========== Пролог ==========
Тихое пиликанье приборов, чужое прерывистое дыхание. Сколько я тут сижу? Бездумный взгляд скользит в сторону открытого окна, там сумерки. Впрочем, какая разница? Минато… дрожащей рукой хватаюсь за безвольно обвисшую конечность. Слёз нет, я знаю, что он жив, но не могу прекратить корить себя… Если бы я не была так беспечна, если бы я вспомнила раньше! Если бы я только была сильнее! Да что теперь гадать? Однако, воспоминания не собираются меня отпускать так просто.
До указанного Хизаши места мы добрались на пятнадцать минут раньше, чем наши противники. Уйма времени для Узумаки, чем я и воспользовалась. Не жалея чакры, ни своей, ни Кьюби, создала клонов и сделала целую полосу препятствий, которая легко выдержала первый натиск, а Минато, воспользовавшись Хирайшином, добил подранков, только вот мы я никак не ожидала, что тот отряд всего лишь второй… из пяти. Остальные группы были осторожнее и нахрапом на нас идти не стали. Внезапные появления и исчезновения Минато быстро раскусили, и спустя три часа у него стали появляться первые ранения, а вот он не смог больше убить никого. Против кучки детей оказалось почти девяносто шиноби, что делать в такой ситуации не знал даже очнувшийся Шика.
FLASHBACK
— Шикаку, есть идеи? — осторожно выглядываю из укрытия, что создал неизвестный дотонщик, пусть посмертие у него будет лёгким.
— Долго нам не продержаться, твои барьеры не вечные, да и ты скоро устанешь их подпитывать, — устало потерев переносицу, ответил он. Серия взрывов, и я ощущаю, что первой линии защиты уже нет, а во второй появились бреши. — Нас окружили, прорваться не получится. Самым оптимальным было бы призвать подкрепление, но почтовых ястребов у нас нет, Призывов тоже, а мы на нейтральной территории, тут постов тоже нет.
— Призывов? — слегка теряюсь, слишком сильно мне царапает это слово слух, но я никак не могу понять, в чем дело. — Призывов, призывов, призывов…
— От твоего бубнежа их у нас больше не станет, — язвительно заметил Шимура, но на него зашикали.
— Кушина, где твоя заколка? — осторожно уточняет Минато, явно вспомнив моё пояснение о её свойствах и почему я всегда ношу это украшение с собой. Впрочем, сейчас нас это не спасёт, ибо заколку я отдала Сакумо-сану и он, судя по всему, использовал её по назначению.
— Сломалась, как и почему не важно, — коротко отрезаю я, прекрасно осознавая, что это грубость, но времени на объяснения нет. — Однако у меня есть идея, как нас всех спасти.
— Не поделишься? — приподнимает бровь Шика, в то время как Фугаку с Микото резко выпрямляются и посылают в собирающихся прощупать нашу оборону врагов по кунаю с парой десятков его теневых копий, а после мгновенно прячутся назад, перебираясь на другой край небольшой горки. Хотя тут скорее холма, с пятёркой каменных глыб по краям и, созданного благодаря Мичи-чан и Шимуре, невысокого подобия каменной стены. В общем, если бы не укрепление фуин-барьером, нас бы уже смели.
— … — молча отмахиваюсь от него и мысленно перебираю содержимое ручных печатей. Я точно помню, что не распечатала свиток, который мне передал Сакумо-сенсей, остаётся только надеяться, что Нинкены примут меня в контрактники, а если нет… просто попрошу их передать послание Хатаке, в этом они мне не откажут.
— Это же… — слышу потрясённый шёпот Тсуме, но не обращаю на неё внимание, скальпель чакры разрезает кожу на большом пальце, и я быстрыми движениями вывожу на свитке своё имя. Несколько печатей, которые я подсмотрела у Сакумо-сана и вот в хлопке появляется небольшой седой Мопс.
— Ты кто? — он кидает короткий взгляд на развёрнутый свиток с недавно вписанным туда именем. — Откуда у тебя наш свиток?
— Сакумо-сенсей отдал его мне для хранения, — быстро сворачиваю его и, прижав к груди, кланяюсь, но вставать с земли не спешу. — Я должна передать его наследнику.
— Ты нарушила условия, — холодно констатировал Мопс.
— Нет, насчёт заключения контракта он ничего не говорил, к тому же, у меня не было выбора, — упрямо качаю головой и тут за территорией нашего холма раздаётся взрыв, а я ощущаю, что они смогли разорвать третью из десяти линий защиты. — Нам нужно подкрепление, иначе некому будет передавать свиток.
