Преступники-сыщики (сборник) - Коллинз Уильям Уилки 4 стр.

– Надеюсь, мистер Манфред, между нами не возникло… э-э…

Сунув руку в карман, он выудил оттуда продолговатый клочок бумаги и положил его на стол. Манфред взглянул на него с удивлением. Пуаккар, забыв о взятой на себя роли дворецкого, заинтересованно наблюдал за происходящим. Ему не было решительно никакой нужды продолжать притворяться тем, за кого он себя выдавал.

Лорд Гейдрю перевел взгляд с одного на другого.

– Я надеялся, ваш друг… э-э…

– Мистер Гонсалес отсутствует: он вернется поздно вечером, – пояснил Манфред, ожидая, что будет дальше.

И тогда его милость со стоном обмяк на стуле, уронив голову на руки, лежащие на столе.

– Боже мой! – вырвалось у него. – Случилось нечто ужасное… Мне страшно даже подумать об этом.

Манфред терпеливо ждал. Наконец гость поднял голову.

– Я должен поведать вам всю историю с самого начала, мистер Манфред, – сказал он. – Моя дочь Анжела… быть может, вы знакомы с ней?

Манфред покачал головой.

– Сегодня утром она вышла замуж. За мистера Гунтхаймера, очень состоятельного австралийского банкира да и вообще славного малого. – Его милость покачал головой и промокнул уголки глаз носовым платком.

На Манфреда начало снисходить озарение.

– Мистер Гунтхаймер намного старше моей дочери, – продолжал лорд, – и я не стану скрывать от вас того факта, что Анжела возражала против этого брака. Откровенно говоря, она достигла нелепого и глупого взаимопонимания с молодым Сидуортом – хорошая семья и все такое, но ни гроша за душой… Это было бы безумием.

Теперь Манфред уже вполне отчетливо представлял себе положение дел.

– Нам пришлось поторопиться со свадьбой, поскольку выяснилось, что Гунтхаймер должен отбыть в Австралию намного раньше, нежели предполагалось. К счастью, дочь уступила моим законным пожеланиям, они заключили брачный союз нынче утром в Отделе записи актов гражданского состояния и должны были отбыть на остров Уайт трехчасовым поездом. Мы не стали провожать ее, и потому я располагаю лишь тем отчетом о происшедшем, который предоставил мне зять. По его словам, он уже подошел к зарезервированному купе, как вдруг обнаружил, что моей дочери нет рядом. Оглядевшись по сторонам, зять вернулся назад, но ее нигде не было видно. Решив, что она могла опередить его, он поспешил в купе, но оно оказалось пустым. Тогда он последовал обратно к выходу на платформу: там ее не было, однако носильщик, нанятый им для переноски вещей и следовавший за ним по пятам, сказал, что видел, как она оживленно беседовала о чем-то с пожилым мужчиной, после чего они вместе вошли в кассовый зал и пропали. Еще один носильщик, дежуривший во внутреннем дворе вокзала, заявил, будто видел, как они сели в авто и уехали.

Манфред сосредоточенно делал пометки в своем блокноте. Пуаккар не сводил глаз с посетителя.

– История, которую рассказывает носильщик – я имею в виду, дежуривший во дворе, – продолжал его милость, – свидетельствует о том, что моя дочь не хотела уезжать и что ее буквально силой затолкали в авто, которое проехало мимо него. В этот момент носильщик увидел, как мужчина в салоне задергивает занавески на окнах, а моя дочь оказывает ему сопротивление.

– Этому пожилому мужчине? – спросил Манфред.

Лорд Гейдрю согласно кивнул.

– Мистер Манфред, – в его голосе звучала неприкрытая мольба, – я небогатый человек, и, быть может, мне следовало бы передать это дело в руки полиции. Но я питаю необычайную веру в ваш ум и проницательность… полагаю, вы увидите, что вот этот чек выписан на нужную сумму… и, несмотря на ваши возмутительные расценки, я хочу нанять вас. Она моя единственная дочь. – Голос его дрогнул и сорвался.

– Носильщик записал номер авто?

Лорд Гейдрю покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Естественно, я бы желал сохранить это в тайне от прессы…

– Боюсь, вы опоздали, – отозвался Манфред, достал газету из корзины, стоявшей подле его стола, и обвел ногтем заметку в колонке последних новостей.

