Искушение сказать, что он пока ничего не решил, слишком большое. Дэрил уже открывает рот, но потом смотрит на смиренно ждущую своей участи Кэрол и не может. Хочет. Хочет причинить ей своими словами такую же боль, как и та, которую она причинила ему. Хочет. Но не может.
- Ничего, - отвечает он и поясняет, когда она поднимает умоляющий взгляд. - Ничего не буду делать. Иди спать.
- Спасибо, - она говорит недоверчиво, смотрит все еще вопросительно и нерешительно встает с дивана, приближаясь к нему в попытке обнять.
Дэрил отшатывается и снова кивает на дверь спальни. Она поникает, едва вспыхнувшая в ее глазах надежда угасает.
- Спасибо, Дэрил, - снова повторяет она и все еще колеблется. - А ты?
- Тут переночую.
Кэрол кивает, разумно не настаивая ни на чем и не задавая вопросов. Но не уходит. Смотрит на диван, на Дэрила и прикусывает дрожащую губу.
- Я тут переночую. Ты должен спать в спальне, - непонятно что хочет показать этим она.
Может быть, Кэрол ожидает, что он начнет спорить, упрашивать ее или что еще. Но он только пожимает плечами и уходит в спальню. Закрывает дверь, раздевается и падает на кровать. Всю пропахшую ее запахом.
Лучше бы он остался на диване. Не утыкался бы, как придурок, в ее подушку лицом. Не проводил бы по ее половине постели ладонью, вспоминая сегодняшнюю ночь, когда Кэрол лежала рядом, обнимая его, закидывая на него ногу, выводя указательным пальцем круги на его груди. Всего несколько часов назад, а кажется – в прошлой жизни.
Вместе с утром начинается новая пытка. Пытка молчанием, заплаканными глазами Кэрол, чувством вины, поселившимся в сердце наравне с болью. Пытка чужими словами о том, какие наказания они придумали своим женщинам. Пытка нежеланием возвращаться в свой дом и необходимостью делать это каждый вечер, день за днем.
Проходит только четыре дня, а сил больше нет. Дом слишком маленький и не спасает от постоянных встреч. От Кэрол, снующей по кухне, выходящей из ванной, сидящей в гостиной с книжкой или вязанием. Которое сегодня она заканчивает, орудуя иголкой над чем-то большим, к чему Дэрил никогда не приглядывался, не интересуясь подобными вещами. Разглаживает заботливо, разглядывает внимательно и молча протягивает Дэрилу. Серый свитер.
- Что это? - зачем-то переспрашивает он и не берет вещь, которая спустя минуту ложится ему на колени.
- Свитер. Тебе, - криво улыбается Кэрол.
Дэрил хмурится, вспоминая, что вязать она начала давным-давно, еще в первые недели своего пребывания здесь. Он касается мягкого свитера и сжимает его ткань в кулаке, представляя, с какими чувствами Кэрол его вязала. Петля за петлей, мысль за мыслью. О том, как она убьет его.
- Почему? - не выдерживает он, наконец, спрашивая то, что мучает его уже который день. - Что я сделал? Почему ты так меня ненавидишь?
- Ненавижу? - округляет она глаза в своем притворном изумлении, которое слишком похоже на правду. - Я не ненавижу тебя.
- Просто, блин, издержки плана? После тех двоих замочить еще одного не сложно?
- Я не хочу тебя убивать. И никогда не хотела.
Кэрол качает головой и говорит ровным спокойным голосом. Как что-то само собой разумеющееся. Как будто не она на днях сама признавалась в том, что все написанное на том листке правда. Или Дэрил сходит с ума, и ничего такого не было? Или она пытается убедить его, что он сходит с ума…
- Ты сказала. Сказала, что там – все правда. Какого черта ты несешь сейчас?
- Там написана правда. Вырванная из контекста правда.
- Из какого контекста, блин, можно вырвать планы усыпить охрану, место для убежища на первое время, слова об охренительных ночках и перерезанных глотках? - хмыкает он.
- Мы шутили, - она слышит его смех и криво улыбается, сама понимая, какой бред несет. - Я знаю, ты не поверишь. Но мы, в самом деле, шутили. Эллен просто предложила нам представить, а как можно было бы сбежать из города. Мы и засмеяли ее, придумывая глупости одну другой нелепей. Нет, конечно, это все, может быть, и сработало бы. Но не здесь. Не в этом месте, где предусмотрена каждая мелочь на случай побега. Да и не хочет почти никто бежать. Роуэн нравится тут. Мэнди тоже все устраивает, как бы она ни ругалась порой на Мэрла. Саманта вообще от Гарета без ума. Мы просто посмеялись и забыли…
- Почему ты не сказала? Сразу не сказала?!
