– Захмелеешь, уснешь… Отметим помолвку.
– Какую помолвку? – не поняла мать.
– Кирюша так сказал. Празднуем, мол, нашу помолвку. Вот и отметим без него.
– А недорого?
– Что?
– Помолвка. Пригласи он гостей, еще на большее влетели бы.
– Слава богу, не пригласил. – Круглова достала из буфета два граненых бокала, наполнила их. – Не обижайся на меня, что я такая дура.
– Дура, – согласилась мать.
– Какую родила.
– Я такая же.
– Вот за это и выпьем.
Чокнулись, мать стала морщась пить, отставила недопитое.
– Кисляк.
– Потому что не умеешь пить, – со знанием дела произнесла Надя. – Нужно подержать во рту, потом вот такими глоточками.
– Вертожопый научил?
– Можно подумать, сама ни в чем не разбираюсь.
– Говорила тебе, не верь ему. Не послушалась. Теперь вот плати за вашу помолвку. Где такие деньги взять?
– Заработаю.
– Где?.. Как? В своем магазине, где на квартплату еле хватает?
– Ты тоже не без дела сидишь. Вместе накопим… Сказали, два месяца погашения.
– Ну да!.. Я – горбатиться, а ты будешь помолвки устраивать! Еще какого-нибудь алюрника приведешь!
– По-твоему, я должна сидеть и ждать, когда меня, такую принцессу, заметят и сразу в ЗАГС поведут?.. В девках так всю жизнь и прокукую.
– Лучше в девках, чем с прохиндеем!.. Вон я с твоим отцом сколько маялась? Пять лет, и что?!. Пропил все до копейки, чуть по миру не пустил. Слава богу, нашла силы, одумалась, выперла паразита, тебя на ноги поставила.
– Ага, на ватные! Не идти и не бегать. Только стоять.
– А чего не так? Образование получила, на работу устроилась. И не просто продавщицей, а кассиром. Сиди себе, щелкай по клавишам, считай денежки… Не то что ящики с утра до вечера таскать да метлой махать!
– Мам, хватит!.. В голову уже ударило, что ли?
– Ударило. Хоть и кислое, но крепкое. – Мать открыла один из пакетов, вытащила сыр и нарезку, положила на тарелку. – Закуси, а то тоже захмелеешь.
– Не хочу, не лезет. – Круглова все-таки отщипнула крохотку, пожевала. – Чего завтра на работе скажу? Девки засмеют.
– Не говори. Скажи, сама выгнала.
– Не поверят. Во-первых, деньги нужно взять авансом. Мы ж без копейки. А во-вторых, таких не гонят. Красивый, статный, воспитанный… Барин.
– Не пара. Не пара он тебе, дочка. Сразу сказала. Он ведь, гадость, всю квартиру своим одеколоном завонял!
– Разве не понравилось?
– Понравилось!.. Только где ты такой одеколон теперь купишь? Все время будет в носу об этом паразите напоминать.
– Ничего, мам… Главное, не падать духом. Я еще такого приведу, глазам не поверишь.
– Да не приведи Господи, – перекрестилась мать. – Второго такого точно не выдержим, – широко зевнула. – Пойду спать, завтра в половине шестого вставать.
Утром Круглова выбежала из подъезда, увидела мать, выгребающую мусор из бачков, направилась к ней.
– Все, мам, пошла.
– Голова болит, – пожаловалась мать. – Зря пила эту бурду.
– Вот цитрамон. – Дочка достала из сумки пластинку, выковыряла таблетку. – Сейчас пройдет. А лучше всего, поспи.
– Сама как?
– Нормально. Опаздываю.
К ним подошла высокая ухоженная дама, обратилась к матери:
– Клава, у меня в квартире две коробки из-под телевизора, вынеси их, пожалуйста. Я заплачу.
– Конечно, Вера Ивановна.
– Вот, держи. – Дама протянула дворничихе сто рублей.
– Спасибо.
Когда дама ушла, Надя прошипела:
– Не позорься!.. Какие-то копейки сует!
– Тебе как раз пригодятся. – Мать силой сунула ей купюру. – Не унижайся и не жалуйся. Будь гордой… Как-нибудь выкрутимся.
– Ты у меня лучшая. – Круглова чмокнула мать в лоб и поспешила со двора.
Подружки по работе, двадцатилетняя красотка Ксюшка и сорокалетняя унылая Ирина, смотрели на Надежду с плохо скрываемым удивлением, недоверием и завистью.
