Врач такого вопроса не ожидал и простодушно брякнул.
– "Плаза" и "Параллельный вкус".
– А вы вы сами-то в них продукты покупаете? – ехидно спросил Сергей. – Или все больше обходитесь конфискованными? – он кивнул на фуру.
На щеках у врача заиграли желваки.
– Вы хотите меня оскорбить? – зловещим тоном спросил он.
– А вы хотите надо мной посмеяться? – парировал Сергей.
Врач несколько мгновений обдумывал ответ.
– Мы еще не посмотрели у вас под сидениями, – наконец процедил он.
Сергей прикусил язык, да было поздно. Из-под сидений извлекли копчености и яблоки.
– Яблоки-то хоть оставьте, – попросил Сергей.
– Нельзя! – отрезал врач. – В них может таиться опасность для всего города.
Тем не менее, он тут же вытер одно о рукав, демонстративно смачно откусил и стал с удовольствием жевать. У Сергея потемнело в глазах, но он сдержался.
– А вы как же? – спросил он, сжав кулаки.
– У нас прививки, – беспечно махнул тот рукой.
– Так сделайте и мне.
– Будете у нас работать – сделаем.
От проверки уцелела только бутылка самогона, которую Сергей предусмотрительно положил во внутренний карман пиджака.
Отъезжая, он увидел в зеркало заднего вида, как один из тех, у кого санитары тоже отняли продукты, начал буянить и его тут же скрутили подсобники. Милиционеры защелкнули ему наручники на запястьях и повели к себе, поправляя дубинки на поясе.
7. ЧТО СТАЛО С ЕДОЙ?
Пришлось все-таки заезжать за едой в опостылевшую «Шилду». Дома Сергей почувствовал настойчивое желание излить кому-нибудь душу. Но не Зое же, еще расстроиться. Он набрал номер приятеля, жившего по соседству, и позвал того в гости. Звали его Владимир Кулебякин. Когда-то они вместе работали в одной фирме, часто летали в командировки на север и отрывались в тамошних ресторанах с местными бабами. Кулебякин был юрисконсультом и обеспечивал тылы Сергея, заключавшего договора на продажу промышленного оборудования. Разница в возрасте между ними была лет десять – Сергею тридцать, Кулебякину сорок, но это никак не мешало сразу сложившимся товарищеским отношениям. Потом дороги их разошлись по разным фирмам, но они продолжали изредка заходить друг к другу в гости на предмет выпить и потрепаться. Сергей не отличался многословием и все больше слушал Кулебякина, которому только дай выговориться. Тот мог болтать обо всем на свете, но больше всего любил поговорить о женщинах, которые у него были раньше.
– Если бы не бабы, – говорил Кулебякин, – мне бы и вспомнить из своей жизни было нечего.
Но в этот раз речь пошла о другом. Разливая самогон по рюмкам, Сергей рассказывал, как пострадал на пропускном пункте и как потом глупо, из-за собственного языка, потерял остатки припасов.
Закусывали новыми продуктами, которые назывались «Саломас №4 «Пикантный» u "Колбаса "Среднесрочная перспектива с восходящим трендом". Саломас напоминал плохой студень, сдобренный техническим вазелином, а колбаса – вареную свиную шкуру, из которой сначала хотели пошить ботинки, но потом почему-то передумали.
– Я такого еще не покупал, – заметил Кулебякин, тыча вилкой в темно-красный, почти коричневый кружок "Среднесрочной".
– Новый продукт, недавно появился в продаже, – рассеянно сказал Сергей.
– Ага, "Шилда" постоянно радует нас новинками, – с иронией заметил приятель. – Только все они на один вкус.
Кулебякин опять наполнил рюмки.
– Хороший самогон, – заметил он.
– Отличный, – согласился Сергей.
Они выпили, и Сергей попытался разжевать кружок колбасы. Тот поддавался с трудом.
– Когда же все это началось? – задался он вопросом.
– Что именно? – спросил Кулебякин.
– С едой.
Кулебякин наморщил лоб.
– Давно, пожалуй, – сказал он. – Но особенно плохо стало, когда избрали Насрулло. Тогда и начались проверки на дорогах.
– Какого Насрулло? – не понял Сергей.
