– А наши припасы? – спросил американец.
Мин Си неопределенно пожал плечами:
– До Учжоу недалеко.
– Мин Си прав, – сказал поляк.
– Прав, как заяц, – возразил Корсан. – Мы, белые цивилизованные люди, будем убегать через окна, как какие-то воришки! У меня вся кровь закипает при одной мысли о таком отступлении. Кстати, виски в Учжоу продают? И найдем ли мы своих гребцов?
– Кто-нибудь пойдет на поиски.
– Кто же?
– Один из нас, конечно, что за глупый вопрос? – вскинул брови капитан.
– Тогда пойду я, – вызвался американец.
– Полно, Джеймс! Для такого предприятия требуется осторожный человек, а не вы, задира.
– Что вы хотите этим сказать?
– Что вы слишком горячитесь.
– Обязуюсь соблюдать осторожность.
– Успокойтесь и предоставьте мне поступать так, как я считаю нужным, и уверяю вас: все будет хорошо.
– Можно я пойду? – попросил Казимир у капитана. – Сэр Джеймс чересчур горяч, вы – глава экспедиции, вас нельзя ставить под удар, следовательно, лучшая кандидатура – моя. Я вполне могу рискнуть своей шкурой.
Мин Си также захотел принять участие в операции, и они с Казимиром горячо заспорили, кому идти. Капитан, которому надоели эти пререкания, предложил бросить жребий. Он написал четыре имени на клочках бумаги, тщательно свернул их и положил в шапку. Мин Си наугад вытащил. Идти выпало Корсану.
– Что я говорил?! – Джеймс торжествующе улыбнулся. – Сама судьба меня выбирает. Успокойтесь, друзья, я проверну дело наилучшим образом.
– Надеюсь, – вздохнул капитан, – и поторопитесь.
– Да я готов, но откуда выходить? Из дверей невозможно – перед ними расхаживают шпионы. Есть какие-то идеи на этот счет?
– Знаю только один вариант: окно, – сказал Джорджио.
– Вот и ладно, – согласился американец. – Лишь бы мне не переломать себе ноги.
Лигуза отворил окно на узенькую улочку, застроенную домишками с садиками, и взглядом измерил высоту.
– Двенадцать футов. Как вам?
– Вроде, не очень высоко, – ответил Корсан. – Ну-с, будем прыгать. Если я не вернусь, считайте меня погибшим.
Он пожал товарищам руки, перекинул через подоконник ноги и прыгнул, до самых колен погрузившись в желтоватую пыль.
– Вы ничего себе не сломали? – встревожился капитан, глядя вниз.
– Я цел и невредим.
– Видите кого-нибудь в конце улицы?
– Ни души. Все, я пошел!
Он махнул друзьям на прощание, нащупал рукоятку револьвера и зашагал по улице. Ночь была темная, без звезд и луны – очень подходящая для засад и внезапных нападений. Кругом ни души за исключением нескольких тощих собак, лакавших воду из луж, и не слышно ни звука кроме скрипа флюгеров, вертевшихся при порывах ветра.
– Ну и ночка, – мычал себе под нос Корсан. – Темнее, чем в жерле пушки. Так, храбрый Джеймс, ты весь должен быть глаза и уши. Черт! Как найти этих желторожих гребцов? Готов держать пари на тысячу долларов, что они уже напились и храпят в каком-нибудь кабаке. – Разговаривая сам с собой, янки прошел по переулку и свернул на большую улицу, посреди которой прыгали несколько собак, при виде человека оскаливших зубы и глухо зарычавших. – Проклятые твари! – выругался американец. – Даже они ненавидят иностранцев. Бешеная страна!
Возле одного из домов метнулась тень в сторону дороги, и Корсан вдруг увидел прямо перед собой китайца ростом почти шесть футов, с массивными плечами, огромной головой и длиннющими усами.
– О, – непроизвольно вырвалось у Корсана, и он тут же нащупал револьвер.
– О, – как эхо, отозвался великан, приблизился к американцу и поглядел на него сверху вниз, после чего, видимо, довольный осмотром, принялся громко хохотать, разевая широкий, почти до ушей, рот.
– Клянусь Бахусом! – воскликнул Корсан. – Однако ты храбр, Геркулес, коли смеешься мне в глаза, но предупреждаю: если ты вор, то не получишь от меня ни одного сапека. – Поскольку великан продолжал хохотать, американец почувствовал, что внутри у него все закипает: – Что смешного ты увидал на моем лице, китайская твоя рожа?