Стояли в подсобке, заставленной ящиками, коробками, мешками, Ксюшка все время поглядывала на себя в зеркало, висевшее на стене, Ирина втихаря курила.
– Ну и чего? – первой не выдержала Ксюшка. – Правда, что ли, отшила?
– С ходу!.. Пришли в ресторан, заказали по полной программе, выпили вина… Между прочим, бутылка четыре тысячи!
– Чего такое дорогое? – не поверила Ирина.
– Не я заказывала, Кирилл.
– А кто платил?
– Никто!.. Я психанула, он обиделся, тут же слинял.
– Счет, конечно, принесли тебе? – с усмешкой уточнила Ксюшка.
– Кому ж еще?.. Конечно, мне.
– Ну и кому платить? – мрачно спросила Ирина.
– Не решила еще!.. Написала заявление в полицию, пусть найдут урода, он заплатит.
– Ага, такой заплатит. На твоих похоронах.
– Все равно разыщу.
– Сколько насчитал официант?
– Какая разница?
– Сколько?
– Много. Почти пятнадцать тысяч.
– Ну Круглова, – присвистнула Ирина. – Влипла. Причем по полной!.. Больше половины зарплаты. Где деньги брать будешь?
– У матери!.. У нее есть заначка.
– А если не даст?
– Возьму аванс.
– Кто тебе его даст? Выручка вон совсем никакая. Народ перестал ходить в магазин. Одни пенсионеры за хлебом и молоком.
– Поговорю с Михалычем, объясню.
– Этот боров тем более откажет. Или заставит в две смены горбатить. Жлоб еще тот. Обратись лучше к Марине Евгеньевне. Хоть и стерва, но бывает душевной.
– Я ее боюсь. Ноги подкашиваются, когда вижу.
– У меня тоже подкашиваются. Но какой-то выход искать нужно?
– Не знаю, – тихо произнесла Надя.
– Темнишь, подруга, – со знанием дела крутнула головой Ксюша. – Наплела полный ящик. Ты че, не соображала, что этот козел заказывал?
– В тот момент не соображала.
– Потому что мозгов нет!.. В полиции была?
– Была. Привезли прямо из ресторана.
– И что сказали?
– Будут ловить.
– С разбега!.. Ладно, после работы поговорим.
В дверях показалась дама сорока с небольшим, голову ее венчала корона вытравленных белых волос, низким голосом поинтересовалась:
– Ну и как долго мы будем здесь языки чесать?
– Все, Марина Евгеньевна, – поспешно ответила за всех Ирина. – Все темы исчерпаны, готовы трудиться.
Девицы уже проскользнули было по очереди мимо начальницы, в последний момент она придержала Надю.
– А ты, Круглова, тормозни. Есть разговор.
Подруги растворились в темноте коридора, Марина Евгеньевна прошла к своему кабинету, впустила туда подчиненную.
Спросила с ходу, без вступления:
– В полиции была?
– Когда? – то ли растерялась, то ли сыграла под дурочку Надя.
– Вчера.
– Была.
– Что будем делать?
– Не знаю… Наверное, писать заявление.
– На увольнение?
– На аванс. В счет зарплаты.
– Во как!.. И кто ж тебе этот аванс даст?
– Наверное, вы, Марина Евгеньевна… Вы ведь добрая.
– Я?!
– Вы.
– Первый раз слышу такую глупость… Ну и сколько ты хочешь?
– Хотя бы тысяч десять. Потом еще.
– Что значит «потом»?
– В следующую получку. Я как раз рассчитаюсь за ресторан.
Марина Евгеньевна села за стол, какое-то время изучающе смотрела на Круглову, потом вдруг стала смеяться.
– Вобще-то, авансы я никому не выдаю. Но тебе дам… И знаешь, почему?
– Наверно, жалко меня?
– Жалко. Потому что месяц назад сама оказалась в такой же истории. Познакомилась с мужиком… на вид вроде приличный… пригласил в ресторан, заказали серьезный стол, поел, выпил, пошел в сортир, и больше я его не видала. Пришлось за все самой платить.
Круглова тоже коротко, в кулачок, хохотнула.
– Оказывается, вы тоже… дура?
– А все бабы – дуры. Особенно когда словоплёт попадается. Развесишь лопухи и слушаешь. Потом очухаешься, башкой вертишь, а он уже за горизонтом. На белой яхте с черным флагом, сволочь. – Начальница выдвинула ящик стола, достала пятитысячную купюру. – Этого пока хватит, чтоб не шиковала. В следующий месяц столько же. Без расписки.