Мопс недовольно щурится, а после быстро оказывается на вершине нашего укрепления. Пара мгновений, за которые он осматривает развернувшуюся перед ним картину, и он вновь оказывается передо мной.
— Я передам твоё послание, — коротко кивнул Мопс и перед исчезновением добавил: — Однако позже тебе придётся пройти испытание, чтобы доказать, что достойна призывать нас.
— Пронесло, — смотрю на место, где исчез в клочьях дыма Мопс, и облегчённо вздыхаю.
— И как нам это поможет? — с сарказмом тянет Харухи, смотря, как я прячу свиток обратно в печать. — Сенсей даже не в деревне.
— Новость будет донесена до Узумаки, — вдаваться в подробности я не собираюсь. — Нам надо продержаться десять часов.
— От Узушио до нас три дня, минимум два, — качает головой Хидео-сан. — Бросаться с марш-броска в атаку…
— У каждого свои секреты, я сказала десять часов, значит десять часов, — мрачно поджимаю губы, прекрасно осознавая, что сенсей в чем-то прав, но отчаянно не желая соглашаться. К тому же, я помню, что часть печатей перемещения пригодна для переноса людей и животных, только не знаю, где находятся точки выхода. Впрочем, сейчас не это важно.
— Новая волна! — тихий вскрик со стороны Микото, и ребята торопятся к своим позициям, а я сажусь в позу медитации и начинаю закачивать чакру в контур барьера. Он проницаем с нашей стороны, и совершенно не пропускает атаки со стороны противника, только вот чакры жрёт море. Благо, Кьюби пока не бесится и исправно поставляет мне новые и новые порции, но в тоже время я ощущаю, как печать слабеет.
Встряхиваю головой, отгоняя непрошенные мысли, и начинаю размеренно дышать, стараясь успокоиться. Получается откровенно слабо, не помогают даже закрытые веки. Слишком большая нагрузка, а противники даже не думают останавливаться. Волна идёт за волной, чакра утекает сквозь пальцы. Я уже ощущаю, что полосы ловушек больше нет, появился запах крови друзей, крики о том, что кончается оружие. Я не знаю, сколько так продолжалось, от стимуляторов начало тошнить и у меня шла кровь из носа от перенапряжения. Ощущаю торжество Кьюби, а после… я не выдержала, барьер лопнул как мыльный пузырь. Распахиваю глаза и сквозь муть от слез вижу, что ребята вступают в бой с первыми прорвавшимися, но задержать могут не всех. Один из нападавших умудряется пройти сквозь закрывающего меня Фугаку, он заносит надо мной катану, и я понимаю, что тело меня не слушается, я не успею уйти. Однако внезапно передо мной возникает чужая спина, катану перехватывают, но удар слишком силен и меч идёт дальше, рассекая вначале одежду, потом кожу, мясо и с противным хрустом перерубая кость.
Я не могу оторваться от этого зрелища, смотрю, как кровь заливает все ещё светлую толстовку, как золотистые волосы, мягкие и приятные на ощупь, но такие колючие на вид, окрашиваются алым. Чужой клинок с чавкающим звуком вырывают из чудовищной раны, а после следует пинок и моего защитника откидывает далеко в сторону, но я успеваю заметить улыбку на стремительно бледнеющих губах и слова, что прочитала по его губам: «Я рад».
— НЕЕЕЕТ! — рёв не крик, но мне все равно, окружающий мир стремительно окрашивается алым. Я слышу хохот Кьюби в подсознании, но мне все равно…
FLASHBACK
— Кушина? — голос Акено-сенсея вырывает меня из тягостных воспоминаний.
— Акено-сенсей? — я не узнаю свой голос, слишком тих, слишком слаб и беспомощен, а на щеках ощущение влаги.
