Я шла по ступеням, потом уже не могла идти. Я устала, запыхалась, я потеряла их из виду. Куда я иду? Я слышала голос Тёмы сверху. Откуда-то сверху.
Свет! На одном лестничном пролёте я увидела свет. Не тусклое освещение, а яркий свет. Я пошла на него. Мимо дверей квартир. Одна дверь была открыта. Я зашла в квартиру. Комната была какой-то непривычно большой. Посреди комнаты стоял мой папа, рядом Тёма. Тут же ходил чёрный человек. Сапоги его мерцали, звенели шпоры о паркет, новый лакированный блестящий. Человек был по-прежнему красив, но лицо совсем серое, я знала, что он - опасность. Тут же с ним была и эта троица: кудрявый (на сей раз без помпона, потому что шапки не было тоже), Дэн и отчим в теле отца Дэна. Отчима трясло.
− Дайте ему яд. Только не бейте. Это моё тело! Мне в нём жить!
Ясно: папу сейчас убьют, у меня на глазах прикончат. Отчим предвкушал, наверное, обратное переселение. Он мечтал вернуться в своё тело. Наверное.
Я посмотрела на папу. Он был белым. Реально, кожа была белая. На Артёма я не посмела поднять глаза. Зачем мы с ним сели в маршрутку? Зачем пошли гулять? Зачем столько глупостей в один из лучших новогодних вечеров? Артём! За что Артёма?
Меня тоже схватил кто-то, я даже не поняла кто, втащил в центр комнаты. Мы с папой и Артёмом стояли теперь в шеренгу, как на физре по команде «становись». Чёрный человек оказался высок. Я плакала, я кричала, я звала, но изо рта не вылетало ни слова.
− Вот ты где, лохастая! − В комнату вбежала та компания. Никто не ожидал их. До меня долетел запах винных возлияний. Они были пьяные. Они выследили меня.
− Убрать! - сказал человек в сапогах. Он снял шляпу, взмахнул ей и компания замерла, окаменела.
От испуга, на нервной почве, я опять стала теребить в руках лапу игрушки, и вдруг стала её выворачивать. Пальцы болели. Но я вывернула её. В руках у чёрного мелькнула молния. Может, это были салюты за окном. Окно было за нашими спинами. Раздался какой-то хлопок. Потом звон. Меня больно кольнуло в ногу. Опять вспышка. Зашатался пол. Всё куда-то поехало, потолок, стены, всё рушилось. Встретили, называется, Новый год. Последнее, что я помню, это шпора у меня перед лицом. Золотая, яркая, а может не золотая... Я в золоте и подделках под него не разбираюсь.
Глава седьмая. Спасены!
Глава седьмая
Спасены!
Нас забрали Плывуны. А дом рухнул. Это сказала нам Эрна. Она была в пятнистом костюме, в таком же, в каком ходил папа, пока не переселился в отчима. Эрна была серьёзна и немногословна. На ней были высокие сапоги. Но без шпор и не переливались драгоценностями.
− Всё нормально.
Вокруг меня суетились тени, они доставали из моей ноги осколок стекла. Больно почти не было. Недалеко на полу лежал Артём. Папа сидел, он молчал.
− Ну, Лора! Ну молодец! - смеялась Эрна. - Тебе стражница помогла, напоминала, как могла.
− О чём, Эрна, о чём? Я ничего, ничего не понимаю.
− Хорошо, что с тобой была эта собачкина лапка. Молодец! Любой предмет из Плывунов выводит их из колеи. Они не знали об этой детали, не могли предвидеть даже.
− Но ты же помнила о ней, Эрна! Не говори, что я случайно вынесла эту деталь.
Эрна чуть улыбнулась:
− Думай так, если тебе так нравится.
− Отчим погиб? - это меня волновало больше всего.
− Да. Его найдут под завалами послезавтра.
− А Дэн? А тот кудрявый?
− Они спасутся. Он их спас.
− Как это?
− Ну уж этого я не знаю.
− Но в больнице хотя бы поваляются? - подал голос Артём.
− Не знаю.
− Папе ничего больше не угрожает?
− Относительно. На плите его дата смерти нашего отчима.
«Наш» папа, «наш» ходок, теперь и отчим - их?
-- Да, -- Эрна не улыбалась. - Отчима твоего заберём к себе, пусть будет с нами.
− Август прошлого года? − спросил папа.
Эрна кивнула:
-- Да.
