В баре нахожу бурбон. Наливаю, добавляю льда. Может, алкоголь притупит боль? Пробудит совесть, которая, кажется, совсем приумолкла? И пусть Елена никогда не полюбит меня. Но я точно знаю, что мое сердце будет биться до тех пор, пока будет биться ее.
Хлопает дверь, и я ощущаю запах гелей и приятных ароматов, запах виски… Мне даже это нравится, потому что в последнее время единственный запах, который преследует меня по пятам – это запах крови.
Воспоминания… Отшвыриваю их и резко оборачиваюсь. Елена стоит в коротеньком полотенце перед зеркалом и сушит волосы. Моя мужская сущность тут же дала о себе знать. Я не имею права желать ее, а мой монстр никогда не позволит мне полюбить эту девушку… Отворачиваюсь и вновь смотрю на пейзаж за окном. На улице стемнело. Прохожих мало. Это и хорошо. Нас никто не будет искать… Ночь нам нужна для отдыха. Мы оба устали. Бежим вот уже сколько времени от этого безумства… Хочется отдохнуть.
Она выключает фен. Я не оборачиваюсь, поскольку знаю, что могу соблазниться… И мне хочется получить эту брюнетку… Но нельзя.
- Кэролайн ударит по твоей матери, - произношу я, не отрывая взгляда от окна.
- Я никогда не питала любви к своим родителям… Я любила только Кэтрин.
Я слышу, как она наливает виски и себе.
Мой ангел-хранитель, куда же ты запропастился? Покинул мой дом… Причем еще до моего обращения. Это несправедливо. Хотя, говорят, что справедливость от лукавого, а милосердие – от Бога.
И где хоть одно из этих понятий? Я застрял где-то между. В Эдем я никогда не попаду, а меня даже не хотят видеть в аду. Забавно…
- Что нам дальше делать?
Она встала рядом, устремив взор в окно. В полотенце. Это не скромно – появляться при изголодавшемся, падшим мужчиной в таком облике. Я потерял возможность даже просто любоваться ею.
Но я хочу. Почему же нет? Я очень хочу…
- Я буду бороться, - отставляю бокал и, беря Елену за талию, поворачиваю к себе, но ослабляю хватку, ибо знаю, что каждое мое прикосновение причиняет боль. – А ты помоги мне с этим? Ты обязана, ведь я спас тебя!
И погубил опять… Зверюга внутри меня хочет причинить ей душевную боль. Я пытаюсь сопротивляться. Когда-то Елена просила меня спасти ее. Теперь я произношу по сути те же слова… Иронична все-таки наша гребанная жизнь.
- Не дай мне сдохнуть, - сквозь зубы процеживаю эти слова. – Не дай сдохнуть!!!
Она кладет ладонь на мое лицо, и я замираю. Это прикосновение волшебно. Будто она коснулась души, кровоточащей раны, которая, - пусть на время! – но стала затягиваться… Ее черные, как смоль, волосы ниспадают на плечи… Опускаю взгляд… плечи, ключицы покрытые каплями воды… Я не имею права быть с ней!
Но я очень сильно этого хочу.
- Что же такое происходит? – шепчет она, обнимая меня за плечи и вплотную приближаясь ко мне. – Почему мы, Деймон? Почему?..
Я не знаю, но чувствую, что должен ответить. Я должен ответить, я должен спасти ее, себя, нас… Я должен уберечь, должен выжить, не потерять рассудок.
- К чокнутому сериалу нашей жизни скоро пустят титры… Как ты думаешь, какой будет концовка?
Она смотрит на меня с надеждой, но мы оба понимаем, что не будет ничего заоблачного и радостного.
- Мы выживем. Мы обязательно победим, - я лгу не только ей, но и себе. Елена знает, что я вру. Но она ничего не произносит, тянется к моим губам… Как же велик соблазн!
Нет!
Я отстраняюсь, делаю несколько шагов назад… Нет. Она и так есть у меня. Та, которая борется за мою душу. Я не имею права на большее.
- Я снова сделаю тебе больно!
- Но я ведь соглашаюсь, - девушка идет ко мне навстречу. – Не вини себя.
Это чокнутая игра! Я устал! Я больше не хочу участвовать в экспериментах! Я не знаю, что нам делать. Бонни, а значит связь с Кэтрин потеряна. Грейсон мертв. И как нам выжить. Нам суждено проиграть. И вскоре Елена вновь станет такой же, как и я… и станет некому бороться за нашу человечность.
