Я бросилась на него, он попробовал убежать, но я все равно его догнала. Я схватила его за шиворот и вмазала ему в челюсть. Его слюни, сопли и кровь забрызгали все вокруг, но этот ушлепок не унимался! Он начал кричать, чтобы люди вокруг спасли его от монстра, что если они не позовут стражу и не разберутся со мной, я, озверевшая тварь, наброшусь на их жен и детей!
Пришлось кинуть его на землю и уйти: перепугавшиеся люди действительно стали звать стражников.
Мое платье разошлось по швам, пока я за ним бежала, красивую вышивку забрызгала его кровь... Пока я добиралась до казарм, люди расходились от меня в стороны, пялились мне в спину и шептались, думая, что я не слышу или, может, не понимаю языка.
В итоге меня все-таки догнала стража и отвела к начальству яруса для разбирательств. К счастью, этим начальством оказался Гора. Не задавая никаких вопросов, он привел меня к себе домой, где дал умыться и переодеться в свою одежду: его огромная рубаха оказалась мне вместо короткого платья.
Приведя себя в порядок, я решила дождаться, пока Гора вернется с дежурства, и осталась в его пещере.
Я давно подозревала, что с этим парнем не все просто. Он был старшим патрульным на одном из самых хороших ярусов, ему разрешалось не ночевать в казарме, у него было лучшее оружие и лучшая броня. Его берлога пополняла список того, что у него было лучше, чем у других. В нескольких комнатах стояли вещи из дерева и металла, тут была своя кухня и даже парная с отхожим местом. Тут можно было жить, выходя наружу только за едой!
Пока я осматривала комнаты и вещи, в пещеру зашли, и это был не Гора.
- А, я его брат, зови меня Серый, - ответил пришедший.
Не стесняясь меня, он продолжил раздеваться, снимая форму стражника.
Его кожа еще хранила загар, который он получил на Огузке. Гибкое длинное тело, обросшее бугристыми мышцами, не смогло заживить страшные шрамы от ожогов.
Это был один из тех, кому удалось спастись во время шторма.
- Я наслышан о тебе, но никак не ожидал, что встречу тебя в собственном доме в рубашке брата!
- Так это твой дом? - спросила я, чувствуя, что готова разочароваться в Горе.
- Это наш дом, - поправил он, уводя меня на кухню. - Мой, Горы и нашей матери.
- Я не видела тебя в казармах, - заметила я, усаживаясь за стол. Серый уже заваривал в котелке какую-то местную траву.
- Я патрульный, потому почти там не бываю, - объяснил он. - Раньше я командовал стражей на острове синих, а теперь начальствую над разведкой. Ты даже не представляешь, что вытворяют на Огузке!
- Удиви меня, - фыркнула я. О том, что они построили там целый город, я уже слышала от других стражников.
- Они снова разбились по стаям, сидят на своих бывших островах и занимаются тем же, что делали до землетрясения. Они даже восстановили несколько затопленных шахты. Как они это сделали без оборудования - не понятно!
- Они много чего сделают, если вы и дальше будете только следить за ними, - заметила я, принимая из рук Серого чашку с вкусно пахнущей жидкостью.
- А что? Пусть порадуются жизни, заодно обустроят нам этот остров как следует. Это будет не лишним, у Остова нет ресурсов на то, чтобы все там восстанавливать после того, что устроили синие!
- Синие?
- А, так ты не знаешь? - он посмотрел на меня с удивлением и вместе с тем с удовольствием. Похоже, ему хотелось поговорить об этом. - Они пробили в шахтах ходы к подземному огню, потом затопили их, и в итоге начались взрывы, которые вызвали землетрясение. Частью это моя вина: я должен был расколоть того белокожего упрямца раньше! Мне бы хоть еще день, и я бы узнал про шахты, про храм и про все остальное... Я нутром чуял, что этот парень все знает! И если бы ты не наплела моей матери про храм, и она не велела бы пригнать его на Остов, ничего бы этого вообще не случилось!
- Твоей матери?... - мысли спутались, я почувствовала, что теряю нить разговора.
О чем он пытается сказать?
- Хочешь сказать, твоя мать - командующая? - я с недоверием оглядела его.
Не похож.
