Потому и существует в паре распределение обязанностей. Задача дублера или второго номера, в случае возникновения нештатной ситуации, любой ценой вывести из-под удара первого номера.
Как ни бился доктор Фаусто за Тома, поднять его до второго уровня не удалось. Теперь нужно срочно готовить мальчику замену, чтобы не потерять полноценную боевую группу.
Тома перевели в обычный класс.
На языке, принятом в Центре, это и называлось «утилизировать». Сгоревшего солдата просто снимали с проекта и изменяли ему память. Теперь он не являлся носителем информации об армии Фаусто и не представлял никакой опасности.
Том никуда не денется. Он останется в Центре рядовым воспитанником, выполняющим, кроме обычной учебы в восьмом классе, обычные же, по его возрасту и способностям, поручения, разрешенные солдатам третьего уровня. Конечно, он теряет допуск первого уровня к новой информации, но не к благам, дарованным воспитанникам: получить хорошее образование, спортивную подготовку уровня мастера спорта, путевку в жизнь, собственную квартиру. И как минимум еще пятилетний негласный контроль и поддержку.
Сегодня доктор Фаусто показал своей армии откровения мадам Риты.
– Мерзкая личность, – первой выразила переполнявшие ее эмоции мисс Крэйд.
Это было еще самое мягкое определение, прозвучавшее в зале.
– Я правильно понял вас, доктор? Принимаем в разработку?
– Правильно, мистер Грин, – доктор Фаусто был уже не тем добродушным врачом с неизменной улыбкой и слащавой услужливостью. Это бы командир с большой буквы. – Каждый шаг, все его явки и телодвижения, всю подноготную этого Драйвера!
– Лейтенант… – мистер Грин прижал палец к губам. Здесь не принято было вслух называть источники информации. – Уже не раз упоминал мне это имя. Думаю, он поможет составить досье.
– Вы со своей командой как всегда, возглавляете группу разведки.
– Слушаюсь!
– На сбор информации вам неделя.
– Учитывая, кто у него папа, следов будет достаточно.
– Задействуйте всех со второго уровня и обеспечьте круглосуточный контроль. Вся информационная база по его семье из нашего архива завтра будет в вашем распоряжении.
– У меня вопрос, доктор.
– Да, мисс Крэйд?
– Один ли он – центр этой группы?
– Поясните, мисс Крэйд?
– Разрушится ли целостность преступной группы без лидера или просто власть перейдет в другие руки, а беспредел продолжится?
– Спасибо, мисс Крэйд, весьма ценное замечание, – поблагодарил доктор и перевел взгляд на Грина.
– Я понял, – на лету поймал тему мистер Грин. – Изучить взаимоотношения в группе.
– И вычислите потенциальных лидеров и их место в группе, – настойчиво повторила мисс Крэйд.
Мистер Грин кивнул.
– Все свободны, – отпустил их доктор.
Через неделю мистер Грин в том же кинозале, тому же составу продемонстрировал собранный солдатами второго уровня материал.
На кадрах скрытой съемки по полосе встречного движения мчался на высокой скорости огромный джип, защищенный спереди кенгурятником из блестящих труб. Он не реагировал ни на гудки машин, ни на сигналы идущего параллельным курсом автомобиля полиции.
Напуганные водители перестраивались из ряда в ряд, бросали свои машину на бордюры, сталкивались с ограждениями, разбрасывали по дороге осколки фар и куски бамперов.
Одна машина перевернулась и, ударившись в столб, загорелась.
Камера выхватила ухмыляющуюся физиономию водителя джипа, полицейскую погоню и таран лихачом на перекрестке заблокировавшей дорогу полицейской машины.
– Выродки, – прокомментировал мистер Грин финальную сцену фильма.
– Каково будет мнение? – обвел взглядом присутствующих доктор. – Убираем?
– Да!
– Убираем одного или?..
– Второй номер команды и главный заводила будет с ним.
– План проработан?
– Сделаем показательную порку, – мистер Грин протянул доктору лист бумаги.
Здесь была нарисована схема дорожного участка со всеми приметными зданиями. По маршруту движения кружочки с цифрами и объяснениями.
