1. ВЗРЫВ В ТРОЛЛЕЙБУСЕ
Сергей Буров вошел в троллейбус на Сухаревской площади. Сначала он хотел пройтись пешком, но день выдался пасмурным, вот-вот мог начаться дождь, и он решил не рисковать. Усевшись на свободное место, стал смотреть в окно. Стекло оказалось тонированным и пыльным, разглядеть удавалось немногое.
Следующую остановку водитель проскочил на скорости и затормозил лишь метрах в пятидесяти впереди. Пассажиры, стоявшие у дверей, недовольно зароптали. Сергей не сразу понял причину такого маневра. На остановке переминалась толпа человек из двадцати мужчин, женщин и детей, по виду жителей глухих среднеазиатских кишлаков, и водитель просто не захотел, чтобы они заходили в троллейбус. Но пока из салона медленно выходила скрюченная подагрой старуха, гости столицы, подхватив свои пыльные кули, весело подбежали к троллейбусу. Чумазые дети шустро заскочили в средние и задние двери. Бдительный водитель сразу же захлопнул их, едва тихоходная бабка отцепилась от поручня. Взрослым пришлось идти через переднюю дверь, но это ничего не изменило, платить никто не собирался. Ловко приседая на корточки, почти все они просочились под турникетом. Билеты пробили только два аксакала в халатах, утратившие былую гибкость по причине почтенного возраста.
Приезжие сгрудились на задней площадке, где стали что-то обсуждать на своем языке, размахивая руками. Они были взволнованы. До Сергея донесся запах, похожий на запах колбасы, как если бы ее коптили на костре из железнодорожных шпал. Он оглянулся – никто на площадке ничего не ел, просто несколько человек расстегнули полосатые халаты. Он понял, что это запах пота. «Скорей бы уже сделали машину на сервисе», – подумал он, подавляя раздражение. Экзотика городского транспорта, которым он почти не пользовался, ему совсем не нравилась.
Накал обсуждения неведомой проблемы на задней площадке тем временем нарастал. Один из парней, высокий красивый малый лет двадцати, порывался куда-то позвонить, другой, коренастый с большим носом, постарше и явно сильнее, ему не давал. Тетки в цветастых платках, несмотря на жару, взволнованно кудахтали, а аксакалы с досадой качали головами.
«Дети гор», – подумал Сергей и отвернулся к окну. Вдруг сзади раздался громкий хлопок, похожий на выстрел из пневматического пистолета. Он оглянулся. Толпа приезжих притихла. Они растерянно смотрели на что-то у себя под ногами. С пола вился легкий дымок, в воздухе потянуло гарью.
– Вах, шайтан! – обескуражено произнес один из стариков и сжал в кулаке свою узкую седую бороденку.
Остальные промолчали. Немногочисленные пассажиры привстали и потянулись шеями назад. На лицах у них отразилось замешательство пополам с возмущением. Сергей тоже привстал. Он увидел лежащую на полу в большой луже непонятного желто-зеленого вещества поношенную мужскую одежду. Вещество напоминало расплавленный пластилин. Рядом с одеждой стояли ботинки на толстой подошве, полные того же вещества.
Троллейбус резко затормозил. Из кабины, громыхнув дверью, выскочил массивный водитель с монтировкой в руке и тяжелой поступью неотвратимого правосудия направился назад. Перед ним все расступились. Увидев, что стало с площадкой, он побагровел.
– Кто это сделал? – грозно спросил водитель.
Приезжие втянули головы в плечи. Дети испуганно уцепились за материнские юбки. У некоторых обувь была забрызгана каплями горохового пластилина и они с ужасом смотрели то на лужу, то на водителя.
– Я спрашиваю – кто? – страшным шепотом повторил водитель.
Стало очень тихо.
– Кто будет это убирать? – почти крикнул водитель. – А?
– Егрык, курдык, бырдык, мамалык, быр! – невнятно забормотали тетки, хватаясь за кули. – Не понимай мы!
Водитель обвел их взглядом и понял, что ничего не добьется. Все испуганно жались по углам. Никто из них убирать это не собирался.
– Черт бы вас побрал, уроды! – с досадой резюмировал он. – Как чувствовал, прямо! А ну-ка, выметайтесь отсюда к чертям собачьим!
