Через пару часов Джон, с аккуратно переплетенной подшивкой “Ежедневного пророка” (все публикации военного времени и послевоенной аналитики) и “Краткой историей магической Британии”, оттягивающей простреленное плечо (страшно было подумать о полной версии издания), вышел из библиотеки и буквально наткнулся на Поттера:
О, Джон, я как раз решил вас проведать, скоро ужин, но директор и Шерлок просили их не беспокоить, и я подумал… Что?
Гарри, почему вы сразу не сказали? - спросил Джон, понимая, что это звучит нелепо и вообще-то даже не касается его.
Поттер напрягся, обшаривая взглядом книги в руках Уотсона.
А, вы про это… Ну что ж, почти два полных дня - один из самых длинных периодов, когда я общался с людьми, не знавшими меня как Избранного, Золотого мальчика или еще какого уродца.
Гарри говорил отрывисто, его голос звучал так глухо, что походил на кашель. Джон не мог взять в толк, что именно вызвало такую реакцию - словно аллергия на слова, грозившая перейти в анафилактический шок.
Гарри, прекратите, - скомандовал Джон негромко, но так твердо, что Поттер вздрогнул. - Сейчас время ужина? Мы можем поужинать не в Большом зале?
После долгого молчания Гарри выдохнул:
Да, можем. Я, собственно, и хотел пригласить вас к себе, чтобы спокойно пообщаться.
Тогда пойдемте, пока нас не снесла толпа голодных студентов.
Джон перехватил книги поудобнее и потянул Поттера за локоть. Тот, будто опоенный сонным зельем, пошел неохотно, но через несколько секунд вроде бы очнулся, тряхнул головой и зашагал рядом с Уотсоном увереннее.
Вы считаете меня идиотом, - заметил он утвердительно.
Вовсе нет, Гарри, - Джон бросил на спутника короткий оценивающий взгляд, но Поттер, кажется, полностью взял себя в руки. - Если вы после нашего ужина захотите, я расскажу, кем вас считаю, но не раньше, чем мы оба поедим. И я бы, с вашего позволения, не отказался немного выпить.
Комнаты профессора Поттера находились на этаж выше, чем апартаменты для гостей. Джон с любопытством осмотрел квадратную гостиную, в которой царил легкий беспорядок и какой-то бесшабашный молодой уют, неуловимо напомнивший квартиру на Бейкер-стрит. Пол был полностью укрыт толстым темно-бордовым ковром с золотым орнаментом; ножки низких кресел и блестящего лакового столика перед камином утопали в ворсе. Гарри позвал домового эльфа, попросив сервировать ужин на двоих, пока Уотсон изучал корешки книг в узком, но высоком - от пола до потолка - шкафу.
У вас тут очень много обычных книг. Маггловских, - заметил Джон, с теплотой оглаживая взглядом полное собрание сочинений Марка Твена в кожаном переплете с серебряным тиснением. Гарри неслышно приблизился и предложил гостю стакан с огневиски.
Да, с ними меня знакомила Гермиона. В детстве у меня книг почти не было, а во время учебы в Хогвартсе было не до чтения… по большей части.
Я кое-что прочитал о вашем детстве, - Джон развернулся к Поттеру всем телом, взял один из двух стаканов, слегка согретых теплом рук мага, и пригубил огневиски. - Вы не идиот, Гарри, вы герой.
Так меня часто называют, - поморщился Гарри. - Но все-таки было очень приятно почти два дня общаться с людьми, которые не читали о тебе в газетах. В нашем мире для меня не существует мест, где я мог бы побыть один в толпе, если вы понимаете, о чем я. Оборотное зелье, маскирующие заклинания - это все помогает, но представьте, что вам все время приходится носить маску, если вы хотите просто прогуляться в солнечную погоду.
Больше не было той резкой, болезненной реакции, которую Джон наблюдал перед библиотекой: теперь Поттер успокоился и говорил о своей славе с едва уловимой грустью. Причины его скрытности стали понятны, но Уотсона царапала какая-то мелочь, непонятый нюанс, словно пропущенная буква на прочитанной в книге странице, когда глаз вроде запнулся о шероховатость, но мозг не успел ее зафиксировать, и приходится мучительно долго искать смутившее слово. Джон сделал еще один медленный глоток, рассматривая Гарри так пристально, что тот смешался под изучающим взглядом и, торопясь избежать неловкости, пригласил гостя к столу.