«1. Выезд Объекта на встречную полосу.
2—3—4 – сопровождающая его кодла.
5. Машина Исполнителя.
6. Точка начала работы.
7. Точка ухода с траектории…»
– Вы предлагаете списать его прямо на этом участке дороги?
– Это его самое любимое место для пакостей, – уточнил мистер Грин.
– Похвально!
– Воспримется в городе как божья кара.
– Насколько велики шансы подловить его здесь, учитывая, что исполнитель будет в рабочем состоянии только несколько часов?
– Через два дня у них банкет в ресторане. Празднуют день рождения одного из банды. Между двадцатью четырьмя и часом они заканчивают.
– Одобряю. Кто исполнитель?
– Первым номером Джулай, – мистер Грин приобнял девушку за плечи. – Я на страховке и за рулем.
– Какой вариант приготовили?
Джулай выдвинулась на первый план и рассказала доктору.
– Мы трижды выезжали на место, – четко докладывала она. – Я осматривала автомобиль. Первая мысль была – вырвать тормозные шланги передних колес – это самое незащищенное место машины, тем более основную работу можно сделать на стоянке, а в месте Х только сделать последний оборот.
– Но, как я понимаю, вы отказались от этой идеи? – спросил доктор.
– Да.
– Почему?
– Он не очень часто нажимает на тормоза, – призналась Джулай. – И дорога там идет на подъем. Так что, даже в случае отказа тормозов, он может не запаниковать, а просто погасит скорость, перестав давить на газ.
– Согласен.
– А потом Джулай нашла заводской дефект, – перевел разговор на себя мистер Грин, но доктор остановил его движением руки, и смотрел только на девушку.
– Я нашла дефект в рулевой колонке, – сообщала она. – Пустяк, маленький воздушный пузырь в металле. Но в очень удачном месте. Там, где ставится руль, резьба и крепление гайкой.
– Справишься?
– Я уже попробовала, – смутилась она.
– Как, пробовала! Наживую? – удивился доктор. – Без подготовки?
– Да! – в глазах девушки появился озорной блеск. – Мы были всего в метре от его машины. Я даже слышала, как скрипит металл! Микротрещина вышла к резьбе и я остановилась.
– Два дня… два дня… – задумался доктор. – Хорошо! План я утверждаю.
Доктор Фаусто встал и, потирая руки, заходил вокруг стола. Теперь уже для себя одного он мысленно прогонял операцию, углядывая возможные препятствия или нестыковки.
– Мисс Крэйд! – определился он. – Начинайте подготовку Джулай к работе.
– Что по дозировке?
– Основную работу ты считаешь, уже сделала? – спросил у девушки доктор.
– Да, – кивнула она.
– Выходите на три четверти. И… докладывайте мне через каждые три часа.
– Хорошо, доктор.
– Кто вторым номером?
– Не надо второго номера, – решительно сказала Джулай. – Я справлюсь!
– Она справится, – поддержал мистер Грин. – Я на страховке.
– Принимается. Всем на два дня особый режим! Никаких выходов за территорию! Послезавтра выход…
* * *
У Сэрсена давно выработалась такая привычка.
Вечером, отгуляв в ресторане и приняв на грудь дозу герыча, садился за руль своего Лэнд Крузер Прадо, выезжал на центральные улицы города. Следом свита таких же, как и он, отморозков на крутых тачках, но отморозков элитных, – неразумных отпрысков высших руководителей города или богатеньких наследников.
На дороге Крузак врубал все свои фары на полную мощность, слепил водителей, танцевал «вальс», кидая машину из правого ряда в левый, выезжал на полосу встречного движения и, включив на полную громкость музыку, безумно давил на газ. Водители шарахались в стороны, мяли друг друга, улетали на газоны. А дружки Сэрсена пилили за своим капитаном, ржали и снимали этот кавардак на камеры.
На площади возле администрации города Сэрсен разворачивался и спускался вниз, к цирку, опять же по встречной полосе.
Ни полиции, ни судов он не боялся. Папа – заместитель Мэра, от всех отмажет. А если кто-то случайно не успеет увернуться, поцарапает его Крузак, папины адвокаты всегда сделают так, что еще и ему платить за ремонт будут. Судья-то тоже свой, из отцовской команды!