— Иди сюда, — он мягко улыбается, распахивая объятия, и я не могу сдержаться, теперь реву в полный голос, дрожа и цепляясь за ворот его кимоно. Слишком больно, слишком страшно, все слишком, слишком, слишком…
Продолжение следует…
========== Глава 1. Лис ==========
Пробуждение было внезапным, казалось, что вот я сижу и поливаю слезами кимоно сенсея, а в следующую секунду открываю глаза у себя в комнате в поместье Узукаге. За прошедшее время тут ничего не изменилось, даже занавески и тяжёлый балдахин тот же самый, что я помню с детства. Глупый пылесборник, на котором вышиты печати и, самое главное, огромная спираль — символ моего Клана. Дикая глупость, я долго бунтовала против этого, ибо делать спальню в цветах моего Клана считала не лучшим решением. В конце концов, я тут должна была отдыхать, а красный со всеми его оттенками не тот цвет, что даёт чувство умиротворённости. Слушать меня особо никто, естественно, не собирался, но после n-ого по счету ремонта мы сошлись с дедом на том, что комната у меня будет оформлена в тёплых персиковых тонах. Единственное, что я не смогла отстоять, так именно этот балдахин, но, с другой стороны, его цвет стал мягче, только спираль по-прежнему оставалась насыщенно красного цвета…
Впрочем, я никогда не понимала этой вычурности, все же мы шиноби и должны уметь обходиться минимумом. Правда, этому меня в своё время тоже научили, объяснив, что задания заданиями, а статус статусом. По крайней мере официальная версия того, что изначально меня поселили в комнату «мечта принцессы» (с цветовой гаммой, упорно ассоциирующейся у меня с борделем), была в том, что мне такое положено. Только пожив у Мито-сама, я поняла, что меня нагло развели, пытаясь прощупать почву и понять, насколько я упорна. Хотя… мне трудно поверить, что это были единственные причины такого поступка Узукаге, но сейчас это уже и не важно. Я ему благодарна даже за такое, ибо он вполне мог поселить меня в крыле для гостей, подчеркнув тем самым, что я уже не часть Клана, всё же меня на место джинчурики готовили с самого начала, но он не стал. Даже сейчас, когда я прибыла из Конохи, он поселил сюда, хотя я и не просила. По правде-то говоря, я последние пару дней практически не помню, кажется, все время сидела в больничном крыле и не отходила от ребят.
Усталый вздох прорезает тишину комнаты, и я вздрагиваю, внезапно чётко понимая, что в комнате не одна. Резкий рывок, и я с тихим скулежом скатываюсь с кровати, не в силах даже встать, как следует. Все тело, каждая мышца и каждый чакроканал взрываются болью, зрение начинает отказывать. Я не вою в полный голос только из-за своей гордости, но и она трещит по швам, слишком мне плохо. Упускаю момент, когда кто-то подхватывает меня на руки и движения начинает блокировать знакомая печать. Однако боль не становится слабее, слух улавливает непонятные звуки, похоже, кто-то кричит, но слов мне не разобрать, зато слышу интонации, полные ласки и спустя секунду они сменяются резкими, рубленными возгласами. Носа достигает знакомый запах Акено-сенсея, чувствую небольшое облегчение: если сенсей тут, опасности нет; и позволяю себе потерять сознание.
Первым, что я ощутила в следующий момент — это то, что боли нет, хотя дикая слабость присутствует. Устало открываю глаза и понимаю, что нахожусь не в своей комнате. Вернее, я не знаю, где находится моё тело, но разум сейчас находится в моём же подсознании. Правда, выглядит оно не очень. Красивые пушистые ели, что окружали чистейшее лесное озеро пожухли, став рыжими или вообще высохнув и лишившись иголок полностью, исчез приятный запах хвои, сменившись на запах гниения. Мягкая и радующая взгляд трава пропала, оставив после себя голую землю с кое-где виднеющимися сухими бадылями. Да и само озеро перестало быть кристально чистым, помутнело и окрасилось красным, стало мельче, обнажив часть покрытого илом дна, причём само дно ощетинилось мелкими и острыми скалами, чего точно я не могла визуализировать. Остров с клеткой стал больше благодаря тому, что воды отошли от него на пару метров дальше. Сама клетка покрылась ржавчиной, многие прутья погнулись, зато сидящий в ней Лис скалился весьма довольно и, кажется, стал гораздо больше, а шерсть начала аж лосниться.
— Явилась, — в голосе мехового коврика я уловила откровенную насмешку. — Ну, как ощущения?
— Нормально, — пожимаю плечами, понимая, что не чувствую злости на его счёт. В конце концов, у нас был с ним уговор: дам слабину — он ей воспользуется, поэтому злиться я могу лишь на себя и свою слабость. Я столько лет живу в этом мире, пора смириться, что моя жизнь ценна ровно до того времени, пока мне не найдут замену. Впрочем, сюда ещё можно добавить то, что я жива, пока устраиваю Узукаге, стоит взбрыкнуть, и он пойдёт на сговор с Хирузеном, предоставив менее проблематичное дитя. Правда, это вряд ли случится, все же я джи-сану выгодна хотя бы тем, что Сарутоби надо мной власти не имеет, зато я преданна сенсею и Мито-сама.
— И это все? — кажется, моя реакция откровенно разочаровала Кьюби, а после он со злорадством продолжил. — А как же то, что из-за тебя пострадали твои друзья? Кстати, я с огромным удовольствием покалечил Учих.