Бормоча под нос проклятия, он вернулся в кабину и открыл двери. Приезжие поспешно высыпали на улицу. Один из двух спорщиков, который помоложе и покрасивее, несколько раз оглянулся на троллейбус, прежде чем все исчезли в переулке. Остальные пассажиры продолжали сидеть, переглядываясь.
– По техническим причинам троллейбус дальше не пойдет! – объявил водитель через громкоговорители. – Прошу освободить салон!
Люди нехотя стали выходить. Сергей прошел на заднюю площадку и стал рассматривать пластилиновую лужу на полу, стараясь не вступить в нее. Ему хотелось взять немного этого вещества с собой, чтобы рассмотреть на досуге, но в карманах не нашлось никакой подходящей емкости, даже сигаретной пачки не оказалось, а прикасаться к нему голыми руками не хотелось.
– Мужчина, вам отдельное приглашение требуется? – гаркнул водитель в микрофон.
Сергей вышел на улицу. Все пассажиры злополучного троллейбуса уже разошлись и он пожалел, что не с кем перекинуться словом об увиденном.
Остаток пути до офиса партнеров он проделал пешком. К счастью, тот находился недалеко – у метро «Красные ворота». Дорогой он размышлял, что же это могло быть. Так ничего и не придумав, он решил, что у приезжих, наверное, взорвался куль со съестными припасами – что-то вроде большой стеклянной бутыли, в которой томилось гороховое тесто для лепешек. Переложили дрожжей, небось, оно и рвануло. А рядом лежала одежда и ее разбросало взрывом. С дрожжами шутки плохи. Он слышал в детстве много историй о том, каких бед может натворить килограммовая пачка дрожжей, если бросить ее, например, в деревенский туалет.
Версия все же не казалась ему стопроцентно правдоподобной, потому что осколков стекла от предполагаемой бутыли на полу не было. Он подумал, что вечером должно появиться что-нибудь в новостях или в интернете, тогда и видно станет, прав он или нет.
Вручив партнерам проекты договоров, он решил на работу уже не возвращаться, а поехал домой. В вечерних новостях о случившемся на Садовом в троллейбусе маршрута «Б» ничего не говорилось. В сети тоже ничего не было. «Ну, нет – так и нет», – подумал Сергей и выбросил происшествие из головы.
С недавних пор делать это ему стало легко – ненужные воспоминания исчезали сами, оставляя после себя лишь легкие следы на краю сознания, которые со временем тоже выветривались. Он не стал бить тревогу по поводу внезапного ослаблении памяти, хоть ему исполнилось всего тридцать лет, ведь все, что требовалось по работе и по специальности он помнил прекрасно, а остальная лабуда пусть забывается, без нее жить даже легче.
Однако уже перед самым сном происшествие в троллейбусе вспомнилось еще раз. «А куда делся коренастый спорщик? – подумал он. – Среди выходивших из троллейбуса я его что-то не видел. Уж не его ли разнесло на задней площадке?» Предположение показалось настолько невероятным и забавным, что он только ухмыльнулся и забыл обо всем окончательно.
2. МЕНТЫ-ПОПРОШАЙКИ
На следующее утро Сергей отправился на работу на метро. У входа на станцию «Волоколамская» вдоль сплошного потока людей стояли открытые аптечные лотки, продававшие таблетки «облегчатума» – патентованного средства от запоров. В Москве 2028 года качество продуктов питания сделалось таким, что «облегчатум» стал медикаментом первой необходимости. Имелось на лотках и средство противоположного действия – «закреплятум». Оно помогало от диареи. Народ брал и то, и другое, потому что оба расстройства возникали внезапно, и нельзя было предвидеть, какое из них станет следующим. Но лучше все-таки шел «закреплятум», что и не удивительно – надо же как-то доехать до работы после ненадежного завтрака.
Подошел поезд. Сергею удалось сесть, и он уже приготовился вздремнуть, как тут на следующей станции в вагон зашли два странных типа. Оба были одеты в милицейскую форму, но без фуражек. У одного на плече болтался автомат, а у другого на груди висела потертая гармошка. Лица их не излучали обычную для милиционеров уверенность в своей власти, а были слегка напряженными. Оба тщетно пытались это скрыть. Тот, что с гармошкой откашлялся, растянул меха, и они запели, глядя прямо перед собой:
«Наша служба и опасна и трудна,
И на первый взгляд как будто не видна».
