Он все-таки успел сделать пару снимков, прежде чем кукла превратилась в бессформенный кусок то ли пластмассы, то ли резины. Ему стало казаться, что сейчас кто-то сзади опустит руку ему на плечо. Он поспешил нажать кнопку бачка и поток воды унес куклу в неведомые дали канализационных труб. Cергей облегченно вздохнул и поплелся досыпать.
Проснулся он поздно, около половины одиннадцатого. В обычный день такое пробуждение испугало бы его грядущими неприятностями на работе, но не сегодня. Он имел право на дополнительный отдых после вчерашней переработки. Все, что он пережил ночью в подземке, казалось ему теперь скорее забавным, чем жутким, а непонятная кукла и вовсе выглядела фантазией.
Он потянулся за фотоаппаратом и стал просматривать снимки. Унитаз на снимках был, а кукла отсутствовала. Он протер глаза и пролистал все кадры еще раз. Нет, кукла так и не появилась, хотя он отчетливо помнил, что она была. Но была ли?
Он подумал, что не следовало наедаться на ночь, ведь сколько раз уже зарекался, а вот опять не удержался. Ведь и он уже не тот, и еда не та, что была в детстве. Хотя и тогда она не блистала качеством, но то, во что она превратилась теперь, раньше и представить никто не мог. Химические добавки и консерванты буквально скрипели на зубах в любом продукте, словно песок на пляже в ветреный день. Но деваться было некуда – по всей Москве во всех магазинах под разными названиями продавалось одно и то же. Кроме закрытых распределителей, конечно, но доступа туда у простых смертных не было.
Несколько мгновений в нем бурлило возмущение, а потом вдруг притупилось и стало медленно отдаляться, словно это произошло не прошлой ночью, а неделю назад, месяц назад, в прошлом году, вообще не происходило.
Сергей выпил чаю, съел через силу тощий бутерброд и стал собираться на работу.
5. ЗНАКОМСТВО С ЗОЕЙ
Машину на сервисе сделали в пятницу. Приехав домой, Сергей обнаружил, что еды в холодильнике почти не осталось. Он зиял пустотой с засохшими корочками по углам, а в овощном ящике лежал лишь слой луковой шелухи и немного пожелтевшей ботвы. Самое время было подумать о новых запасах. Но закупаться в «Шилде», как он делал это обычно, что-то не хотелось. После истории с куклой, поганый магазинный хавчик, затянутый в целлофан, вызывал у него тошноту.
«Ешь вода, пей вода, – вспомнил он народный детский стишок, который полагалось читать с грузинским акцентом, – срать не будешь никогда». Он и рад был бы перейти на воду, но не получалось. Хотя и слышал когда-то, что по калорийности ведро воды равно стакану сметаны.
Уже давно еда перестала быть для него удовольствием, а превратилась в досадную необходимость. Продукты потихоньку начали меняться еще тогда, когда он был школьником. Но сейчас процесс достиг апогея – невкусным стало абсолютно все. При этом сами продукты выглядели, как и раньше. Они сохранили привычный цвет, а некоторые даже вкус и запах. Но обмануть они могли только вкусовые рецепторы языка. Желудок же, которому предстояло расщеплять все это добро, спустя некоторое время настойчиво сигнализировал из своих глубин: "Хозяин, а ведь ты опять наелся дерьма! Обдурили тебя, зайчика, и в этот раз. Что будем делать?"
Делать было нечего. Сергей шел на кухню и наливал себе чего-нибудь выпить. Желудку предстояло напрячься и все это переварить, иных вариантов не просматривалось.
Когда становилось совсем невмоготу, Сергей просто голодал. Обычно, одного дня голодания в неделю хватало, чтобы почувствовать некоторое облегчение. Но иногда после какой-нибудь особо химически «обогащенной» еды, требовалось не есть два дня. В совсем уж тяжелых случаях помогало трехдневное голодание.
Так он и жил, чередуя голодания с приемами «облегчатума». Так жили все. Люди понимали, что дело не в них, а в продуктах питания, хотя по телевизору им твердили обратное. С этим следовало просто примириться. Плохая еда – неизбежное зло жизни в мегаполиса. Хочешь есть натуральное – езжай в деревню.