– Спасибо, Марина Евгеньевна… Это отдам в ресторан, а жить на что?
– А тут уж, милая, крутись сама. Не маленькая… Знала, из чьей тарелки трескаешь, знай, кто за кашу потом спросит. Давай бегом на кассу.
После работы Круглова вышла из служебного, миновала двор, на который только начинал падать вечер, увидела недалеко от автобусной остановки Ксюшу, которая явно ждала ее.
– Давай сюда, – махнула Наде подруга.
Вместе уселись на свободную скамейку в ближнем сквере, приятельница достала жвачку, протянула Наде:
– Угощайся.
– Не люблю.
Круглова достала из сумки что-то завернутое в фольгу, поделила пополам, протянула Ксюше.
– Что это? – спросила та.
– Рыба. Кажись, осетрина. Осталась после ресторана.
Подружка откусила, мотнула головой:
– Не слабо. Вкусно… Сразу видно, что крутой кабак. – Внимательно посмотрела на Круглову: – Ну что, дала Марина аванс?
– Пять тысяч.
– Ну и куда ты с этими пятью тысячами?
– Не решила еще. Может, вообще плюну на этот ресторан, пусть подают в суд.
– Не годится. Суд – это пятно в анкете. А тебе это нужно?
– Какой выход?
– Какой выход? – переспросила Ксюша. – Выход в любом деле есть. Главное, вовремя сориентироваться. – Внимательно посмотрела на Надю, тронула под локоть. – Ну-ка, поднимись.
– Зачем?
– Поднимись, хочу глянуть.
Удивленная Круглова поднялась.
– Покрутись.
– Ты чего, Ксю?
– Покрутись, сказала.
Надежда выполнила и это распоряжение приятельницы, опустилась на скамейку.
– Ну и чего?
– Знаешь, вполне. Ножки крепкие, попка круглая, морда в меру глупая.
– Чего как кобылу рассматриваешь? Обижусь.
– Спокойно, есть разговор, – Ксюша выплюнула жвачку. – Деньги хочешь заработать?
– Вроде не знаешь.
– Слушай внимательно. – Подруга взглянула на часы в мобильнике. – Сегодня уже опоздали, завтра после работы нас зарядят. Я предупрежу о тебе.
– Кого?
– Мамку.
– Мою?
– Да нет, – рассмеялась Ксюша. – Марию Павловну. Или просто Галку. Ее у нас Мамкой зовут… Глянет, определит, на какого клиента пойдешь.
– Мамка, которая… с проститутками? – дошло до Кругловой.
– Почему сразу – проститутками? С девушками!.. С красивыми сексуальными девушками, которые нравятся мужчинам.
– Ты хочешь мне предложить?
– Уже предложила.
– Шутишь.
– Вполне серьезно. Будешь в полном шоколаде. Шмотки прикупишь, ботекс закачаешь, вести себя научишься. А там и богатого папика словишь.
– Знаешь что? – Надя резко поднялась. – Пошла ты!.. Не думала, что такими делами занимаешься.
– Сядь! – придержала ее Ксюша. – Сядь, говорю. И слушай внимательно. – Усадила снова на скамейку, повела пальцем перед ее носом. – Брякнешь кому про разговор, до дома не дойдешь. В кустах найдут. Это раз… И второе, почему сразу – проститутки? Почему не красивые девушки, за которыми ухаживают богатые мужики и которым ты можешь доставить определенные удовольствия?!
– Спать с ними?
– Не обязательно спать. Разговаривать, улыбаться, вести беседу. Как эти, как гейши у япошек. До «спать» редко у кого доходит. Либо нажираются и сразу баиньки, либо глухо «полшестого».
– Что значит «полшестого»?
– Не получается у мужика. Не способен на любовь… Вот хозяйство и показывает «полшестого».
– Ты этим занимаешься?
– Год почти… И только один раз переспала. И то без удовольствия. Изобразила, правда, страсть, он, довольный, подергался и головку на подушечку. Храп до самого Кукуева.
– Не-ет, я на такое не пойду.
– Было бы сказано. – Ксюша снова придержала подружку. – Момент… Видишь мой прикид?
– Ну?
– Морду, косметику, тряпки?
– Ну вижу.
– Думаешь, все это на долбаные копейки в твоем магазине? Черта лысого!.. Ночку поворковала, похихикала, притворилась дурочкой, покушала-попила, а утром в сумочке вся твоя месячная зарплата… А тебе еще должок в кабак возвращать. Сколько там?
