Кэтрин смотрела не в глаза, а в самую душу. Неужели призрак Кэтрин мучает Елену из-за прошлого? Но сколько можно?! И так воздается по заслугам. Брюнетка как окаменелая. Она любила Кэтрин… но отчего так страшно?
Шатенка подносит палец к губам. От Кэтрин исходит холод, и чувствуется запах ладана… Что ж, хоть она где-то в хорошем, спокойном месте. Елена постаралась пошевелиться, но опять, безрезультатно.
Кэтрин целует свою сестру в щеку и, приближаясь к ее уху, тихо шепчет:
- На один вперед.
А затем Елену накрывает темнота.
========== День 6. ==========
POV Деймон.
Черные сгустки на красном фоне. Все вокруг темно-алое. Я вижу их кровеносную систему, но не вижу их лиц, я слышу стук их сердец, но не слышу голосов…. Черные сгустки, силуэты… А вокруг все темно-алое. Красное небо, красная земля, даже ебанный воздух и тот окрашен в этот оттенок. Теперь понятно, почему эти ублюдки назвали свой проект «Красная Луна».
Жажда. Это слово невыносимо. У нас, у зараженных, нет чувства сытости. Когда человек наедается, он насытился. Это максимум на несколько часов. У нас есть понятие – насыщение. Это как приход после наркотика. Теплая, соленая кровь сочится по стенкам горла, а мир вокруг преображается и приобретает свои истинные цвета и формы. Хотя, хуй знает… Может так, как я вижу мир… Может, так оно и правильно? Плевать. Все, чего я хочу, - жрать.
Я иду по улице тихо, следуя за своей жертвой. Привлекательная это девушка, или обычный, обрюзгший мужик – мне плевать. По его венам течет то, что продлевает мне жизнь. Ни смех, ни шоколад и даже не секс способствует выделению гребанных гормонов, вызывающих какие-то хорошие последствия. Это кровь. Густая, соленая жидкость ярко-алого цвета способна продлить жизнь, способна вызвать эйфорию и насыщение.
Этот человек заворачивает направо, а мне это даже на руку. Здесь безлюдно, спокойно и шумно. Никто не услышит его истошных криков, а я вдосталь смогу насладиться охотой. Я не знаю кто это: мужчина или женщина, молодой или взрослый человек. Эти ублюдки постарались. Я не могу определить ни возраст, ни пол… Все, чего я хочу – убить.
Мои новые, приобретенные силы – это нечто, не поддающееся описанию. Я с легкостью нагоняю жертву и касаюсь плеча. Она или он разворачивается и что-то говорит, а потом отступает, видимо, испугался, увидев мой столь великолепный облик.
Поздно.
Хватаю за горло и прижимаю к стене. Воздуха становится катастрофически мало, и он замолкает, пытаясь говорить что-то. Я усиливаю хватку, и мои когти прорывают плоть. Острый, яркий запах крови лишает всякого рассудка. Когтями оставляю продольные царапины, а потом разрываю глотку. Красная кровь стремительно покидает кровеносную систему. Я пью ее. Мне плевать на того, кто это, кем он или она был… Я просто хочу лишить его того, что мне необходимо. Называйте это гребанным рэкетом – мне плевать.
Мое сердце бьется все сильнее и сильнее, а я начинаю ощущать первые приятные истомы от получаемого кайфа. Кровь! Кровь! Кровь! Великолепное, соленое слово! И нет ничего чудеснее него… Даже секс не способен так доставить мне удовольствие, как это потрясающие слово.
Перед глазами пелена и они начинают слезиться от резкой метаморфозы. Мир вокруг преображается и начинает приобретать яркие, естественные оттенки. Насыщение вызывает приятную головную боль… Приход. Хочется забыться сном. Хочется пить еще и еще… Это – зависимость. И я - наркоман, я - гребанный ублюдок, который пал на самый низ. Но знаете что? Здесь прелестно! Мне похуй, кто что обо мне подумает. Я буду пить, буду убивать, буду наслаждаться… Таким меня создали. Мне плевать.
Несколько секунд и все становится прежним. Я отрываюсь и оглядываю молодого паренька, который захлебывается последними каплями жизни. Усмехаюсь. Резким движением вонзаю когти в его живот. Под своими пальцами ощущаю его внутренние органы. И мне нравится запах крови. Еще одно движение, и он подыхает. Улыбаюсь. Поднимаюсь и направляюсь домой.
Мне плевать на то, кто что думает, когда видит меня.