– Носильщики не станут держать язык за зубами, – заметил Манфред, откидываясь на спинку кресла. – У полиции уже есть какая-нибудь версия?

– Нет, – коротко ответил его милость.

– Они уже допросили мистера Сидуорта?

Лорд Гейдрю яростно затряс головой.

– Естественно, такой была и моя первая мысль. Я решил, что Сидуорт каким-то образом уговорил бедную девочку…

– Он – пожилой человек? – осведомился Манфред, и глаза его лукаво блеснули, что, впрочем, заметил один лишь Пуаккар.

– Разумеется, нет, – с негодованием отозвался его милость. – Я же говорил вам, что он молод. В данный момент он гостит у моих близких друзей в Ньюбери – полагаю, эта свадьба стала для него серьезным потрясением. Как бы там ни было, мой друг сообщил мне, что он весь день не покидал Кингшотт-Манор и даже не подходил к телефону.

Манфред задумчиво потер свой выдающийся нос.

– А мистер Гунтхаймер?

– Конечно, он пребывает в отчаянии. Мне до сих пор не доводилось видеть столь потрясенного и огорченного человека. Он буквально места себе не находит от горя. Джентльмены, вы можете дать мне надежду?

Его милость перевел взгляд с одного на другого, и вытянутое лицо мужчины просветлело, когда Манфред согласно кивнул.

– Где остановился мистер Гунтхаймер? – спросил Пуаккар, нарушая собственный обет молчания.

– В гостинице «Гейборо», – ответил лорд Гейдрю.

– Еще один момент: что именно он подарил новобрачной? – поинтересовался Манфред.

На лице гостя отразилось удивление, однако затем он многозначительно произнес:

– Сто тысяч фунтов. Мистер Гунтхаймер не верит в наши старые добрые брачные договоры. Могу сказать, чек от него на эту сумму лежит сейчас у меня в кармане.

– А что подарили новобрачной вы? – не унимался Манфред.

Лорд Гейдрю позволил себе выказать первые признаки нетерпения:

– Дорогой мой, вы ступили на ложный путь. Я вовсе не стремился сбыть Анжелу с рук в обмен на богатство. Шкатулка с ее драгоценностями, включая бриллианты, находилась у Гунтхаймера. С собой у нее не было ничего ценного, не считая нескольких фунтов в сумочке.

Манфред поднялся на ноги.

– Вроде бы это все, о чем я хотел расспросить вас, лорд Гейдрю. Думаю, не сильно ошибусь, если скажу, что ваша дочь вернется к вам через двадцать четыре часа.

Пуаккар проводил успокоенного родителя к его авто, а когда вернулся, то обнаружил, что Манфред читает спортивную колонку в вечерней газете.

– Итак? – осведомился Пуаккар.

– Любопытное дело, которое к тому же доставляет моей душе истинное наслаждение. – Отложив газету, Манфред потянулся. – Если Леон вернется раньше, попросите его подождать моего возвращения, разве только ему не понадобится срочно уйти, хорошо? – И он вдруг прислушался. – Думаю, это он, – проговорил Манфред, когда за окном раздался скрежет тормозов.

Пуаккар покачал головой.

– Леон не производит столько шума, – возразил он и сошел по ступеням, дабы впустить взволнованного молодого человека.

Мистер Гарри Сидуорт являл собой тип именно того юноши, к которым Манфред всегда питал слабость. Худощавый, с румянцем во всю щеку, он отличался еще и бессвязностью речи, столь характерной для его возраста.

– Скажите, вы и есть мистер Манфред? – выпалил он, едва переступив порог. – Я был в доме этого старого черта, и его секретарь сказал мне, чтобы обращался сюда, хотя, ради всего святого, не рассказывайте об этом никому!

– Вы мистер Сидуорт, не так ли?

Молодой человек яростно закивал головой. На его лице читались тревога и волнение, а волосы пребывали в беспорядке; он был очень молод, поэтому не умел скрыть свое явное отчаяние.

– Не кажется ли вам, что это дело слишком ужасно, чтобы описывать его словами? – начал было он.

