Да, Роджерс был определенно старше и зубастее Поттера. Определенно.
Магическую клятву и ее закрепление при помощи магии тот воспринял спокойно, но под этим спокойствием Северус улавливал жестко взнузданное нетерпение, жажду действий.
— Следуйте за мной, — наконец, покончив с формальностями, пригласил Северус. Обычно он не приводил клиентов-магглов в лабораторию, но Роджерс знал, с кем имеет дело, а потому частности уже не имели особого значения. — Присядьте на табурет и постарайтесь не задавать мне идиотских вопросов.
— Не знаю, с кем вы раньше имели дело, мистер Снейп, — усевшись на указанное место, заметил Роджерс. — Но я не страдаю ни провалами в памяти, ни словесным недержанием. А потому намерен соблюдать ваши условия. Не беспокойтесь.
Определенно не Поттер.
— Надеюсь, вы сохраните эту решимость до самого конца ритуала, — только и заметил Северус, стараясь не грубить. — Окажите любезность, закатайте левый рукав и не дергайтесь, когда я стану брать у вас кровь непривычным для вас способом.
Роджерс молча обнажил предплечье и не шелохнулся, когда Северус вскрыл одну из вен кривым серебряным ножом, подставив под неестественно алую струйку венозной крови глубокую чашу.
— Часть крови пойдет на исследования ее состава, я должен знать, что в ней намешано, прежде чем добавлю ее в зелье поиска, — Северус коротким заклинанием зарастил порез и убрал лишние потеки с кожи. — Зелье готовится два часа, и мне нужно будет ваше присутствие для его активации. Приходите завтра в полдень. И озаботьтесь обменять свои деньги на приемлемую для меня валюту. Фунт или галеоны.
— Галеоны? — переспросил Роджерс, застегивая манжет рубашки.
— Большие золотые монеты. Вам их взять неоткуда, так что, — он быстро написал на листке сумму в фунтах и протянул его Роджерсу, ожидая хоть какой-то реакции. Но тот лишь бросил «Хорошо» и ушел, даже не потрудившись лишний раз осмотреть оборудование лаборатории. Похоже, несмотря на остановленную кровь и яркие вспышки палочки, закреплявшей Нерушимый Обет, Роджерс принимал Северуса за фокусника.
Впрочем, если тот согласен платить фокуснику такие деньги, пусть считает его, кем хочет.
***
Стив шел по заснеженному Лондону, высоко подняв воротник пальто. Концы длинного шарфа трепало ветром, лицо было мокрым от растаявшего снега. Толкнув дверь ближайшего кафе, он уселся за пустующий антикварный столик у самого окна, стряхнув с себя пальто и снег, вытер лицо носовым платком и огляделся. В кафе было пусто и как-то уютно. Горел камин — боже мой, в Англии кругом камины! — пахло кофе, корицей, деревом, благородной горечью старины и еще чем-то неуловимо притягательным, таким несовременным. Юностью. Здесь пахло их с Баки довоенной юностью.
Отогнав мысли, вот уже полтора года не приводившие ни к чему, кроме бессильной усталости и головной боли, Стив смотрел на падающий снег и думал о сегодняшней встрече с мистером Снейпом. Он не любил судить о людях по первому впечатлению, да и не был Снейп человеком в привычном смысле этого слова, но тот не слишком ему понравился. Необоснованно резкий и заносчивый, — Стиву хотелось верить в то, что его эго имеет под собой основу. Что тот профессионал до мозга костей, как, например, Тони.
Очнулся от невеселых мыслей он только тогда, когда почувствовал, что не один. Напротив него за слишком маленьким для двоих столом сидела странная женщина. То ли цыганка, то ли с изрядной примесью восточной крови, она, похоже, была одного со Стивом возраста. А именно — ей было ну никак не меньше девяноста лет.
— Мэм? — он поспешно убрал руки со стола и вопросительно взглянул на нее, удивляясь, как та могла незаметно подойти и даже сесть напротив.
— Это ты пришел ко мне в канун Большой Охоты, гаджо. Не я. Спрашивай.
Стив удивленно почесал бровь, думая, что за несколько дней в Лондоне он, пожалуй, видел не меньше странных вещей, чем за всю жизнь в Штатах.
— Я не… я зашел выпить кофе, — Стив собрался уйти, хотя очень не хотелось. — Извините, если…
Цыганка схватила его за запястье, и при этом браслеты на ее сухой смуглой руке мелодично звякнули.