– Как, какого? – удивился Кулебякин. – Президента России. Ты что, не голосовал?
– Нет, я не ходил на выборы, – признался Сергей.
Теперь он вспомнил портрет темноликого дехканина в полосатом халате, висевший в кабинете начальника. Дехканин опирался подбородком на кетмень с рукояткой из черного дерева, инкрустированной драгоценными каменьями, и с притворной ласковостью смотрел прямо перед собой. Сергей все время хотел спросить, кто это такой, но забывал.
– Вот-вот. А зря. Пошел бы – глядишь, и был бы сейчас у нас кто-нибудь другой.
– Да? – скептически спросил Сергей. – Ты серьезно так считаешь?
Кулебякин задумался.
– Ну, не знаю. Не важно. Особенно плохо стало с приходом Насрулло, то есть, последние пять лет. А быть ему еще три года. И это только первый срок. Потом он наверняка захочет выдвинуться на второй, как и все до него.
– Ладно, – прервал его Сергей, – с чем ты это связываешь?
– Ухудшение? А черт его знает, – ответил Кулебякин. – Он вроде раньше руководил сетью универсамов «Шилда».
– Да? – удивился Сергей. – Я и не знал. Когда это было?
– Еще до того, как он стал министром продовольствия внутренних дел.
– Ну и память у тебя – какие подробности помнишь.
– Ничего особенного, – заскромничал Кулебякин, – такая же может быть у каждого.
– Так уж и каждого? – не поверил Сергей.
– Да, и у тебя тоже. Приходи в гости – расскажу.
– Загляну как-нибудь, – рассеянно пообещал Сергей. – Так что там с министром-то?
– С министром ничего, а вот перед этим он был депутатом Думы – там он отличился.
– В чем?
– Говорят, пролоббировал отмену пищевых ГОСТов.
– Ну и что?
– А то, что после этого качество продуктов начало падать, и падать, и падать. Так и падает до сих пор.
– Дальше падать уже некуда, – Сергей с ненавистью ткнул вилкой в кружок «Среднесрочной».
– О-о, ты ошибаешься! – засмеялся Кулебякин. – Никогда не бывает так плохо, чтобы не могло быть еще хуже.
– Но ведь вместо ГОСТов что-то ввели? – спросил Сергей.
– Да, технические регламенты. Но они не заработали.
– Почему?
– Тайна сия велика есть, – высокопарно ответил Кулебякин. – Я так думаю, что они не обязательны к исполнению. Как говорил один старый перец лет двадцать назад, забыл его фамилию: «Почему не хотим, потому и не делаем».
Сергей попытался постичь глубину услышанной мудрости, и получилось это у него только с третьего раза. Ему надоели отвлеченные разговоры, и он вернулся к своим проблемам. Взгляд его упал на квитанцию, которую он показывал Кулебякину.
– Что же мне делать с этой фигней? Неужели все пропало?
При последних словах его желудок яростно заурчал. Он вспомнил козлиную ухмылку Игорехина, надкусывающего яблоко, и ненависть на мгновение на мгновение опять накрыла его с головой. Он согнул вилку.
– А ты съездил бы в эту самую лабораторию, – посоветовал Кулебякин, – ведь там и адрес есть – Нагатинский Затон, дом восемнадцать. Поинтересовался бы, как они проверяют твои продукты.
Сергей удивился, что такая простая мысль не пришла ему в голову раньше.
– Съезжу, – мрачно пообещал он.
8. ПОИСКИ ЛАБОРАТОРИИ
Через пару дней он выбрал время и заехал в Нагатинский затон. По указанному адресу находился какой-то полуразрушенный завод. Несколько рабочих в оранжевых касках неспешно разбирали старые кирпичные корпуса на стройматериалы. Сергей некоторое время понаблюдал за ними, а потом достал квитанцию и набрал напечатанный на ней телефонный номер.
– Санитарная лаборатория слушает! – ответил строгий женский голос.
Ему стало интересно, в каком из древних строений с выбитыми окнами она находится.
– Я хотел бы узнать результат проверки моих продуктов, – сказал он.
– Назовите номер квитанции.
– Одна тысяча девятьсот восемьдесят четыре.
– Минуту.
Она услышал, как она щелкает на клавиатуре.
