С тех пор, как вызвал шторм, Погодник стал видеть странные вещи, которые уводили его прочь от реальности. Его третий глаз на время ослеп, но сейчас снова начал оживать, и сам колдун постепенно возвращался из потустороннего мира в наш. Хотя уходить оттуда ему не хотелось.
Все, кто его знал, пытались проводить с ним все время, вытаскивая из странных фантазий. Оставлять его одного можно было только ненадолго: он забывался до того, что мог себе навредить. Один раз он уселся на линии прилива и чуть не захлебнулся там. В другой раз он ушел гулять по шахтам на острове синих и пробыл там два дня, непонятно как прячась от людей в голых стенах. Его чудом отыскала Барракуда. Помимо этого, он устраивал себе голодовки, не спал и зачем-то наносил себе раны... Но при всем этом он разговаривал и отлично воспринимал все, что происходило вокруг. Он даже управлял своей стаей и иногда, в моменты особенных прояснений, принимал важные решения.
Сейчас, когда его третий глаз прозревал, колдун с каждым днем становился все более вменяемым, но оставлять его одного мы все еще боялись.
- Эй! - крикнул я, спускаясь к воде. Похоже, Погодник собирался провести в этом танце остаток вечности! А у меня, в отличие от него, еще были дела.
Увидев меня, колдун странно улыбнулся. Он замедлил движения, но закончил их, только когда они пришли к некому логическому итогу.
- И что это было? - спросил я, разглядывая Погодника.
Тюрбан скрывал его третий глаз и неестественную форму черепа. Можно было подумать, передо мной стоял совершенно обычный парень, сильно загорелый и болезненно худой.
- Я был дождем! - объявил он, загадочно улыбаясь.
- А я ураган, гоню тебя обратно к голубым, - хмыкнул я. - Отец ищет тебя.
- Никакой ты не ураган, - усмехнулся Погодник, накидывая на свои хрупкие плечи огромную полосу ткани, валяющуюся на песке неподалеку. Он несколько раз обернул ее вокруг шеи на манер шарфа, выдернул из песка свой посох и пошел ко мне.
- Эх, знали бы вы, невежи, какая свобода открылась передо мной! Но вы же все такие умные, вам бы только посмеяться над чудиком! - беззлобно сказал он, радостно вдыхая подувший нам в лица ветер. - Я использую эту возможность, пока еще слышу голоса стихий так ясно! Скоро они совсем замолчат, и кто знает, смогу ли я еще хоть раз заговорить с ними?... Поверь, если бы ты вдруг тоже их услышал, ты бы не задумываясь уплыл в открытый океан, навстречу их зову! И, поверь, тогда я бы не стал, как ты сейчас, смотреть на тебя, как на идиота!
- Может быть, может быть, - я улыбнулся, ведя его в сторону голубых. - Мне повезло, что на этот раз я нашел тебя так быстро! В прошлый раз пришлось звать Барракуду...
- Эй, я просто хотел побыть с ней наедине! - отшутился Погодник. - Слушай, давай погуляем по острову? Я не очень хочу возвращаться к отцу: он слишком уж обо мне волнуется! Думает, я теперь умственно отсталый. Ему этого не понять, да я и не прошу его об этом... но я хочу немного отдохнуть от его опеки.
- Как скажешь, - неожиданно для себя я согласился. Я вдруг понял, что мне и самому хотелось немного отдохнуть от всего того, что творилось на Огузке последние недели. Дела, наверное, могли немного подождать. - Куда пойдем?
- К Банным Гротам! Чую, нам там сейчас самое место...
Банные Гроты, лучшее место на острове, отдушина для каждого жителя, сейчас пустовали. Людям было не до того, чтобы плескаться в теплой воде. Многочисленные пещеры, котловины и водопады в пустую перегоняли воду.
Зайдя внутрь одной из искусственных пещер, наполненных густым белым паром, мы с Погодником разделись и залезли в горячую воду.
Я раскинул руки в стороны, упершись в край бассейна, и положил голову на горячий камень. Уставшее тело каждой своей клеткой ощутило, что такое истинное блаженство... Давно я не чувствовал ничего подобного!
- Не усни тут! - хихикнул Погодник, брызгая в меня. - И чего это ты такой замученный?