— Никто не приходит к старой Радде просто так, дорогой. Тем более сейчас, — она ткнула длинным узловатым пальцем в сторону окна, где уже стемнело, но снег так и не перестал. Сыпал и сыпал, попадая в лучи фонарей и витрин. Прохожие почти бежали, подняв повыше воротники, на проезжую часть выгнали технику.
Уходить совсем не хотелось. Когда удалось отвести взгляд от снегопада за окном, Стив обнаружил перед собой крошечную чашечку с кофе и длинный узкий рулет с джемом на блюдце.
Радда молчала, изредка качая головой, глядя на него почти с жалостью, и длинные серьги, достававшие почти до плеч, при этом позвякивали и переливались в неярком свете, будто рассеянном по помещению.
— У меня есть друг, — начал Стив, решив, что ничего не потеряет, если, наконец, выговорится хоть кому-то. — Мы были вместе, раньше. Давно. Потом я долго думал, что он погиб. Почти перестал ждать, а потом вдруг увидел его. И будто… будто проснулся. Вот так, рывком, посреди улицы. Стоял и смотрел на него, как ребенок из бедного квартала, впервые увидевший елку, наряженную к Рождеству. И теперь я хочу найти его.
— Зачем? Если он ушел и до сих пор не вернулся, то, значит, не хочет, чтобы ты шел за ним.
— Он не помнил меня. И это было странно. Когда-то мне казалось, что мы можем забыть свое имя, но не друг друга.
Радда вдруг взяла его руку и перевернула ее ладонью вверх. Подслеповато щурясь, долго рассматривала переплетения линий и, отпустив, достала колоду старых потрепанных карт.
— Я не… — начал Стив, но замолчал, посчитав вдруг невежливым признаваться в том, что не верит ни в гадания, ни в предсказания.
— Тебе и не нужно, гаджо. Карты сами знают, что тебе открыть, а что нет.
Она быстро выложила фигуру в виде креста и прицокнула языком.
— Твой друг совсем рядом. Ближе, чем ты думаешь. И он не один. В голове его живут демоны. Ему спокойно там, где он сейчас. Подумай, хочешь ли…
— Я хочу, чтобы он вспомнил меня. Хочу как-то исправить все то, что ему пришлось пережить.
— Исправить может только тот, кто сделал. Не бери на себя чужие грехи, дорогой.
— Он…
— Он свободен, — спокойно сказала Радда. — Насколько может быть свободен человек, привязанный к другому.
Стив почувствовал, как что-то оборвалось внутри. Лопнуло, опаляя кислотой, выжигая уголки глаз.
— Сходи туда, — Радда похлопала его по руке и тяжело поднялась. — Только много раз подумай, прежде чем разрушать то, что он так тяжело строил. Если любишь, думай не о себе.
Она ушла куда-то в темноту, и, оглядевшись, Стив понял, что засиделся. Кофе был по-прежнему горячим, но, судя по освещению, прошло несколько часов. Допив кофе, он оставил под блюдцем с нетронутым рулетом деньги и вышел в метель.
На душе было погано.
Еще хуже, чем последние полтора года.
***
Снейп действительно был волшебником, но Стив потерял способность удивляться чему-то уже очень давно. Во всяком случае, удивить его сверхъестественным с каждым годом становилось все труднее. Какой-то технической новинкой — да, но не магией. Не после Ванды и Локи, не после того, как он видел, на что способен тессеракт.
Разве что магия Старого Света была менее зрелищной и… злой, что ли. Более уютной. Неспешные взмахи палочкой, произнесенная нараспев искаженная латынь, утробное бульканье странной ярко-красной субстанции в котле, запах трав. Все это было так непохоже на яростную, разрушительную силу Ванды, что Стив почувствовал, как успокаивается. Баки жив. Он не в плену, его не пытают электричеством и не посылают убивать. Он просто живет себе где-то в маленькой квартирке под самой крышей, как та, что была у них в Бруклине. Только там тепло, скрипят деревянные полы. В углу красуется елка, наряженная по всем правилам: мандарины, конфеты, яркие шары. Не то, что у них когда-то — отломанная тайком в парке еловая ветвь, украшенная завернутыми в фольгу картофелинами и фантиками от двух праздничных конфет. Правда, Баки тогда добыл два мандарина и немного вина, и у них был настоящий праздник.