– Ты иностранец, – бесстрастно проговорил великан.
– А! Какое открытие! Ты все знаешь. Тем лучше. Давай: кругом – марш! – крикнул Джеймс и вынул револьвер.
Гигант оказался понятливым, повернулся и побежал по узкому переулку. Корсан перезарядил револьвер и ускорил шаг, внимательно глядя по сторонам, по временам останавливаясь и чутко прислушиваясь. Так прошел он семь или восемь улиц, сопровождаемый стаей собак, неистово лаявших ему вслед, и добрался до обширной площади, где снова остановился, услыхав поблизости бряцание и глухие удары.
– Река, – догадался он. – Слава богу!
Он прибавил ходу и скоро достиг берега Сицзяна, заставленного лодками и барками и освещенного большими фонарями из промасленной бумаги, висевшими на деревьях. Река, яростно катившая свои волны, ревела и стонала, разбиваясь о суденышки и поминутно сталкивая их одно с другим. Поняв, что он находится на самом конце мола, Корсан стал всматриваться в темноту и наконец заметил джонку, привязанную к столбу. Он взошел на нее и поднял тент – джонка была пуста.
– Куда девались эти собаки гребцы? – пробормотал он гневно. – Положение, однако, хуже не придумаешь! Что теперь делать? Ничего, наберемся терпения.
Американец развалился на циновке, набил трубку, закурил и расслабился, почти позабыв о своих спутниках, дожидавшихся его в гостинице с мучительным нетерпением. Некоторое время Корсан бодрствовал, но потом, убаюканный течением, сомкнул веки и крепко заснул. Его разбудили шум и крики на берегу – видимо, китайцы-лодочники начали свой трудовой день.
– Отлично. – Американец лениво потянулся, закуривая трубку. – Город пробуждается, значит, и наши гребцы скоро проснутся.
Солнце быстро вставало, золотя вершины гор, крыши, террасы, храмы, дома, хижины и плантации. Из-под каждого навеса и каждой циновки, покрывавшей лодки, украдкой выглядывало бронзовое лицо лодочника, наблюдавшего за погодой, в каждом окне показывались бритая и желтая, как спелая дыня, голова, расплющенный нос и пара опущенных книзу усов. Отовсюду слышались смех, веселые восклицания, монотонные ритурнели, плеск весел, скрип блоков, визг поднимаемых флюгарок. Некоторые лодочники вычерпывали воду, другие сталкивали свои суденышки в реку, тянули такелаж, поднимали парус, вытаскивали якорь. Прошло минут сорок, когда Джеймс увидел Луэ Коа – тот выходил из-за угла и раскачивался, как колокол.
– Вот он, главный разбойник, – сказал Корсан, поднявшись ему навстречу. – Ты где таскаешься, пьяница? Я тебя жду целых четыре часа.
– А! – удивился китаец. – Это вы? Я думал, вы почиваете в гостинице или сидите перед бочонком шу-шу, а вы, оказывается, провели ночь на моей джонке?
– Нет, тысяча чертей! Я пришел сообщить тебе, чтобы ты готовил джонку, и повторяю, что я прождал тебя целых четыре часа.
– Я играл всю ночь с одним лаваду из Учжоу. Так мы едем?
– Еще бы! Тут все жители перебесились и не дают нам проходу.
– Понятно, – ехидно усмехнулся кормчий. – Разве мы отправимся, не запасшись провиантом?
– Вот ты и купишь его. Держи два таэля, да не забудь взять бочонок сам-шиу. Шевелись!
– Как скажете. – Китаец на лету поймал монеты и не спеша пошел выполнять приказание, почему-то громко смеясь.
– Перестань хохотать, черт тебя подери! – крикнул ему вслед Корсан. – А тебе, сэр Джеймс, надо прогуляться во вчерашний кабачок и купить джина в дорогу, – сказал он сам себе, повернув в сторону города. – Без такого напитка в этой мерзкой стране невыносимо жить!
Пройдя с полмили, он дошел до кабачка, огляделся, не следит ли кто за ним, потрогал револьвер и распахнул двери с видом победителя. Кабатчик хлопотал у стойки совершенно один. Увидев вчерашнего посетителя, он вытаращил глаза, и на его лице изобразилось сильное волнение.
