- Так тебе говорили на Остове, да? - вдруг усмехнулся он.
- По-твоему, я не прав!?
- Эй, я люблю Барри, а ты на нее кричал! Конечно, ты не прав! - воскликнул он, нахмурившись. С его лицом эта эмоция выглядела особенно устрашающе. - Считай, я еще не разбил тебе нос только потому, что твоя рожа все равно от этого не много потеряет: уж слишком ты страшный...
Он вдруг улыбнулся, его лицо разгладилось и посветлело.
- Эй, ты тоже это видел? В жизни она куда красивее, чем во снах! - сказал он, мечтательно прищурив третий глаз. - У нее такие гармоничные плечи, такая аккуратная грудь...
Покачав головой, я повел его в сторону синих.
Когда мы нашли Буревестника, он сперва не поверил в то, что услышал. Он считал, что если бы через мариний можно было общаться на расстоянии, Барракуда бы ему об этом сказала, а если не она, то кто-нибудь другой из шахтеров.
- Это все ваши фиолетовые бредни! - категорично заявил он. - Я уважаю таланты фиолетовых, но я не хочу, чтобы мои люди тоже гонялись за волнами, пока не захлебнуться! И тебе, Дельфин, посоветую завязать с этим. Справился ты с солнцем, и хватит уже этих сомнительных практик!
- Да прицепились вы все к тому случаю с приливом! - возмутился Погодник. - Слушай, понимаю, твои люди заняты работой, мои тоже. Для развития способности, о которой я говорю, нужно много упражняться с маринием и научиться улавливать кое-что помимо света, звуков и простых вибраций. Но Дельфин прав, нам нужно попробовать! Если он смог слышать, значит, и другие синие тоже смогут, если хотя бы попробуют учиться у фиолетовых.
- И чего ты от меня хочешь? - вздохнул Буревестник.
- Я выберу одного из твоих шахтером и одну свою ведьму. Поручу их друг другу и, думаю, через несколько дней они смогут общаться, находясь каждый на своей территории, - заявил Погодник. - Ты ведь прислушаешься к своему человеку, если он подтвердит то, что я говорю, и позволишь учиться остальным желающим?
Никто никогда не отказывал Погоднику. Наверняка Буревестник, как и я часом раньше, тешил себя мыслью, что слова колдуна логичны и только поэтому он разрешил ему делать, что хочется.
С позволения Буревестника мы с Погодником спустились в шахты, где он выбрал одного синего, которого посчитал наиболее подходящим. Это оказался здоровый и сильный детина, который одним ударом кирки, казалось, сотрясал всю шахту.
Я объяснил бедолаге, что ради очень важного эксперимента ему придется немного пожить с фиолетовыми. Поначалу он хотел отказаться, но услышав, чему будет учиться и у кого, - по словам Погодника, его ждали несколько дней в обществе самых красивых ведьм, - он все-таки согласился.
- Что ж, Угорь, я доверяю тебе, - сказал Буревестник, когда мы привели к нему избранного шахтера. - Если ты сможешь провернуть то, о чем они говорят, это будет серьезным шагом для всех нас, ты ведь это понимаешь?
Он неуверенно кивнул. Мы с Погодником неловко переглянулись: гарантий, что парень вот так ни с того ни с сего сможет встать на один уровень с Барракудой или с одной из ведьм у нас не было.
Посмотрев на нас, Буревестник махнул рукой, проворчал что-то и вернулся к своим делам.
Мы пожали плечами и повели Угря на территорию фиолетовых.
У них все было, как обычно. Из хижин доносился стрекот станков и стук молотков, женщины с корзинами, полными сухих водорослей или ингредиентов для краски, ходили туда-сюда, из общей кухни валил дымок, чуть отдающий гарью.
Если не приглядываться, можно было бы не заметить, что стая уменьшилась почти вдвое, что многие сильно похудели и выглядели больными: все так же быстро и суетно выполняли свою важную работу, потому что могли выполнять ее.
Только вчера я помогал вывезти отсюда труп пожилого мужчины, и до самого костра за нами шла молчаливая женщина со всеми признаками болезни...
Я прогнал эти воспоминания.
Оставив нас с Угрем дожидаться снаружи, Погодник скрылся в большом доме на окраине поселения. Это здание было чем-то вроде его собственного храма, там жили лучшие ведьмы, которых колдун сам отбирал на протяжении многих лет. Наверное, даже старейшины оранжевых не пользовались таким уважением в своей стае, как эти ведьмы среди фиолетовых: Погодник был для всех них почти божеством, а ведьмы - его первые посредники.