– Сказала ж, пятнадцать штук.
– И еще мамке-дворничихе хоть на гречку!
– На гречку она зарабывает.
– Слава богу. Все, иди!
– Ксюш, – неуверенно и виновато произнесла Круглова, – я правда не смогу.
– Вот и верти колеса дальше. Гляди, к пенсии как раз мамашкино место во дворе и займешь!
Надежда посидела какое-то время, помолчала, поднялась:
– Я подумаю.
– Твои проблемы.
– Пока.
– Пока до четвертака!.. Только, гляди, никому не трепись.
Круглова крепко спала, когда в дверь раздался короткий, осторожный звонок. Приподняла голову, прислушалась. Звонок повторился.
Вошла мать, сонно и недовольно произнесла:
– Послышалось, что ли?
– Гляну.
Надя опустила ноги с постели, сунула ступни в тапки, двинулась в прихожую. Мать поплелась следом.
– Спи, – оттолкнула ее дочка. – Сама гляну.
– А если чтоб грабить?
– Что у тебя грабить? – рассмеялась Надя. – Вон ведра да грабли для мусора… Иди, сказала.
– Если что, кликни, – предупредила мать и скрылась в своей комнатушке.
Круглова прижалась к глазку, спросила.
– Кто?
– Надюша, это я, – послышалось. – Кирилл.
Надя от неожиданности оцепенела, потом крутнула замок.
– Кто там? – донесся голос матери.
– Ко мне!.. Спи!
Надежда открыла дверь, увидела перед собой Кирилла, несчастного, побитого, в изодранной одежде.
– Кира! – Она бросилась к нему, прижалась. – Кира, родной… Любимый. Что с тобой?
– Радость моя, единственная, – бормотал он, не отпуская. – Прости, что в такое время. Прости. За все прости.
– Что с тобой?
– Избили, ограбили, унизили.
– Кто?
– Твари!.. Негодяи!.. Сволочи!
– Давай в полицию!.. Там меня знают. Пошли!
– Нет, нет. В полицию нельзя. Они сидят внизу в машине, ждут.
– Я с ними поговорю.
– Нельзя. Тебе нельзя… От них можно ждать чего угодно.
– Чего они хотят?
– Денег… Требуют от меня денег.
– У меня нет денег, Кира!.. Я же все отдала.
– Ну хотя бы две, три… пять тысяч. Найди. Попроси у мамы. Я в ближайшие дни отдам. Иначе они меня пришибут!
– Сейчас. Стой здесь. У меня как раз есть пять тысяч. Жди!
Надежда метнулась в квартиру, в крохотной прихожей налетела на мать.
– Кто? – спросила та.
– Не твое дело… Иди спать.
– Я слышала мужской голос.
– Да, мужской. Не к тебе. Ко мне. И не смей вмешиваться!
Круглова скрылась в комнате, Клавдия толкнула дверь и вдруг увидела на площадке Кирилла.
– Изверг! – закричала и кинулась на него с кулаками. – Аферист!.. Грабитель!.. Пошел отсюда, иначе вызову полицию.
– Простите, я не к вам, – бормотал Кирилл, отступая и защищаясь. – Я к вашей дочке… К Наденьке.
– Тем более!.. Геть отсюдова!
К ним выскочила Круглова, повисла на матери.
– Не трогай его!.. Мама, он ко мне!.. Он деньги принес, мама! Долг вернул!
– Пусть покажет!.. Сейчас же пусть покажет!
– Сама покажу!.. Отдаст, я покажу!
Открылась дверь напротив, заспанный мужик с всклокоченными волосами рявкнул:
– Что за бардак!.. Что тут устроили!.. Сейчас же прекратите, народ отдыхает:
– Афериста поймала! – продолжала кричать Клавдия. – Звоните в полицию!
– Мама!
– Все, звоню в полицию! – решительно заявил сосед. – Пусть они разбираются.
Круглова с трудом затолкала в квартиру мать, потащила Кирилла вниз.
– Я все равно его отыщу! – не успокаивалась Клавдия. – Он свое получит! Урод!..
На втором пролете Надя сунула в руку Кирилла пять тысяч, чмокнула в щеку. Мельком увидела в пролете следующего этажа двух парней в куртках, поджидающих кого-то.
– Кто это?
– Не важно. Не смотри на них.
– Они тебя ждут?
– Потом… потом все расскажу.
– Ладно, беги!.. И обязательно звони!
– Конечно, дорогая!.. Обязательно! И весь долг верну. Все сто сорок тысяч.