Меня передернуло от его вопроса. Я не стал отвечать, даже глаз не открыл: только дурак на его месте задал бы этот вопрос. Дурак или безумец.
- Подумаешь, весь день возился с миналией...
От самого звука этого слова вся та легкость, которую я испытывал, испарилась, смешалась с водяным паром.
Спустя пару недель после того, как мы заметили странную активность водоросли, на Огузке начался настоящий ад. Вся территория зеленых была завалена гнильем уже спустя полторы недели, спустя несколько дней после этого началась эпидемия. Сначала каждый десятый, потом каждый седьмой... люди умирали за считанные дни, и никто ничего не мог сделать. Самые умные начали напиваться настойкой желтых еще с седьмого дня, такие по большей части отлично переносили отравление. Но настойку пили далеко не все. Упертые оранжевые, не признающие "дурной" напиток, не прикасались к ней даже после того, как больше сотни из них умерло в мучениях.
Сначала я помогал разгребать миналию, потом помогал сооружать погребальные костры... каждый день был занят только этим. Миналия и мертвецы. Иногда кто-то по пьяни что-то творил, и тогда я мог отвлечься на судебное разбирательство. В остальное же время все, что меня окружало, - разлагающаяся водоросль и мертвые люди. И этот запах... никогда в жизни я не забуду этот запах. Гниль проникала во все уголки острова, превращая все, что мы строили эти месяцы, в зловонные кучи.
- Этому кошмару конца не видно, - вздохнул я, моргая, чтобы прогнать из головы жуткие образы.
Погодник был слишком занят играми с водой и ветром, чтобы заметить, что происходит вокруг. Он не мог понять тех страданий, которые сводили людей с ума, и я не мог винить его за это. В конце концов, он живет где-то выше всех нас, - в этом я не сомневался.
- Конца не видно, говоришь? Он не так далеко, Дельфин! Когда все переболеют этой заразой, тогда все и кончится, - сказал Погодник, разматывая свой тюрбан. Шапка заботила его куда больше, чем тема разговора.
За тюрбаном он снял и повязку на лбу, открыв больной глаз. Смотрел он мутно и не открывался до конца, но в целом выглядел неплохо. Колдун зажмурил два нижних глаза, проверяя, может ли смотреть только верхним.
- Ну... по крайней мере, я вижу, что там светло, - он повернулся к выходу.
- Прежде, чем все переболеют, погибнут сотни...
- Выживут сильнейшие! Закон природы, - он пожал плечами, моргая всеми тремя глазами по очереди. - Черным сейчас тоже несладко.
- Похоже, голубая болезнь свалила всех, кто тогда был на Огузке, - кивнул я. - Они даже разведчиков до сих пор к нам не отправили... Но возможно, они просто не хотят, чтобы те сталкивались с миналией.
- Может... - Погодник явно терял нить разговора. Она уставился на воду в бассейне и смотрел на нее так, словно в ней сидела русалка. - Я сейчас нырну, а ты вытащи меня через пару минут, если я сам не смогу?
- Эй, давай без этого! - возмутился я. - Одного раза тебе мало было!?
- Да все будет хорошо, ты ничего не понимаешь! - скривился колдун. - Мы, люди, так ограничены, все, что мы знаем о мире, это лишь плод работы нашего тела! Мы так цепляемся за свою жизнь, будто она - не сплошное ограничение свободы! А стихии - это чистая энергия, прекрасная и абсолютная!... Сейчас я ближе к ним, чем когда-либо. Я понимаю, что я сам - вода, земля и воздух, и что имею кое-что, чего нет ни у океана, ни у ветра! У меня есть сознание, чтобы оценить красоту истинной гармонии сил в природе... Я учусь управлять вещами, которые до сих пор мне были недоступны! Я многое могу сейчас, и прошу тебя о помощи скорее для твоего спокойствия, чем для своей безопасности...
- Да ныряй уже! - велел я, невольно поморщившись от нахлынувшего потока слов. Он мог достать кого угодно своей болтовней!
Довольно замолчав, Погодник медленно погрузился на самый нижний ярус бассейна, тот, который был последним перед синеющей бездной, откуда поднималась горячая вода.
На секунду я позавидовал ему: хотел бы я так же уплыть от всего и говорить с духами.
Я быстро прогнал эти мысли, и, чтобы не возвращаться к ним, стал тарабанить пальцами по камню, меряя секунды. Наверное, нужно будет вытащить его через минуту, если сам не выплывет...
