- Новая Индия? - переспросила Кьяри и узнала, что так испанцы называют земли империи инков и лежащие за горами страны.
Испанский наместник в деревне Чалос был стар, ленив и спал с местной женщиной. Похоже, старики жалели о его смерти, в то время как молодежь наоборот радовалась приходу золотой армии и без устали пересказывала легенду о последней битве в Куско. В их передаче история обросла новыми подробностями и деталями. Говорили, в Куско видели пять тысяч золотых шестируких воинов. Кипящее золото лило с неба пять дней.
Почему тогда испанцы удержали Куско, хотела спросить Кьяри. Но она молчала. Маиса, что дали золотой армии в Чалос, должно было хватить на три дня пути.
Жившая на окраине деревни женщина подарила золотой армии своих трех лам, сказала, что они ей, старухе, не к чему, после того, как её сына забрали испанцы.
- Шаман говорит, они сделают из него демона. Он никогда не вернется в родные края. А если и вернется, никогда не узнает родных. Это правда? - спрашивала она и хватала чиа за одежду.
Они покинули Чалос под причитания женщины.
Когда чиа и люди Руминьявы пересекали реку, к ним присоединились беженцы из города Пассаос. Со злостью и слезами они рассказывали, как к ним пришли испанцы, обманом, якобы для обмена подарками заманили вождей в большой дом, заперли там и сожгли живьем. Испанские солдаты забрали самых красивых женщин.
У рудника Симбао жили тихие и низкорослые люди. Они заплетали волосы в косы и оборачивали их вокруг головы. Мужчины носили только набедренные повязки, женщины - длинные пеньковые туники. Вождь, морщинистый старик, тяжело дышал и плохо слышал. Его мало интересовали перемены в стране, он не хотел ничего знать про испанцев и войну, зато в подробностях вспоминал день, когда Великий Инка Уайна Капак посетил рудники и подарил ему плащ со своего плеча.
- Я могу построить высокую золотую стену, которую испанцам не сломать и не перелезть, - сказал Искай.
- Нет, - сказала Кьяри. - Для этого потребуется много жизней.
- Возьми мою жизнь! - кричали жители рудников. - Возьми мою и защити мою дочь от испанцев. Возьми мою жизнь и спаси мою семью.
- Ты ещё не поняла? - Искай наклонился к Кьяри. - Это война. Разве не для этого ты стремилась к рудникам, чтобы противостоять испанцам?
Но Кьяри понимала ещё кое-что - в этой войне им не победить в одной решающей битве. Эта война будет долгой. Возможна, она заберет всю их жизнь.
- Я хочу помочь! Я тоже буду строить стены! Высотой в семь человеческих ростов! Лучше в десять. Такие прочные и толстые, что их не пробьет никакая пушка! - кричали Уно и Вайра, прыгая вокруг Иская. За детьми шли добровольные жертвы. Их лица светились надеждой.
Проведя необходимые измерения, на следующий день они начали строить. Люди Руминьявы, чиа и деревенские, как зачарованные смотрели, на вырастающие из земли золотые сейбы с толстыми шипастыми стволами. Все стволы были настолько ровными, что деревья вставали вплотную друг к другу - между ними даже стрелу нельзя было просунуть. Сияние золотой стены днем затмило сияние солнца, а вечером - свет луны. Стройка закончилась через сутки. У ног Иская, Вайра и Уно легли сто мертвых тел. Их обмыли, обкурили фимиамом и похоронили у подножия стены, чтобы их духи охраняли золотой город и предупреждали живых о приближении врага. На третий день после похорон из-под стен полезли черви. Их было так много, что живые поверили, свершилось чудо - духи обещают, что отныне земля внутри стен будет всегда приносить богатый урожай маиса, а фруктовые деревья будут плодоносить круглый год. Золотой город примет и прокормит всех нуждающихся.
С разных концов империи в золотой город устремились беженцы. Преследуемые испанцами касики и бедняки.
Пришли люди с кожей чёрной как земля, крепкими, как деревья, телами. Никогда раньше Кьяри не видела таких. Этих людей испанцы привезли в трюмах своих кораблей, чтобы здесь, в новом свете, заставить их работать на плантациях каучуковых деревьев. А до этого чёрных людей ловили, как диких животных, продавали, морили голодом, связывали и клеймили. Кьяри видела сожжённую железом кожу у многих на груди и на шее. Испанцы называли их своими рабами и не разрешали им иметь ничего своего - ни оружия, ни мотыги, лопаты и даже одежды. Чёрные рабы, молились золотым стенам, пели и танцевали под ними и мечтали сами скоро превратиться в золото. Никто из этих людей не знал своих матерей, отцов, братьев и сестер, потому что сразу после рождения их отнимали от материнской груди и продавали.
