- Попробуй, это вкусно.
Евдокия, по правде говоря, предпочитала что-то сладенькое. От грейпфрутового сока, самой его малости, у нее вообще дикая изжога начиналась.
Пришлось сознаться.
- А чего ж сразу не сказала? - резонно высказалась Котова.
- Хотела посмотреть, как ты эти коктейли делаешь, - бесхитростно призналась Дуся.
Взгляд Юлии сказал: «Хватило б посмотреть и одного стакана для меня».
Но впрочем... напиться же решили? Авось тут и вторая, и третья «собака» не протухнет.
Юлия сделала внушительный глоток, с удовольствием, несколько нервически начала метать на стол закуски. Достала из холодильника так и не востребованную бутылку розового шампанского от Клико (из супермаркета, где не могла различить купюры). Попутно допила коктейль. Прожевала кусочек сыра. Сказала, что специально для «неопытных девочек» приготовит на глазах Дуси еще один коктейль, прозывающийся «Шейди леди», то есть леди подозрительная. Там тоже есть грейпфрутовый сок, а кроме грейпфрутов Люся и черный виноград принесла, который подается к «Подозрительной леди» в качестве гарнира...
Болтая и просвещая Дусю, Юля порхала по кухне. Впервые со вторника Евдокия увидела на ее губах улыбку.
- Когда приедет Паршин, мы с тобой, Дуся, столик в гостиной накроем: салфетки, свечи, все дела, - подмигнула Евдокии, хихикнула, как школьница. И Дуся почему-то нисколечко не взревновала. - Оденемся, словно две гетеры, припомадимся... А пока по-свойски на кухне поддадим. Не возражаешь?
Юля сноровисто откупорила шампанское, налила в фужер для Дуси. Ополоснула в дуршлаге виноград, отщипнула ягодку, прожевала...
Дусе показалось - подавилась.
Прокашлявшись, Юля доплелась до табурета. Длинными пальцами оплела горло, глаза ее бессмысленно смотрели в пол.
- Что-то дурно мне, Дуся... - сказала хрипло. - Что-то тут... Сердце, что ли... Пить нельзя.
На этих справедливых словах Юлия стала закатывать глаза и сползать с табурета.
8 отрывок
Евдокия успела подхватить безвольное тело и не позволить Юле стукнуться головой об пол. Стояла, неудобно низко скорчившись, обхватывая потерявшую сознание женщину поперек туловища, и не знала, что делать.
Звать на помощь? Скорую вызывать? Кричать?! Вопить?! Или попробовать водичкой окатить?! Юля болталась над полом тряпичной куклой и, кажется, пока дышала. Значит, не подавилась, труднопроходимых хрипов нет...
Мамочки родные!!! Что делать-то?!!
Хрупкая Юля оказалась неожиданно тяжелой. Чувствуя, как на глазах вскипают слезы, Евдокия оттащила ее до небольшого диванчика в углу кухни, с трудом забросила сначала туловище, потом приладила ноги-руки...
Понеслась к телефону!
Так. Номер «скорой» - 01... 02.. 03... Господи, какая дура! От страха все забыла!!
Суматошно, едва попадая пальцами на кнопки, Дуся получила долгожданные гудки из трубки, потом откликнулся невозмутимый женский голос.
- Спасите!! - проорала Землероева. - Женщина умирает!!! - В ответ на просьбу быстро назвала данные Юлии. Почувствовала, что невозмутимая телефонная женщина не слишком-то прониклась: инфаркт? в тридцать три года? вы не слишком перенервничали? И завопила: - Она недавно мужа схоронила!! Приезжайте быстро!
- Адрес?
Адрес, адрес, какой же, черт возьми, здесь адрес?!
Номер дома вышиб перепуг.
- Подождите минуточку, я у соседей спрошу!!
А голова еще чуть-чуть соображала. Уже открыв толстенную задвижку на входной двери, Дуся резко повернулась, подбежала к кабинету, содрала с косяка бумажную полоску с печатью следователя и, подлетев к камину, засунула в него голову - внизу наступило время любимых сериалов отоларинголога. Сиречь - врача. И это есть помощь ближе, чем врачи со «скорой»! Тем более что Дусе надо не по этажам дурниной бегать, а находиться рядом с умирающей Юлей...
Как же там искусственное дыхание-то делается?!
Стукнувшись лбом о притолоку каминного зева, Дуся почти вся проникла внутрь него и заорала что есть силы:
- Ольга Марковна, Ольга Марковна, Юля умирает!!!
