В задумчивости Бампо выпятил цепкие губы, потом их снова поджал. "Возле Maлверна, в сентябре прошлого года. Резня в Паоли - так они это называют,"- добавил он с некоторым сомнением.
"Резня?"- эхом отозвался Грей. Схватка состоялась перед самым его прибытием, но он слышал, что тогда о ней говорили - очень коротко, и без термина "резня" - если быть совсем точным.
Но тогда сведения и понимание событий были бессвязны, и очень рознились, в зависимости от позиции, занимаемой человеком в этом вопросе. Уильям Хоу говорил о нем с одобрением - как об успешной операции, в которой минимальное количество британских войск разгромило целую американскую дивизию, потеряв всего семерых мужчин.
Казалось, Бампо был склонен разделять мнение Грея о риторическом характере такого названия - хотя и с собственной, третьей точки зрения.
"Что ж, вы ведь наверняка знаете, как о таком начинают говорить в народе,"- сказал он, пожимая плечами. "Это не совсем то, что я назвал бы настоящей резней, но вряд ли этим людям вообще приходилось видеть хоть одну - а мне приходилось."
"Вам приходилось?" Взглянув на высокого бородатого разбойника, Грей подумал, что это слишком вероятно.
"Меня вырастили как индейца,"- сказал Бампо с видимой гордостью. "Могикане - потому что мои собственные родители умерли, когда я был еще головастиком. Да, я видел резню... или две."
"В самом деле?"- спросил Грей, врожденная вежливость которого обязывала его пригласить человека продолжать рассказ, если он того пожелает.
Кроме того, так можно было скоротать время; казалось, они шли уже нескольких часов, и конца этому не было видно - хотя нельзя сказать, что конца он ожидал с нетерпением.
Как бы то ни было, под воспоминания мистера Бампо время пролетело так быстро, что Грей был удивлен, когда капрал Вудбайн наконец приказал отряду остановиться на краю обширного лагеря. Хотя даже он был рад остановке - обувь на нем была городская, совсем не подходящая для местных условий: его чулки порвались, и он стер ноги до крови и волдырей.
"Разведчик Бампо,"- сказал Вудбайн, обратившись к спутнику Грея с коротким поклоном. "Вы отведете людей к расположению Зика Боуэна. Я сам доставлю пленника к полковнику Смиту".
Это заявление вызвало волну недовольства, из чего Грей понял, что отряд в полном составе хотел сопровождать Вудбайна, чтобы не пропустить казни Грея - которая, как они уверенно ожидали, должна была произойти в считанные минуты после его доставки к вышеуказанному полковнику Смиту.
Но Вудбайн в этом вопросе был тверд - и с демократическим ропотом и проклятиями милиция, под руководством Нэтти Бампо, нехотя тронулась в путь.
Вудбайн за ними наблюдал, пока они не скрылись из виду - потом выпрямился, стряхнул бездомную гусеницу с груди своего ветхого мундира, и поправил дискредитирующую его шляпу.
"Ну что ж, подполковник Грей. Идем?"
Воспоминания Нэтти Бампо о том, как следует надлежащим образом проводить резню, оставили Грея с чувством, что, быть может - по контрасту, - повешение было бы не худшим способом умереть. Но, в то время как он лично не был свидетелем каких-либо организованных "по-первому разряду" массовых убийств, повешенных он видел очень близко, и не раз - при этом воспоминании в горле у него пересохло.
Течь из глаз полностью не прекратилась, однако слегка поутихла; кожа вокруг них была сырой и воспаленной, и от отека появилось досадное ощущение, что голова у него сильно деформирована. Тем не менее, он выпрямился и зашагал, задрав подбородок, к рваной брезентовой палатке, с капралом Вудбайном за спиной.
***
ПОЛКОВНИК СМИТ ПОДНЯЛ ГОЛОВУ от круглого стола, пораженный внезапным вторжением - хотя Грей был поражен ничуть не меньше.