В деревню он сейчас и собрался. Раньше Сергей по выходным часто выезжал за город и закупал продукты в области. Но с каждым годом ездить приходилось все дальше и дальше. Жители Подмосковья перестали выращивать на своих землях что-либо съедобное, а жили неизвестно чем. В деревенских магазинах лежали все те же еды, что и в Москве. Да и магазины были тех же торговых сетей, только размером поменьше. Теперь, чтобы купить что-нибудь нормальное, приходилось ехать в соседние области – Тверскую, Тульскую и Владимирскую.
Но и это бы еще ничего. Главная беда состояла в том, что уже много лет как ввоз в Москву продуктов питания стихийным образом запретили. В «замкадье» якобы свирепствовали ящур, овощные болезни, птичий и свиной грипп, коровье бешенство, молочная лихорадка, рыбная проказа и грибной энцефалит. Так говорили дикторы по телевизору и писали газеты. На дорогах стояли кордоны из милиции и санитарных врачей, и изымали всю сельхозпродукцию. Пару раз нарвался на них и Сергей. У него изъяли все, что он вез: свиной окорок, битую птицу, мешок картошки, три литра меда, зимние яблоки. Это надолго отбило охоту к дальним поездкам за едой.
Но сегодня он понял, что уже созрел для новой вылазки. Выпив стакан воды, он поставил будильник на шесть утра и пошел спать.
На следующий день он отправился в путь, не завтракая. Сергей переносил голод легко и спокойно мог не есть целый день. Ему нравилось, что от голодания мысли прояснялись, становились более легкими и гибкими, уходила постоянная апатия. Голодать два дня подряд было уже тяжелее, но еще терпимо. От трехдневного же голодания у него начинало ломить затылок и он с трудом дожидался его окончания.
По МКАД он добрался до Щелковского шоссе и покатил в сторону Владимирской области, до которой от Москвы было ближе всего. Между деревнями и городками тянулись обнесенные высокой оградой из колючей проволоки поля наркотических колхозов – на них выращивали коноплю и опийный мак для медицинской промышленности. Везде стояли таблички, предупреждавшие, что территория охраняется служивыми собаками, а провода находятся под напряжением. Ни о каких картошках-морковках здесь давно уже не было и речи. За селом Медвежьи Озера начались густые сосновые леса. Гослесфонд сдал их в аренду под посадки галлюциногенных грибов для нужд все той же медицинской промышленности. Леса тоже обнесли колючей проволокой. Войти в них простому человеку, чтобы справить нужду на опушке или еще за какой культурной надобностью, например, пожарить шашлыка на природе, теперь было совершенно невозможно.
Только во Владимирской области начались нормальные поля. Слава богу, что коку, мак и коноплю разрешали выращивать только в Московской области, а то они заполонили бы все и здесь.
Километров через тридцать от границы областей, сразу за городом Киржач, Сергей увидел небольшой фермерский рынок и остановился. Продавцов здесь было явно больше чем покупателей и на него сразу же устремилось множество взглядов. У обочины стояли машины с московскими номерами, а их хозяева бродили между рядами и, онемев от восторга, на ходу жевали настоящие сочные яблоки и помидоры, каких в Москве было не сыскать.
– Мужчина, не проходите мимо! – окликнула его с улыбкой молодая продавщица. – Смотрите, какие яблоки! Попробуйте!
Сергей остановился. Она и сама была похожа на яблоко, от которого так и хотелось откусить – высокая красивая девушка лед двадцати трех с белокурыми волосами и здоровым румянцем во всю щеку. Он мысленно сравнил ее с субтильными городскими созданиями женского пола, покрытыми слоями косметики, и сравнение получилось не в пользу последних.
– Сами выращиваете? – спросил он и взял кусочек нарезанного на дольки яблока, которое оказалось очень сладким и сочным.
– А кто же еще? – ответила девушка. – Все с собственной фермы, за качество отвечаем.
– Как же вы управляетесь с целой фермой?
– Не я – отец, – сказала она. – Я только помогаю.
– А еще один помощник вам не нужен? – шутливо спросил он и взял еще яблока.
– Хотите помогать моему папе? – поинтересовалась она.
