Тем временем с улиц бой перекинулся на площадь. Кьяри увидела размахивающих каменными топорами полуголых воинов с покрытыми татуировками телами. Первая волна нападающих налетела на копья императорских стражников. Вторая - разорвала строй императорской армии и прорвалась к ламам. Одной ламе разбили голову. Животное упало и придавило Вару. Её супруг подхватил её на руки, поднес её клинок к своему горлу и одобрительно кивнул. Кровь залила его покрытую татуировками грудь. Вара создала из золота большую дикую кошку. Она с ревом бросилась на людей, перегрызая глотки, разрывая животы. Татуированные воины закричали, побежали, сбивая друг друга с ног.
Кьяри чувствовала стук сердца в горле. Чувствовала запах пота исходивший от Атога. Он стоял совсем близко. Большой и сильной рукой держал меч. В любую минуту, готовый защищать Кьяри и отдать ей свою жизнь. Кьяри коснулась его локтя.
- Золото! Заберите у лам мешки, - прокричала она.
Атог кивнул и метнулся вперёд. Кьяри нашла взглядом Иская.
- Запускай птиц, найди императора! - закричала она.
На его бритом черепе блестел пот. Глаза были широко распахнуты. Искай оглянулся и показал Кьяри на храм.
- Туда, - приказала она отцу и своим воинам. За их спинами снова раздались крики. Новый отряд татуированных воинов прорвался на площадь. Золотую армию оттеснили к храму. Кьяри влетела в распахнутую дверь, споткнулась о ноги мёртвого испанца и растянулась на полу. Атог кинул рядом с ней мешок с золотом. Кьяри забилась в угол, где, казалось, меньше всего слышен шум боя, и выхватила золотое зеркало. Посреди храма, там, где во время солнцестояния пересекались солнечные лучи, Искай перерезал глотку каньяри. Молодой воин тяжело осел на пол. Под купол храма взмыли золотые птицы, захлопали крыльями, ударились о стену и вылетели в окно. В золотом зеркале Кьяри поплыли соломенные крыши, узкие улицы, убивающие друг друга люди. Неожиданно в одном из окон блеснуло что-то похожее на железо.
- Стоп! - закричала она. - Вернись назад. Ещё!
Изображение померкло.
- Что случилось?
- Не знаю! Птица во что-то врезалась, наверное.
- Или её кто-то сбил, - предположил Атавалп.
Но как? Золоту не повредишь стрелой или дротиком. Может, камень? Или...
- В неё выстрелили из железной палки! - закричала Кьяри. - Пошли туда другую. Пусть посмотрит сверху.
Она вскочила на ноги, пересекла комнату и рухнула на колени рядом с Искаем, всматриваясь в его зеркало.
- Если там испанцы я пошлю туда рой пчел, - сказала Лория.
Сверху дом выглядел самым обычным - внутренний двор, фонтан и фруктовой дерево. Вот только на дне фонтана валялся длинный меч. Не одно племя в империи инков не пользовалось таким оружием.
Искай развернул птицу, и она влетела в окно. В зеркале мелькнули железные доспехи, бородатое лицо и взметнувшееся к потолку копье, потом стало темно. Догадка Кьяри подтвердилась.
- Они там!
- Идем, - решил Атавалп. - Если послать туда пчёл, испанцы убьют императора.
Бой на площади заканчивался. Повсюду лежали мёртвые и раненые. Один из раненых воинов каньяри схватил Кьяри за щиколотку. У него не было половины лица. А нижнюю часть его тела придавила мертвая лама.
- Ведьма, - прохрипел он, прежде чем Атавалп проткнул его копьем.
Его пальцы оставили синяки на ноге Кьяри. Она постоянно спотыкалась. Одежда её пропиталась потом и кровью. Руки начали дрожать. В переулке сидел на корточках воин каньяри и отрезал пальцы убитым врагам. Увидев Атавалпа и Иская, каньяри схватил копье и бросился на них. Полководцы Уаскара - Атог и Ханга - остановили его. Ещё две атаки они отразили на повороте. Улица около дома, который искала золотая армия, была свободна. Лишь двое раненных сидели в трех шагах друг от друга и обменивались полными ненависти взглядами.