В последний раз он видел Ватсона Смита в гостиной у собственной свояченицы, в Лондоне, два года назад - тот закусывал бутербродами с огурцом. В форме капитана из Любителей Буйволовой кожи.
"Мистер Смит,"- сказал он - остроумие вернулось к нему первым. Он весьма учтиво поклонился. "Ваш покорный слуга, сэр."
Он не пытался менять тона голоса, или выражения лица. Без приглашения уселся на свободный стул, и прямо - насколько позволил здоровый глаз, - посмотрел Смиту в лицо.
Щеки у Смита вспыхнули, он слегка откинулся в кресле, собираясь с мыслями, прежде чем ответить, и с интересом разглядывал Грея.
Он был невысок, но широкие плечи и осанка придавали ему вид значительный - и Грей знал, что солдатом он был отменным. К тому же достаточно компетентным, чтобы не отвечать Грею прямо - вместо этого он обратился к капралу.
"Капрал. Как сюда попал этот джентльмен?"
"Это подполковник лорд Джон Грей, сэр,"- сказал Вудбайн. Его так и распирало от гордости, что удалось захватить столь значительную персону - и он положил Королевский ордер Грея, и сопроводительную записку Грея на шаткий столик, с видом, с каким мажордом представляет правящему монарху жаркое из фазана с алмазным глазками.
"Мы поймали его в лесу возле Филадельфии. Без формы. Э-э... как видите, сэр."
Он выразительно откашлялся.
"И он признался, что генерал-майор Чарльз Грей его кузен. Вы знаете - резня в Паоли."
"В самом деле?" Смит взял бумаги, и остро взглянул на Грея. "И что он там делал?"
"Там из него выбивал дерьмо полковник Фрейзер, сэр, один из офицеров Моргана. Так он сказал,"- добавил Вудбайн с меньшей уверенностью.
Смит смотрел на него пустым взглядом.
"Фрейзер - не знаю такого." Переключив свое внимание на Грея, он обратился к нему в первый раз: "Вы знаете полковника Фрейзера, полковник Грей?"
Его колебания говорили о многом. Но другого он и не ожидал.
Грей вытер нос рукавом, и сел попрямей. "Я отказываюсь отвечать на ваши вопросы, сэр. Вы их неправильно ставите. Вам уже известно мое имя, звание и полк. Все остальное - мое личное дело."
Смит уставился на него, глаза его сузились.
Глаза у Смита были довольно привлекательны, светло-серые, с черными бровями и ресницами, весьма драматические. Грей их заметил, когда полковник явился к чаю вместе с Минни.
Вудбайн закашлялся. "Э-э-полковник Фрейзер сказал, что этот человек был его пленником, сэр. Но не хотел сказать, почему - а когда я стал настаивать, он э-э... удалился. Тогда мы обыскали лорда э-э... господина полковника, и обнаружили его документы."
"Он удалился,"- старательно повторил Смит. "И вы позволили ему уйти, капрал?"
К тому времени Вудбайн выглядел уже менее уверенно - это было заметно по его поведению,- однако он явно был не из тех, кого легко запугать, Грей это видел.
Он набычился, и хмуро глянул Смиту в глаза. "Вряд ли его можно было остановить - разве что выстрелом. Сэр,"- добавил он категорически.
Кожа вокруг ноздрей Смита побелела, и у Грея сложилось отчетливое впечатление, что англичанин впервые был вынужден найти свою новую команду не совсем такой, к каким он привык раньше.
По части жилища уж точно.
Континентальная форма Смита была опрятна и ухожена, и парик был в полном порядке - однако палатка его, хоть и просторная, похоже, использовалась сразу несколькими отрядами и сильно пообтрепалась в одних местах, а в других была уже не раз заштопана и залатана.
Не так уж все плохо, подумал Грей, с наслаждением прикрыв глаза, когда слабый вечерний бриз пробился сквозь стены палатки, облегчив невыносимую духоту. У него уже заметно болела голова, и даже подобные мелочи следовало только приветствовать.