И я не знаю, что преподнесет завтрашний день… Может, сегодня мы в последний раз вместе…
- Вини во всем меня, - Гилберт подошла ко мне вплотную. – Я виновата. Я пошла в тот парк тем вечером. Я убила Кэтрин и заразила тебя… - она обнимет меня, и, приподнимаясь на носочки, шепчет над самым ухом: - я тебя соблазнила.
Как же больно! Невыносимо терпеть этот ужас!
Она целует. Я теряю рассудок и обнимая ее, привлекаю к себе вплотную. Она нужна мне. Мне! Монстру! Ублюдку! Убийце.
Она не осуждает меня. Нет, Кэролайн не права. Моя Елена не осуждает меня, принимает таким, каков я есть… Я ей нужен зачем-то…
Она целует, и ее руки сильно сжимают мои плечи. Мне больше не хочется экспериментов. Я хочу любить ее, я хочу, чтобы она любила меня. Неужели это так много?
Но нам не суждено познать любви.
Наш поцелуй становится более и более страстным. Я чувствую, как она отдается мне, каждому моему малейшему желанию. Я ощущаю эту бешеную отдачу с ее стороны, я знаю, чего она желает… Но я не умею любить. Елена целует мое лицо, шею… Это сумасшествие. Мир не окрашивается в красный цвет. Он становится ярким и белым. Пусть на совсем короткий срок, пусть ненадолго, но это привлекательнее черных сгустков на алом фоне. Тепло. От нее исходит бешеное тепло.
Отстраняясь, она хватается за края моей футболки и приподнимает их. Через секунду вещь падает к нашим ногам. Девушка смотрит на меня, будто запоминая… Я гляжу так же. Елена целует грудную клетку, пресс, руками лаская мое грешное, порочное тело. Она становится на колени, но я более не могу заставлять ее заниматься этим грязным сексом. Хватаю за плечи и поднимаю, впиваясь в ее губы. Мои клыки царапают ее губы, а она терпит.
Я не люблю ее, но мне так нравятся ее поцелуи. Я не люблю ее, но я буду до конца своей грешной жизни верен ей. Я не люблю ее, но убью любого, кто сделает ей больно. Я не люблю ее, но отдаюсь страсти… Прости меня, Елена.
Срываю полотенце. Она не дернулась. Просто смотрит на меня, пока я оглядываю ее тело. Нет полосок на плече, которые были раньше. Она совершенно без каких-либо внешних метаморфоз. Да и не нужно гребанное великолепие! Болит голова, а я хочу испытывать приятные истомы, а не мигрень.
Девушка приближается ко мне. Ее соски касаются моей кожи, а мое возбуждение становится неконтролируемым. Привлекаю к себе, впиваюсь в губы. Руками исследую ее тело, спускаясь ниже поясницы… Сжимаю ее ягодицы, целую ее губы. Нам нельзя быть вместе! В начале она губила меня. Теперь я гублю ее… нам нужно избавить себя от нас… Я просил немного спокойствия. Вот оно. И я не стану его отталкивать.
Прижимаю Елену к себе еще сильнее, а она делает шаги назад, приближая нас к постели… Конечно, такие вечера и не заканчиваются спокойной ночью. Ну и пусть! Имеем право украсть у жизни несколько часов нашего единения.
Мы падаем на кровать. Она подо мной, обхватывает меня ногами. Я сжимаю ее грудь, позволяя себе наслаждаться этой женщиной. Спускаюсь ниже и языком касаюсь ее сосков. Елена выгибается навстречу моим ласкам. Она хватает меня за плечи, когда я запускаю одну руку ей между ног. Знаю, что она возбуждена, и в этот раз все будет не так, как в прошлый раз на дороге. Нет холода, жестокости. Есть тепло, нежность, страсть, отдача с ее и моей страсти.
Пальцами касаюсь ее клитора. Из ее уст вырывается стон. Девушка впивается пальчиками в мою кожу, а я языком провожу по ее шее… Мне не хочется пить ее кровь, мне не хочется делать ей больно. И я не стану. Елена хватает мое лицо и, приближая, впивается в губы. Она старается ответить страстью, показывая насколько сильно я ей нужен, а я и так знаю это.
Она упирается руками в мою грудную клетку и отталкивает. Я падаю на спину. Девушка стягивает с меня джинсы и насаживается на член. В истоме закрываю глаза… Нет, даже эйфория от крови меркнет на фоне ночи с этой падшей девушкой… Она только моя. Я буду ее уничтожать! Буду губить ее!