Теперь у Баки кто-то есть. Кто-то, кто вместо Стива заботится о нем и уживается с его демонами. Может, какая-то милая красивая девочка, бойкая, как Баки всегда нравились. У нее длинные светлые волосы и…
— Прекратите, у меня от вашей тоски голова начинает болеть, — оборвал его терзания Снейп. — И чего людям постоянно нужно то, что не может им принадлежать? Не отвечайте, это риторический вопрос. Если вы, конечно, знаете, что это означает.
— Вопрос, не требующий ответа, — отозвался Стив. — Вы читаете мысли?
— Я — легиллемент. Если по-простому, то я улавливаю эмоции и почти всегда знаю, когда мне лгут. Так вот, от вашей тоски побитого щенка у меня уже ломит виски.
— Я это не контролирую. И совершенно точно против того, чтобы вы лезли мне в голову.
— Было бы там во что лезть. Вы, Роджерс, напоминаете мне одного человека. Тот тоже, стоит ему начать маяться вынужденным бездельем, начинает рефлексировать и доводить меня до мигрени.
— Вы его любите, — без тени сомнения произнес Стив.
Снейп как-то замер, почти закаменев, а потом от него так ощутимо полыхнуло бессильной яростью, что, если бы Стив не видел в жизни вещи пострашнее, точно бы обеспокоился.
— Да как вы…
— Вы роетесь у меня в голове, хотя я не припомню, чтобы давал на это согласие. Хотя, может, согласие таких, как я, вам и не нужно, — пожал плечами Стив. — И, простите, это уж слишком очевидно. Вы не из тех, кто будет терпеть неприятных людей из альтруизма. Так что не один я тут хочу того, кто не может мне принадлежать.
Лицо Снейпа некрасиво исказилось, и Стиву на мгновение показалось, что он его проклянет, но тот сдержался. С огромным трудом, но все же.
— «Такие как вы», — выплюнул Снейп, — под защитой Министерства Магии. И да, вы очень похожи на Поттера. Просто один в один в кое-каких вещах. Например, беспардонность у вас общая.
— Не человеку, способному читать мысли, говорить о…
— Хватит, — оборвал его Снейп, и Стиву стало смешно.
— Что, обычно действует? — спросил он. — Боятся вас?
Снейп окончательно взял себя в руки и неприятно, по-змеиному усмехнулся.
— Да. Обычно.
— Кроме Поттера? — наугад спросил Стив.
— У мальчишки просто отсутствует инстинкт самосохранения, — Снейп почти по-человечески вздохнул и вернулся к котлу. — Прошу простить мою несдержанность, — чопорно извинился он. — И давайте не затрагивать неприятных для нас обоих тем.
— Без проблем, — усмехнулся Стив.
— Зелье готово, — через четверть часа объявил Снейп. — Мне нужна будет ваша помощь.
Стив поднялся с неудобного высокого табурета, на котором сидел в углу лаборатории, подошел к большому столу, покрытому картой мира.
— Плесните в центр. Думайте о своем… друге, — Снейп протянул ему ковш, полный загустевшего варева, и отошел на несколько шагов. — У вас пятнадцать секунд, Роджерс.
Стив вспомнил вкус губ Баки, их мягкую, неторопливую нежность друг к другу, и выплеснул зелье на обработанный чем-то пергамент карты. Неаппетитная жижа растеклась густой кляксой, а потом как-то расплылась по всей поверхности, будто очертив каждый континент. Казалось, поднялись красные горы, крошечные углубления заполнились красной водой. Потекли реки. И вдруг будто стерлось все, смешалось, а потом заново сложилось в очертание сначала Британских островов. Потом — верхней их части, гористой Шотландии. Потом круто поднялись горные пики, открывая небольшую долину, обнесенную лесом. Промелькнули с удивительной точностью воссозданные луга, занесенные снегом деревья, а потом и домики — что-то вроде деревянных коттеджей. Какая-то то ли деревня, то ли поселение. Вдруг один дом стал просто огромным, вспух багровой краснотой, и на крошечное мгновение Стив увидел Баки. Тот стоял на вытоптанном пятачке у крыльца и гладил по голове огромного волка. Тот прижимал уши к голове и, играя, кусал рукав его странной куртки. Баки, кажется, смеялся.