Есть особый мир, спрятанный под кожей, как кровь… Если вы не видите этот мир, не значит, что его не существует. Мы – оборотни или вампиры – мы существуем. Не все нуждается в доказательствах. Люди – глупые создания. Они даже не подозревают, что сосуществуют с нами, что могут коснуться того мира, который спрятан «под кожей», что могут погибнуть от его когтей. Мы живем, гребанные скептики. Мы способны совершать благие поступки! И способны пасть на самое дно, а они пусть продолжают строить из себя благородных, псевдо-святых мучеников! Мы падаем, мы грешим, но не скрываем этого, в отличие от людей, которых я стал презирать в последнее время.
Мы существуем.
Я одариваю своей улыбкой любого, кто косо смотрит на меня. Этим сукиным детям повезло, так как я уже насыщен на ближайшие дни. Иначе я бы разорвал их на мелкие части. Ублюдки.
Открываю дверь и вхожу внутрь. Замираю. Этот гребанный запах я узнаю из тысячи. Из миллиона. Из миллиарда. Самое главное – появиться эффектно. Усмехаюсь. Вытираю лицо тыльной стороной ладони и, наверняка еще больше размазываю кровь. И пусть. Встреча с этой сукой, которая погубила жизнь моей создательницы, - будет незабываемой. Она нас разоблачила. Она будет негодовать. Она будет в ярости.
Медленными шагами направляюсь в зал, где слышу ругань и крики. Даже хорошо, что я успел насытиться, ибо эта кровь дарует мне неконтролируемую, необузданную мощь.
Войдя, я вижу не очень привлекательную для меня картину. Моя Елена сидит на стуле, а по ее лицу течет кровь. Рядом – Кэролайн, моя личная убийца. И не только моя. Форбс оборачивается, но увидев мой столь прелестный макияж, тут же остепенилась.
Сука Форбс. Ты сама завлекла ее и меня в эту игру. Ты сама устанавливала правила, так чего теперь смотришь на меня с такой брезгливостью? Я тебе не нравлюсь, сучья ты тварь?
Она растеряна. Но потом появляется улыбка на ее губах. Всхлип Елены на мгновенье заставил меня забыть о моей ненависти. Она отрицательно качает головой, понимая, где я был и как проводил время. Она плачет, кровь на ее лице смешивается со слезами.
Соленая…
- Ты видишь? – завопила Форбс. – Видишь, какой он?! Ему не нужна твоя человечность! Ему нужна кровь!
Сумасшествие. Мы все погибнем в этой игре. Убить Форбс нельзя, ибо с помощью нее можно найти вакцину…
… а покалечить?
- Что ты молчишь? – подлетела она ко мне с криками. – Зачем тебе она? Ты целую неделю не помнил про нее и был счастлив! Ты думаешь, она полюбит тебя в твоем новом амплуа?! Да она осуждает тебя, потому что из благородного, привлекательного человека превратился в безнравственного монстра! Она мечтает исправить тебя, ведь не может принять тебя таким, каков ты есть! Ты – ее головная боль! Она хочет спасти тебя лишь по той гребанной причине, что чувствует себя виноватой из-за смерти Кэтрин! Ты ей даром не нужен!!!
Она кричала, как умалишенная, и меня пугало то, что какие-то секунды я верил ее словам. И правда, как эта девушка может полюбить меня? Ведь я стал неуправляемым, я хочу убивать, мне нравится убивать! Я пал! Как она может полюбить такого урода, как меня? И речь не только о внешности. Дело в душе. Она черная, слизкая, гадкая… Она пропиталась солью из-за крови! Кэролайн была права. Елена не полюбит меня.
Но она ошибалась в одном: даже если это и так, это не значит, что я ей не нужен. Зачем ей тогда было надо терпеть боль от меня вчера?
«Чтобы загладить грехи перед совестью из-за смерти Кэтрин» - отвечает внутренний голос. Я посылаю его к дьяволу и, улыбаюсь, обнажая оскал. Под глазами появляется боль, значит вены пульсируют, значит я видоизменяюсь…
- Грейсон мертв! И да, это я причастна к его смерти! – она усмехнулась. – Ты же знаешь всю правду…
Теряю контроль. Хватаю ее за горло и прижимаю к стене. Мои когти впиваются в ее плоть, а мир вокруг начинает окрашиваться в красный цвет. Я убью эту суку! Я обращу Елену, и у нас будет целая вечность на двоих. Двое против всех, как прямо в фильме Тарантино. А почему бы нет? Во всех фильмах, книгах, в конце кто-то, да и выигрывает! Просчитайте гребанную вероятность, что это будем мы!
- Деймон! – Елена воскликнула и вскочила. Меня это злит. Неужели она боится?