– Алло! – сказала она чуть погодя. – Вы слушаете?
– Да. Что там?
– Продукты были заражены.
Иного ответа он и не ожидал.
– Чем?
– Там было много инфекций.
– Вы их уничтожите?
– Уже уничтожили.
Желудок у него сжался и заурчал голодным зверем.
– Вы говорите неправду! – резко сказал Сергей. – Они не были заражены.
– Почему вы так решили? – удивилась женщина.
– Потому что я сейчас стою перед вашими зданиями – и никакой лаборатории не вижу.
– Мы переехали, – спокойно ответила она, – уже давно. Вам выписали квитанцию на старом бланке.
– И где вы теперь находитесь? – не сдавался Сергей. – Я хочу к вам подъехать.
– Зачем?
– Посмотреть заключение.
– Я не могу этого сказать.
– Почему? – удивился он.
– Это закрытая информация.
– Да что вы говорите!? – возмутился он. – И кто же ее закрыл?
– Закон.
– Какой?
– «О пищевой безопасности и продовольственном экстремизме». Места проверки качества продуктов огласке не подлежат.
Об этом законе Сергей кое-то слышал. Его приняли пару лет назад и суть его сводилась к известной фразе: "Лопай, что дают".
– А если бы продукты оказались хорошими, как я мог бы их забрать, не зная вашего адреса?
– Их привезли бы к вам домой.
– Что, бесплатно?
– Нет, за деньги, но небольшие.
– Но как же тогда быть с заключением?
– Я пришлю его вам по электронной почте. У вас есть адрес?
Он назвал мейл. Она записала и нажала отбой.
Сергей почувствовал себя так, будто его намеренно и прилюдно унизили, хотя людей здесь не было, не считая строительных рабочих на крыше цеха. Он обошел вокруг машины, зачем-то открыл и закрыл багажник. Огляделся вокруг – пустая промышленная улица, состоящая из цехов и заборов.
В словах лабораторной женщины ему слышалась явная ложь. Он не поверил ни единому ее слову: что продукты заражены, что лаборатория переехала, что бланк старый и что закон не велит раскрывать адрес. «Крысы канцелярские! – бурлило в нем негодование. – Да кому вы на фиг нужны, чтобы вас секретить? Здесь вы, голуби, и сидите, только шифруетесь».
Проходная завода не охранялась. Во всяком случае, он никакого охранника не увидел. Сунув руки в карманы, он решительно прошел через покосившуюся вертушку и углубился на территорию. Заброшенных цехов оказалось неожиданно много, гораздо больше, чем видно было с улицы. В каком-то из них, он был убежден, находилась лаборатория. Но в каком? Везде одинаково тихо и безлюдно.
Он знал по рассказам знакомых, что в последние годы всевозможные государственные службы и службочки стали работать без вывесок и скрывать свои адреса. Объясняли это требованиями безопасности в связи с террористической угрозой, но все понимали, что чиновники просто не хотят, чтобы им докучали жалобщики и просители. Сплошь и рядом можно было встретить какой-нибудь комитет на первом этаже общежития педагогического техникума, а министерство – на чердаке железнодорожного вокзала. Так почему бы санитарной лаборатории не находиться в заброшенном цехе?
Сергей отошел уже довольно далеко от ворот, как вдруг его окликнули.
– Эй, уважаемый!
Он оглянулся. Сзади в нескольких метрах стояли строительные рабочие, которых он раньше видел на крыше, три человека. Он и не услышал, как они подошли. В зеленых спецовках, кирзовых сапогах и оранжевых касках. Обращался к нему молодой кавказец, стоявший на шаг впереди остальных. Вероятно, он был у них за старшего.
– Далеко ходим? – спросил он.
– В лабораторию, – буркнул Сергей.
– Здесь нет никакой лабораторий.
– А вот у меня написано, – Сергей потряс в воздухе бумажкой.
– На забор тоже написан один штук, – нагло заявил тот, – а там совсем другой.
– То «штук», – терпеливо сказал Сергей, – а то квитанция. Мне нужно в лабораторию.
– Э-э, слюшай, лабораторий-шмараторий – нэт, говорю!
– А ты кто? – Сергей решил, что обращаться к нему на «вы» будет много чести.