- Я слышал, безумие не заразно, - сказал Угорь, тревожно косясь налево.
Там стоял загон, сложенный из костей и веревок, в котором бродили наименее вменяемые фиолетовые. Сейчас, когда Погодник сам был не в лучшей форме, он не мог помогать им, так что по развитию они походили на трехлетних детей, за которыми требовался постоянный присмотр.
С непривычки это зрелище могло вызвать отвращение или даже страх у любого.
- Безумие не заразно. В отличие от любви к маринию, - я подмигнул Угрю. - Поверь мне, тебе здесь еще понравится!
Он неуверенно пожал плечами.
Наконец, Погодник вышел, и вслед за ним появились его ведьмы.
- Ой, кто к нам пожаловал! Чего ты давно не приходил, а!? - весело крикнула Радость, повисая у меня на шее. - Мы тут уже с ума сошли от скуки без твоих баек!
- Работа не пускает! - ответил я, бережно опуская на землю это белокурое чудо.
- Ага, работа, как же! - усмехнулась Зависть, высокая сильная брюнетка.
- Хоть бы заглянул, а то прячешься от нас, как виноватый! - оскалилась рыженькая веснушчатая Любовь.
- Как-нибудь к вам зайду на кружку настойки, - неуверенно пообещал я.
Ведьмы трясли меня еще пару минут, а потом, наконец, взялись за свою новую игрушку.
- А как тебя зовут, красавчик?
- Вы посмотрите, какие у него мышцы! Скольких из нас ты сможешь поднять за раз, а?
- Девочки, вы посмотрите, во что он одет! Ужас, эти лохмотья нужно немедленно снять и найти ему что-нибудь синее... Или тебе больше понравится фиолетовый, а?
Окружив раскрасневшегося бедолагу, они ласково, но настойчиво повели его в дом.
- Не затискайте его до смерти, мне его еще Буревестнику возвращать! - крикнул им вслед Погодник.
- Вернем в целости! - пообещала Любовь, задорно улыбаясь.
- Думаю, если забрать его от них через несколько дней, он найдет способ говорить с ними хоть со дна морского, - усмехнулся я.
- На то и расчет, - осклабился колдун.
Отведя Погодника к отцу, я со спокойной совестью пошел к собственному дому, надеясь переодеться в чистое и получить пару минут покоя.
Однако, еще до того, как я увидел собственное жилье, я услышал крики, доносящиеся изнутри.
Внутри, судя по всему, находились двое мужчин и ругались так громко, что проходящие мимо голубые недовольно оглядывались на окна.
- Я буду ждать его тут хоть до рассвета, и меня ничто не остановит! И ты будешь ждать его со мной! - вопил один из них.
Я поспешил зайти внутрь.
- Что тут происходит!? - громко спросил я, заходя в собственный дом.
Эти наглецы сидели прямо на моей кровати!
- О, кто прибежал! - хмыкнул второй мужчина. Он один из тех зеленых, которые попали в свою стаю сразу, а не после ям. - Где ты шляешься, когда людям нужно правосудие!?
- Я повторю еще раз: что тут происходит? - я нахмурился и повысил тон, давая им понять, что не намерен терпеть этот бардак ни секундой дольше.
Зеленый замолчал, а вот другой, желтый, явно почувствовал прилив сил после моих слов.
- Он выжрал полбутыли грибной настойки! - начал он. - Заявился на нашу территорию, забрался в мой дом и отлил из бутыли семь литров!
Кража грибной настойки... чего еще желать под вечер после того, как весь день разгребал гнилье под палящим солнцем?
Это звучало настолько бессмысленно, что я испытал жгучее желание вышвырнуть их из своего дома. Однако, я знал, что литр этой дряни может вывести из строя шестьдесят человек, если те не знают, как ее пить. Если настойку и правда украли, вора надо искать, иначе отравившихся в лазаретах станет еще больше.
- Ты правда это сделал? - я посмотрел зеленому в глаза, сосредотачиваясь на его зрачках. Это помогало отличить правду от лжи: когда человек лгал, мне казалось, что его глаза темнеют, хотя на самом деле этого не происходило. До Погодника мне было далеко, но, как показали расследования, метод еще ни разу меня не подвел.