- Потому что ты не поверил бы. Ты ведь и сейчас не веришь. Не веришь же? - грустно улыбается Кэрол, пряча глаза. - В этом мире все всегда предпочитают думать сразу о худшем. И это правильно. Избавляться от опасности нужно как можно раньше. А то ведь вдруг она затронет тебя, твоих близких, детей…
Она говорит о чем-то совсем другом, догадывается Дэрил и снова вспоминает тот ее вопрос про изгнание. Тогда ей не поверили. Не поверили, что она лишь пыталась спасти своих девочек и друзей. Тех самых, которые так просто избавились от нее.
- Я не знаю, - выдавливает Дэрил.
- Что ты не знаешь?
- Не знаю, верю или нет. Но…
- Но что? - вскидывает она на него взгляд, полный надежды.
- Но я хочу верить.
И он действительно хочет.
========== Часть 27 ==========
При всем желании, так просто вернуть жизнь на круги своя не получается. Напряженность сквозит в каждом взгляде Кэрол, в каждом ее слове, движении. Скованность Дэрила держит ее на расстоянии, и он понимает, что вечно так продолжаться не может. Но ничего поделать с собой не может.
Каждый раз, слыша из уст Кэрол какую-то шутку, он вспоминает то, как просто она шутила о его убийстве. Каждый раз, когда она касается его щеки, только щеки теперь, поцелуем, он вспоминает подслушанный им разговор о том, что мужчину нужно влюбить, чтобы крутить им потом. Каждый раз, когда она ложится рядом с ним в постель, тихо вздыхая и осторожно прижимаясь к его спине, которой он к ней непременно повернут, он вспоминает о том, как долго он шел к возможности просто спать вместе.
- Ты не слышал… о девочках? - решается она задать вопрос, встречая его, вернувшегося домой.
Он по-прежнему проводит время вне дома. Иногда просто сидит где-нибудь подальше от людей. Не желая возвращаться и пытаясь привести мысли в порядок. Пытаясь снова поверить ей. Снова ли? Верил ли он ей вообще когда-то? Всегда ведь понимал, что это лишь игра и фальшь. Никогда не обманывался. Не обманывался головой. Но где-то там, глубоко внутри…
- Все живы, - пожимает он плечами.
- У всех все в порядке? - не сдается Кэрол.
- Хрен его. Вроде в порядке. Насчет Роуэн я не слышал нифига. Мэнди залетела вроде, Мэрл сказал.
- Стоило пару недель не попить таблетки, - грустно улыбается она. - Брат рад?
- Ага. Бухать всех собирает вечером.
Еще несколько недель назад Дэрил бы, наверное, не принял предложение Мэрла отпраздновать продолжение их рода в борделе с энтузиазмом. Но сейчас он готов был уходить куда и когда угодно. Только бы не видеть Кэрол. Только бы не сходить с ума от желания целовать ее, прижимать к себе и верить всему, что она скажет. Любому обману. Верить до последнего.
- Ты пойдешь? - Кэрол опускает глаза, увидев кивок, и снова вымучивает из себя улыбку, примерно понимая, как будет проходить вечеринка. - Скоро станешь дядюшкой Дэрилом. Это мило.
- Перестань, - фыркает он и представляет какого-нибудь мелкого пацана, бегающего за ним и канючащего арбалет, чтобы хотя бы посмотреть.
Не сдерживает улыбку и машинально кладет руку на спину вдруг прижавшейся к нему Кэрол. Он соглашается поужинать, ловит на себе ее осторожные взгляды, привычно прикрывает глаза, чувствуя прохладные ладони, забирающиеся ему под воротник, на шею, но все-таки находит в себе силы встать. Не поднимая глаз на Кэрол, натягивает на себя куртку и выходит.
Но и на вечеринке не задерживается. Слушает пьяные похвальбы брата, говорящего, что уж теперь-то его Мэнди никуда сбегать даже не подумает и мыслей дурных в голове иметь не станет. И пусть ей для этого по младенцу в год рожать придется и не отходить от стирки и плиты. Ее проблемы. Смотрит на остальных, горячо поддерживающих эту идею, пьет рюмку за рюмкой, курит до выедающего глаза дыма. Резко встает и, никем не замеченный, выходит.