Сергей поперхнулся и замотал головой.
– Нет, только вам.
Она засмеялась, слегка назад откинув голову. У нее были ровные белые зубы.
– Неужели вы согласитесь покинуть Москву? – не поверила она.
– Откуда вы знаете, что я из Москвы?
– Так номера же, – она кивнула на его машину.
– Ради вас – да! – твердо ответил он. – Покину!
Она покраснела и опустила глаза.
– Все вы так говорите, – сказала она и вернулась к началу разговора. – Что будете брать?
– Все, – ответил Сергей, – и вас в придачу.
Она совсем смутилась и не нашлась, что ответить.
Сергей купил у Зои, так звали девушку, фруктов и овощей, а за мясом и птицей они отправились на ферму. Все это можно было купить и здесь, но ему хотелось посмотреть, где она живет. Зоя поручила приглядывать за товаром соседке и с некоторой опаской, что очень умилило Сергея, села к нему в машину. Всю дорогу он искоса поглядывал на нее, на ее стройные ноги, прикрытые простым цветастым платьем, на резной профиль и развевающиеся от ветра из открытого окна волосы. Наконец он почувствовал, что если сейчас же не обнимет ее, то никогда себе этого не простит. Желание было столь сильным, что он не смог с ним совладать и резко остановил машину. Зоя посмотрела на него испуганно.
– В чем дело?
– В тебе, – сказал он, положил руку ей на плечо и попытался привлечь к себе.
Она тихо засмеялась и высвободилась.
– Какой вы быстрый. У нас так не принято.
– Извини, – сказал Сергей, – не смог устоять против твоего обаяния. И вообще, называй меня на «ты»
Она улыбнулась и ничего не ответила.
Отец Зои, крепкий жилистый мужик лет сорока пяти, окинул его придирчивым взглядом, а потом внимательно посмотрел на дочь.
– Где Санек? – спросила она, чтобы скрыть смущение.
– На велосипеде где-то катается, – ответил тот.
Сергей понял, что речь идет о ее сыне, и у него слегка испортилось настроение.
На ферме он купил парного мяса, копченостей и бутылку зернового самогона.
– Приезжайте еще, – пригласил его отец Зои, почуяв в нем выгодного покупателя. – Постоянным клиентам у нас скидки. И знакомых привозите.
– Приеду, – пообещал Сергей.
На обратном пути он спросил.
– Ты замужем?
– Была кода-то, – не сразу ответила она.
– Это хорошо, – обрадовался он.
– Да? – удивилась Зоя. – Кому?
– Ну, – замялся он, – мне, например.
Теперь пришел ее черед спрашивать.
– А ты, – она запнулась, – женат?
– Нет, – ответил Сергей. – Как сказал поэт: "Бегит ручей, течет ручей, и я ничей, и ты ничей».
Зоя улыбнулась, опять показав свои белые зубы. «Как у белки», – подумал Сергей, понимая, что это не очень подходящее сравнение.
Они попрощались у рынка и обменялись телефонами.
– Даже если у меня все это отберут, – сказал Сергей, – мне будет не очень жалко.
– Почему? – спросила Зоя.
– Потому что я встретил тебя.
– Это так кажется.
– Вовсе нет.
Зоя спохватилась
– Я совсем забыла о кордонах. Надо было тебя хотя бы покормить.
– В следующий раз, – беззаботно ответил он.
Сергей вдруг осознал, что, разговаривая с Зоей, улыбается от уха до уха.
– А он будет? – засомневалась она.
– Конечно.
По ее лицу было видно, что она не очень-то и поверила.
– Ладно, – сказала Зоя, – соберешься приехать – позвони.
Она вышла из машины и, стесняясь любопытных взглядов торговок, пошла к своему лотку.