Дуся повопила еще секунд пятнадцать, отклика не расслышала и потому, прекратив драть глотку, помчалась обратно к двери: придется все-таки бежать вниз по лестнице до квартиры врача и свекрови.
Но в коридор уже заскакивал Стас Леонидов. Перепачканная сажей, с безумно вытаращенными глазами, Дуся напугала его до икоты:
- Что... Что случилось?!
За спиной «какого-то директора» показались супруги Рощины, удивленная, вытянутая физиономия свекрови.
- Туда! - выкрикнула ей Дуся и резво понеслась на кухню. Цапнула со стола телефонную трубку, засунула ее в руку опешившей Ядвиги и приказала: - Скажи диспетчеру адрес. - Рощина тупо переводила взгляд с трубки на Дусю. - Ну! Что застыла?! Диктуй адрес! - Евдокия удивлялась, как у нее еще губы шевелятся, казалось, их вот-вот парализует страх. - Ольга Марковна, вам к Юле, - палец сыщицы указал на тело невестки, немного спрятанное за дверью. - Кажется, сердечный приступ.
Все занялись делом. Ядвига, прикрывая ладонью мембрану, вышла в коридор, Марковна присела перед Юлей на корточки, принялась ей веки задирать, пульс прощупывать...
Евдокия, до боли закусив костяшки пальцев, ждала вердикта.
- Жива, - вставая на ноги, сказала врач. - Но еле-еле.
- Юлю надо в комнату перенести, - несмело предложил директор.
- Неси на диван в гостиную, - кивнула Марковна, почувствовав себя на передовой, на самом фланге реабилитационной медицины. - Дуся, открой там балконную дверь. Духотища же... И разойдитесь все, разойдитесь! Чего рты пооткрывали! Борис - вниз, встречать врачей! Евдокия, намочи полотенце. Ядвига, бегом ко мне, неси аптечку.
Глядя, как трезво и расторопно Ольга Марковна взяла в оборот опешившую компанию, Дуся тут же простила ей высокомерие спасителя тел человеческих. Марковна подсунула под шею Юли подушку-валик, расстегнула блузку, приняла от запыхавшейся Ядвиги стетоскоп...
Пошатываясь, Дуся побрела на кухню и остановилась на ее пороге.
Какой кошмар. На столе стоят бокалы, тарелки, лежит кусочек сыра со следами Юлиных зубов... Десять минут назад... Она ходила здесь, смеялась, собиралась «напомадиться» гетерой...
Какой кошмар...
В коридоре от входной двери раздался голос Егора Валерьевича, громкие вопросы Таты, заглушившие всхлипывания Ядвиги.
Врачи приехали так быстро, что, услышав громкие голоса в прихожей, Дуся даже не подумала, что помощь уже здесь. Совсем очнулась, только когда Ольга Марковна встала за ее спиной.
- Кардиограмму снимают, - сказала та устало. Оглядела накрытый стол, произнесла сердито: - Что вы здесь пили?
- А-а-а...
- Ничего не трогать, - внезапно приказала отоларинголог. - Я подозреваю отравление. Вызывай своих этих... - Марковна поморщилась. - Милицию, говорю, вызывай. И никого сюда не пускай.
Спустившись на корточки, опираясь спиной о дверной косяк и перегораживая доступ, Дуся почувствовала себя сторожевой собакой, прошляпившей воров и оставленной приглядывать как будто в наказание. Сиди теперь тут, бестолочь неумелая, охраняй объедки. Другого тебе в жизни не доверят.
На этот раз Олег не кричал. Не обвинял. И не устраивал разбор полетов.
Он приехал к Евдокии домой только к вечеру пятницы. Устало сгорбился на диване и прежде всего задал вопрос, поразивший Землероеву заботой:
- Ты как? Нормально себя чувствуешь?
Евдокия сидела напротив него в пижаме и игривом голубом халатике. Зябко подбирала ноги в смешных тапочках-зайчиках и совершенно не переживала за то, что волосы растрепаны, в глазах прибитая собачья грусть, растрескавшиеся, искусанные губы без помады, а в комнате бардак - как приехала Дуся ночью с четверга на пятницу, как побросала одежду куда попало, так и не собрала. Хорошо, что хоть белье осталось в ванной. Навряд ли б теперь вспомнила прибрать перед мужчиной бюстгальтер.
На вопрос Дуся только пожала плечами. Паршин помолчал немного, вздохнул:
- Выпить - есть? Я сегодня у тебя останусь.