Вваливается в дом совершенно пьяный, сбрасывает куртку куда-то на пол. Шагает прямиком к спальне и сдергивает одеяло с читающей в постели Кэрол. Она видит его состояние, не может не видеть. Но не кривится, не отворачивается и не пытается остановить его. Протягивает руки и только сдавленно охает, когда он наваливается на нее прямо в одежде.
Она не имеет ничего против его поспешности. Того, что он совсем не думает о ней, зло расстегивая молнию на своих штанах и врываясь в нее, как ни странно, уже готовую. Того, что он вбивает ее в кровать с неожиданной для него самого яростью. Того, что впивается губами в ее шею и прикусывает слишком нежную кожу.
Он с трудом приподнимается на локтях, ощущая, как пытается вдохнуть полной грудью полупридавленная им Кэрол, и откатывается в сторону. Утыкается лицом в подушку и кусает губы. Чувствует на своей голове ее руку, сжимает веки до боли, подаваясь навстречу нежным поглаживаниям. Позволяет помочь себе перевернуться. Позволяет ей раздеть себя. Позволяет обнять крепко.
Неловко гладит ее по плечу и спине и утыкается носом в макушку. Целует в висок и хрипло извиняется.
А утром она улыбается. Готовит что-то особенно вкусное, шутит более свободно, касается Дэрила все чаще. И он хвалит ее еду, улыбается в ответ на шутки и хватает ее, проходящую мимо, за талию, усаживая к себе на колени. И все равно все уже не так, как было когда-то.
- Так сложно… - бормочет вдруг Кэрол, утыкаясь ему в шею и щекоча своим дыханием.
- Что сложно? - тихо спрашивает он, не ожидая ничего хорошего.
- Сложно кому-то доверять, правда? Вообще кому-то. И чему-то. Особенно в этом мире.
- Не знаю, - пожимает плечами Дэрил, и его искренний тон заставляет ее приподнять голову и удивленно вглядеться в его лицо.
Ее глаза так близко, что она, кажется, вот-вот скользнет ресницами по его щеке. Ее губы почти так же близко, стоит только наклониться чуть-чуть, коснуться их, поцеловать осторожно, запустить руки под ее платье, притянуть ее ближе, устроить на своих бедрах, забыть обо всем. Обо всех этих непонятных мыслях, от которых избавиться не получается даже во сне, обо всех этих непонятных словах, которыми они обмениваются, стараясь сказать что-то друг другу, но не понимая, что. Что хотят сказать они сами, что хочет сказать им второй.
- Почему не знаешь, Дэрил? Ты… ты веришь здесь всем? - Кэрол смотрит на него с затаенной надеждой, и он понимает, чего она ждет от него: уверений, что он ей верит.
- Я никогда никому не верил, - рушит он все ее надежды. - Так что, что тот мир, что этот – один фиг.
- Наверное, так и есть. Но тогда все-таки было лучше. А может быть, окружающие лучше притворялись. Были вынуждены. Или я больше им верила. А теперь… Никогда не угадаешь: кто вдруг выгонит после нескольких лет, за которые было прожито столько, что забыть невозможно. А кто приютит через несколько минут и не обидит, несмотря на то, что считает себя вправе. Ведь первым почему-то доверился гораздо быстрей…
- Что ты хочешь сказать? - не выдерживает Дэрил всех этих иносказаний.
- Ничего. Просто… Просто я жалею о том, что нельзя понять сразу, кому можно верить, а кому нет. Насколько жизнь была бы проще. Наша жизнь в том числе.
- Себе верь, - хмыкает он.
- Себе верить порой сложней всего, пупсик. То тело предает, то чувства с ума сводят, то голова слишком осторожничает, - улыбается она и сама его целует. - А ты себе веришь?
- Не знаю, - настойчиво тянет он ее к себе на колени и делает все то, что хотел еще несколько минут назад.
И он, правда, не знает, какому себе можно верить: тому, который хочет эту женщину во всех смыслах и без оглядки на все, что было? Или тому, который отчаянно боится очередного разочарования?
А на следующий день он приходит от Мэрла и не застает Кэрол дома. Теперь определиться, во что он верит и чего хочет, гораздо проще. Но не поздно ли?
========== Часть 28 ==========
Понятия не имея, что делать, куда бежать и где искать Кэрол, Дэрил обходит весь дом. Даже в шкаф заглядывает, думая, что это какая-то глупая шутка. Выходит во двор, обратно на улицу, с которой только что пришел, и беспомощно оглядывается. Где она может быть? Зачем она ушла? Почему? Куда?!