Кьяри смотрела на деревянную дверь и не знала, как поступить дальше. Атавалп и Атог решили вопрос стратегии - выбили дверь и ворвались внутрь. За ними вбежали десять стражников Руминьяви и несколько каньяри, преданных Искаю. Послышался крик, глухие удары и ругань. Атавалп проклинал испанцев, убийц и обманщиков. Расталкивая застывших в дверях воинов, Кьяри метнулась вперёд. Внутри было тесно и душно. Четверо испанских солдат лежали посередине комнаты. Император лежал на скамье. Он был раздет. Сильное некогда тело покрывали раны и синяки. На горле виднелся чёрный след от удавки. Лицо было спокойным и бледным, как у Зины.
Кьяри упала около Атауальпы на колени, не веря, прикоснулась к его волосам, щеке, покалеченному уху.
- Во дворе никого, - объявил Атог.
- В соседнем доме тоже.
- На улице чисто.
- Мы должны уходить, - скомандовал Атавалп.
- Нет! Испанцы. Нио.
Атавалп присел около Кьяри на корточки, взял её за плечи и заглянул в глаза.
- Испанцев здесь нет. Нио тоже. Они ушли.
- Нет, - Кьяри покачала головой. - Они должны быть где-то здесь. Испанцы были в городе.
- Они ушли. Ушли несколько дней назад, - он говорил с ней как с маленьким ребенком. Кьяри начала успокаиваться, а когда мысли прояснились, к горлу подкатил комок, но она сглотнула его.
- Император. Мы должны забрать его тело, - Кьяри нашла старую тунику и накрыла ею Атауальпу.
Атог кивнул и взвалил тело императора себе на плечо.
Армия императора вошла в Кахамарку через северные ворота, по двум параллельным улицам добралась до главной площади. Тысячи воинов каньяри ворвались в город с запада и с востока. Когда сотню лет назад армия прадеда императора пришла в земли каньяри, они увидели плодородные земли, на которых в изобилии росли дикие фруктовые деревья. Эта земля давала в два раза больше маиса, чем могли съесть местные жители. Люди каньяри были гордыми и свободолюбивыми. Они храбро защищали свои земли, но потерпели поражение. Земли каньяри стали провинцией великой империи. Из уважения к смелости местных вождей Великий Инка Вайна Капак не только пощадил их, но и назначил их наместниками своей новой провинции. Они должны были строить дороги, в каждой деревне и городе создать склады и следить, чтобы население исправно наполняло кладовые маисом, шерстью и оружием. Говорили, что большой голод пятьдесят лет назад чиа и другие горные племена пережили только благодаря тому, что император прислал им зерно из кладовых каньяри. За сто лет в землях каньяри случилось два мятежа, которые подавило местные касики, наследники тех, кто некогда сражался с императором, проиграл ему и получил власть из его рук.
Теперь тысячи каньяри проклинали императора, убивали его людей, сражаясь на стороне испанцев. Полгода назад они приезжали на праздник в честь императора, а теперь ненавидели все, что имело отношение к империи, в которой они прожили сто лет. Ненавидели настолько, что, не задумываясь, убивали своих соплеменников, которые примкнули к золотой армии.
Поняв, что сражаться придется против своего народа, лишь треть каньяри захотела покинуть золотую армию, большинство посчитали, что боевое единение, ужас и ненависть перед железными демонами, что они испытали в ущелье Паруро, сильнее родственны связей. Двоих дезертиров убил Атавалп. Остальных в пылу драки прирезали свои ослепленные яростью сородичи. Безумие боя, оказалось, и правда, сильнее любых привычек и традиций. Даже Кьяри, никогда раньше не участвовавшая в сражениях, почувствовала его, ощутила, как легко убивать, когда люди рядом бьют друг друга топорами, режут мачете, протыкают копьями. Словно, хотеть убивать в такой ситуации это единственный способ выразить свое желание жить. Свою любовь к жизни. И чем больше ты убиваешь, тем меньше ты боишься смерти. Чужой. Своей.
- Ты уже не ты. Ты нечто большее. Что-то, что нужно выпустить на свободу. У тебя не осталось человеческих мыслей, тебе тесно в человеческом теле. Ты должен стать убивающим золотом, - позже так описал свои чувства во время боя Манко, каньяри, оставшийся верным Атавалпу. Он выжил, потому что Атавалп дрался как десять воинов.
Кьяри не знала, чувствовали что-то похожее другие каньри и колья, отдавшие чиа свои жизни в Кахамарке. Она видела отчаяние и радость на лице Аи, когда она, перерезав глотку своему мужу, выпустила на врага стаю хищных птиц. На щеках Аи появился редкий румянец, когда её сердце отсчитало пятьсот ударов, золотые птицы рухнули на тела убитых врагов, и Аи бросилась в гущу боя и почти сразу налетела на копье.