Ужинали в молчании, изредка обмениваясь пустяковыми замечаниями о жарком или пышных сдобных булочках, которые - Джон ни за что бы не произнес это вслух - были даже вкуснее, чем у миссис Хадсон. После ужина Гарри налил им еще огневиски - щедро плеснул, больше, чем по полстакана - и оба перебрались на плюшевый, немного потертый диван.
Вы пьете редко и мало, - заключил Джон по очевиднейшим признакам: молодой волшебник раскраснелся, его движения стали более порывистыми, а взгляд чуть расфокусированным. - Из чего я могу сделать вывод, что сейчас вы поступаете нехарактерным для вас образом. Неужели это попытка залить стресс от раскрытия того факта, что я теперь знаю о вашей роли в мире магов?
Гарри виновато отвел глаза.
Нет? - Уотсон напрягся, пытаясь скомбинировать свое знание человеческой натуры и те мелкие приемы, которым успел научиться у Шерлока за все годы их совместной работы. У неожиданной ситуативной тяги к алкоголю могла быть и еще одна причина: - Вы хотите поговорить о чем-то деликатном? Гарри, вы пытаетесь таким образом набраться смелости для разговора?
Вы можете быть детективом и без мистера Холмса, - кривовато усмехнулся Поттер, но на его лице ясно читалось облегчение от этого крошечного разоблачения. “Какой же он все-таки еще юный”, - подумал Джон, чувствуя разливающееся в груди тепло.
А вы можете говорить со мной и без посредничества алкоголя, - с легким укором парировал Уотсон.
Гарри замялся. Глубоко вздохнул, открыл рот - и ничего не сказал. Вздохнул еще раз, сделал слишком большой глоток огневиски, закашлялся до выступивших слез, отставил стакан подальше и попытался отдышаться. Джон наблюдал за этой сценой с терпеливой улыбкой старшего друга.
Перед вашим приездом я читал маггловские газеты, - наконец выговорил Поттер хрипловато. - Я и раньше слышал о Шерлоке Холмсе, но тут специально полистал кое-что. Некоторые газеты, которым я бы не стал сильно доверять, пишут не только о его расследованиях, но и… - Гарри снова смутился, вероятно, пожалев, что далековато убрал стакан, - но и о его… как бы сказать…
Ориентации? - деликатно подсказал Джон, догадавшийся, куда может клонить настолько покрасневший юноша, которому в руки попалась беспринципная гадость типа “Сан”.
Мерлин, да! - Гарри закрыл лицо руками. - Простите меня, я лезу не в свое дело, только не говорите мистеру Холмсу, что я спросил, пожалуйста…
Гарри, посмотрите на меня, - Джон протянул руку, чтобы отвести от лица собеседника плотно прижатые к глазам ладони. - Посмотрите, я сказал. Прекратите же извиняться чуть что, несносный вы человек. Я отвечу на ваш вопрос, если вы прежде ответите на мой: вас подтолкнуло простое любопытство или что-то большее?
Неопределенно помотав головой, Поттер решился:
Не просто любопытство. Я сегодня… перед тем, как идти за вами в библиотеку, зашел к профессору Снейпу, а они там с Шерлоком… они были совершенно поглощены друг другом, директор сказал, чтобы их никто не смел беспокоить и что ужинать они не станут. Джон, мне кажется, Шерлок очень красивый человек - красивый мужчина, - поправился Гарри, словно нужно было еще какое-то уточнение для его слов, которые и так впивались в грудь Джона маленькими отравленными дротиками. - Умоляю, скажите мне, что Шерлок Холмс - не гей, потому что то, что я видел, больше всего походило на самое лучшее в мире первое свидание!
========== Глава десятая ==========
Можно было бы с полной откровенностью сказать, что никто в целом мире не знает Шерлока так хорошо, как он, Джон Уотсон. Можно было бы - но это не уменьшало ощущения тягучей боли где-то промеж ключиц. Джон слишком отчетливо мог представить себе возбужденного, охваченного азартом Шерлока, слегка покрасневшего, растрепанного, с закатанными до острых локтей рукавами, безупречно точного и элегантного в движениях и жестах; каждый раз Джон влюблялся заново, наблюдая эту картину на месте преступления или собственной кухне. Если Северус Снейп хотя бы немного склонен к однополым отношениям, если его сердце свободно - он не сможет остаться равнодушным к невольной магии очарования Шерлока.