– Эй, милейший, – обратился Джеймс к хозяину, – чего ты испугался?
– Ничего, – ответил китаец. – Я не испугался, а удивился твоей смелости.
– А кого мне бояться? Вот тебе таэль, дай мне десять бутылок джину.
– Десять? Таэля не хватит – мой джин дороже.
– Ты что-то сказал, собака?
– Мой джин стоит один мао за бутылку.
– Мошенник! – возмутился Корсан. – Ладно, черт с тобой, я богатый. Получишь столько денег, сколько попросишь. Неси бутылки!
Китаец почесал затылок, но не сдвинулся с места, казалось, находясь в замешательстве:
– Я… У меня нет джина. Если хотите, вот сам-шиу…
В ту же секунду кабатчик, сделав условный знак какому-то человеку, внезапно выросшему на пороге, попытался скрыться внутри помещения, но могучий янки в два прыжка настиг его.
– Ты кому сигналишь? – заревел он. – Готовишь мне западню?
Китаец замотал головой, но Корсан схватил его за шиворот и выволок из дверей. На другой стороне улицы, как раз напротив кабачка, он увидел нескольких китайцев, вооруженных мушкетами и ножами.
– Видишь, желтая твоя рожа? – тряхнул Корсан китайца за шиворот. – Скажи им, чтоб убрались, или я размозжу тебе голову о стену.
– Я не знаю этих людей.
– Дай мне дорогу, пока добром прошу!
– Пустите меня! – завопил кабатчик. – Помогите! Арестуйте иностранца!
Корсан зарычал, как лев, схватил кабатчика за середину туловища, поднял и швырнул на мостовую с такой силой, что только крепкая голова китайца могла выдержать и не разлететься вдребезги. Отделавшись от заговорщика, американец повалил столы и стулья, устроив себе баррикаду, и спрятался за ними, в то время как тридцать-сорок вооруженных китайцев столпились перед входом, и их дикие крики и угрозы в адрес чужеземца оглашали всю улицу.
Глава IX
Белые и желтые
Только теперь Корсан понял, какую страшную ошибку он совершил, отправившись за злополучным джином, вместо того чтобы бежать в гостиницу к ожидавшим его друзьям, а оттуда на джонку. Он готов был отдать полжизни, чтобы поскорее выбраться из этой западни. Мысленно он утешал себя тем, что кто-нибудь из товарищей придет ему на помощь, но пока видел перед собой только воющую мстительную толпу, потрясавшую мушкетами, пиками, топорами и палками и готовую разорвать его на куски. Особенно бесновался каким-то чудом уцелевший кабатчик, побуждая самых храбрых китайцев вломиться внутрь кабачка и разрушить баррикаду. Несколько минут вся эта свара ревела и вопила, время от времени швыряя в Корсана камни, от которых вдребезги разлетались сосуды с вином, потом, убедившись, что неприятель не показывается, шесть или семь китайцев, вооруженных пиками и мечами, приблизились к дверям. При виде их американец упал духом.
– Кончено, – прошептал он. – Я попался, как мышонок, в ловушку. Нет, сэр Джеймс, так не пойдет. Не вешать носа и побольше храбрости. Надо постараться отделаться от этих желтых рож. Смелее!
С этими словами Корсан придвинул к себе стол, вытащил два револьвера и направил дула на дверь. Семь китайцев, ободренных прибытием к месту событий еще одной вооруженной шайки, решительно вошли в кабачок и приблизились к баррикаде. Но, увидев белого великана, поднимавшегося им навстречу с нацеленными револьверами, сыны Небесной империи остановились в нерешительности, а трое или четверо из них, опасаясь, что чужеземец начнет стрелять, удрали восвояси.
– Недурно! – похвалил себя Корсан. – Эти мерзавцы трусливые, как зайцы. Не податься ли мне вперед? – Он притаился, словно тигр перед прыжком, и вдруг вскочил на лавки, крича за десятерых и направляя вперед дула револьверов. Китайцы, толкая один другого, пустились наутек. С улицы раздалось несколько залпов аркебуз, не причинивших Корсану никакого вреда. – Негодяи! – ревел он. – Погодите, вы у меня еще попляшете! – Спрятавшись за баррикаду, он прицелился в громадного китайца, заряжавшего мушкет возле дверей. – Ступай к Будде в гости! – крикнул Корсан, спуская курок.