Сама Кьяри применила живое золото в тот день только раз, против лучников каньяри, засевших на городских стенах. Они посыпали улицы отравленными стрелами, мешая армии императора отступить.
- Если я умру от их яда, я стану злым духом и буду вечно преследовать тебя, - Ханга, один из бывших полководцев Уаскара, схватил Кьяри за запястье.
Он был очень высоким и опустился на колени, чтобы Кьяри могла дотянуться до его горла.
Его кровь была теплой, оживленное ей золото приняло форму дисков с ладонь величиной и зазубренными краями. Они свистели, вращались, перерезали глотки, вены, сухожилия. Лучники падали со стен и умирали, истекая кровью.
Из семисот воинов Руминьяви Кахамарку покинули не больше ста. Почти каждый был ранен. Некоторые дважды. Те, кого задели отравленные стрелы, умерли, не дойдя до реки. Выжившие смыли в её водах кровь, перевязали раны и растянулись на теплых камнях, считая зажигающиеся на небе звёзды. У них не было еды и не осталось сил на её поиски. Во сне воины всхлипывали и стонали, утром отправились грабить склады ближайшей деревни. Как потом рассказал Кьяри Атавалп, местные жители сопротивлялись и их пришлось убить.
Каньяри не преследовали воинов императора. В Кахамарке они тоже потеряли большую часть своих людей и после боя оплакивали и хоронили своих мёртвых. Люди из Куско не могли сделать даже этого, потому чувствовали себя вдвойне подавленными.
Путь до Куско занял пять дней. За это время из поредевших рядом императорской армии дезертировали двадцать человек.
- Воины из деревни Канчас. Их дом близко. Они хотят защитить свои семьи, - объяснил Руминьяви. У командира дворцовой стражи была рассечена щека, колотая рана в бедре заставляла его морщиться при каждом шаге. Воины соорудили для него деревянный паланкин, но Руминьяви отдал его раненному солдату.
На горизонте показались террасы Куско и водные каналы. От них шли люди с перепуганными лицами. Мужчины и женщины тащили на себе детей и тяжелые мешки.
Что случилось, Кьяри поняла, прежде чем они начали говорить.
Испанцы второй раз использовали Кахамарку как ловушку. Сначала заманили в неё императора и его пятитысячную армию. Потом обманули тех, чьим заданием было охранять Куско. Столицу империи. Подлые чужаки заключили союз с каньяри. Использовали одних слуг императора против других. А сами со своими ружьями, пушками, лошадями и доспехами напали на мирных, ничего не подозревающих, беззащитных жителей Куско. Они резали мужчин, женщин и детей. По улицам Куско потекла кровь, как и обещала ведьма в зеленом платке. Она не хотела этого видеть. Нио убил её. После боя в Кахамарке, Кьяри не думала о Нио. Сочувствие и любовь, которые она к нему испытывала, словно остались позади, в Кахамарке. Мир вокруг стремительно рушился, времени оглядываться назад не было.
В Куско испанцы убивали всех, кто сопротивлялся. А тех, кто сдавался, сгоняли в дома и поджигали. Женщин, перед тем как бросить в огонь, насиловали. Испанцы дошли до "Говорящей площади" и остановились. Рассказчик передёрнул плечами и задрожал. Он говорил о чудесах, кипящем золоте, пролившемся с небес. О великой золотой армии, которая пришла покарать испанцев. О наложницах императора, которые отдали свои жизни золотым детям, чтобы они создали новую золотую армию. Старик так же видел свирепых воинов, чьи тела были полностью сделаны из золота. У этих воинов было шесть рук и длинные гибкие копья, какими они сражали испанцев.
Кьяри подивилась детскому воображению. Искай покачал головой. Возможно, по привычке его практичный ум искал лучшее решение. Но это было неважно. Как давно стало неважно, почему и кто виноват. Старик рассказал, что дождь из кипящего золота так же внезапно прекратился, как начался. А золотые шестирукие воины упали мертвыми и больше не шевелились, даже когда испанцы раскалывали их на части. Во дворце осталось не много золота. Использовав его запас, Уно и Вайра оказались безоружны. "Это лучшая часть моей золотой армии, её будущее", - сказал император Нио. Его слуги вывели детей через подземный ход. Там они присоединились к пастухам. Беженцы обмотали мальчишек тряпьём, прятали, как самое большое сокровище и, в случае нападения испанцев, готовы были умереть, защищая их.