− А отец Дэна? - спросила я.
− Он погиб в новогоднюю ночь. Его похоронят с его датами рождения смерти. - Эрна была почти равнодушна, но я слышала, как торжествовало всё вокруг, все эти тени, вся обстановка. Убранство и атмосфера комнат зависели от настроении Эрны. Раньше я об этом догадывалась, теперь знала наверняка.
Всё переливалось, как в подводном царстве, всё искрилось, то там, то здесь в пространстве возникали бабочки, стрекозы, птицы. Они бесшумно парили. Волны света, то цветного, переливчатого, то взбитого, как сахарная вата, то прозрачного (так что видны расписные стены), как родник... Всё двигалось, плыло, ходило ходуном. Всё пришло в движении. Плывуны выиграли поединок. Они вернули в мир первого ходока. Они победили.
Радость! Я испытывала радость.
− Артём! Что они хотели тебе сделать?
− Убить! - сказал Тёма.
− Но почему? Почему тебя?
− Долго рассказывать. Если коротко я был у них в гостях.
− У кладбищенских?
− Да, Лора. У них. Потом расскажу.
-- Да тут и не получится говорить о тех, -- сказал папа.
А мне больше не хотелось ничего спрашивать. Тёма жив, Тёма с нами. Будем жить дальше.
Папа поднялся. Он был по прежнему бледен как мел, не смотря на природную смуглую кожу тела отчима. Как это вообще возможно?
Папа сказал:
− Пошли!
− Пошли! - ответила я.
− И маме ни слова.
− Папа! Бери меня за руку!
− Артём! Родители волнуются. Передашь им всё, что я сказала. - сказала Эрна.
Значит, с Артёмом уже успели поговорить.
Артём нехотя поднялся. Появилась Ника. Он взял её за руку.
Эрна ходила по комнате, туда-обратно как какой-нибудь солдат. Она была спокойна, трагически спокойна, но она торжествовала... Она ходила а воздух, пространство вокруг неё рябило, переливалось волнами света.
− Папе привет не передаю, − сказала Эрна жёстко. Пусть короля благодарит, заступился за тебя, за всю твою семью. Мне благодарностей от Пэпса не нужно.
Я поняла, что ничего не поняла из сказанного Эрной, и она не собирается мне ничего объяснять. Да: я очень многого не знаю. У меня своя история, у Артёма - своя. А Эрна... Кажется она живёт и там, и тут. Кто она?
Артём вдруг сказал что-то Нике. Я не слышала что. Ника кивнула, отпустила его руку.
Артём подошёл ко мне, я отпустила папину руку, Артём крепко обнял, шепнул на ухо:
− Ещё увидимся!
− Увидимся! - шепнула я ему.
-- И в городе, и в Плывунах? - он на меня смотрел нежно-нежно.
-- И в городе и в Плывунах... -- повторила я как эхо.
Мы опять разбрелись по парам. Эрна пропала. Помещение стало неуютное, напоминало избу или блиндаж...
Я так разволновалась, что мы очутились рядом с громадой, не переместились сразу домой. Папа тоже был рядом со мной.
− И у тебя не получилось, − сказал он.
− Да уж.
Рядом с нами стояла неизменная наша бабушка, наша стражница. Она улыбалась и молчала.
Лапка! Вывернутая игрушечная лапка! Я проверила карманы: её не было. Так, так. Всё-таки Эрна. Эрна всё предусмотрела. Всё предвидела.
− Ты смотри, что вокруг. Бездна, конец света! - рассмеялся папа и обнял меня. -- Пойдём отсюда скорее.
Дома не было, непривычно светился кремль старого города - обычно-то его загораживала громада. Вместо здания лежала огромная, громадная куча.
− Пойдём! Сейчас сюда приедут. Начнётся.
И мы с папой побежали. Дул южный тёплый ветер. Старушка не отставала, охраняла нас. Она летела рядом с нами, как фея из мультика. Всё-таки была новогодняя волшебная ночь.
Дома мы ещё пятнадцать минут ждали Нового года. Мама рассказала, что прибежал какой-то кудрявый парень и стал говорить, что я зову папу. Мама сразу поняла, что это подстава. И даже папа понял. Но пошёл.
− У папы был такой вид, будто он идёт на казнь. - сказала мама. - Но я поняла, что так надо. Как твой мальчик?
− Нормально. Мы недавно познакомились. На катке.