Прозвучи эти слова недели две назад, да даже в среду, Евдокия мигом вспомнила б и о прическе, и о помаде, о малосексуальных тапочках... Запрыгала б, замельтешила, охорашиваясь.
Но тут лишь слабо мотнула головой по направлению кухни и холодильника. Неподалеку, в двух шагах, зеркальный бар с ликерами и коньяком, но Паршин предпочитал схваченную морозом водку.
Вот и пригодилась... Всегда держала.
Олег сходил на кухню, принес себе полстакана водки. Совершенно по-хозяйски достал из бара коньяк и пузатый бокал, наполнил его прилично и втиснул в Дусины пальцы.
- Выпей, - приказал. И неловко, чувствуя неуместность, хмыкнул: - Помнишь?.. Раньше тебе помогало.
Было дело, молча, кивком понуро согласилась прибитая Дуся. При первом знакомстве только солидная для непьющей девчонки порция коньяку позволил расслабиться и не завалить все дело.
Дуся послушно отхлебнула коньяк, закашлялась, как было у них с Паршиным заведено... Олег, как принято, сел рядом и мягко по спине похлопал. Через пару минут, все еще удерживая теплую ладонь на выступающем девичьем позвоночнике, спросил:
- Немного отпустило? - заглянул в глаза. Дуся поймала непривычно смущенный, даже заискивающий взгляд сыщика.
Взмахнула влажными ресницами.
- Олег... ты меня не ругаешь?.. Почему? Я же... я ведь...
- Евдокия, - перебил детектив, - выслушай меня. Ты ничего не знаешь. На кухне Юли, ну, там, где вы сидели... - Паршин отчего-то мямлил, трудно подбирал слова. - В общем, в твоем бокале с шампанским обнаружен яд. - Подбородок молоденькой сыщицы уполз вниз. - Ты ведь не пила шампанское? Не успела даже глотка сделать?
Если б Землероева прежде не приняла на грудь граммов тридцать коньячку, то не исключено - свалилась в обморок.
А так, скинув дружественную руку с плеча, встала на ноги и посмотрела сверху вниз.
- Повтори. Что ты сказал?
- Повторяю: в твоем бокале обнаружен яд.
Евдокия недоуменно застыла над Паршиным.
Как только сыщик переступил порог ее квартиры, Дуся в первую очередь задала вопрос: как Юлия? Олег ответил: в реанимации, отравление, надежды мало. Вечером Евдокия слышала, как отоларинголог общается с реаниматологами в прихожей - кардиограмма не обнаружила неполадок в работе сердца, предварительно врачи склонялись к версии отравления. Несколько ночных часов Евдокия ломала голову над их словами и прекратила только потому, что признала версию ошибочной. Юлию невозможно было отравить, поскольку - НЕКОМУ.
И теперь Паршин заявлял: отравлено было и шампанское, налитое из бутылки, хлопнувшей пробкой в Дусином присутствии.
- И что вы думаете об этом? - Евдокия потрясенно разглядывала макушку сгорбившегося Командира. - Ты и Ханькин?
- Попытка самоубийства и неудачное покушение на тебя. Крохотный шприц со следами яда найден в заднем кармане джинсов Юлии, - не поднимая головы, ответил сыщик.
Евдокии показалось, что в комнату проник морозный ветер. Заполз под штанины пижамы, прокрался выше и выстудил ей душу. Зубы стиснулись от невозможной внутренней стужи. Чтобы проговорить хоть что-то, Евдокия расцепила челюсти с неимоверным усилием, - подбородок прыгал так, что зубы постукивали.
- Паршин, - трудно шевеля языком, прошелестела Дуся, - вы что там, очумели? В даунов решили поиграть? - Голос набирал обороты. - Юлька хотела отравить меня и сама траванулась, да?! Долго с Ханькиным думали?
- Евдокия. Яд обнаружен в грейпфрутовом соке, ты не стала пить коктейль, и яд пришлось добавить в шампанское... Может быть, Юля не ожидала, что ты откажешься от коктейля? Поторопилась выпить свой, а ты даже к шампанскому не притронулась... Так было?
- Да. И что? - Евдокия положила кулак на выгнутое бедро. - Что с того? Юлька открыла шампанское и выжала сок из грейпфрутов на моих глазах!! Я, не отрываясь, смотрела, как она коктейли делает!! Ты чё, в натуре, Паршин, очумел?! Юлька?.. Отравительница?! Убийца?!! - Евдокия всплеснула руками, потом скрестила их на груди, отдышалась и фыркнула: - Да пошел ты, Паршин, к черту.