6. САНИТАРНЫЙ КОНТРОЛЬ
Передвижной пункт санитарного контроля устроили у поста ГАИ возле поворота на поселок «Северный». Когда Сергей ехал туда, его здесь еще не было. «Спокойно, это еще не конец», – сказал он себе, завидев зеленую с белыми полосами по бокам униформу ненавистной службы. Проверяли на таких пунктах не всегда и не всех, была надежда проскочить мимо. Но ему не повезло. Придорожный милиционер, руководствуясь какой-то своей логикой, лениво махнул полосатой палкой и Сергей, сдавленно матерясь, покорно съехал на обочину. От стеклянной будки ГАИ к нему уже шли два типа в грязных белых халатах поверх зеленых тужурок. Шли не спеша, с чувством собственной значимости. Один остановился у багажника, а другой развязно хлопнул рукой по крыше машины и наклонился к Сергею.
– Санитарный контроль. Что везем?
Он даже и не подумал представиться. На груди у него был большой значок с фамилией и должностью: «Игорехин Игорь Васильевич, – прочитал Сергей, – специалист санитарного контроля высшей категории». Лицом Игорехин напоминал козла, у которого отпилили рога и не очень чисто выбрили шерсть на морде. Другой санитар был толстым и круглым.
– Главным образом, себя, Игорь Васильевич, – приветливо ответил он, пытаясь изобразить безмятежную улыбку.
Тот скептически хмыкнул.
– Поглядим. Откройте багажник.
– Зачем? – притворно удивился Сергей. – Меня в чем-то подозревают?
– В области бушует эпидемия ящура, птичий грипп и разные болезнетворные бактерии, – терпеливо, как несмышленому ребенку объяснил санитар. – Ввоз непроверенной сельхозпродукции в Москву запрещен.
– Это в Московской области? – уточнил Сергей. – Так я еду из другой.
– Не играет значения, там то же самое.
Сергей понял, что упираться бесполезно, и вышел из кабины. При виде плотно забитого продуктами багажника, оба санитара природы присвистнули, затем выразительно уставились на Сергея. «Ожидают, что я паду ниц и стану упрашивать, – понял он, – покуражиться хотят. А вот хрен вам!» Он молчал.
– Будем изымать на проверку, – резюмировал Игорехин.
– А в чем состоит проверка? – поинтересовался Сергей.
– Как обычно – лаборатория, анализы-шманализы, то да се.
– И как долго?
– Дня три, но может быть и больше. Смотря, что найдут.
Они позвали загорелых подсобников и те перетаскали продукты в стоящую здесь же фуру санитарного контроля. Сергею вручили квитанцию с перечнем всего изъятого и подписью Игорехина. Он скептически посмотрел на цидулину и продекламировал:
«Ничего, что все пропало – лишь бы не было войны».
– Еще ничего не пропало, – нахмурился санврач. – Если анализы будут отрицательными, вам все вернут. Звоните.
– А что, бывали такие случаи? – Сергея подмывало наговорить дерзостей.
– Какие?
– Что возвращают.
– Сплошь и рядом, – ответил тот после небольшой паузы.
– Да?
– Да.
– Неужели?
– Конечно.
– А если анализы покажут заражение?
– Тогда уничтожат.
– Как?
– Сожгут.
– Обольют бензином? – допытывался Сергей.
– Нет, в специальных печах.
– А не в желудках?
– Чего-чего?
– Ничего, я пошутил.
– Не забывайтесь.
– Ладно. А где находится лаборатория?
– Адрес и телефон указаны в квитанции.
Желудок Сергея сжался в голодном спазме. Ему стало очень жаль продуктов.
– Я, между прочим, за них деньги платил, – сказал он.
– А не надо было, – ответил врач. – Вас же предупреждали, – он махнул рукой на придорожные щиты, оповещавшие граждан о том, что в целях продовольственной безопасности самостоятельный ввоз сельскохозяйственной продукции в Москву временно запрещен.
Это "временно" длилось уже лет пять и все никак не заканчивалось.
– Я думал, это уже не действует, – сказал Сергей.
Врач не поверил.
– Действует, еще как действует! – сказал он, ухмыляясь. – И чего вам дома-то не сидится? Заразу всякую в город тащите, вместо того, чтобы покупать рядом с домом экологически чистые продукты.
От такой наглости у Сергея отвисла челюсть.
– Это, какие же? – поинтересовался он.
– У вас какой ближайший универсам? – спросил Игорехин.
– Ну, "Шилда".
– Вот в нем и покупайте.
– А у вас какой магазин рядом? – поинтересовался в свою очередь Сергей.