– Мистер Сидуорт, – Манфред вперил в него полный отеческой доброты взгляд, – вы пришли ко мне, дабы узнать о том, что сталось с вашей Анжелой, и я заявляю вам, точно так же, как сказал и лорду Гейдрю: не сомневаюсь, что она вернется к вам целой и невредимой. Хотя один вопрос, пожалуй, я вам все-таки задам – насколько давно она знакома со своим супругом?

Юноша скривился.

– Как мне ненавистно это слово, – простонал он. – С Гунтхаймером? Около трех месяцев. Собственно, человек он неплохой. Я ничего против него не имею, за исключением того, что он заполучил Анжелу. Старый Гейдрю полагал, будто это я ее похитил. Он даже позвонил тем людям, у которых я остановился, и тогда я впервые узнал о ее исчезновении. Это самое ужасное из всего, что когда-либо случалось со мной.

– Вы в последнее время не получали от нее никаких известий? – поинтересовался Манфред.

Сидуорт кивнул.

– Да, сегодня утром, – уныло поведал он. – Коротенькую записку, в которой она благодарила меня за подарок на свадьбу. Я подарил ей шкатулку…

– Что вы ей подарили? – резко бросил Манфред, и молодой человек, удивленный его горячностью, во все глаза уставился на него.

– Шкатулку… Моя сестра купила ее себе примерно месяц назад, и она так понравилась Анжеле, что я заказал для нее точную копию.

Манфред рассеянно смотрел на него.

– Ваша сестра? – медленно повторил он. – А где живет ваша сестра?

– В Мейденхеде. А почему вы спрашиваете об этом? – удивленно поинтересовался юноша.

Манфред взглянул на часы.

– Восемь часов, – сказал он. – Вечер обещает быть забавным.

Часы пробили половину одиннадцатого, когда в приватных апартаментах мистера Гунтхаймера негромко зажужжал телефон. Банкир прекратил расхаживать по комнате и бросился к аппарату.

– Я никого не принимаю, – заявил он. – Кто? – он нахмурился. – Хорошо, впустите его.

За окном дождь лил как из ведра, Манфред извинился за свой промокший плащ и стал ждать приглашения снять его. Но, очевидно, мистер Гунтхаймер был слишком занят своими невеселыми мыслями, чтобы помнить еще и про обязанности хозяина.

Он оказался высоким мужчиной приятной наружности, однако сейчас лицо его осунулось, а рука, поглаживающая серо-стальные усики, подрагивала.

– Гейдрю говорил мне, что собирался обратиться к вам. Как вы объясните столь необычайное происшествие, мистер Манфред?

Джордж улыбнулся.

– Решение, на самом деле, очень простое, мистер Гунтхаймер, – сказал он. – А искать его следует в розовом бриллианте.

– В чем? – озадаченно переспросил его собеседник.

– У вашей новоиспеченной супруги есть премиленькая бриллиантовая брошь, – промолвил Манфред. – Если только меня не ввели в заблуждение, то третий камень с конца имеет явственный розовый оттенок. Он является или, точнее, являлся собственностью раджи Комитара, а на его верхней грани присутствует гравировка на арабском – слово «счастье».

Гунтхаймер уставился на него, приоткрыв от изумления рот.

– И какое отношение это имеет к пропаже?

Манфред вновь улыбнулся.

– Если на броши действительно есть розовый бриллиант с выгравированной надписью, как я и говорил, то берусь отыскать вашу супругу не через двадцать четыре, а через шесть часов.

Гунтхаймер задумчиво погладил подбородок.

– Этот вопрос уладить очень легко, – наконец произнес он. – Драгоценности моей жены находятся в сейфе гостиницы. Одну минуточку.

Он отсутствовал не дольше пяти минут и вернулся, держа в руке небольшую ярко-алую коробочку. Положив ее на стол, он открыл ее ключиком, извлеченным из кармана. Приподняв крышку, Гунтхаймер достал клочок замши, под которым разноцветными искорками засверкали драгоценности.

– Здесь нет такой броши, – сообщил он после недолгих поисков; вынув из шкатулки подставку, внимательнейшим образом осмотрел обтянутое мягкой тканью дно.