- С чего это вдруг ты стала в ней так уверена? - неловко хмыкнул Олег. - Раньше ты как раз...
- Да что ты понимаешь?! - не дала договорить Землероева.
У Дусиной мамы есть две приятельницы. Много лет назад они заочно воевали из-за одного мужика, потом познакомились, нашли много общего - вкусы на парней, к примеру, - подобия притянулись, как шаровые молнии к железке. В результате, послав неподеленного мужика на фиг, девчонки задружились крепко, на всю жизнь. Влюбленность в одного на двоих противного кобеля стала темой для застольных шуток.
- Юля не могла меня отравить!! И себя тоже - не могла!!
- Но вас в квартире было только двое, - сумрачно проговорил Олег. - По опросу свидетелей и записям камер слежения было установлено, что в течении суток к вам никто не заходил. Домработница Котовых сунула через порог пакет с грейпфрутами и виноградом, и все. В квартиру Люся не заходила, Юля взяла покупки и дверь захлопнула.
- Вот, - удовлетворенно кивнула Дуся. - Яд мог быть в грейпфрутах. Кроме них и винограда, к нам ничто не проникало.
- Эксперты исследовали каждую виноградину, помойное ведро, - собирая на лоб трагические морщины, покачал головой Олег. - На грейпфрутовых шкурках не обнаружено следов прокола, остатки мякоти - безвредны. - Сыщик выдержал паузу, подождал, пока до хмурой Дуси дойдет первая часть информативной лекции, и продолжил: - Но главное, Евдокия, тот же яд был найден и в твоем бокале шампанского. Пустой шприц со следами отравляющего вещества лежал в кармане Юли.
- Его могли ей подложить, - быстро вставила Землероева. - Народу прибежало - тьма.
- Тьма, - горестно кивнул сыщик. - Но как яд оказался в соке для коктейля? Когда Юля делала коктейли, вас, Евдокия, было только двое.
Паршин сделал непонятный голосовой акцент на последнем слове. И поглядел так тоскливо, что Евдокия начала привередливо обкатывать в повторе все предложение полностью...
Ну а потом до нее - наконец-то! - дошел весь смысл, вся фраза. Евдокия догадалась, почему Олег смотрит на нее тоскливо.
- Паршин... тебе, что... тебе предложили выбрать... кого СДАТЬ? - голос прозвучал так хрипло и тихо, что Дуся даже наклонилась над Командиром и надавила ладонями на грудь, словно пытаясь еще раз, наверняка, выдавить из себя дикие слова: - Тебе предложили выбор - я или Юля?!
Прежде чем ответить с притворной кислой усмешкой: «Не пори чепуху, Дуська», Олег выдержал слишком долгую паузу.
Евдокия отвернулась. Прогулялась до окна. Постояла, глядя, но не видя загорающий под зимним солнцем родимый «фольксваген» на родимой парковке. Собрала в узду нервы и мысли и вернулась в кресло.
Смело положила ногу на ногу (халатик распахнулся и показал кружевные оборочки на пижамных штанишках в мелкий цветочек, но Дуся - ноль внимания, не до того) и усмехнулась:
- Ну, со мной у Ханькина обломится. Да, Олег? Нет смысла, нет мотива, на первом убийстве я вообще отсутствовала... Думаю, Олег, выбирать тебе было легко. Юльку - не отмазать, меня... Чего меня понапрасну таскать? Только время и чернила зря переводить.
Лицо частного сыщика налилось малиновым цветом, глаза вылезли из орбит...
- Ты что несешь, Евдокия?! - нагнетая, прорычал Паршин. - Ты чё несешь?! Совсем нюх потеряла?!!
- Да ладно тебе, Паршин, - притворно беспечно отмахнулась Землероева. - Я что, не знаю, как это делается? Есть вещи, которые обходят молчанием. Но делают так, как будто все оговорено. - Дуся высказалась четко. В глаза смотрела твердо. Сыщик скуксился. - Сдал ты Юльку, Паршин. Не хотел, Ханькин-Павлов тебя не просил, но - сдал.
Никогда еще бывшему капитану Олегу Паршину не было так горько, паршиво, гадко. Даже когда из ментуры выгоняли. Точнее, мягко вытесняли «по собственному». Мол, взрослый человек, Сергеич, должен понимать: не уволишься - на «красную» зону загремишь. Мы - за тебя, мы - понимаем: сорвался человек, расквасил морду и ребра поломал - мерзавцу. Но - жизнь есть жизнь. Мерзавец - сын папаши в высоком крепком кресле.