- Я сделал шестирукового воина, - гордо сказал Вайра. Мальчик с золотым ртом.
Кьяри смотрела на беженцев - израненных и уставших воинов Руминьявы, на обнимающую сына Лорию и думала о том, что они потерпели поражение. Император мёртв, империя пала. Для чиа это значит, что из великой и легендарной армии они снова превратились в беглецов.
Кьяри не могла этого допустить. Она надеялась, что остальные чиа чувствуют то же самое.
Они убегали, оглядывались, прятались в лесах, поднимались в горы, охотились и собирали ягоды, но продолжали проклинать испанцев, обещать отомстить им за смерть императора.
- Нам нужно золото, - сказала она на одном из привалов.
- У нас осталось ещё немного в мешках, - напомнил Атавалп.
- Нет. Нам нужно много золота. Нам нужны золотые рудники. Где золото никогда не будет заканчиваться, - покачала головой Кьяри.
Однажды Кьяри сказала Нио, что у неё никогда не было ничего своего. С тех пор мало что изменилось. Она убивала, предавала, хитрила и сражалась. Но у неё снова не было ничего своего, кроме мёртвого тела императора.
Живя в храме солнца, Явар пек вкусные миндальные пирожные в свободное от основных обязанностей время. С четырнадцати лет жрецы учили его петь молитвы, перерезать горло жертвенным животным, читать их внутренности, поливать их кровью алтарь и делать мумии. В лесу кричал тукан, ногти Явара блестели от щелочного раствора, когда он занялся телом императора. Мумия императора получилась легкой. Император сидел, положив подбородок на колени, руками обнимал свои стопы. Эти стопы казались неправильно маленькими и узкими по сравнению с широкими ладонями. На правой - сохранилась мозоль. Кьяри не помнила, когда император последний раз держал боевой топор. Она решила, что мозоль осталась от повода лошади, которую он объезжал незадолго до своего отбытия в Кахамарку. Повода, за который несколькими днями раньше держался Нио.
Атавалп и Руминьява сделали для мумии паланкин из тростника. Каждый вечер живые делились с мертвецом едой, каждое утро разворачивали его лицом к солнцу. Они просили дух императора защитить их от новых лишений, от нападения диких зверей и подлости чужеземцев. В те дни многие стали называть Кьяри хранительницей мумии императора.
Глава восьмая. Золотой город.
Ухватившись за идею с рудниками, Искай составил план и маршрут. Им нужен рудник в горах, в труднодоступном месте. Из всех действующих рудников императора для этого больше всего подходил - Симбао. Цель дала людям надежду. Сразу двадцать стражников Руминьяви предложили свои жизни живому золоту и присягнули золотой армии на верность.
К рудникам вели императорские дороги, но чиа и люди Руминьяви избегали их, боясь столкнуться с испанцами. Большую часть пути они двигались через джунгли. Шли медленно, прорубая себе путь через чащу мачете.
Сезон дождей застал их на южных склонах гор. Крыши в наскоро построенных из глины домах протекали. Трое пастухов из Куско заболели. Один умер. В это сезон дождей умер так же один из воинов Руминьявы, которого во время охоты укусила гадюка.
По утрам над лесом поднимался туман. Днем люди сидели неподвижно в хижинах, слушая, как вода стучит по листьям.
После сезона дождей земля стала рыхлой и мягкой. Лучшее время, чтобы сеять маис. Только у чиа не было маиса. Армия на марше не сеет, пользуется запасами. Когда они заканчиваются, пополняет их в ближайшей деревне.
В низине лежала деревня Чалос. Пятьдесят домов, императорские постоялые дворы, кладовые с маисом и шерстью. Теперь склады принадлежали испанскому наместнику и кормили испанских солдат.
В деревне обосновалось двадцать испанцев, доложил разведчик Руминьяви. Воины Руминьяви напали ночью и убили всех чужаков. Местные жители рассказали, что так же ночью в деревню пробрались испанцы и вырезали семью вождя. А на утро испанцы поставили мужчин, женщин и детей на колени и объявили общинные земли собственностью короля Кастилии и папы римского. Затем они сожгли алтари и чучела кошек, которым поклонялись местные, обыскали дома, забрали золото и изумруды. Молодых людей, что пытались возражать и сопротивляться, заковали в кандалы и отправили губернатору Новой Индии.