- Ни капли я не выпил! - воскликнул он. - Хотел, но не выпил!
- Я его уже не первый раз у нас видел, он все что-то вынюхивал и крутился у моего дома, а потом пропало семь литров! Мы обыскали его дом, но там ничего не было, кроме пустого бурдюка: он все выпил! Не один, так с дружками!
- Карпуша бы не позволил им ничего пить, а один человек, даже зеленый, семь литров за день не выпьет, - сказал я, решив, что зеленый не врет. - Не вылил же он их!
- Да я в глаза эту бутыль не видел! - продолжил зеленый.
- И шатался среди нас дни напролет просто так, да!? - возмутился желтый.
- Да воры выкрали, они все прут! Или сам ты все выжрал! - кричал зеленый. - Я попросить попробовать хотел и все!
- Слушайте, я не могу ночью вламываться во все дома и искать грибную настойку, - сказал я, глядя на желтого. - Если ее начнут пить, это сразу же станет известно всем в округе, так что пропажа найдется быстро.
- Мы храним бутыль по очереди, чтобы воры и эти торчки не стащили, у нас сложная система дежурств... А этот специально следил за нами, чтобы залезть, куда надо!
- Надо было запирать дом или прятать лучше, - сказал я. - Идите к своим стаям, завтра, если ничего не прояснится, будем решать, что делать.
Но желтый не собирался успокаиваться: ему нужны были виноватые здесь и сейчас. Пришлось идти с этими двумя к Карпуше и объяснять ситуацию.
Узнав, что один из его людей подозревается в краже, связанной с грибами, он пришел в ярость. Зеленых он держал в железном кулаке, запрещал им пить и курить, заставляя наркоманов возвращаться к нормальной жизни.
Я рассказал ему все, как есть, и дальше мог просто смотреть: вместе с желтым Карпуша лично взялся обыскать каждый дом и проверить на вменяемости каждого из пятнадцати зеленых.
Выяснилось, никто из них не был причастен к краже, и то, как они оживлялись, слыша про пропажу, говорило нам больше всех их слов.
После этой проверки желтый, наконец, успокоился и ушел, обещая прийти завтра для дальнейших разбирательств.
Я, наконец-то, мог пойти ужинать.
Обычно я проводил вечера в стае голубых, сидя у костра и наполняя миску из общего котла. Но сегодня мне захотелось побыть среди желтых. Давно я у них не был... и вообще.
Найти костер известной троицы было не трудно: громкий хохот Яшмы и хихиканье мастеров разносились по всей стае.
Никакие невзгоды не могли смирить веселья выпивох: что бы ни творилось у остальных, желтые имели железный иммунитет к любым несчастьям.
- О, кто пожаловал! - воскликнул Борода. - Давненько тебя тут не было!
- Я тоже так подумал, - кивнул я, усаживаясь на предложенное место у костра. Мне тут же вручили тарелку с рыбной похлебкой.
- Яшма готовила, - заметил Вадик, и на лице его появилась легкая улыбка. - На Остове ее научили добавлять в еду травы и грибы... это что-то невероятное, попробуй!
Яшма жила у желтых уже месяц. Она отлично освоилась, свободно разгуливала по острову, общалась с друзьями и дралась с теми, кто пытался доказать ей, что убийцам не место на Огузка. Несколько раз мне на нее жаловались за драки, я приговаривал ее к часам особо тяжелых общественных работ, и все оставались довольны.
Первое время Яшма провела в хижине у Вадика, но потом, к неудовольствию химика и к крайнему моему облегчению, переехала в отдельную хижину, построенную специально для нее.
Большую часть времени она гребла миналию вместе со мной у Карпуши, но говорили мы редко: работы было слишком много. Возвращаясь же вечером к желтым, она могла окунуться в привычную для нее среду обитания и говорить о чем-то, что не было связано с эпидемией... Мне же не хватало времени даже на то, чтобы добыть себе рыбу на ужин, и зачастую я не мог позволить себе идти на другой конец Огузка. Мы с ней почти не общались... я едва ли знал, что происходит у нее в жизни. До сих пор я даже не узнал о том, что происходило с ней на Остове.
Вадик не мог не напомнить мне об этом.
- Пф, невероятное! После твоей стряпни и сырая рыба за засолку сойдет! - хмыкнула Яшма, чем вызвала взрыв смеха у Бороды и Шляпы.