- Да, для тебе она госпожа командующая, - кивнул он. - И что, ты ничего не скажешь?
- А что ты хочешь услышать?
Меня начинал раздражать его тон. Серый, казалось, был не в себе, он говорил порывисто, как в истерике, да и движения у него были какие-то нервные. Тонкие длинные руки, бескровное лицо, дрожащие губы... не нравился мне он. Шторм явно забрал у него больше, чем пару лоскутов кожи.
- Ну, например, хочу услышать, что у тебя было с тем белым плавуном! Как его там звали?... Белый Дельфин, точно! Такое красивое имя такому жалкому человечишке... Ты знаешь, пока стены ямы высасывали из него рассудок, он не переставая бормотал имена, - добрый малый здорово облегчил мне работу! Я записал все, что он говорил, да только вот проверить всех не успел. И знаешь, чем дольше он сидел в яме, тем короче был список этих имен, - он их попросту забывал, как и все остальное. Как думаешь, какое из них прожило в его памяти дольше всех?
- Думаю, ты мне это сейчас скажешь, - ответила я, наливая себе еще той ароматной жидкости.
Чашка в моих руках не тряслась, я все еще держала себя, но сердце билось так, что я боялась, как бы Серый его не услышал.
- Яшма! Он постоянно называл какую-то Яшму! - воскликнул он, торжествуя. Меня словно огнем обдало от его слов. - Представь мое удивление, когда однажды я прихожу сюда, на эту самую кухню, и моя мать рассказывает мне про Яшму, а потом и мой брат тоже начинает о ней говорить! И вот, теперь я сам на своей кухне сижу вместе с Яшмой! Какие удивительные совпадения иногда случаются в жизни, не находишь?
- Разве я не заслуживаю, чтобы обо мне говорили? - я растянула на лице усмешку и откинулась на спинку стула, прихлебывая напиток.
- Люди шепчут твое имя перед смертью, уж наверняка это неспроста! Но я вот на тебя смотрю, и знаешь, что я вижу? - он выдержал паузу, расплываясь в противной улыбке. - Да, определенно, я вижу самую обыкновенную предательницу и шпионку! Представляю, как бы удивился этот белый, если бы знал, кто виновен в его смерти! Что, думаешь, не ты?... Если бы не твоя просьба, он бы не вышел из ям в форме стражника, синие бы не посчитали, что их сдали, и не взорвали бы свои шахты! Вот, как все было! А теперь ты сидишь тут и пьешь чай со мной, тем, кто посадил бедолагу в те ямы... К чему я все это? Ах, да! Я хочу понять, что ты чувствуешь сейчас, когда узнала всю правду? Какого это, предать того, кто тебя так любил, и выпивать с его врагом?
В какой-то момент я как будто исчезла, а внутри меня все превратилось в сплошной камень. Вместо меня в теле ожил кто-то другой, кто-то, кто мог все это вынести.
- Хочешь правдивый ответ? - спросил кто-то вместо меня.
- Очень! - кивнул Серый, не сводя с меня горящего безумием взгляда.
- Мне нравится это, - я подняла чашку. - Вкусная штука. Где это продают?
- Ты бесподобна! - промурчал он.
- Иначе я не сидела бы здесь, в рубашке твоего брата, и обо мне не говорила бы командующая.
Тот, как занял мое место и сумел ответить Серому, быстро испарялся, мне необходимо было сбежать подальше от этого гнилого человека... но нужно было сделать это осторожно.
- Думаю, я достаточно ждала Гору. Пойду домой.
Я добралась до казарм, до своей комнаты, и просидела там до тех пор, пока кто-то не постучался в дверь. Я ждала, что это будет толпа стражи, которая поведет меня в темницу... или куда здесь ведут шпионок?
Но за дверью оказался только лекаришка.
- Все хорошо? Ты сидишь тут уже два дня!... Тебе пора на патруль... да и есть что-то надо!
- Как раз собиралась выходить, - ответила я.
- Да?... Но ты же в одной рубашке!
- Ты прав.
Одевшись в форму, я отправилась на патрулирование. На мою долю выпало две драки и одна кража, пришлось побегать за этими ублюдками... Впрочем, я была им благодарна: погони здорово меня ободрили.
Вернувшись в казармы, я поела и пошла в зал для тренировок, где провела всю ночь, а также две следующие.
