У тебя ничего не получится, - покачала головой Иса. - Слишком высоко. Слишком много шипов на стволе.
- Шипы для того и нужны, чтобы по ним карабкаться.
Нио подошёл к высокой сейбе и поднял голову, словно примериваясь. Ствол покрывали наросты величиной с кулак Кьяри, округлые - у основания, острые - на концах. Нио поставил ногу на один из них, и потянулся рукой вверх. Стопа Нио соскользнула, щиколотка поцарапалась о край шипа. Нио вздохнул и начал восхождение. Сейчас он не спешил, двигался медленно, часто проверял опору. Когда Нио взобрался так высоко, что стоявшая под деревом Иса, если бы захотела, не смогла дотянуться до него, Кьяри затаила дыхание. Неожиданно она поняла, что боится высоты. Стараясь унять головокружение и поднимавшуюся внутри тошноту, она бездумно смотрела на поцарапанные пятки Нио.
Добравшись до нижних веток, Нио лег на одну из них животом, сорвал бледно розовый цветок и кинул его вниз. Иса поймала цветок на лету, засмеялась и приложила лепестки к губам.
- Просто чудо, - Иса прикрыла глаза, наслаждаясь вкусом, а потом снова посмотрела на Нио. - Будь осторожен, умоляю тебя.
Прежде чем спуститься, он сорвал ещё несколько цветов и бросил их на землю. Иса собрала цветы сейбы в корзину, в какую обычно собирали плоды какао.
- Они чудо, как и ты, - улыбнулась Иса мальчику. Когда Нио спустился на землю, она присела и осмотрела царапины на его ногах.
Кьяри показалось глупым и неправильны то, как они, не переставая улыбались, и то, как Иса гладила Нио по спине, когда они шли сквозь лес. Раньше она так прикасалась только к Кьяри.
Поравнявшись с фруктовыми деревьями, Иса направилась к полю маниока, Нио - к колодцу. Кьяри пошла за ним. Остановившись в трех шагах от него, она смотрела, как Нио жадно пьет.
- После сезона дождей, после сбора урожая, в конце следующей весны у тебя появится младший брат, - сказал Нио.
"Откуда ты знаешь?" - хотела спросить Кьяри, но прикусила язык.
- Сок цветов сейбы помогает от тошноты на ранних сроках. Его пила моя мать, когда ждала ребенка.
Сейчас Кьяри не слышала радости в голосе Нио. Наоборот, что-то в его звучании - четкое и ровное - вселяло дурное предчувствие.
- Этот ребенок не от твоего отца.
- Что ты несешь?! - Кьяри подняла с земли камень и запустила им в Нио. Не увидев попала или нет, она развернулась и побежала в деревню. Единственное о чем она сейчас думала - гадкий яги подглядывал за её матерью.
Живот Исы начал расти после сезона дождей. Атавалп смастерил люльку для малыша. На её боках он вырезал фигуры птиц. А Кьяри раскрасила их крылья красным и золотым. С приходом жары отяжелевшая Иса целыми днями сидела перед домом и шила рубашки для малыша. На её стопах, щиколотках и запястьях выступили вены. Схватки начались вечером. Атавалп позвал свою двоюродную сестру Юлин помогать Исе при родах, а Кьяри отправил спать в дом Юлин и её мужа Антая. Всю ночь Юлин пела песни у кровати роженицы. Утром вокруг дома собрались родственники. К обеду Иса родила мальчика. У младенца была сморщенная кожа и лысая голова. Кьяри пыталась рассмотреть его глаза, пока Юлин пела традиционную для новорожденных воинов песню:
- Ты принадлежишь чистому полю, где всегда идет сражение. Только для них ты появился на свет. Ты найдешь свое счастье свое наследство и свою родину на небе, во дворце бога солнца....
Мальчик вел себя очень тихо. Тяжело сопел и не обращал внимания на пение. Иса улыбнулась Кьяри, погладила её по щеке. Опустившись на матрас матери, Кьяри заметила, что он насквозь пропитался кровью. Юлин велела Кьяри принести воды, потом выставила её за дверь и занялась кровотечением Исы. Кьяри плохо запомнила этот день. Кто сказал ей, что мама и брат умерли? В памяти сохранились лишь короткие вспышки. Приход соседей. Бой барабанов. Тела, завернутые в белые покрывала. Бесконечное головокружение от запаха горящего фимиама. Потом отец нес Кьяри на руках. Она видела, как плакал Керук. Помнила оглушительный треск вокруг поминального костра, болью откликавшийся в груди, и резь в газах. Кажется, от неё Кьяри потеряла сознание.
Очнулась она в доме. На своей кровати. Около окна стояла люлька для младенца. Кьяри нащупала на груди амулет из перьев колибри и сжала его в кулаке. С такой силой вдавила ногти в ладонь, что рука начала пульсировать, будто в ней зажато маленькое сердце.
Сколько Кьяри себя помнила, утро для неё начиналось с похода к колодцу. Принести воду, чтобы мама могла приготовить завтрак. После её смерти дни стали бесцветны, похожи один на другой, но все равно неизменно начинались с похода к колодцу. По пути Кьяри толкали дети, на улице гуляли индюки и бегали морские свинки.
- Ребенок Исы не выжил, потому что его не любили. Вы ненавидели его, и он решил, что умереть лучше, чем жить с вами! Вы его не хотели, потому он умер и забрал Ису с собой, - Кьяри не смотрела по сторонам, потому ей показалось, что Нио появился из ниоткуда, будто выпал из тени, пролетевшего над деревней, кондора.
Во рту у Кьяри пересохло, каждый вдох резал горло. Она смотрела на Нио и думала о том, что у него глаза чёрные, как мёртвого младенца. Мысль эта заставила Кьяри вскрикнуть и броситься вперёд. Она хотела ударить Нио, но он перехватил её руку, и они вместе покатились по земле. Нио был сильнее и крупнеё. Кьяри врезалась спиной в стену одной из хижин, и перед глазами у неё потемнело. Когда взгляд прояснился, запал драться пропал. Ничего не хотелось - ни дышать, ни двигаться. Нио сидел напротив и внимательно рассматривал Кьяри. Потом он скривился и поднял с земли камень. На короткий миг Кьяри поверила, что Нио бросит им в неё. Но вместо этого он запихнул камень в рот. Кадык Нио дёрнулся, когда он сглотнул, и по телу Кьяри прошла волна дрожи. Происходящее было неправильным. Иса говорила, что если есть камни можно заболеть или умереть. Разве у Нио не было матери, которая рассказывала ему об этом?