Об этом Кьяри рассказала девушка Мава. У неё была чёрная, как шерсть пантеры, кожа, нежно-розовые ладони, лунки ногтей, стопы, язык и нёбо. Как и Кьяри она родилась весной, как и Кьяри этой весной ей исполнилось девятнадцать. Только у Кьяри не было детей. А Мава успела родить четверых и всех у неё забрали.
- Они были маленькими, похожи на котят, постоянно мяукали, жмурились и раскрывали рты. Мне нравилось, как они пахли, нравилось, как они сосали мою грудь, - рассказывала Мава.
Она боялась мумии императора и восхищалась золотой стеной, она хотела, чтобы Кьяри превратила её во что-то такое же большое, сильное и полезное. Кьяри не могла ей отказать. Так Мава поселилась в её доме.
Вскоре после этого Самана упала перед Кьяри на землю - сама Кьяри теперь опускалась на колени только перед мумией императора - и попросила отпустить её, разрешить ей построить дом вместе с Апу Кантаром, одним из бывших стражников императорского дворца. Несмотря на молодость, Апу Кантар смело сражался в Кахамарке. Кьяри согласилась, что Самана не могла сделать лучшего выбора.
- Ты любишь его? - спросила однажды Мава, когда Кьяри вечером коснулась лбом стоп императора.
- Да, - ответила Кьяри. Давным-давно, целуя Нио, она думала, что поняла, что такое любовь, нашла её и сможет сохранить навсегда. Уверенность эта сгорела в золотом городе. Эту любовь Кьяри отдала золотому песку вместе с амулетом из трех перышек колибри. Тогда она поняла, что ничего не сможет сохранить. Слишком мало в этом мире зависит от неё. Потом она часто встречала отголоски той любви и нежности. Видела их во взгляде Навака. Угадывала - за восхищением, с каким Атавалп любовался сражающимся Керуком. Переживала отголоски той любви, когда смотрела на смеющегося Нио. Чувствовала мимолетную нежность, наблюдая за Атауальпой. Видела эту любовь в глазах женщин чиа, отбирающих жизнь у своих мужей. В глазах умирающих мужчин. Теперь Кьяри понимала, что любить значит жить. И она любила Маву, память об императоре и о Нио, отца, Иская и всех жителей золотого города.
Беженцы постоянно приходили в золотой город. Они говорили, что дороги и мосты, за которыми раньше следили люди императора, теперь принадлежат испанцам. Только слухам и легендам не нужны были мосты и дороги. Они летели над землей, как птицы, заползали в дома, как ящерицы и ужи. Делясь дыханием друг с другом, люди говорили о золотом городе, который охраняют высокие золотые стены. На стенах стоят бесстрашные и всемогущие золотые воины. В этом городе каждый несчастный обретет защиту.
Когда ветер этих слухов долетел до испанцев, они начали хватать людей и пытать их, требуя показать дорогу к золотому городу.
После сезона дождей испанцы пришли под его стены. В течение трех дней и ночей дым от пушечных и ружейных залпов поднимался нал лесом и горными склонами, как туман на рассвете, но ничем не повредил золотым стенам и людям, прятавшимся за ними. Когда у испанцев закончился порох, и они начали отступать, Руминьяви собрал своих воинов и ринулся в погоню. Покидая золотой город, бывшие стражники Куско кричали и свистели, высоко поднимали щиты и копья.
Назад вернулся лишь один из них. Его рваные одежды пропитались кровью, раненая рука висела плетью вдоль тела. Испанцы устроили нам, ловушку, сказал он, сделав глоток чичи. Руминьяви сражался, как тигр. Его отравленные стрелы убили пятерых испанских солдат. Увидев, что все его воины мертвы, Руминьяви бросился в пропасть, чтобы чужеземцам не досталось его тело.