Голос гармониста имел бархатистый тембр, и со слухом у него было все в порядке, зато другой мент то и дело давал «козлитона». Гармонист при этом едва заметно морщился, но пения не прерывал. Народ как по команде повернул к ним головы, внимая словам старой и всеми любимой песни. Иногда гармонист широко открывал рот и тогда становилось видно, что зубы у него через один, выражаясь словами протокола, «из желтого металла».
После двух куплетов, пение прекратилось и автоматчик сказал.
– Люди добрые! Сами мы не местные, охраняем правопорядок в Тульской области. Кто не верит, может посмотреть документы. Снабжают нас плохо, вот мы и приехали попросить помощи у москвичей. Автоматы у нас старые, совсем не стреляют!
Он снял сплеча автомат, поднял над головой и повертел туда-сюда. Стало видно, что у него изогнутый ствол и покореженный откидной приклад. Затем, к восторгу детей, пустил оружие по рядам, чтобы все могли его рассмотреть.
– Наручники у нас сплошь ржавые, – продолжал он проникновенно, – а дубинки измочалились. Нечем ни сковать задержанного, ни показания из него выбить. Подайте, граждане, кто сколько сможет на оснащение нашего райотдела. На черном рынке все стоит так дорого, а за порядком следить надо. Дай бог счастья вам и вашим детям, но пусть они к нам не попадают, а то мы за себя не ручаемся!
Просьба «бедных» ментов нашла живой отклик в сердцах пассажиров. Все полезли за кошельками и Сергей чуть было не поддался общему порыву, однако вовремя спохватился и рассудил, что те и без него соберут здесь полную житницу. Гармонист вполне профессиональным жестом протягивал перед собой потертый пластиковый пакет с рекламой сети универсамов «Буденный», в который граждане бросали мятые купюры.
Он подумал, что если бы один из ментов одел черные очки слепого, то подавали бы еще лучше. «Интересно, берут ли слепых в менты? – подумал он. – Должны брать, ведь за трудоустройство инвалидов снижают налоги. Это раньше райотделы налогов не платили, а сейчас платят все, даже больницы, школы и библиотеки».
– Не знаете, слепых принимают в милицию? – спросил он у соседки, крашенной блондинки в короткой юбке.
Та покосилась на него накрашенным глазом.
– Не в курсах, – ответила она и глуповато хихикнула.
Кто-то вместо денег бросил в пакет пачку «облегчатума». Живописная парочка пошла дальше.
Сергей давно не ездил в метро и ничего не знал о новых видах попрошайничества. А они изменились кардинально. Лишь только стражи порядка перешли на остановке в соседний вагон, как слово взял очкарик в клетчатом пиджаке с большим планшетным ноутбуком, висевшим у него на шее. Тряся козлиной бородкой, он объявил, что работает от ООО «Облигации правительства США» и в течение двух остановок совершенно бесплатно обучит всех желающих умению спекулировать на рынке «форекс» с валютной парой "доллар-евро", а еще через два перегона его слушатели будут знать, как работать с британским фунтом и китайским юанем.
Очкарик также пригласил всех желающих на курсы технического анализа, которые он проводит по выходным на кольцевой линии московской подземки. Курсы длятся один круг, Начинаются н «Белорусской», на ней же и заканчиваются. После них слушатели получат сертификат государственного образца и смогут вполне уверенно открывать «длинные» и «короткие» позиции в дилинговом центре ООО «Облигации правительства США», который находится в одном из лучших подвалов оборонного завода «Пневмоавтоматика», строить графики типа "японские свечи" и зарабатывать большие деньги. Они перестанут ездить на метро и заведут себе представительские автомобили. А жены никогда не догадаются, откуда у них деньги. Еду же себе они станут покупать в торговой сети "Буденный", самой дорогой и пафосной Москве.
– Не жалей рубля, финансового дилинга для! – закончил он свою речь. – Храните деньги ваших стабфондов в «Облигациях правительства США»!
При этом оставалось неясным, почему сам очкарик, который все это умеет, отирается в подземке, а из кармана у него торчит картонная упаковка с остывшим пирожком из «Макдоналдса».