Вдруг в такт моим постукиваниям по пещере разнеслось шлепающее эхо. Прислушавшись, я понял, что кто-то шел прямо к нашему бассейну.
Через несколько секунд передо мной стояла Барракуда.
- Купаешься? - спросила она. С интересом осмотрев меня и лежащие за мной вещи, она потянула руки к цепям на своей рубашке и стала их расстегивать.
- Да, - ответил я, уходя поглубже. Из выдолбленных в стенах крошечных окон света пробивалось немного, но его вполне хватало, чтобы оценить прозрачность воды. - Вокруг полно свободных купален, между прочим!
- Я привыкла мыться здесь, так что если ты не против...
Она скинула с себя все, что на ней еще оставалось, и с разбегу прыгнула в воду в полуметре от меня.
Девушка вынырнула, изящно откинув назад мокрые черные косы. Взглянув на меня, она весело оскалилась, затем стала искать кого-то взглядом.
- А где Яшма?...
- Яшма?
- Та полосатая красотка, с который ты глаз не сводишь! - она усмехнулась. - Разве ты тут не с ней?...
Тут ее лицо озадаченно вытянулось.
- Но если эта одежда не Яшмы, то с кем ты тут?...
Открыв рот для ответа, я вспомнил про Погодника, который все еще был на дне и, скорее всего, уже наглотался воды...
Я тут же нырнул вниз, высматривая на темных камнях что-то, напоминающее тощего колдуна.
Он сидел на одной из нижних полок, скрестив ноги и положив руки на колени, отрешенно пялясь куда-то в глубину. Я помахал рукой перед его лицом, он очнулся, посмотрел на меня и тут же схватился за горло, выпуская пузыри воздуха. Взяв его под руки, я быстро поплыл наверх.
Когда я вытащил его на поверхность, барахтающегося и кашляющего, Барракуда забилась в самый темный угол.
Увидев ее в бассейне, Погодник тут же перестал кашлять и широко раскрыл все три глаза. Похоже, в этот самый момент его третье око окончательно прозрело...
- Она привыкла мыться здесь, а мы ведь не против компании, да? - усмехнулся я, подталкивая онемевшего от восторга колдуна к краю бассейна, чтобы он снова не ушел на дно.
- Так ты тут.... с ним, - Барракуда поморщилась, выжимая тяжелые косы.
- Решили устроить банный день, - объяснил я.
Погодник пялился на Барракуду, она мылась, делая вид, что ей все равно. Сидеть и наблюдать за ними мне не особенно хотелось, потому я нырнул обратно в воду, чтобы немного поплавать и заодно выяснить, насколько здесь глубоко.
Когда я достиг нижнего яруса, последнего, где можно было уцепиться за стены, перед глазами замерцали тусклые искры, а в голове стал нарастать какой-то писк, словно уши заложило на глубине... Это было странно: не так уж далеко я заплыл.
Я устремился обратно наверх, но шум в голове не исчезал.
"Как он?" - вдруг услышал я сквозь него. - "Понимает хоть что-нибудь?"
Этот голос внутри моей головы так поразил меня, что я невольно поплыл назад, выпустив пузыри воздуха.
Что это, во имя неба, за штучки!?
Я прислушался к своим ощущениям и понял, что слышу голос вовсе не в голове: он шел из серьги на моем ухе. Барракуда говорила со мной через мариний.
Я вынырнул и недоуменно посмотрел на девушку и Погодника. Они были в разных концах бассейна, и, вроде бы, колдун к ней не приставал. Почему тогда она спрашивает про его вменяемость?
Я не был уверен, что мне хватит могущества провернуть то же самое, но я попробовал ответить ей, что с ним все в порядке... И, похоже, у меня не получилось: Барракуда вдруг расхохоталась, да так, что чуть не хлебнула воды, согнувшись пополам. Она булькнула пару раз и закашлялась, прекратив смеяться.
Погодник все еще хихикал.
- Она со мной говорила!... - выдавил он сквозь смех, дергая себя за мочку уха, где была серьга из мариния. - Спрашивала, можешь ли ты нас подслушать!... "С ним все в порядке!"... Все с тобой ясно, друг мой упыреныш!
Девушка залилась, на этот раз еще громче, так что ей пришлось держаться за борт, чтобы остаться на воде.