– Ваха, – последовал лаконичный ответ.
– Шел бы ты… на крышу, Ваха, кирпичи добывать, – посоветовал Сергей, – и земляков своих прихвати. А я уж сам тут разберусь.
Рабочие красноречиво переглянулись.
– Они минэ нэ земляки! – сказал Ваха.
– Ну и ладно, – Сергей повернулся, чтобы продолжить поиски, – мне без разницы.
– Ходи на выход! – сказал Ваха.
– Что?
– Ты слышал.
– Отвали.
– Сам не пайдош – отведем.
– Попробуй.
Рабочих не пришлось долго упрашивать. Повинуясь кивку Вахи, они кинулись к Сергею и схватили его под руки. Были они щупловаты и ощутимо слабее рослого и накачанного Сергея. Ему не составило труда стряхнуть их с себя в несколько движений. Но едва он освободился от последнего, как Ваха очень быстро выхватил из кармана спецовки электрошокер и ужалил его длинным разрядом в грудь. Теряя сознание, Сергей услышал.
– Буян какой, твой мать!
Очнулся Сергей уже в своей машине. Он лежал на переднем сидении, водительская дверь была открытой. Посмотрел на часы – прошло больше часа. Квитанции санитарной лаборатории в кармане не оказалось. Бумажник тоже исчез. Утешало только то, что денег там оставалось немного. Заводские ворота теперь были закрыты, а «рабочих» на крыше не было. Старая кирпичная труба на территории завода клубилась черным дымом. «Продукты жгут», – с иронией подумал Сергей и включил зажигание.
Ему смутно припоминалось, что когда он уже лежал на земле, изо всех сил цепляясь за остатки ускользающего сознания, над ним вместе с Вахой вроде бы склонилось и лицо Игорехина. Впрочем, в последнем он не был уверен. Зато твердо был убежден в другом. Молчаливые подручные Вахи – это те самые подсобники, которые грузили отнятые на дороге продукты в санитарную фуру, он вспомнил их очень ясно.
9. НАВАЖДЕНИЕ (ЧАСТЬ 2)
Потянулись будни, заполненные однообразной работой и скверной едой. В офисной кафешке, как и в любых кафешках вообще, кормили плохо, потому что продукты там были из тех же магазинов.
Неделю спустя Сергей припозднился и возвращался домой, когда уже стемнело. Весь день шел дождь и конца ему не было видно даже к ночи. Лето выдалось мокрым и холодным. Ближе к дому у него прихватило живот – сказался обед на работе. Сначала не сильно заурчало слева и затихло. Он насторожился. Урчание не повторилось, и он успокоился. Недалеко от дома нутро напомнило о себе опять, уже гораздо громче и настойчивее. Сергей испугался – не пришлось бы спешно останавливаться и бежать туда, не знаю куда. Но все опять стихло. Он понадеялся, что до дома все-таки дотянет. Но получилось все совсем не так.
Только он поставил машину возле дома и отошел от нее на несколько метров, как заурчало с новой силой, да так, что стало ясно – до подъезда не добежать, а уж про то, чтобы вызвать лифт и подняться на двенадцатый этаж, и думать было нечего. Времени оставалось в обрез.
Согнувшись пополам, он метнулся к парку, начинавшемуся в двух десятках метров. Парк был старым, наполовину заброшенным, с беспорядочной растительностью и густыми кустами. Искать укромное место долго не пришлось. Не обращая внимания на дождь и мокрые ветки, он вломился в середину кустарника и там затаился.
Но, к его удивлению, процесс не пошел. Живот болел по-прежнему, а ничего не происходило. Его словно бы разрывало изнутри, как в фильмах, где инопланетяне откладывают в людей личинки, чтобы те питались их соками, а потом они прорываются наружу через живот или грудную клетку своих кормильцев.
Сергей даже с опаской провел по животу ладонью. Нет, никто не рвался из него на свободу. Все происходило традиционным образом, но весьма болезненно – где-то образовался затор, как на реке весной. В таких случаях, лед бомбят с военных самолетов, чтобы потом не снесло мосты. Сергей же напряг все мышцы, которые у него имелись в той области, и заскрипел зубами. Затор стал понемногу продвигаться, но происходило это с огромным трудом.