Похоже, арестовывать меня за сговор с опасным бунтарем никто не собирался, но от этого мне было не легче. После того, что сказал Серый, мне даже хотелось, чтобы за мной пришли.
С Горой я не виделась, мне удавалось избегать его все эти дни. Мне не хотела обсуждать с ним свое прошлое, о котором брат ему уже наверняка рассказал. Что я могла сказать ему, если бы он вдруг спросил? Соврать, что я была подругой одного из главных бунтарей, а про восстание не знала? Или сказать правду и признаться, что скрыла всю важную информацию от командующей, и в итоге погибло больше половины гарнизона стражи? Нет, врать тут было бесполезно, а сказать правду - все равно, что добровольно перерезать себе горло. Все, что мне оставалось, это избегать разговора и ждать, пока меня не вызовут на ковер к командующей.
Но эти прятки не могли продолжаться вечно: когда-нибудь мы с Горой должны были столкнуться в коридоре или встретиться в столовой. И это действительно случилось, в третью ночь мы оказались в зале вместе.
- Я все знаю, - сказал он, только войдя. - Почему ты не сказала мне?
- О чем? - спросила я, не прекращая бить качающуюся мишень.
- О том, что он тебе говорил!
- Зачем?
- Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!
Он схватил меня за плечо и развернул к себе лицом.
- За тем, что он подонок! У него нет никаких доказательств, он не имел права так с тобой разговаривать!
- Он разведчик и сын командующей, - ответила я, с удивлением рассматривая его ожесточившееся лицо. - Он имеет право арестовать меня за то, что я вообще знала Дельфина.
- Он не имеет никаких прав! - сказал Гора, не сводя с меня пристального взгляда. - Он с позором провалил свое задание, и если бы не ты, у нас не было бы ни единого шанса предотвратить смерть тех, кто погиб в волнах! У него под носом подорвали шахты, и он готов обвинить в этом кого угодно, чтобы не признавать своей вины!
Я не могла поверить в то, что слышала! Неужели, Серый просто играл со мной, а не знал наверняка!? Этот мерзавец издевался надо мной, надеясь, что я разозлюсь и подтвержу все его догадки, и он сможет хоть как-то оправдать свой провал, обвинив во всем меня! Стоило мне себя выдать, он бы мог смело сказать, что мое заявление о храме было всего лишь отвлекающим маневром для прикрытия шахт, что я шпионка, пробравшаяся во вражеский лагерь и на меня вся вина за случившееся!
Гора дал мне время осознать услышанное. Когда я снова взглянула на него, он закрыл глаза и выдохнул, успокаиваясь. Его огромная грудь опустилась, как меха в кузне, у меня по коже пробежал ветер его дыхания.
- Если кто-то еще хоть слово тебе скажет, не махай кулаками и не запирайся в комнате, как дура, а иди ко мне, ты поняла меня? - сказал он, смягчив свой суровый тон. - Ты здесь не одна.
Он полез во внутренний карман своей куртки и достал оттуда что-то блестящее.
- Держи, - он взял мою руку и сунул в нее маленький предмет. - Я купил его, пока ты сидела у меня дома с этим ублюдком, потому и опоздал. Этот камень называется яшма. Носи, если понравится. Где меня найти, ты знаешь.
После этих слов он развернулся и вышел из зала, оставив меня одну.
Я посмотрела на предмет в своей руке, это оказалось кольцо из желтого металла. В этот тонкий обруч был вделан ровный круглый камень, цвет которого был очень похож на мою кожу.
Следующие несколько дней я патрулировала улицы, отрабатывая свой самовольный прогул дежурства. Когда же, наконец, мне выпал первый выходной, я решила отправиться в дом к Горе и поговорить с ним.
Я надела одно из своих любимых платьев, а к нему то кольцо, которое он подарил. Волосы мне показалось разумным убрать, как это делали все местные женщины.
В этот раз, смотрясь в зеркало у выхода, я себя совсем не узнала. Спрятанные в косу волосы, бежевое платье... если бы не кожа, я могла бы сойти за одну из тех счастливых женщин, которые расхаживают на верхних ярусах!