Я уже перешел грань. Смысл теперь оглядываться? Отпускаю ее горло и со всей силы бью в живот. Форбс сворачивается в три погибели, издавая какой-то хрип. Это возбуждает. Хватаю эту шлюху за волосы и, обнажая оскал, приближаюсь к ее горлу. Комната вновь стала ярко-красной. Теперь я хочу лишь одного – убить ее, выпить… до дна.
- Нет! Ты не сделаешь этого.
Елена говорит твердо. Ее мраморный голос в моей голове. Она и слова не произнесла. Она в моих мыслях. Меня это злит? За каким хуем лезть в мою голову?
Отпускаю Форбс и, приближаясь к Гилберт, припечатываю ее к стене. Она не имеет права лезть в мои мысли.
- Ты не сделаешь этого, - мраморным голосом проговаривает Елена. Мир вокруг принимает естественные цвета. Я чувствую что-то новое. Прежнее желание мне кажется пустяковым. Я отпускаю Гилберт. Мой монстр отчаянно сопротивляется, а я лишь внимательно гляжу на Гилберт в ожидании дальнейших приказаний.
Елена прищурилась.
- Забери у нее ее сотовый.
Иду к Кэролайн.
- Стоп!
Останавливаюсь. Я подчиняюсь ее малейшим желаниям. И делаю это вопреки своей воли. Я - ее личная игрушка…
Или только так она сможет уберечь меня? Оборачиваюсь. Елена в недоумении, но, кажется в восторге.
- Нам надо сматываться отсюда.
Елена забирает мобильник, я забираю свои последние деньги и в следующие минуты мы уже мчимся по дорогам нашего города. Нам нужно сбежать, спрятаться… Нам нужно немного гребанного времени, чтобы все обдумать, чтобы расписать план дальнейших действий. Начинает мучить головная боль.
Душно. Дождь так и не пошел, хоть небо весьма грозное. Горячий дождь… Потому что наш пыл не остудит даже вода. Мы на девятом кругу ада. Мы – падшие… Хотя нет, мы никогда и не были святыми. Грешники…
- Нам надо вернуться в психбольницу.
- Зачем? Я же спас тебя оттуда!
- Там Бонни. Через нее я могла общаться с Кэтрин, которая и сказала, что все мои сны, связанные с тобой – не плод больного воображения. Вчера Кэтрин сказала мне одну фразу… Она знает истинную правду! Кэтрин даст ответы на все вопросы.
- Какая разница? – усмехаюсь я. – Вакцина потеряна.
- Глупо создавать вакцину, не имея к ней противоядия. Большой риск. Мой отец собирался рассказать мне правду… Я думаю, мы найдем выход.
Я рад, что Елена пропустила мимо ушей одну из фраз Кэролайн. Настоящая правда погубит бедную Елену. Она скоро обратится, ибо уже заражена… Тогда ее гнев станет неконтролируемым и мы оба погибнем.
Выезжаем за город. Принять действительность? Мы давно ее приняли. Проблема в том, что мы не можем привыкнуть к вечной смене правил. Нам нельзя возвращаться назад. Иначе Кэролайн убьет Елену, а потом поработит меня. Безысходность.
Включаю музыку на магнитоле и прибавляю громкости. Лишь бы не слышать гласа своей души, лишь бы не слышать отчаянных ее криков. Я понимаю, что никогда не стану прежним, но как же больно от той мысли, что я и не хочу измениться.
Я паркую автомобиль, и мы быстрыми шагами идем через центральный вход. Психушка закрыта из-за каких-то неисправностей. Выламываю дверь двумя ударами, и моя Елена гордо заходит вперед. Я ведом ею… Ну и пусть! Уж лучше ею, чем этой Форбс.
Елена хорошо выучила коридоры. На втором этаже она вламывается в кабинет, как я понял, ее лечащего врача. Никого. А может здесь пусто? Но Гилберт продолжает рыскать по кабинетам в поисках этой Бонни, или кого-то еще.
Замираю. Слышу шаги сзади. Усмехаюсь человеческой самоуверенности и, резко оборачиваясь, обнажаю оскал. Мне удается с легкостью припечатать к стене девушку. Елена тоже оборачивается и опрометью кидается к нам.
- Дай нам повеселиться, - сквозь зубы проговариваю я. – Мы устроим hard party.
- Нет!
Отпускаю и вновь, как вкопанный, отхожу на два шага назад. Елена подходит и пытается успокоить эту девушку. Но она в страхе. Я знаю, это чувство – когда меня боятся. Страх под кожей, страх проникает в самые глубины души и становится так противно, будто некое чудовище касается мерзкими, холодными, слизкими щупальцами твоего сознания. Для них это чувство называется «страх». Для меня – «наслаждение».