Громила упал, испустив крик ужаса. Несколько человек бросились к нему и оттащили в сторону, пока другие палили из аркебуз. Американец снова прицелился, и вдруг его осенила блестящая мысль. «Увидим, – подумал он. – Да, конечно. Я уверен, что выйдет отлично». Он уперся в ближнюю стену, частично защищенную баррикадой, и налег на нее, почувствовав, что стена слегка поддается. «Я спасен, – решил Джеймс. – Одним ударом плеча я высажу ее, а как только окажусь на свободе, ни одна поганая желтая рожа не осмелится меня преследовать!» Он подошел к стене так близко, как только можно, собрал все силы и начал яростно трясти ее, в результате чего она, не выдержав, треснула. Вторым ударом он выбил ее и, нимало не заботясь о потолке, который вот-вот грозил обрушиться, погребя под собой все, что было в кабачке, выскочил вон. Нельзя было терять ни минуты. Нахлобучив на глаза шапку, засунув руки за пояс, где находились револьверы и bowie-knife, янки бросился на первую ближайшую к нему улицу и помчался со всех ног. Он уже считал себя вне опасности, когда услышал сзади хриплый голос:
– Вот он! Лови! Держи!
Но американец даже не повернул головы, а подобрав свой кафтан, побежал еще быстрее. За ним гнались, завывая и паля из аркебуз, тридцать или сорок человек.
– Я пропал! – прошептал Корсан.
В четыре прыжка он достиг конца улицы, сбил с ног двоих китайцев, пытавшихся преградить ему путь, и бросился по другой улице, а следом – толпа солдат, лодочников, носильщиков, торговцев и городских обывателей.
– Держи! Держи! – кричали солдаты. – Бейте его! В реку чужеземца! Утопить его!
Из окон, с террас, с крыш в беглеца дождем летели горшки, черепица, камни, палки, лились помои. Несчастный янки, преследуемый со всех сторон, оглушенный криками и выстрелами, промокший от вонючих помоев, избитый камнями и черепицей, совсем изнемогал. Сделав последнее усилие, он долетел до угла очередной улицы, которую охраняли четверо лодочников, страшно горланивших и грозно потрясавших увесистыми дубинами.
– Прочь с дороги! – загремел Корсан, замахиваясь на китайцев ножом.
– Держи его! Лови! Бей! – неистовствовала разъяренная толпа.
– Подлые трусы! – вопил американец, чувствуя, как в нем клокочет ярость. – Решили убить меня, желторожие скоты? Не выйдет!
Сильным ударом он повалил на землю одного лодочника, кулаком пригвоздил к стене другого и помчался во весь опор. В затылок ему ударил камень, лицо было исцарапано куском черепицы, упавшим сверху горшком пробило шляпу, но он продолжал бежать. В конце улицы он увидел знакомое здание гостиницы. Ну все, теперь его ничто не остановит. В десять прыжков он одолел последнее расстояние и столкнулся у входа с капитаном Джорджио, Казимиром и Мин Си – в эту минуту они как раз выпроваживали из дверей хозяина и четверых его слуг.
– Джеймс!
– Капитан!
Времени на разговоры не было. Все четверо мигом вошли в дом и забаррикадировали двери мебелью из нижнего этажа.
– Тысяча чертей! – закричал Лигуза. – Что вы натворили, Джеймс?!
– Я?! – Американец отер кровь, струившуюся со лба. – Я ничего не натворил и ровным счетом ничего не понимаю. Лодочники, солдаты, горожане, крестьяне преследовали меня с целью убить, но я ничего плохого им не сделал. Я всегда говорил вам, что все китайцы канальи и разбойники!
– Вы выкинули какую-нибудь штуку! Просто так они не погнались бы за вами. Ладно, об этом после, вы видели Луэ Коа?
– Да, я сказал ему, чтобы он готовился к отъезду.
– Как же мы теперь отсюда выйдем? – спросил поляк.
– Через двери, – ответил Корсан, – но если хотите, можете через окно, а я не…
Он не договорил. Снаружи послышались крики, раздалось несколько выстрелов. Капитан бросился к окну и увидел взбешенную толпу, яростно потрясавшую оружием.
– Нас осадили, – объявил он. – Если не найдем способа сбежать отсюда, ни один из нас не доживет до утра.
– У нас есть оружие, – сказал Казимир, – и мы будем защищаться до последнего.