"Очень хорошо, капрал,"- сказал Смит, который, по-видимому, все это время старался придумать - и ничуть в этом не преуспел, - о чем бы спросить еще. "Молодцы,"- добавил он, с нотой запоздалого поздравления.
"Благодарю вас, сэр." Вудбайн еще медлил, очевидно, не желая упустить свою долю азарта.
"Могу я спросить вас, сэр, что вы намерены делать с заключенным?"
Грей чуть приоткрыл глаз, с интересом прислушиваясь к тому, каким будет ответ, и нашел, что Смит смотрит на него с каким-то хищноватым выражением. Перебежчик улыбнулся.
"О, я что-нибудь придумаю, капрал Вудбайн,"- сказал он. "Вы свободны. Спокойной ночи."
***
СМИТ ВСТАЛ И ПРИБЛИЗИЛСЯ к Грею, наклонясь, чтобы лучше рассмотреть его лицо. Грей чувствовал запах его пота, острый и мускусный.
"Вам нужен доктор?"- спросил он бесстрастно, но без враждебности.
"Нет,"- сказал Грей. Голова и бока у него болели отчаянно, к тому же он чувствовал сильное головокружение, но сомневался, что какой-нибудь здешний эскулап может справиться с любым из этих состояний. И еще он обнаружил, что после длительного контакта с Клэр и ее профессиональными воззрениямии, теперь он питал куда меньше доверия к врачам, чем прежде - хотя и раньше такового не имел, начнем с этого.
Смит кивнул и, выпрямившись, подошел к обшарпанному казначейскому сундуку и выудил из него две помятые оловянные кружки и каменную бутыль, в которой оказалась яблочная водка. Он налил две щедрые порции, и они еще долго сидели в тишине, молча ее потягивая.
До Иванова дня рукой подать, а снаружи свет был еще так ярок... хотя Грей уже слышал в лагере перестук, и шарканье ног перед началом вечерней поверки. Громко заревел мул, и еще несколько ответили ему хриплым хором. Фургоны... тогда, возможно, артиллерия?
Раздув ноздри, он глубоко вдохнул; артиллерийский расчет имел для него свой особенный запах, едкую смесь пота, пороха и горячего металла, куда более острый, чем запах пехотной роты с их мушкетами - аромат раскаленного железа навсегда въедался в одежду артиллериста, как и в его душу.
Но то, что сюда доносилось отчетливо, не было вонью орудий - это был запах жареного мяса. Он томительно просочился сквозь стенки палатки, и его желудок громко заурчал; кроме пива, которое обычно бывало для него прелюдией к плотной пище, сегодня с утра он не съел еще ничего.
Ему показалось, что от этого звука рот у Смита немного дернулся, но полковник учтиво его проигнорировал.
Смит прикончил свой напиток, снова наполнил обе кружки, и откашлялся.
"Не стану досаждать вам вопросами, поскольку отвечать на них вы не желаете,"- сказал он осторожно,- "но в интересах разговора сугубо гражданского, если вы захотите расспросить меня о чем-то приватно, я не сочту это преступлением."
Грей криво улыбнулся.
"Весьма любезно с вашей стороны, сэр. Этим вы хотите подтвердить свою нынешнюю расположенность лично ко мне? Уверяю вас, это лишнее."
На скулах у Смита моментально вспыхнули маленькие красные пятна.
"Это не входило в мои намерения, сэр,"- сухо сказал он.
"В таком случае приношу свои извинения,"- сказал Грей, и сделал еще глоток.
Крепкий сладкий сидр немного утолил в нем муки голода, равно как и боль в боку - хотя, без сомнения, с головокружением не справился.
"Какого рода вопросы я могу вам задать, как вы думаете? Каково текущее состояние Континентальной армии? Думаю, я и сам достаточно легко могу сделать выводы, по состоянию джентльменов, которые меня захватили, и некоторым другим признакам."
Он опустил глаза, и позволил себе не спеша обвести взглядом палатку, включая осколки керамической посуды, сваленные под кособокой походной койкой, и хвосты грязного белья, торчащие из чемодана в углу; очевидно, Смит или вовсе не имел ординарца, или ему достался совсем уж болван.