Ощущая внутри приятное волнение, я поднималась вверх по ярусам, думая, что буду говорить и делать, когда встречусь с Горой. На самом деле я понятия не имела, о чем вообще люди разговаривают в таких случаях, но все равно представляла себе эту встречу снова и снова.
Я шла, не замечая ничего вокруг, но тут кое-что отвлекло меня от неуемных мечтаний: рядом закричал ребенок. Это был не просто крик, это был вопль ужаса!
Осмотревшись, я поняла, что крик идет из пещеры, и тут же поспешила туда. Но не сделала я и двух шагов, оттуда выбежал человек и понесся прочь. Он что-то сжимал в руке, а на его одежде я заметила кровь.
Я погналась за ним, но засранец прыгнул вниз с веревочного моста. Он был достаточно легкий, чтобы веревки выдержали его вес, но я не могла за ним последовать: я бы просто оборвала всю сеть, если бы прыгнула с такой высоты.
К счастью, к тому моменту уже подоспели стражники, и я указала им на скрывающегося среди мостов беглеца. Они взяли его на себя.
Я решила отправиться к пещере, откуда он выбежал, и узнать, что там произошло.
Когда я вошла внутрь, я увидела крошечную девочку. Она сидела возле трупа матери, из шеи которой торчал нож.
- А ну-ка иди сюда!
Я подхватила рыдающего от ужаса ребенка на руки, чтобы он не вздумал смотреть на труп.
- Где твой отец?... Ты знаешь, где живут твои родственники?...
Девочка молчала, ее всю трясло. Говорить осмысленно она была не в состоянии, лишь повторяла, "Мама! Мама!".
Я вынесла ее из пещеры и постучалась в ближайшую дверь. Наверняка соседи смогут приютить бедняжку, пока все не выяснится.
Мне открыла женщина лет сорока, она выглядела совершенно измученной.
- Что такое? - спросила она. - Я слышала крики.
- К ним забрался вор и... - подумав, я решила не напоминать девочке о случившемся своими словами. - Вы не могли бы забрать ребенка к себе, пока не отыщутся ее родные? Ей нельзя там находиться.
- Конечно, проходите!
Она открыла дверь, пропуская меня внутрь.
- Я расстелю ей кровать, а ты положи ее туда. Семга часто у меня ночует, когда мать на работе задерживается... у меня от сына комната осталась.
Я прошла через темную прихожую и зашла в комнату, где женщина зажгла грибной светильник.
- Вот, сюда!
Она сняла покрывала с лежанки, и я положила туда девочку.
- Посидишь с ней, пока я сделаю успокаивающий отвар?
- Посижу.
Женщина ушла, оставив меня одну с ребенком. Бедная девочка смотрела вокруг глазами, совершенно бешеными от ужаса.
- Где мама? - спросила она, глядя на меня так, словно от моего ответа зависела ее жизнь.
- Она умерла.
- Нет!...
- Да.
Семга залилась слезами, а потом начала кричать, словно умалишенная. Она попыталась вылезти из кровати и убежать домой, но я удержала ее и прижала к себе.
- Тише, - я гладила ее волосы, прижимая к своему плечу. - Тише, не кричи... тише... все пройдет, слышишь?... все пройдет!...
Я вспомнила, что творилось со мной, когда погибли мои родители. Они умерли у меня на глазах, на арене, когда у каждого за спиной было по два поражения. Они вонзили друг в друга копья: слишком любили друг друга, чтобы жить поодиночке. Меня они, видимо, любили меньше, потому что не подумали о том, каково мне, пятнадцатилетней, будет смотреть на них.
Вне себя от боли и ярости, я бросилась на судью, хотела свернуть шею ему, а потом все стражникам, которые следили за поединком и не остановили это. Меня поймали еще до того, как я добралась до судьи, и посадили в клетку, где держали несколько дней. Сколько клятв я тогда дала! Обещала себе когда-нибудь перебить столько стражников, чтобы их трупами можно было заполнить мусорную яму арены!... Что ж, и где сейчас все эти клятвы?
Все проходит.
- Все проходит, - шепнула я девочке, чувствуя, что она слишком ослабела и больше не сопротивляется. Я уложила ее обратно в кровать и укрыла одеялом.
Когда женщина пришла со своим отваром, Семга уже спала.
- Думаю, тебе это тоже не помешает, - она протянула мне чашку.