Но даже если бы Джону хотелось - ради разнообразия - немного потерзаться собственной ревностью, он не мог бросить Гарри: молодой волшебник был явно на взводе; страх, возбуждение, крайняя степень смущения - самые разные чувства набросились на него и грызли с неистовой силой. Возможно, покалывание в кончиках пальцев Джона было ответной реакцией на магию Поттера, которая давала о себе знать будоражащими ощущениями. Интересно, вдруг подумал Джон отвлеченно, говорит ли это о том, что Поттер сильный маг - раз эти волны задевают и маггла, или же так себе волшебник - раз недостаточно эффективно их контролирует.
Успокойтесь, Гарри, - мягко приказал Джон. - Успокойтесь. Расскажите мне, что вы видели.
Поттер поморщился от воспоминания:
Ничего особенного, на самом-то деле. Просто Северус… директор был таким… я ни разу его таким не видел… - голос Гарри становился глуше, а покалывание в пальцах Уотсона почти исчезло. - Он… расслабленный, знаете, такой спокойный и довольный, и смотрел только на мистера Холмса. Они варили одно сложное целебное зелье - оно редко используется, но сам процесс довольно увлекателен, наверное, профессор Снейп хотел показать Шерлоку что-то действительно красивое…
Поттер замолчал, и Джон решил, что услышал достаточно.
Гарри, не знаю, сумею ли вас успокоить, потому что совсем не могу ручаться за вашего директора, могу говорить только про Шерлока. Шерлок действительно гей. Более того, Шерлок настолько увлекающаяся натура, что вы могли бы решить даже, что он влюблен в убийцу - так его восхищают хитроумные преступники. Но в настоящее время у мистера Холмса есть постоянные, серьезные отношения с другим человеком, и вероятность того, что Шерлок изменит ему, исчезающе мала.
Неужели он совсем не ревнует?! - Поттер вскочил на ноги и, нервно потирая шею, прошелся по ковру.
Кто?
Да человек этот… партнер мистера Холмса! Да вот хотя бы взять вас: вы с Шерлоком постоянно вместе на расследованиях, вы уехали Мерлин пойми куда - как друг Шерлока может это терпеть? Он вообще знает, что вы спите в одной спальне?
Джон прикусил губу так больно, как только мог, лишь бы не рассмеяться. Очевидно, что Гарри был слишком взбудоражен, чтобы на мгновение остановиться и прийти к элементарным выводам относительно связи между детективом и его коллегой. Очевидным было и то, что смех может обидеть чувствительного юношу, которому явно не стоило пить столько огневиски. Уотсон на секунду зажмурился и перевел дыхание:
Партнер мистера Холмса в курсе, поверьте мне, потому что его партнер - я.
Кажется, это не прозвучало, как хвастовство. Поттер уставился на Джона шокированно:
Но вы же…
Что “я”? - улыбнулся Уотсон, прочитав мысли Гарри словно заправский легимне… специалист по копанию в голове. Маг молчал, и Джон был вынужден продолжить: - Я не похож на гея? Вы всерьез полагаете, что следовало обмотаться розовым боа?
Последовавшая пауза была очень длинной: Поттер перестал пялиться на Джона ошарашенным и растерянным взглядом, сел обратно, несколько раз глубоко вздохнул, выпрямился, сложив руки на коленях. Уотсон наблюдал за ним с удовольствием: маленький мальчик, ненадолго позволивший себе поддаться страху, исчез, уступая место почти трезвому молодому мужчине, умеющему принимать решения.
Значит, вы с мистером Холмсом вместе. Это хорошо.
Гарри вдруг так обезоруживающе улыбнулся, что Джон не смог не рассмеяться в ответ - и теперь смех этот не был бы истолкован неверно.
Пожалуйста, Гарри, вы можете рассказать мне, почему эта тема для вас так важна и болезненна? Я, конечно, догадываюсь, и поверьте - судя по вашей реакции, вам давно пора выговориться, иначе кто-то пострадает. И я сейчас в буквальном смысле: от вашего подавляемого гнева меня в дрожь бросает. Что будет с окружающими, когда вы потеряете контроль?