Маленькая юркая Хонда Сивик японской сборки дежурила на площадке у магазина напротив ресторана «Лого». Магазин в такой час закрыт, а площадку используют как ночную стоянку жители окрестных домов. Собственником ресторана по документам числится безродная пенсионерка с трудновыговариваемой фамилией, но все знали – это владения жены вице мэра мадам Риты.
В Хонде сидела парочка. Смуглый мужчина лет двадцати трех и совсем юная девушка. Они не выглядели влюбленной парочкой. Скорее братом и сестрой. Не обнимались, не целовались, по выражению лица вели скорее деловые разговоры, чем флиртовали.
Тихо играла музыка.
Патрульный автомобиль полиции уже не в первый раз проезжал около ресторана и заезжал на площадку. Отрабатывая зарплату, наряд следил за порядком больше здесь, чем на подконтрольной территории района. Полицейские хорошо знали – за происшествия в городе с них если и спросят, то их маленькие начальники. А вот за любое происшествие около ресторана или, не приведи господь, с сыном вице мэра, сдерут три шкуры, мало не покажется.
– Что-то задерживаются сегодня, – сказал полицейский напарнику, глянув на часы.
– Ты куда-то торопишься?
– Да, вроде бы, нет.
– Часы тикают, смена идет, – философски сказал напарник.
– Оно конечно, и так, – согласился полицейский. – Но лучше бы наша смена шла где-нибудь в другом месте.
Когда пошатывающийся Сэрсен в окружении дружков и девиц выполз на автомобильную стоянку, патрульная машина предусмотрительно погасила фары и выключила музыку.
Молодежь в открытую разложила на капоте шприцы и ампулы. Под громкий рев музыки поочередно подходили, заряжались, бросая использованные шприцы и стекло ампул прямо под ноги.
Кто-то достал ракетницу и выстрелил в воздух.
В джин Сэрсена по-хозяйски запрыгнула девица в коротких шортах и в открытое окно показала всем средний палец.
Взревели мощные моторы.
Молодежь без стеснения газовала, поднимая с постелей жителей десятка близлежащих домов.
Прогрев моторы, тачки рванули с места. Крузак Сэрсена всегда был первым. Никто не смел выезжать раньше него. Любого, даже случайного, смельчака он тот час брал на таран, скидывал с дороги и навсегда исключал из состава своей свиты.
Последней в хвост колонны пристроилась маленькая Хонда.
Колонна летела по широкому проспекту мимо ледового дворца, университета, большого куба автосалона.
– Это мой салон, – перекрикивая динамики, показал Сэрсен девушке. Хочешь «Мерседес»?
– Если только купе, – лениво выдавила девица.
– Сделаю! – пообещал Сэрсен. – Цвет какой?
– Белый! А сиденья ярко-красные!
– Как кровь?
– Как море крови!
На светофоре у цирка водитель Хонды занял пустой правый ряд и, как только Крузак свернул на полосу встречного движения, маленькая скоростная машина рванула вверх. Ее скорость превосходила скорости остальных машин, но, оторвавшись от колонны, водитель не стал уходить в отрыв, а пошел параллельным курсом, вплотную прижавшись к разделительной полосе. Руль у японской машины справа, девушка сидела у левой двери.
Слева, на другой полосе дороги началась паника.
Летели в кювет, сигналили, брызгали стеклами обезумевшие автомобили.
– Достанешь? – спросил водитель у девушки.
– Да, – ответила Джулай, – я его уже чувствую!
– Давай!
Джулай опустила боковое стекло и, опершись на скрещенные на двери руки, пристально смотрела мимо подружки на Сэрсена, точнее на его руки.
Вот они пролетели мимо трехэтажной стекляшки банка, мимо торгового центра, приближаются к последнему светофору. Водитель Хонды начинает заметно нервничать и все чаще бросать взгляд с дороги на Джулай. До выезда на площадь остается один пролет, полторы-две минуты.
Девушка невозмутимо гипнотизирует руль летящего Крузака.
– Есть! – вскрикивает она и победно откидывается на сидении.