Кто-то рядом с Кьяри крикнул, что ненавидит испанцев. Кто-то обещал отомстить за смерть Руминьяви. Кто-то за потерянную семью. Мава хотела найти своих детей. Кьяри не поняла, кто первым сказал - прогоним испанцев с нашей земли - лишь поймала себя на том, что шёпотом повторяет эти слова. Люди вокруг вскакивали на ноги, кричали и били себя кулаками в грудь. Этот шум разбудил ночных птиц на деревьях. Попугаи закричали и забили крыльями. Лес как будто отозвался на призыв. Послышались визги обезьян и рев ягуара. Золотые стены равнодушно и спокойно мерцали в отблесках костров.
Словно поддерживая их намерения, на следующий день предки привели в золотой город старика из Кайамби. Левое плечо старика было выше правого. Лицо посерело от пыли, глаза покраснели от слёз. Всю жизнь он стриг лам. Его жена и дочери ткали из шерсти красивые одеяла. Как ловко они работали. Как весело шутили. Он надеялся умереть, слыша их мелодичный смех в соседней комнате.
Но испанцы уничтожили все. Они появились в сезон дождей и обстреляли город из пушек. Жена и старшая дочь старика погибли в рухнувшем от обстрела доме. А младшую дочь... Старик пошатнулся, приложил руку к груди. Кьяри поднесла ему чашку с молоком и помогла сесть на камень. Люди вокруг придвинулись ближе. Младшая дочь старика приглянулась двум испанским солдатам. Они были молоды и безбороды, с розовыми лицами и отвратительно мягкими губами. Оба хотели её получить и устроили драку. И тогда их командир приказал схватить девушку, которая стала причиной беспорядков.
- Он повесит её, - сказал старик. - Возьмите мою жизнь и спасите мою дочь. Зачем нужна золотая армия, если она ничего не может сделать? Если она не помогает тем, кто просит её об этом? Зачем людям отдавать жизнь золоту, если живое золото не спасает их близких? Вы можете спасти мою дочь! Неужели вы не спасете её?
- Ты должна послушать старика и взять его жизнь, - прошептала Мава Кьяри. И хоть голос её звучал умоляюще, она сказал "должна". Много дней назад, во дворце, Атавалп спросил - кто, мы люди с золотым телом? Мы никто и ничто. Мы всего лишь отражаем волю и намерение того, кто готов отдать золоту свою жизнь. Кьяри поняла, что теперь пришло время этим словам полностью воплотиться в жизнь. Золотые люди станут оружием в руках тех, кого они убивают, чтобы дать жизнь золоту.
Потому, когда старик снова заговорил о своей дочери, Кьяри положила золотую руку ему на плечо. Щурясь покрасневшими глазами на высоко стоящее солнце, старик поднес руку Кьяри к губам и поцеловал её.
Несмотря на золотые ноги и способность оживлять золото, Атавалп воспринимал себя воином. Воин должен сражаться, иначе сердце его станет мягким, как слизень, и сгниет, сказал он. Желая сражаться, как привык, Атавалп закинул на плечо боевой топор, собрал отряд из пятидесяти крепких воинов и повел их к деревне старика. Двадцать воинов кроме своего оружия, щитов, пращ и копий, ещё несли мешки с золотом. Путь лежал вдоль реки. На берегах росли высокие камыши. В камышах копошились кайманы и дикие утки.
Впервые за последние полгода Кьяри вышла из-под защиты золотых стен. Впервые оказалась на открытой местности. Рядом шёл Искай и старик из города Кайамби.
У старика были седые волосы. Мягкие и тонкие. Ветер растрепал их по пути. Точно так же ветер трепал волосы его дочери. Тонкие воздушные пряди опутали петлю и верёвку, на которой повесили девушку. Старик целовал её босые ноги и омывал их слезами, пока Атавалп и его воины сражались с испанцами. Это было неравное сражение. Укрываясь за глиняными стенами, испанцы стреляли из пушки и ружей по рассыпавшимся на открытой местности воинам золотого города. Первый же залп сразил пятерых. Прислонившись спиной к дереву, обхватив колени руками, Кьяри слушала крики раненых и смотрела на старика, целующего ноги мертвой дочери. Он хотел отдать жизнь за её спасение, стать живым золотом и спасти родной город. Теперь он был сокрушен горем и не замечал, что рядом гибнут люди.