Нахмурившись, Поттер уточнил:
Вы чувствуете проявление моих эмоций? Физически? Так не должно быть.
Но это так. Вчера, после беседы с Хагридом, когда вы рассердились на Шерлока, нас с ним чуть с ног не сбило вашей магией. Могу ли я предположить, что из себя вас выводит только то, что касается директора Снейпа?
Поттер промолчал, по-прежнему хмуро глядя на Джона. Тот решил, что отступать некуда:
Гарри, вы влюблены в профессора, да? Вы очень страдаете, это видно даже мне, почему вы не откроете свои чувства? Или… - не очень приятная мысль запоздало посетила Уотсона, - вы уже сделали это и получили отказ?
С ужасом помотав головой, Гарри наконец разлепил губы:
Вы что, нет! Как я могу? Джон, вы не все знаете… Хотя, если бы дочитали все то, что взяли в библиотеке, поняли бы, почему я никогда в жизни не признаюсь профессору Снейпу в своих чувствах.
“Никогда”, Гарри, это очень страшное слово. Пожалуй, только смерть может быть настолько категоричной, а вы с Северусом еще живы, почему бы вам не быть еще и счастливыми?
Потому что Северус Снейп до сих пор любит одну-единственную женщину - мою мать, - отчеканил Поттер с неожиданной ядовитостью в голосе. - Его любовь настолько сильна, что он много лет был двойным шпионом у Волдеморта, лишь бы ее смерть, в которой он винит себя, не была напрасной. Все, что он делал в этой войне, - а он делал больше, чем любой из нас, - было ради Лили Поттер. Меня профессор ненавидит сильнее, чем кого-либо из ныне живущих: я сын его злейшего школьного врага, защищая меня, умерла Лили, на протяжении всех лет моего обучения я доводил его дурацкими выходками, не понимая причин ненависти ко мне. Между нами пропасть таких размеров, что “никогда” становится даже слишком слабым словом.
Последнюю фразу Поттер буквально выплюнул, вскакивая на ноги, хватая стакан с остатками огневиски и опрокидывая их в себя. Судорожно переведя дыхание, Гарри обернулся к Джону и уставился на него со смесью ярости и какой-то жалостливой тоски, отчего у Джона заныло сердце.
Гарри, мне так жаль это слышать. Действительно, очень жаль. Я понимаю, вы твердо верите в то, что рассказали мне, но подумайте сами, разве человек, который ненавидит вас так сильно, смог бы переступить через свою ненависть и взять вас в ученичество? - Джон встал тоже и мягко подобрался к застывшему магу, на лице которого проступила растерянность. - Вспомните, вы сами говорили нам, что профессор Снейп не придирался к вам во время обучения, именно потому вы и открыли в себе талант зельевара. Неужели вы думаете, что для него ничего не изменилось за эти годы? Передача опыта - это такой интимный, сокровенный процесс, как вы думаете, Гарри, разве можно сделать это с ненавистью? Быть может, Северус давно отпустил свою неприязнь? И, быть может, вам пора узнать об этом?..
Джон стоял так близко к Гарри, что мог разглядеть крошечные янтарные крапинки на темно-зеленой радужке его глаз. Черные густые ресницы трепетали, мелкие белые зубы без конца прихватывали нижнюю губу, рискуя искусать ее до крови. Наконец Гарри осторожно выдохнул и покачал головой:
Я не могу ему сказать. Даже если он больше не ненавидит меня, он все еще любит Лили.
Или свою память о ней, - подхватил Уотсон. - Северус Снейп показался мне очень необычным, но все же живым человеком. Невозможно любить призрака столько лет, Гарри. Если вы опасались, что профессор увлечется Шерлоком, значит, у вас были причины предполагать, что Северус в принципе способен увлечься человеком своего пола, так? Значит, вы уже думали об этом, просто не можете побороть свой многолетний страх.
Гарри вдруг ссутулился и сразу стал словно вполовину ниже Джона. Он вернулся к дивану, тяжело упав на него, и пробормотал:
Я потеряю все, Джон. Я никогда не смогу больше быть рядом с ним, видеть, как он работает, слышать его голос. Он или уволит меня, или даст понять, что мне лучше уйти, и я не смогу остаться после такого. Пока я молчу - я могу его хотя бы видеть, открою рот - потеряю все.