На мгновение Грей почувствовал острый приступ ностальгии по Тому Берду, лучшему камердинеру из всех, кто у него когда-либо был...
Румянец у Смита поблек; он издал легкий, иронический смешок. "Я полагаю, могли бы. Не такой уж это большой секрет. Нет, я скорее думал, что вы могли бы полюбопытствовать, что я намерен с вами делать."
"Ах, это." Грей поставил кружку и осторожно потер рукой по лбу, стараясь не прикасаться к распухшей области вокруг глаза.
"Честно говоря, я об этом совсем забыл, так я был удивлен увидеть вас здесь. И от удовольствия пользоваться вашим любезным гостеприимством,"- добавил он, поднимая кубок уже безо всякой иронии. "Кажется, капрал Вудбайн и его люди убеждены, что я должен быть незамедлительно повешен, как по обвинению в шпионаже, так и на более серьезном основании - как имеющий родственное отношение к генерал-майору Чарльзу Грею, который, насколько я понял, подозревается в том, что совершил некое злодеяние в местечке под названием Паоли."
Брови у Смита поползли вверх:
"И вы станете отрицать, что вы шпион?"
"Не будьте смешным, Смит. Я подполковник. С чего бы, скажите на милость, я стал шпионить в безлюдном лесу? Ну, хорошо - безлюдном до тех пор, пока там не появился Вудбайн и его веселые ребята,"- добавил он.
Его кружка была пуста; он уставился на нее, искренне удивляясь, как такое могло случиться. С легким вздохом Смит наполнил ее снова.
"Кроме того, у меня не было при себе ни секретных донесений, ни тайных писем - ничего, имеющего отношение к шпионажу."
"Не сомневаюсь, что вы фиксировали в памяти всю информацию, которую собрали,"- сказал Смит с циничным удовольствием. "Насколько я помню, у вас невероятная память."
Он слегка фыркнул, что можно было, скорее, принять за хихиканье. "So sayeth Sally, nimble-fingered, as her grip upon his prick did linger... как говаривала Салли-Ловкие пальчики, когда, вцепившись в его петушка, поняла, что тратит время попусту..."
Действительно, память у Грея была совсем неплохая. Достаточно хороша, чтобы помнить обед, на котором гостями была компания офицеров из разных полков. Когда господа углубились в свой портвейн, Грей - по приглашению, и под гром аплодисментов,- зачитал практически по памяти одну из очень длинных, и очень скабрезных од из позорно известных Избранных стихов Гарри Куорри, посвященных Эросу, копии которых еще с нетерпением искали и тайно передавали из рук в руки в некоторых общественных кругах, хотя книга была опубликована почти двадцать лет назад.
"Ну за чем тут можно шпионить, ради всего святого?"- воскликнул он, заметив логическую ловушку слишком поздно. Уголок рта у Смита вздернулся.
"Вы рассчитывате, что это я вам сам скажу?" Потому что ответом было, конечно, то, что скорее всего все силы Вашингтона были уже на марше, и в самой непосредственной близости отсюда, готовясь войти в Филадельфию, и вполне вероятно, атаковать отступающие войска Клинтона.
Грей пренебрег вопросом Смита, как риторическим, и сделал еще один заход - на этот раз довольно опасный.
"Вудбайн дал вам правильную оценку обстоятельств, в которых он меня застал,"- сказал он. "Очевидно, что я отнюдь не был застигнут полковником Фрейзером на месте вопиющего преступления, если он сделал то же, что капрал Вудбайн, и просто меня арестовал."
"Вы утверждаете, что полковник Фрейзер встретился с вами по договоренности, дабы передать информацию?"
Господи Иисусе... Он знал, что выбрал опасную тактику, но никак не предвидел такого оборота - что Джейми Фрейзера можно заподозрить в том, что тот является его сообщником. Естественно, Смит будет особенно чувствителен к подобной возможности, учитывая внезапное изменение его собственных политических привязанностей.