Зелье в последний раз с поразительной четкостью прорисовало знакомые черты: красиво очерченные губы, мягкую ямочку на подбородке, заросшем щетиной, высокие скулы, лучики морщинок в уголках смеющихся глаз. Сердце заколотилось как бешеное, и Стив протянул руку, чтобы дотронуться до Баки, но Снейп взмахнул палочкой и волшебство кончилось.
— У вас поразительно богатое воображение, Роджерс, — насмешливо, но незло констатировал он. — И жизненной силы не занимать. Если бы я не вмешался, вы бы его на атомы разложили.
— Что?
— Мне было просто интересно, как далеко все зайдет. Ведь вам достаточно было увидеть точку на карте. Нет, вы так рьяно рванули к своему дружку, что, будь в вас хоть самое слабенькое магическое ядро, аппарировали бы к нему прямо отсюда. Без палочки. Сквозь щиты. Поттер точно бы смог.
Стив отошел к своему табурету и растер ладонями лицо, будто пытаясь скинуть какой-то морок. Что ж, приходилось признать, что Снейп был либо талантливым волшебником, либо гипнотизером. Но откуда он мог знать, как выглядит Баки? Стив и сам не знал, что у того так отросли волосы — почти до лопаток. И волк этот.
— Выпейте это, — Снейп протянул ему кубок. — Вино с травами. Вам нужно восстановить силы. Магического ядра у вас нет, а вы залезли слишком далеко для маггла. Удивляюсь, что вы не в обмороке. Хотя, учитывая состав вашей крови…
Стив выпил. Вино было терпким, приятным на вкус, и в голове от него сразу прояснилось.
— Что вы нашли у меня в крови? — он чувствовал, что не готов пока спрашивать о Баки и о том месте, где тот оказался.
— Генные модификации, осуществленные путем приема внутрь не самого светлого зелья восьмого класса. Сваривший его — зельевар уровня Магистра.
— Сколько всего классов?
— Девять. Но я своими собственными глазами еще ни разу не видел состав-девятку. Мерлинов среди ныне живущих нет. Вы — уникум, Роджерс. Не только оттого, что пережили прием такого сильнодействующего вещества, а еще и потому, что я не заметил у вас особых побочных эффектов. Ни отслоения кожи, ни повышенной волосатости, ни запредельного либидо, ни неконтролируемой агрессивности. Возможно, дело в том, что вы маггл. А, возможно, тот, кто создал вас — гений. К сожалению, фамилия Эрскин мне ни о чем не говорит.
— Эффект обратим? — зачем-то спросил Стив.
— Нет. Вы мутировали, Роджерс. В вашей крови нет сыворотки, только ее последствия. Ее и мощнейшего закрепляющего заклинания. Вы — почти гомункул. Выращенная из личинки человека совершенная особь вашего вида.
— Моего вида, — повторил за Снейпом Стив. — Ладно. Вы знаете, что это за место? — он кивнул на стол, покрытый чистым пергаментом. От карты не осталось и следа. Как и от зелья.
— Да. Это горная Шотландия. Крупнейшая в Британии колония оборотней.
— Оборотней, — без вопросительной интонации повторил Стив. — Хорошо. Спасибо, Снейп. Даже и не знаю, что делал бы без вашей помощи.
— Вы бы никогда его не нашли, Роджерс. В колонии оборотней есть сильные маги. Она прикрыта щитами в несколько слоев, после второй магической их осталось очень мало, многие были на стороне Волдеморта и либо погибли, либо были казнены. Те, что остались, постарались уберечь себя от чужаков. У Вас с Барнсом сильная связь, раз вы увидели его. Да и зелье с добавлением вашей крови вышло неслабым.
— Что Баки делает у них? Они пускают к себе чужаков?
— Хороший вопрос, Роджерс, но он не в моей компетенции, — Снейп задумчиво его разглядывал, будто только что увидел или понял о нем что-то такое, что считал невозможным. — Вы, надеюсь, понимаете, что нельзя просто взять, потеплее одеться и рвануть в горы?
— Я найду Баки, чего бы мне это ни стоило, — Стив знал, что выглядит сейчас заупрямившимся щенком, который упирается всеми лапами, когда хозяин тянет его за ошейник, но поделать ничего не мог. — Если вы можете посоветовать мне проводника, то я буду очень благодарен. И не только на словах.
— Вот как, — Снейп вдруг оказался очень близко. Его не слишком красивое бледное лицо заслонило обзор, а глаза показались пустыми и черными, как две воронки. — И чем же вы готовы…