- Так синие могут не только мысли слышать, но и общаться через мариний на расстоянии? - спросил я, обдумав ситуацию.
- Не синие, только я и Жемчуг! - ответила Барракуда, улыбаясь.
- И какое же расстояние самое большое?
- Мы слышим друг друга на разных концах Огузка, - сказал Погодник. -Между нами особенная связь, да, милая? - он подмигнул Барракуде двумя глазами, левым и верхним. Она скривилась.
- Я вас слышал, значит, и другие так могут... Если научить хотя бы пару десятков синих говорить на расстоянии, вести оборону Огузка мы сможем эффективнее! - сказал я, раздумывая, как еще можно это применить. - Как вы могли молчать об этом!? Столько всего уже можно было сделать!...
- Это мое открытие, - Барракуда недовольно нахмурилась. - С чего мне рассказывать о нем всем подряд?
- Я поговорю с Буревестником, он наберет людей, и ты научишь их этому, хорошо? Чем больше смогут это делать, тем лучше...
- Что!?... Нет! - воскликнула она с таким возмущением, будто я попросил ее вынуть гвозди из лица. - Не стану я никого учить!
- Ты понимаешь, что ты сейчас говоришь? - изумился я. - Это же связь друг с другом на расстоянии, несмотря на шум и обстановку вокруг! Мы сможем управлять людьми во время обороны, разведчики смогут докладывать об увиденном прямо с места наблюдения... это огромные возможности!
- Послушай, Белый, ты у нас любишь построить из себя активиста, но мне это все не нужно, ясно? - взвилась Барракуда. - Я сама по себе, так всегда было, и я не собираюсь ничего менять! И только попробуй пойти к Буревестнику и повесить на меня десяток придурков, я тогда!...
- Ты тогда что!? - я повысил голос, не сумев сдержаться: ее тон выводил меня из себя! - Ты не можешь присваивать себе то, что может спасти кому-то жизнь!...
- Эй, я научу их! - вдруг крикнул Погодник, перебивая меня. - Я тоже умею болтать с маринием, да и объясняю я лучше, ты же знаешь... к тому же, для этой способности нужны навыки видения, как у моих девочек. Синих и фиолетовых нужно учить вместе, чтобы они делились друг с другом знаниями. Так что оставь Барри в покое, я все сделаю!
- Ты уверен, что сможешь? - я посмотрел на него с недоверием. Несколько минут назад он чуть не захлебнулся, потому что слишком ушел в себя и забыл, что надо дышать.
- Я уверен, - кивнул он. - И я бы не захлебнулся, если бы ты меня не разбудил, в этом и был смысл!
- Хорошо, - вздохнул я, приходя в себя после внезапной перепалки. - Тогда нам нужно поговорить с Буревестником. Открытие важное, оно может понадобиться нам в любой момент, так что лучше сделать это сейчас.
Упершись ладонями в край бассейна, я подтянулся и вышел из воды.
- Надо сделать это сейчас! - воскликнула Барракуда, парадируя меня. - Да кем ты себя возомнил, а!? Раздаешь приказы, словно Солнце! Жемчуг тебе ничего не должен только потому, что тебя назначили судьей!
- Он должен людям на Огузке, - ответил я, стоя к ней спиной и надевая штаны. - Как и каждый из нас.
- Как много слов о людях и их жизнях, только послушай себя: ты говоришь, как черный, и ведешь себя так же! - продолжила Барракуда. Она словно вспыхнула и не могла остановиться, ее несло все дальше и дальше. - Ты считаешь, что можешь решать за других! С какой стати!? У тебя нет права приказывать нам, говорить, что делать с нашими знаниями, чем делиться, а чем нет! Мы свободны, наши синие собраться подарили нам эту свободу ценой своих жизней, взорвав шахты, не для того, чтобы выскочки вроде тебя указывали, что нам делать!
Я не стал ей ничего объяснять, только сказал Погоднику, что буду ждать его снаружи.
Он задержался в пещере, но ненадолго, и вышел один.
- Ты же знаешь, синие не выносят, когда им говорят, что делать...
- А оранжевые мечтают, чтобы все верили в Бога! - фыркнул я. - Сейчас не время кричать о своих желаниях и устраивать распри, сейчас нужно делать все, чтобы выжить.