— Не ври, — равнодушно отзываюсь я, ощущая, что этот разговор меня утомляет, но не имея возможности послать Лиса куда подальше. Впрочем, гораздо хуже, что мои эмоции слишком блеклые, как будто я выдохлась и у меня просто нет сил на что-то более яркое. Похоже, последние события сказались на мне куда хуже, чем я думала. — Я, конечно, себя плохо тогда контролировала, но все же помню, что вначале мы пошли убивать нападавших и то, успели не всех, мои соклановцы прибыли раньше.
— Чёртовы Узумаки! — вот теперь в голосе Кьюби откровенно сквозило бешенство, но, спустя пару мгновений, он успокоился и продолжил. — Однако, это не изменит того, что я мог вырвать проклятые глаза твоим друзьям, а после сломать каждую кость в теле остальных…
— Мог, но не успел, — пожимаю плечами, начиная прикидывать, что я могу изменить у себя в подсознании, которое, не смотря на накатывающуюся апатию, кажется мне неуютным.
— РААА! — рявкает в ответ Девятихвостый и окатывает меня волной КИ, но добивается лишь моего недоуменного взгляда и вопросительно приподнятой брови.
— Ну и чего мы буйствуем? — чувствую, что где-то в глубине шевельнулось любопытство, но даже так голос остался спокойным и равнодушным.
— Понятно, — внезапно резко успокоился Кьюби и с усмешкой улёгся на дно своей клетки.
— И что же тебе понятно? — подхожу поближе, к бывшей кромке озера, но на подозрительного вида землю, где виднелись полузасохший ил и ещё какая-то гадость, наступать не тороплюсь. Равнодушие равнодушием, но чувство самосохранения мне тренировали слишком долго, теперь опасности я избегаю инстинктивно.
— Два срыва подряд тебя выжали, — с усмешкой пояснил Кьюби, резко дёрнув хвостами и оставляя новую вмятину на когда-то крепчайшей темнице. — Теперь мне не сложно взять над тобой контроль, убить всех, кто тебе дорог — сопротивляться все равно не сможешь.
— И что же тебе мешает? — с некоторым любопытством смотрю на погнувшиеся прутья, а после взгляд невольно перемещается на абсолютно целую печать, хотя нет, против воли недовольно щелкаю языком. Печать не целая, её просто хорошо подлатали, но стык старой печати и заплатки слишком сильно заметен, убрать его под силу только мне. Но вот беда, для этого нужна воля, а я… я ничего не хочу делать. Я чувствую только усталость и желание, чтобы от меня все отстали.
— Я в сердце Узушио, ты под круглосуточным наблюдением, — недовольно фыркает в ответ Кьюби. — Не успею вырваться — запечатают назад.
— Значит, ты признал мою правоту, — флегматично заключаю я, получая в ответ очередную порцию КИ и яростный взгляд, поэтому чисто механически уточняю. — Что, неужели нет?
— Забавно, — игнорируя мой вопрос, пророкотал Кьюби. — Равнодушие, но гадости говоришь по-прежнему.
— Считай это рефлексом, — слабо улыбаюсь, внезапно понимая, что, не смотря на всю несуразность происходящего, мне становится немного легче. — Спасибо, Кьюби.
— Зря благодаришь, — рыкнул в ответ Лис. — Считай, что я заинтересовался, да и желания засыпать у меня нет.
— Засыпать? — недоуменно поднимаю на него взгляд, но Рыжий уже закрыл глаза и отвернулся, всем видом показывая, что разговор со мной его утомил. Пожимаю плечами, но продолжать разговор даже не пытаюсь. Мне стоит привести в порядок подсознание, а то и правда убого выглядит, да и на глаза Минато мне будет стыдно показываться.
Сажусь в позу медитации и начинаю погружение в себя. Стоит начать изменения с малого, к примеру, восстановить траву, на которой было так приятно лежать. Немного отдохнуть и вспомнить, какими красивыми были пушистые и зелёные красавицы, как легко дышалось под их сводами. Не забыть почистить озеро и сделать его дно ровным, а лёгкий шелест волн — тихим и ненавязчивым. С каждым изменением убывают силы, зато оживает воля, поднимает голову упрямство, теперь можно приступать к основному. Последние изменения — это клетка и печать. Они взаимосвязаны, поэтому стоило убрать трещины и срастить места стыков, как она изменилась, вновь став блестящей и ровной.
— Неплохо, — лениво тянет Лис, ударяя хвостом по обновлённой клетке, на которой не остаётся ни вмятинки. — Хотя могло бы быть и лучше.