И буду до конца жизни защищать, оберегать, буду дорожить ею…
Елена начинает медленно двигаться, смотря в мои глаза. Зрительный контакт во время секса – самое мощное. Я вижу не только ее тело, но и ее душу. Нет ничего дороже ее в моей никчемной жизни…
Она издает стоны, она на мне, она моя… я теряю рассудок. Я хочу всегда быть с ней.
Хватая за талию брюнетку, переворачиваю ее и размещаюсь сверху. Она подчиняется. Выгибает позвоночник, царапает мои плечи, целует… Не понимаю, как мир разрешил мне снова познать ее… Не понимаю, как она разрешила мне это, после всего произошедшего…
Но она здесь.
Завтра опять будет боль, завтра будут проблемы, завтра не будет ничего хорошего… Но сегодня! Сегодняшнюю ночь мы украли у жестокой действительности. И скоро она отберет у нас гораздо больше…
Ну, а пока, мы вместе. Мы испытываем контраст чувств, наши сердца бьются в такт. Пока мы счастливы… Всего лишь на одну ночь!
И пусть…
Она кончает, крича мое имя. Я обмякаю на ней. Ее руки на моих плечах… Сегодня мы обманули жизнь и Форбс.
А завтра проиграем.
========== День 7. Часть 1. ==========
С утром приходит угнетение. За последние недели оно сделалось неотъемлемой частью рассвета, пора привыкать к этому, но какими бы пессимистами мы себя не называли, в душе мы желаем покоя, счастья и умиротворения. Оптимизм – та частичка Бога, которая нас поддерживает и, отвергая эту частичку, вы отвергаете и Его. Это не значит, что во всех ситуациях оптимизм может помочь преодолеть трудности, пессимизм – тоже неотъемлемая часть нашего существования, которая не от Дьявола, а от того же Бога. И когда самые худшие опасения не сбываются, а все заканчивается довольно-таки хорошо, только тогда мы можем познать в полной мере облегчение, радость и сказать искренние спасибо тому, кто нас оберег…
Она всегда считала себя атеисткой и всегда думала, что является ярой приверженкой пессимизма, говоря, что ее стакан наполовину пуст, не замечая тот факт, что стакан как пуст, так и полон. Противоречия составляют истину… Но не об этом.
Сегодня она проснулась с чувством угнетения. Утреннее солнце пробивалось сквозь шторы, напоминая о том, что где-то у кого-то существует беззаботная, спокойная жизнь. И вот когда Елена готова пасть ниц, отвергнуть атеизм и прежние убеждения, когда она согласна признать, что в эстетике смерти нет ничего привлекательного, когда она согласна сказать, что ее стакан наполовину полон!.. Но смысл? Теперь все обернулось против ее воли. Хочется верить в то, что ситуация, сложившаяся в ее жизни, закончится хорошо, если вообще закончится… Быть может, это безумство будет длиться до конца вечности… Немного парадоксально звучит, не считаете? Но вся канва нашей жизни соткана из противоречий.
Девушка, прикрывшись простынею, перевернулась на бок и уставилась на мужчину, мирно спящего рядом. Елена страстно хотела, чтобы он вылечился, чтобы она нашла противоядие, и они уехали куда-нибудь в большой город, затерялись в лабиринтах улиц и больше никогда не возвращались в этот кошмар. Сердце билось отчаяннее, да и солнце было сегодня щедрым на тепло… Душой Елена верила, что Небеса будут благосклонны и уберегут их, или хотя бы его.
Но разум, привыкший мыслить рационально, говорил об обратном. Ее обращение и излечение повлекло тяжёлые последствия. А Деймон? Ведь он уже запущен, потерян, падок… Елена понимала, что совершит тот же поступок, что и ее горячо любимая сестра… Но будут ли результаты? Сейчас в организме Елены опасная инфекция, которая не пройдет бесследно. Симптомы себя еще не проявили, но потом могут появиться внезапно, во всем своем великолепии…. И если она спасет Деймона, не падет ли он во второй раз?
Поток мыслей закружил девушку, и на душе сделалось еще хуже. Гадкая, липкая, слизкая тоска обхватила душу своими длинными щупальцами и не желала отпускать. А всем хочется элементарного счастья.
Деймон завошкался. Проснувшись, он перевернулся на спину и увидел взгляд карих глаз с неподдельной тоской и невыносимой болью.
Его глаза из небесно-голубых трансформировались в ярко-красные. Елена удивлялась, почему не деформировался разрез глаз, как это было у нее. Девушка понимала, что зверь, сидящий в его душе, скоро вырвется наружу, ну а пока он в клетке, и брюнетка может насладиться ее настоящим, искренним Деймоном.