- Нам нужна Беннет, - произносит Елены. – И мы уйдем. Просто скажи, где она.
Девушка смотрит на Елену. Она прячется от своего кошмара.
- Она сбежала.
- Не ври! – срывается Елену, но через секунду находит силы взять себя в руки. – Где она?
- Она сбежала!! Твоя Беннет сбежала и я даже рада этому!
- Мередит, пожалуйста, скажи, где она… Я, как видишь, правду говорила. Он, - брюнетка указала на меня, - одержим лишь одним желанием: убивать. Поверь, я знаю насколько это желание неконтролируемо, ибо сама прошла гребанную школу гребанной красной луны! Где Беннет? Она может спасти его!
- Спасти? – усмехается Мередит, ведь понимает, что падших ничто не спасет. Она права.
- Мы себе участь не выбирали… Где Беннет?
- Можешь обыскать всю гребанную клинику! – завопила врач. – Кроме трупов и меня здесь никого нет! Бонни жива! Она сбежала!
- Я не верю ни единому твоему слову.
- Тогда начни пытки! Но мне нечего сказать.
Я готов приступить к этому. Но Елена отступает. Она несколько секунд цедит взглядом Мередит, а потом смотрит на меня, и я понимаю, что нам пора уходить.
Я не чувствую радости, но и разочарования. Мне ни жарко, ни холодно от того, что мы не смогли отыскать какую-то там Беннет или как там ее…
Елена попросилась сесть за руль, сказав, что ей надо хоть на чем-то сконцентрироваться, чтобы не впасть опять в отчаянье. Я понимаю ее. Она потеряла сестру из-за своей глупости, она познала метаморфозу своих чувств, своей души. Она стала жертвой экспериментов. Она пробыла в ужасных условиях психбольницы. Теперь еще и я… Нет, она хочет спасти меня не ради своей совести. Она реально хочет спасти меня, потому что я, наверное, ей тоже дорог… Ведь… Не знаю.
- Бонни убрали, - спокойно произнесла Елена, хоть это спокойствие давалось очень тяжело. – Кэролайн разоблачила нас, она убила Грейсона и она убрала Бонни! Мередит – ее шестерка.
- Мы можем вернуться, и я легко выбью правду из этой сучки.
- А смысл? Она либо не расколется, потому что Кэролайн имеет реальную власть, либо даже если и скажет правду, какой нам с этого прок? Бонни, сто процентов, уже нет в живых, как и Грейсона… Кэролайн не церемонится с теми, кто может поставить под удар ее работу.
Это было правдой. Связь с этой Бонни потеряна.
Я взглянул на нее и вспомнил нашу первую встречу. Елена была забитой старшеклассницей с мизантропическими наклонностями… Потом она стала яркой, эффектной девушкой, потом моей любовницей… чокнутой убийцей. А сейчас? Сейчас передо мной сильная, волевая особа, которая не задается, хоть и понимает, что эти жестокие игры не обвенчаются успехом… Мне нравится ее оптимизм. Мне нравится ее внешность, ее коротенькое платьице светло-бежевого цвета. Вчера я был груб… Отвожу взгляд. Более я не смею прикасаться к этой девушке.
- Нам надо где-нибудь остановиться, - произносит девушка. – Я очень устала и я голодна.
Мы остановились в мотеле за городом. Нам предоставили неплохую комнатку, довольно-таки уютную. И если я был полон энергии, то Елена порядком вымоталась.
Мой монстр притих. Теперь, обретя кратковременное прояснение рассудка, я понимаю насколько был ужасен сегодня… Я устал. Она устала. Мы уст… Мы? Усмехаюсь. Это ложь. Она нравится мне. Я не безразличен ей. Между нами мог бы сложиться хороший роман, но этому не суждено сбыться из-за вечных проблем, из-за этого ужасного проекта… Нам просто не дано отдаться порыву чувств… Я мечтаю убивать и насыщаться. Она – спасти меня. Форбс – поработить мир. Мы – эгоисты, ибо каждый преследуем свою цель и нам никогда не достичь результата. Это как в басне Крылова… Когда каждый тащит воз в свой сторону, он не сдвинется с места.
А вообще-то я скучаю. По разговорам, по нормальной еде, по человечности… мне не хватает того, от чего обычный человек может сбежать: повседневности. Меня вряд ли удастся победить… Физически. В духовном смысле я уже побежден. И мне плохо от этого.