− Ты с ним осторожней. Он сын там одной... − и мама замолчала. - Не обижал тебя? Он наглый. Я уж испугалась при нём тебе это говорить.
− Мам! Всё нормально. Хочется отдохнуть.
И мы все втроём под бой курантов сидели за столом и отдыхали от этого года. Он наконец-то покинул нас. Он принёс много радостей, необыкновенностей, много нервов стрессов и горя. Что ждёт нас в Новом году? Жизнь покажет. Жизнь! Жизнь, а не смерть.
Только кажется, что ты одинок
Только отчасти ты один
Много родственных душ но не бок о бок
Ты броди по свету, на контакт иди.
Если рядом с тобой песня или слово
Или картина скоро будет готова
Если театр танец
Никому тебя не изранить.
Мир идей красивых и прекрасных
Это спасение от жизни ненавистной
Ненастной
Мир благородства и красоты
В нём побываем я и ты
Пусть он не на этом свете
И не на том
Мир чуден
Он создан королём
Король не хотел видеть
Обделённых людей
Тех у кого нет возвышенных идей
Король не хотел пустопорожних речей
Только искусство во всех мирах вечно
А те кто вредит запрещает ограждает
Будет наказан по другому не бывает.
Будет этот кто-то уничтожен
За то что прекрасное не чувствует кожей
За то что пошёл на красоту с агрессией
Много в жизни проклятых бестий.
В плывунах наступает новая эра
Посвящённые нужны им для примера
Обучение длиною в вечность
Жизнь на искусство равно бесконечность.
Эпилог, рассказанный Щеголем
Эпилог,
рассказанный Щеголем
Я сразу понял, что это за маршрутка. В новогоднюю ночь, за час до полуночи. Поэтому и не полез драться с этими лохами, корёжащими из себя супергероев. Да что говорить, я сам таким был...
Последние предновогодние недели мама в панике собирала деньги. Она куда-то ездила, с папками, с бумагами, с документами. Она продала и свою квартиру в громаде, ту, которую она хотела для меня. Передала все бумаге на придержанные квартиру кому-то из Администрации. Деньги хранили в банковской ячейке. Мама продала ещё участок, где собиралась строить мне дом. Да мне ничего и не нужно. Мне ничего не нужно. После моих рассказов о Лоре, папа предложил маме продать все драгоценности из тайника в прихожей. Но мама заартачилась, мы и так набирали денег, без этих драгоценностей. Родители ругались жутко. В итоге к нам пришла Эрна. Надо было видеть моего папу, он стал на коленях вымаливать у неё прощение. После он утверждал, что вымаливал за то, что я обидел её сына. А по-моему он просил прощения за то, что когда-то бросил её. Так же, как я сейчас бросил Катюшу. Она этого, правда, пока не знает. Пока... Но мне нравится Лора. Она необыкновенная. У неё такие головы в мастерской, такие куклы у неё получаются. Лора создаёт красотищу. И так это у неё легко всё получается... Впрочем, я отвлёкся.
Эрна пришла и предупредила маму: она должна уйти с работы, уволиться.
− А жить на что? - мама рыдала.
− Ну у вас же есть муж. Ты же заработаешь, Пэпс, прокормишь семью? - обратилась Эрна к папе.
Хех. То чувство, когда папа Пэпс...
− Заработаю, Маринк, без проблем.
− Ну проблем у вас, допустим, выше крыши.
И Эрна объяснила родителям, как они должны вернуть долг. Эрна сказала:
− К вам придёт бывший педагог Артёма по танцам.
− Серый Иванович!
− Помолчи, Артём, − попросила мама, и опять зарыдала.
Эрна предупредила, что он придёт и станет говорить, что деньги надо передать ему, что он посредник между мамой и этим фондом, где орудуют мамины старые знакомцы, вымогатели. Но Эрна просила ничего с ним не заключать, никаких сделок, а папе ехать в Москву. Пусть папа выступает маминым доверенным лицом. И ещё Эрна сказала, что поедет с ним. Папа вздохнул спокойно, а мама разволновалась.
− Понимаете, − сказала маме Эрна, - ваших вымогателей инструктируют не простые люди.
− Да это я поняла, непростые, − отозвалась как эхо мама.
− Я говорю: не непростые, а НЕ простые, − чётко произнесла Эрна. - Это в некотором роде вообще не люди. И они обманут вас безусловно. А я постараюсь всё-таки минимизировать ваши потери.
