Мне тоже захотелось сделать что-нибудь из стекла. И я, внимательно выслушав наставления мастера, попробовал сделать маленького, лукавого чертика из сказки, которую недавно читал.
Старый мастер-стеклодув не раз браковал мою работу: то чертик получался слишком добрым, то, наоборот, таким злым, что смотреть на него не хотелось. Я уже отчаялся, думал, что не сумею сделать ничего путного…
Но вот мастер, осмотрев последнее мое изделие, повертел его неодобрительно и все же вставил в пустые глазницы стеклянного чертика две черные капельки. И чертик сразу ожил. Мне он теперь самому даже нравился, мой добродушный черт.
Так и стоит по сей день рядом с книгами, написанными мною для детей, первое и единственное мое изделие из стекла — чертик. Точнее, даже не стоит, а сидит на отлитом из стекла пенечке и будто наигрывает что-то на гитаре.
Не стану скрывать, что гитару со стеклянными струнами вручил мне в качестве подарка новорожденному чертику сам мастер. Он прочно припаял ее своей волшебной трубкой к лапам рогатого гитариста. Все-таки чертик получился веселый, как я и хотел. Может быть, потому, что настроение у меня было в этот день веселое. Не зря стеклодувов называют «музыкантами стекла». Подобно музыкантам, они могут создать и веселое, и печальное.
Наш современник, летчик-космонавт, Герой Советского Союза полковник Владимир Александрович Шаталов, мог бы сказать о себе словами старинной русской песни: «Всю-то я Вселенную проехал».
Однако он прокладывал свой маршрут не только ввысь, но и в глубь Вселенной.
Отдыхая в Крыму, Владимир Александрович часто отправлялся на подводную охоту со знакомым ему еще по космосу «багажом храбрецов» — ранцем с добрым запасом кислорода и, конечно, воздушным ружьем. Ластоногий космонавт возвращался обычно на берег с богатыми подводными трофеями.
Второе рождение Александра Тягачева
Саша Тягачев родился в семье железнодорожника. Он даже учился в школе-вагоне, который обычно следовал за железнодорожно-строительным отрядом, где работал тогда его отец.
Учащиеся школы-вагона обычно начинали занятия далеко от тех мест, где им приходилось заканчивать учебный год. Строительный поезд все время продвигался вперед. А вместе с ним и вагон-школа.
Так Саша Тягачев изъездил вместе с отцом и матерью почти всю страну.
И нет ничего удивительного в том, что и, закончив учение, он остался работать на железной дороге, сначала путевым рабочим, потом сцепщиком вагонов и, наконец, поступил в Училище железнодорожных машинистов.
Поездил Саша несколько лет в помощниках машиниста, а потом и сам стал водить пассажирские поезда.
Ответственная работа у машиниста. Ему доверена жизнь многих людей. Зорко следил за сигналами Александр Тягачев. И когда надо, пускал в ход кран экстренного воздушного торможения, звал на помощь сжатый воздух.
Но он не предполагал, что именно сжатый воздух однажды спасет ему жизнь. И случится это не в пути, а в больнице, далеко от железной дороги.
Но об этом речь впереди.
В тот день Александр Тягачев явился на свой тепловоз пораньше. Он спокойно наблюдал, как готовят состав в путь.
Немолодой сцепщик переходил от вагона к вагону, проверяя прочность сцеплений. Тягачев вспомнил свою прежнюю специальность и решил помочь товарищу, да не рассчитал. Неожиданный толчок паровоза — второго добровольного сцепщика машинист и не заметил, — и Тягачева стиснули стальные буфера. Несчастный случай! Это бывает на путях…
Тревожные гудки «скорой помощи». А там белые стены больницы, палата со странным названием «реанимация», что означает «оживление».
В этой палате стоит сверкающая никелем машина искусственного дыхания. В случае беды она и приходит на помощь людям, «вентилирует» легкие, работает за них. У Тягачева были сломаны ребра, он не мог сделать ни вдоха, ни выдоха.
Сорок дней и сорок ночей не выключалась «машина дыхания». День и ночь дежурили врачи и сестры у постели машиниста, попавшего в беду.
Тем временем ребра срослись, грудная клетка окрепла. И когда легкие начали нормально работать, «машину дыхания» отключили.
Теперь такие машины, заменяющие на время легкие человека, есть во многих больницах. Случается, что вместе с кислородом «стальные легкие» заставляют больного вдыхать еще и необходимые лекарства, прописанные врачом, например снотворное. Тогда больной засыпает крепким сном и легко переносит боль.
«Машины дыхания» прибывают на место, где случилась беда, со «скорой помощью». Их можно увидеть и на станциях спасания утопающих. Вытащат беднягу из воды бездыханным, но заработают «стальные легкие», и человек начнет дышать — он будет жить.
А что касается Александра Николаевича Тягачева, то он долго еще захаживал в больницу к своим спасителям, чтобы еще раз пожать руку и врачам и инженерам, создавшим «стальные легкие», поблагодарить их. И врачи частенько посещают своего бывшего больного. Но застать Тягачева дома не так-то легко. Рожденный дважды, машинист, как и положено ему по службе, все в пути да в пути.
Прорабы «воздушных замков»
Никто не назовет имя первого изобретателя мяча. Но сколько удовольствия, должно быть, получил самый первый в мире игрок в мяч! Мяч казался живым. Он прыгал, когда по нему хлопали ладонью, и убегал от удара руки или ноги.
Никто не знает и родины мяча. Впервые мяч увидели будто бы на малодоступном острове Южной Америки. Его посетил великий путешественник Колумб по пути в Америку. Матросов и самого Колумба удивили забавные упругие мячи, которыми перебрасывались юные обитатели этих островов. Но еще большее внимание путешественников привлекла обувь, сделанная островитянами тоже из сока каучука, и каучуковые плащи-накидки. Здесь ими охотно пользовались в непогоду.