Сергей вышел на «Пушкинской». На эскалаторе он увидел, что через несколько человек впереди стояла парочка тех самых провинциальных ментов, просивших деньги на дубинки и наручники. Теперь они были в фуражках. Один держал в руках большую дорожную сумку, из которой выглядывал разбитый приклад автомата, а другой – пластиковый пакет с собранными деньгами. Гармошка же перешла к кривоногому карлику в штатском, отиравшемуся рядом с ними и оживленно что-то говорившему. Сергей решил, что это, наверное, их сослуживец, может, даже, начальник. Он не знал, берут ли карликов в милицию, но, по идее, должны брать, если берут слепых. Отказ был бы откровенной дискриминацией по росту и весу, и отвергнутый мог бы засудить райотдел до нитки.
Перед памятником Пушкина экзотическая троица проверила регистрацию у группы гастарбайтеров, декламировавшими вслух, с сильным акцентом и неправильными падежами, стихи любимого русского поэта, после чего в пакете с подаянием прибавилось еще несколько купюр.
Потом карлик посмотрел на часы, махнул рукой в сторону "Макдоналдса" и все направились туда. Но тут неожиданно дорогу приезжим стражам порядка преградили местные менты. Они были в головных уборах нового типа – приплюснутых кепках с пуговицей посередине. Кокарда с гербом у них располагалась сзади.
Сергей подошел поближе. Поначалу все было пристойно. Менты отдали друг другу честь и обращались друг к другу "товарищ сержант". Но когда местные потребовали у приезжих предъявить документы, а те отказались, дружелюбный тон улетучился, и зазвучало "мент поганый", причем, с обеих сторон.
Перепалка накалялась. Один из местных попытался вызвать по рации подмогу. Гармонист с зубами из желтого металла выбил у него рацию ногой и началась драка. Дрались приезжие мастерски, гораздо лучше москвичей. К тому же, им активно помогал карлик, забегавший на своих кривых ногах то справа, то слева и ставивший подножки.
Вскоре вырубленные московские менты лежали на земле. Приезжие, никого не стесняясь, обшарили их, забрали оружие, рации, документы, нагрудные бляхи, новые форменные кепки и ушли. Чуть поодаль их ожидал припаркованный у обочины неприметный микроавтобус. Они сели в него и уехали, а собравшийся поглазеть на невиданное зрелище народ еще долго не мог прийти в себя.
– Ну, дают ментяры! – изумленно сказал кто-то. – Чтоб они все так передрались!
Но его никто не поддержал. Законопослушные граждане к насилию относились отрицательно. Расходиться начали только тогда, когда из подземного перехода поднялись бородатые геи из полиции моды в форменных серых сарафанах с красными лампасами. Они стояли на «Пушкинской» перед турникетами и проверяли обязательный для москвичей пирсинг на верхней губе и левой ноздре. Пирсинг имелся не у всех и работы им хватало. Геи стали оказывать поверженным коллегам первую помощь.
3. НОЧЬ В МЕТРО
Работы оказалось невпроворот. Весь день продавали промышленный холодильник одной крупной компании. Дело двигалось медленно. К обеду продали только третью часть, к вечеру – вторую треть, а совсем уж все удалось втюхать лишь к ночи. В половине двенадцатого Сергей засобирался домой. Он совсем забыл, что сегодня опять без машины и спросил у коллег, до которого часу работает метро.
– В принципе, я мог бы тебя подвезти, если совсем уж деваться некуда, – осторожно предложил Арнольд Эпштейн, директор по маркетингу, – хотя мне в другую сторону.
Считалось, что Сергей с Арнольдом в приятельских отношениях, хотя дальше трепа в курилке они не простирались.
– Не надо, – великодушно отказался Сергей, – метро еще работает, доберусь.
Арнольд облегченно вздохнул.
В вагоне Сергей сразу же уснул, будто провалился. А проснулся он в полной темноте и долго не мог понять, где находится. Посмотрел на светящийся циферблат часов – начало второго ночи. Нашарил мобильный телефон и включил встроенный фонарик. Рассеянный луч осветил внутренности вагона. Все сразу стало ясно. «Вот же черт! – выругался про себя Сергей. – Что за невезуха – то понос, то золотуха!" Он банально проспал последнюю остановку, а никто из пассажиров не удосужился его разбудить. Но могло оказаться и так, что к этому времени никого в вагоне уже и не оставалось.