Вадик только еще шире улыбнулся.
Я попробовал. Вкус был весьма необычен... но мне понравилось. Говорить об этом я, правда, не стал.
- Эй, а что ты делал после работы? Я не видела тебя среди могильщиков, а мужики, которые хотели судью, выискивали тебя по всем стаям почти сразу после того, как ты ушел, - Яшма не сводила с меня внимательного взгляда.
- Луна попросил меня отыскать Погодника.
- О, колдун опять учудил! - воскликнул Шляпа, предвкушая свежие сплетни.
- На этот раз все обошлось, - я не смог не улыбнуться тому разочарованию, которое вызвал у любителя поболтать своими словами. - Похоже, он постепенно приходит в себя. Но есть новости.
- Да ну? - хмыкнул Шляпа. Остальные внимательно слушали.
Я рассказал им об открытии Барракуды, о том, что синие и фиолетовые могут говорить через мариний на расстоянии. Это было похоже на то, как общаются киты и дельфины: неслышными простому уху волнами. Хотя, конечно, мариний явно ловил и передавал нечто большее, чем просто высокочастотные колебания.
- А ты сам слышал? - спросила Яшма.
- Да... и, похоже, у меня получилось даже говорить, - я улыбнулся.
- Вот это да!... - выдохнул Борода. - Если ваша затея удастся, это будет огромный скачок...
- А как дела у вас?
Наконец, я смог расслабиться и просто слушать.
Шляпа умудрился выдать сестру замуж за одного из желтых - но это я знал уже давно. Недавно бедолага приходил к нему и просил взять чудо на время домой: бедный мужик, видимо, не ожидал в Орке такого характера, и немного устал.
Борода занимался тем, чем и всю жизнь: ковал. Меня ждали полчаса о том, как кузнецы желтых продолжают изучать мариний, как находят все новые и новые техники обработки, дающие совершенно разные результаты.
Вадик предпочел отмолчаться: он и так был не слишком разговорчив, а сейчас, видимо, выполнял какое-то особое поручение Василия. Химия в стае желтых всегда была отчасти закрытой темой.
Когда пришло время расходиться, и я поднялся, чтобы идти к голубым, Яшма предложила проводить. Я не отказался.
- Ты неважно выглядишь в последнее время, - сказала она скорее с укором, чем с заботой.
- А ты, кажется, вся цветешь, - я усмехнулся.
Яшма выглядела как никогда лучше. Да, заметно похудела, но все равно работала за четверых и, кажется, была счастлива. Проблемы миналии ее почти не трогали: она редко видела кого-то, кроме зеленых и желтых. По крайней мере, я так думал.
- Что? Пф! От меня прежней не осталось и следа! Ты посмотри на это! - она напряла руку, указывая на бицепс, потом повернулась спиной. Кожа обтянула тугие узловатые мышцы, словно они были продолжением скелета. Но чтобы различить их тени сквозь полосы, требовалось усилие. - На арене на меня не поставил бы даже самый отчаянный! Хотя сил у меня не убавилось, форму мне поддерживать некогда, я вся сдулась... - она тряхнула головой. - Работа с миналией - не то что на арене, да и есть правильно я не успеваю. Но я рада, что занимаюсь этим.
- Я слышал, ты подружилась с Барракудой.
- Она пристала ко мне после суда и с тех пор приходит иногда, - она пожала плечами. - Похоже, что подружились.
- Ясно...
- А вот ты забыл про всех своих друзей за этот месяц, - сказала она. - Ты ни с кем не общаешься и ходишь мрачнее смерти. Это неправильно. Я не считаю себя вправе лезть к тебе в душу после всего... но ведь раньше мы часто говорили.
- Раньше люди не вымирали из-за того, что наш остров сгнивает заживо, - процедил я. - Вы... вы все как будто не видите этого.
- Ты сам взвалил на себя это, - Яшма нахмурилась. - Об этом я и пытаюсь сказать. Не слишком ли много ты тянешь на свои тощие плечи? Ты изводишь себя с миналией, потом идешь забирать трупы, возишься с пьяницами, сидишь в шатре совета... Эта работа для четверых. С чего ты взял, что необходим везде?
- Что?... - я остановился. - По-твоему, мне стоит пожалеть себя и начать побольше выпивать у костра, пока люди вокруг роют могилы!?