Гилберт приподнялась и коснулась губ мужчины своими. Прежние мысли развеялись, как пепел по ветру… Сейчас разум отключился, а оптимизм, подобно лекарству, стал растекаться по венам и излечивать от ран.
Девушка скидывает с него простынь и садится сверху, целуя мужчину более рьяно и страстно, с упоением. Руки мужчины начинают активно исследовать тело юной обольстительницы. Гилберт делала это по двум весомым причинам. Первая: она просто не знала, как скоро им удастся урвать момент и насладиться друг другом вновь, а потому сейчас хотела насладиться дорогим человеком. Второе: Елена прекрасно знала, что агрессию можно унять либо убийствами, либо сексом.
Мужчина сжал грудь любовницы, отчего та резко выгнулась, предоставляя мужчине больший доступ. Сальваторе притянул ее к себе и клыками коснулся чувствительной эрогенной зоны. Елена не смогла подавить стон, а он не мог сдержаться. Деймон приподнял девушку за талию и насадил на свой член, вспоминая, как имел эту красавицу, когда она была в амплуа дикой волчицы, сводящей всех с ума.
Елена уперлась руками о его грудную клетку и начала медленные движения. Она дышала часто, отчего грудная клетка приподнималась выше и выше. Сальваторе любовался ее грудью, сосками, плоским животиком, шеей… Ему доставляло удовольствие просто смотреть на то, как она теряет рассудок от фрикций.
Первые стоны вырвались из ее уст, а Деймон закрыл глаза в удовольствии. Под глазами запульсировали черные вены. Эта сетка проявилась и на шее. Но Елену эта метаморфоза не пугала. Она понимала, что это внешние изменения, есть ничто иное, как проявление наслаждений. Его когти впивались в кожу, причиняя боль. Острая боль и неконтролируемое наслаждение создавали чокнутый микс. И если вчера они занимались любовью, чтобы скрыть свое отчаянье, потому что дико соскучились, то сегодня оба хотели насладиться друг другом, восполнить недостаток общения.
Девушка двигалась все быстрее. Иногда Деймон сам задавал ей темп, и это Гилберт иногда раздражало. Но раздражение исчезало так же быстро, как и возникало. Наконец, она просто схватила его руки и прижала их к кровати. Оба понимали, что ее сила не сравнится с его, но им нравилась эта игра.
В ее сознании всплывают какие-то образы, обрывки его воспоминаний, его ощущения от убийств. Она чувствовала его не только каждой клеточкой тела и души, но и сознанием девушка была в просторах его мыслей.
Мужчина не мог проникнуть в ее мысли, хоть и знал, что в его мозгах старательно копаются. Если честно, ему было плевать. На нем искусно танцевала желанная девушка, хоть он думал, что никогда больше не познает ее, как женщину.
Очередной стон, сорвавшийся с губ, был громче прежних, а Деймон понимал, что подруга была близка к развязке. Он убрал ее руки и, схватив за талию, привлек к себе. Страстный, грязный поцелуй заставил Елену вырваться из потока его мыслей и воспоминаний и вернуться в реальность. Мужчина крепко держит за талию, задавая темп. Девушка поддается каждому движению, каждому малейшему его желанию… Это он – ее создатель. Он – ее исцелитель и она будет поклоняться ему, как тотему. А главный закон любой религии, - демонстрировать свою верность и преданность.
Она продемонстрирует. Она вытащит его из этого дерьма, даже ей это будет стоить собственной жизни.
Елена резко выгибается и замирает на доли секунд. Деймон издает какой-то звериный рык. Шатенка обмякла на теле мужчины и несколько минут они пытались отдышаться и сохранить в памяти живые воспоминания, ощущения, насладиться этим мгновением счастья в вечности боли.
Существуют тонкие грани: любовь и ненависть, сумасшествие и вменяемость, смерть и жизнь. Елена балансирует на последней уже несколько недель. Девушка не знает когда преступит ее, преступит ли вообще. Существует еще одна: опустить руки или воспарить. Сегодня брюнетка с точностью могла заявить, что перешагнула через нее. Не важен исход боя, важен сам процесс. Елена не собиралась сдаваться. Эта ночь, это утро не выбили почву из-под ног окончательно. Наоборот, душа одевает тяжелую сбрую, готовясь ко всем смертоносным ударам. Елена перешла эту грань. Ведь когда ее пересекаешь, обратно вернуться нельзя.