Трехтонный Крузак на огромной скорости таранит пустую автобусную остановку, сносит киоск и, продолжая неуправляемый полет, врезается в бетонную стену банка.
– В мясо! – проследив в зеркало заднего вида, водитель Хонды доезжает до театра, разворачивается и возвращается к месту аварии. Надо проверить, чисто ли выполнена работа. Еще есть время и шанс доделать начатое.
Глава 6. Встреча авторитетов
Этот дом на Ипподромной улице, где селились только состоятельные люди, был самым приметным. Не дороговизной материала, не причудливостью архитектуры, а ее необычностью. Почти по всему периметру участка в добрых полакра3 площадью, тянулись сплошные постройки без единого окна наружу.
Первый этаж переходил в подвал, образуя что-то среднее между гаражом, хозяйственными комнатами и цехами по производству всего и вся: от швейки до разлива водки и фасовки мелкой розницы. Второй этаж – жилые комнаты для братвы и работного люда, и опять же цеха-мастерские, не требующие большого народа и суеты: – ювелирка, художественные мастерские, даже личные иконописец и чеканщик царских монет.
Потом шел широкий двор, по которому пешком гуляли здоровые как телята кавказские овчарки и среднеазиаты. И в центре хата пахана: трехэтажная коробка непритязательного дома.
Арочный проход в дом огорожен от собак арматурной сеткой, – гуляй без опаски. Но это обманчивая безопасность. Нажатая кнопка, и сетка улетела под потолок.
Здесь жил Давид – пахан теневого, полукриминального и уголовного мира города. А причудливый забор нужен был ему не столько для защиты своей бесценной шкуры, сколько для авторитета в своей среде. Любой, отсидевший срок баклан, не имеющий крыши над головой, работы или дружков, у которых можно перекантоваться, мог прийти сюда.
Здесь никому не бывает отказа. Люди всегда нужны. А уж к какому делу тебя пристроят, полностью зависит от тебя. Все в соответствии с твоим местом на иерархической лестнице, умением и полезностью общине. Могут просто доверить машины мыть, в теплицах огурчики выращивать. А могут и пристроить к бригаде, которая машины угоняет, разбирает и перепродает. Или в теплом киоске будешь огурчиками торговать да из-под полы порошок толкать.
Люди хоть и жили на вольняшке, но по законам зоны и братвы. И самым строгим судьей здесь был не продажный мирской суд, а всесильный пахан и его личное понятие справедливости.
Дом пахана имел две половины. Одна, обставленная и сверкающая дорогой мебелью, люстрами с позолотой, хрусталем и коврами, больше походила на многокомнатный номер пятизвездочного отеля. Заселялся номер не часто, только когда прибывали важные гости. В обыденной же жизни пахан не любил роскоши и старался меньше проводить здесь время.
По его настроению и под его нужды вторая часть дома была обставлена на пример деревенской избы: просто и чисто. Здесь и воспоминания детства живут, здесь и душа отдыхает. И весь свой люд себя уютнее чувствует. Тут и водка с солеными огурчиками, с квашеной капустой да картошкой на постном масле лучше пьется, и разговоры честнее говорятся.
Самовар, тюлевые занавески, круглый стол и икона с лампадой в красном углу. Он даже привез из маленького провинциального городка, где родился, старый сундук, обитый полосками почерневшей жести. Как это чудо из его детства сумело сохраниться, остается только гадать. Но, в минуты одиночества и подступившей ностальгии, приляжет на этот сундучок, закроет глаза, и как на полвека назад перенесся, в те годы, когда мальцом и взаправду спал на этом сундуке, свернувшись калачиком. А случится какой шум или движение в доме – вскочит, пригладит редкие волосешки и примет положенный его авторитету вид.
Сегодня у пахана гости из администрации. Банный день на широкую руку.
Это лет двадцать назад они могли существовать сами по себе: власть – отдельно, пахан со своими урками – отдельно. Мэр города урку на пушечный выстрел к своему телу не подпустит. Пришли времена иные. Нынче заместитель мэра с компанией в открытую в баньку к нему приехал. Деньги не имеют цвета и запаха. А когда на кону не просто деньги, а очень большие деньги, – стираются все отличия.