На подставке лежали броши и пряжки всех форм и размеров. Манфред указал на одну из них, и она подверглась тщательному осмотру – но розового бриллианта в ней не оказалось; как, впрочем, и на других драгоценностях тоже.

– Это все, на что вы способны в своей работе детектива? – пожелал узнать мистер Гунтхаймер, закрыв крышку и заперев шкатулку на ключ. – История сразу показалась мне чересчур фантастической…

Дзинь! В окно влетел камень, разбив стекло, и упал на ковер. Выругавшись, Гунтхаймер резко развернулся.

– Что такое?

Схватив стоявшую на столе шкатулку, он подбежал к окну, которое выходило на узкий балкон, протянувшийся по всей длине здания.

– Должно быть, тот, кто стоял на балконе, и бросил камень, – предположил он.

Звук бьющегося стекла явно услышали и в коридоре, так как двое служащих гостиницы вошли в апартаменты и осмотрели причиненные повреждения, не высказав, впрочем, никакого предположения относительно их появления.

Манфред подождал, пока вконец расстроенный жених убрал шкатулку в сейф, после чего Гунтхаймер несколько воспрянул духом.

– Я слыхал о вас, джентльмены, – заявил он, – и знаю, что вы очень умны; в противном случае я бы счел всю эту историю с розовым бриллиантом выдумкой чистой воды. Быть может, вы все-таки расскажете мне, какое отношение имеет ваш раджа как-там-его-звали к исчезновению Анжелы?

Манфред задумчиво покусывал губу.

– Мне бы не хотелось заранее пугать вас, – медленно проговорил он. – Однако не приходило ли вам в голову, мистер Гунтхаймер, что вы можете разделить ее участь?

И вновь последовал быстрый поворот головы и испуганный взгляд.

– Я не совсем понимаю вас.

– Так я и думал, – сказал Манфред и, пожав на прощание руку хозяина, вышел, оставив изумленного мужчину наедине с собственными мыслями.

Добравшись до Керзон-стрит, он застал там Гонсалеса. Тот вольготно раскинулся в одном кресле, водрузив ногу на другое. Очевидно, Пуаккар, который вернулся домой первым, сообщил ему об их сегодняшних посетителях, поскольку Леон разглагольствовал о женщинах.

– Они своевольны и неразумны, – с горечью заявил он. – Помните, Джордж, ту даму в Кордове – мы спасли ей жизнь, когда на нее покушался ее возлюбленный, и как едва сами уцелели от ее разъяренных ногтей? Нет, положительно следует принять закон, запрещающий женщинам иметь огнестрельное оружие. И вот вам очередной пример. Уже завтра газеты поведают нам душещипательную историю о том, как невесту вырвали из рук ее красавца-жениха. Пожилые леди Бейсуотера станут лить слезы по поводу ужасной трагедии, даже не подозревая о разбитом сердце мистера Сидуорта или тех неудобствах, которые это странное запутанное происшествие доставило Джорджу Манфреду, Раймонду Пуаккару и Леону Гонсалесу.

Манфред тем временем открыл дверцу сейфа, стоявшего в углу, и положил в него какую-то вещицу, достав ее из кармана. По своему обыкновению, Гонсалес не стал задавать ему никаких вопросов; следует заметить, что оба ни словом не обмолвились о розовом бриллианте.

Следующее утро не принесло им ничего экстраординарного, если не считать того, что Леон долго и пространно жаловался на жесткость дивана в гостиной, где он провел ночь. Трое мужчин уже покончили с ланчем и закурили, потягивая кофе, когда звонок в дверь вынудил Пуаккара выйти в холл.

– Это Гейдрю. С целым ворохом дурных вестей, – сказал Джордж Манфред, до которого донесся его голос из холла.

И в самом деле явился Гейдрю, коего буквально распирало от возбуждения.

– Вы уже слышали последние новости? Гунтхаймер исчез! Сегодня утром официант подошел к его номеру, ответа не дождался, открыл дверь своим ключом и вошел. Кровать осталась нетронутой… багаж был на месте, а на полу…

– Давайте угадаю, – сказал Манфред и поднял голову. – Шкатулка была разбита на мелкие кусочки, и все драгоценности пропали! Или…

Но выражение лица лорда Гейдрю подсказало Джорджу, что его первая догадка оказалась правильной.