И что с ней будет, если кто-то ее увидит?
Мысль о том, что ее мог забрать кто-то приходит во вторую очередь и кажется еще более нелепой. Кто бы рискнул такое сделать? У кого бы духа хватило прийти к нему в дом и забрать его женщину? Никаких следов борьбы нет. Ни единого. Ее обманули? Она сама пошла?
Куда? И главное, с кем? Почему-то вспоминается вдруг та сбежавшая, но далеко не убежавшая парочка, и черная ревность заползает в душу. Ведь кто знает, куда еще успевала ходить Кэрол в то время, когда она якобы к подружкам бегала. Все ли подружки были женского пола? И не прикрывали ли они друг друга, разгуливая по свиданиям с теми, кому не посчастливилось иметь свою женщину?
Понимая, что так он только зря накрутит себя, Дэрил выхватывает из кармана пачку сигарет и бессмысленным взглядом смотрит на нее, с трудом вспоминая, как она открывается, где его зажигалка и как зажечь огонь. Делает пару глубоких затяжек и решает идти к брату. Возвращается к дому, чтобы запереть дверь и вспоминает, что, когда он вернулся, дверь была заперта. А значит, Кэрол была в сознании и на ногах, если отыскала свой ключ и не забыла запереть дом. А значит… да черт его знает, что это значит!
Он выходит обратно на улицу и замирает, сверля напряженным взглядом Кроули, идущего рядом с Кэрол. У нее опущена голова, она смотрит в землю и молчит. На светскую прогулку не похоже. Похоже скорей на конвой заключенной.
Кулаки сами сжимаются, глаза наливаются кровью и хочется схватить Кроули за грудки, требуя от него ответа на вопрос, что происходит. Но он, завидев Дэрила, только кивает ему, говорит что-то Кэрол и быстрым шагом возвращается туда, откуда пришел.
Она же поднимает голову, растерянная, неуверенная, замирает на месте и недоверчиво улыбается, когда все еще не отошедший от щемящего чувства потери, которое он испытал, придя в пустой дом, Дэрил кидается к ней. Крепко обнимает ее прямо посреди улицы. Отстраняется слегка, вглядывается в ее лицо, убеждается, что она не плачет, а улыбается, и утыкается головой ей в плечо.
Ведет ее в дом и запирает дверь на все замки.
- Где ты была? – хрипло спрашивает он, все еще не отпуская ее от себя ни на шаг.
Держа руку на ее талии, ведя ее к дивану, усаживаясь рядом и снова привлекая к себе.
- Что-то вроде допроса. Блейк устроил. Роуэн рассказала ему, как все было на самом деле.
- Дохрена времени прошло, - недоуменно приподнимает бровь Дэрил.
- А возможности рассказать раньше у нее не было, - Кэрол кусает губы и опускает глаза. – Она все это время в подвале просидела. На хлебе и воде. Иногда и без хлеба.
- Охренеть, блин.
- Он страшный человек, Дэрил. Но, кажется, он все-таки поверил. Правда, выходить нам по-прежнему никуда нельзя без сопровождения.
- Я буду с тобой гулять, - торопливо обещает Дэрил и робко улыбается в ответ на ее широкую улыбку. - Только говори, когда надо.
- Спасибо, пупсик. Ты у меня самый лучший!
- Ты уже говорила, - фыркает он смущенно.
- А я думала, что это слышать даже сто раз приятно. Ну, приятно ведь, Дэрил, не отрицай, - дразнит она его, касаясь его губ быстрым поцелуем и отстраняясь.
Дэрил тянется за ней, но она ускользает и накрывает его рот пальцами, качая головой.
- Признайся, что приятно!
- Угу, - кивает он.
- Не угу, а…
- Приятно, женщина, блин! Довольна?! – выдыхает он и наваливается на нее, смеющуюся, перехватывая ее запястья и не позволяя сопротивляться.
Она дома. Она с ним. Она вся его. Чего ему еще нужно?
Того, чтобы она была счастлива.
Но это устроить Дэрил как раз и не может. Он прекрасно понимает, что она никогда не будет счастлива здесь, в этом городе, в этом доме, рядом с ним. Каким бы хорошим по сравнению с местными она его не считала, он все равно проигрывает любому из других, нормальных. И он ничего не может с этим поделать. Он не может стать другим человеком. Он не может даже помочь ей выбраться из этого города. И не потому, что так уж боится за свою жизнь. А потому что боится за нее, зная, что именно ее ждет, если попытка бегства окажется неудачной.