− Как это обманут? Обещали, что отстанут.
− Не волнуйтесь. Те-то отстанут. Другие пристанут... Это будет долгая история. Всё будет зависеть от вас. И, пожалуйста, увольняйтесь.
В общем, папа поехал с Эрной в Москву отдавать мамин долг. Мама тем временем увольнялась с работы... Всё вроде бы заканчивалось неплохо для нас. И больше этот тип в сапогах к нам не показывался. Если не считать, что он меня чуть не прибил на катке.
И тут новогодним вечером я понял, что ничего, совсем ничего не понимаю в том, что происходит. Я решил зайти за Лорой, с ней мне всегда становилось спокойно, пропадала куда-то тоска. Сейчас она у меня совсем почти пропала, после последних-то событий...
И на остановке, когда подкатила маршрутка, я понял, куда меня хотят завести. Я решил: пусть будет что будет. Пусть я умру. Мне надоела тоска, и всякие там события от которых у меня реально вскипел мозг. Надо узнать всё, надо поболтать поближе с этим сапожником, человеком в необыкновенных сапогах... И я был у них. Не буду здесь подробно распространяться. Загробье оно на то и загробье, бывать там никому не посоветую. И время там стоит, не движется. Я говорил с ним. Он просил, выражаясь современным языком бандитских сериалов, работать на него. Бывать в Плывунах, а работать на него. Он говорил мне:
− Мама твоя всё равно моя. Она сейчас поддалась панике, она вынуждена продавать своё кровное, расплачиваться за прошлое, я её вынудил. Чтобы не помогала Плывунам. Наказал её. Но мама твоя никогда не станет помогать Эрне. А ты помогай им, но в меру. Я сильнее их, я древнее, у меня все правила увековечены, отработаны веками. Ты ни в чём не будешь нуждаться. А Плывуны хотели тебя убить. Это я тебе точно говорю. Они карают за грехи. Они устанавливают новую систему ценностей. Что ты думаешь, так много случайных смертей по миру - это случайность?
Я ответил в том смысле, что мир изменился. Он расхохотался. Он был роскошен. Вокруг было спокойно, темно, сверкали точки в воздухи как вспышки драгоценностей. Я даже почти согласился с ним, я вместе с ним возненавидел Плывуны. Теперь он со мной сидел со мной в маршрутке. Она «влетела» в громаду. Я не понял, как это произошло. Я сказал этому типу, что всё это напоминает мне сказки Гауфа. На что он расхохотался, дико и страшно.
В этом пустом доме, он завёл меня в мою же квартиру, которую продала мама, он показывал, доказывал, как это несправедливо, что у меня отняли квартиру. Как несправедливо, что я забыл Катюшу и увлёкся Лорой. Но в нашем мире, а не в загробье, я очухался и стал звать на помощь. И тогда появился отец Лоры, его вёл кудрявый и этот страшный нелюдь, тёмный человек сказал, что он прикончит нас. И уж поиздевается над нами на том свете... Потом прибежала и Лора... А дальше...
Плывуны вспороли землю, пропороли себе новый выход. Теперь я думаю, что они всё рассчитали, и использовали меня и Лориного отца как приманку, наживку, мы были крючками, на которые кладбищенские должны были клюнуть. И они клюнули. И вот отчим Лоры, ходок от кладбищенских убит. А эксперимент Плывунов удался.
Вот и всё, что я хотел сообщить.
Конечно, что творилось ночью, а потом утром! Горевала вся страна, съехались комиссии. И к лету причина трагедии - обрушение новостройки -- была названа. Это - как несложно догадаться -- плывуны, подводные воды, потопившие фундамент. Толчок дала оттепель после аномального снежного похолодания. Всё потекло, дом оказался потоплен. В Южной части города было запрещено строить, сломали все незаселённые новостройки. Опять начались митинги, люди же вложились в квартиры. Маму в каждой газете и на каждом сайте, в каждом блоге, не пинал только ленивый - ведь, мама уволилась, а до этого в срочном порядке продала по дешёвке квартиру в громаде. Это потянуло целые расследования. Как мама могла предвидеть, что здание обрушится. Маму таскали на допросы в прокуратуру. Мама объясняла всё тем, что придерживала квартиры, и у неё стали вымогать деньги, рассказывала правду и о прошлом, и от неё отстали. Что маме вся эта шумиха после того, как сапогастый тип сообщил ей, что я должен погибнуть...