Атавалп и его сильно поредевший отряд укрылись за холмом. Позднее Кьяри узнала, что Аник Асну - семнадцатилетний мальчишка из деревни Чалос - упал на колени перед Атавалпом и предложил свою жизнь, чтобы спасти оставшихся воинов золотой армии. Атавалп перерезал ему горло слева направо. Кьяри видела, как в небо взметнулся рой золотых пчёл. Через сто ударов сердца испанцы прекратили стрелять. Крича, они выбегали на улицу, забыв о врагах, сдирали с себя доспехи, надеясь спастись от вгрызающихся в их тело золотых насекомых. Жители Кайамби добивали испанских солдат лопатами и палками.
Тело Аника Асну забрали в золотой город и сделали из него мумию. Его почитали как героя и основателя новой эры. Эры, в которую укрывающиеся за стенами города золотые люди, воины и беженцы поняли, что зависят от тех, кто готов пожертвовать собой.
Этим же летом в золотой город пришло пятьсот человек из Тимана.
- Мои братья остались в Тимане, - сказал воин со шрамом на подбородке. - Сейчас испанцы грабят, убивают, клеймят и заковывают в колодки жителей Тимана! Я отдам свою жизнь. Пойдем и освободим Тиман!
Искай повел в Тиман армию из трехсот человек. Многие беженцы приняли участие в походе. Это была славная победа. Из одной человеческой жизни Искай создал пять больших золотых колес. Их обода и спицы покрывали шипы, копья и острые крюки. Когда колеса катились на врага, копья и крючки цепляли тела людей и тащили их за собой, переламывая им кости. В тот день погибло пятьдесят испанцев и двое каньяри. Люди говорили об этой победе, как о чуде.
Осенью в золотом городе появился посланец из Кали. Прибрежный город давно принадлежал испанцам. К его гавани причаливали испанские корабли, жители Кали помогали разгружать трюмы и переносили грузы через горы, где не могли пройти лошади.
Касика Кали звали Кунти Молью. Год назад он перешел на сторону испанцев. Его люди убивали императорских воинов в Кахамарке. Кунти Молью принадлежал к древнему знатному роду и ненавидел императора за то, что его слуги уничтожили мумии его деда и бабки.
Теперь касик Кунти Молью так же сильно возненавидел испанцев за то, что они запороли до смерти его сына. Потому Кунти Молью и его люди убили стоящий в Кали испанский гарнизон и приветствовали приход золотой армии как освободителей.
Вместе с каньяри золотая армия уничтожала два испанских корабля и завладела находившимся в городе оружейным складом. Кунти Молью проявил большой интерес к испанскому оружию и стал учить обращаться с ним всех желающих. К началу осени Кунти Молью сформировал первый вооруженный ружьями отряд каньяри.
Выпивая, Кунти Молью мечтал о военном походе на Куско. Там, говорил он, мы сожжем на костре епископа Де Ландо. Устроим ему аутодафе, какое он устраивал племенам майя. Этот ублюдок гордился собой, рассказывая, как они кричали в огне, вспоминая, Кунти Молью щурился, и глаза его наполнялись слезами. Диего Де Ландо заезжал в Кали прошлой весной, это он приказал выпороть сына Кунти.
Глава девятая. Сантьяго.
Осенью в стране начался мор. Человек с покрытым чёрными волдырями лицом и телом стоял под стенами золотого города и говорил, что его селение вымерло от болезни. От него исходил запах гниения и нечистот. Вскоре этим запахом пропитался весь золотой город. Неизвестная болезнь быстро лишала людей сил. Она не делала различая между чернокожими рабами, золотыми воинами, каньяри, слугами императора и слугами испанцев. Болезнь унесла жизни тысячи жителей золотого города. Кьяри ухаживала за заболевшим Атогом.
- Я присягнул тебе на верность. Я отдал тебе свою жизнь. А не хочу умирать так. Не отдавай меня болезни. Преврати меня в золото, - попросил он. Кьяри перерезала ему глотку и из своего золотого браслета создала фигурку воина, величиной с палец. Срезав прядь волос с головы мёртвого Атога, она обмотала ею золотую фигурку. Ей показалось, что будет правильно повесить этот амулет на шею и никогда не расставаться с ним.
По ночам Кьяри видела бледное лицо Зины. Её бескровные губы шевелились, обещая Кьяри счастье с Нио. Потом она видела Нио, таким, каким он был в тюрьме после того, как пытался убить себя. Неподвижный и обнажённый на каменном полу, он напоминал мертвеца. Во сне Кьяри хотела обмыть его тело и похоронить. Просыпалась со слезами от того, что не смогла этого сделать.