Минут десять этого бессмысленного месива, и я осел на землю, обессиленный и опустошенный из-за вышедшей злобы.
Брук приземлился рядом со мной, не делая попыток заговорить. Видимо, он, если и не понимал свою ошибку, то хотя бы прислушивался к инстинкту самосохранения, который советовал ему молчать. Так, в пустом молчании, прошло несколько бессмысленных минут. Ужасно хотелось встать и добавить еще, или же вылить на него ведро грязи, или…
На душе было пусто, тихо и умиротворенно. Говорят, после сильного перенапряжения приходит блаженное ощущение прошлого момента, когда все уже произошло, и менять что-либо уже поздно, да и не хочется. Мне не хотелось Ничего. Уйди сейчас Брук, я бы и не заметил его отсутствия, потому что был полностью погружен в себя. Да и плевать мне, собственно, на его уход. Теперь в моей душе его больше не существовало, будто бы и не было. Такое ощущение, что я умер, и, наконец, душа моя нашла успокоение. Могу простить всех… Нет, ошибаюсь. Я Его никогда не прощу.
Я не знаю, сколько длилось это задумчивое молчание. Лишь хотел, чтобы оно длилось дольше. В этом темном переулке, в тишине, нарушаемой лишь гудками далеких машин с дороги да отголосками звонкой музыки из клуба, я о многом подумал. Понял, что был не прав по отношению к Бруку. Его можно только пожалеть, глупый человек! Он – как бессмысленное маленькое существо, только недавно понявшее свои ошибки, в чем я не был уверен. Но одно я понял точно – больше никогда в своей жизни я не хочу видеть этого человека. Да, я хочу, чтобы он умер, хотя и это желание пройдет. Не пойду же я закапывать его на ближайшем футбольном поле из-за глупого желания?! Мне своя свобода дорога.
Мне нравится моя будущая профессия, нравится универ, мне нравится все в своей жизни, кроме Брука. Это – единственное препятствие на пути к моему счастью. Да.
- Брук, - осипшим от долгого молчания голосом начал я, - я люблю свою жизнь, люблю универ, будущее, открывающееся мне, но мешаешь ты. Ты – преграда, останавливающая течение моей любимой жизни. Понимаешь?
Брук неуверенно кивнул. Честно, я немало был удивлен, что могу вот так спокойно разговаривать с ним, после всего, что было между нами. Хотя, ничего же и не было. Пусть нелогично, но я уже вычеркнул этого человека из своей жизни. Навсегда.
- Если ты любишь меня, - я про себя неверяще хмыкнул, - то исчезни. Из моей жизни.
Он кивнул, словно предчувствовал это, медленно встал и, пошатываясь, направился к освещенной улице. Когда отблески фонарей упали на его лицо, я удивился тому чувству отстраненности, присутствующему на нем. А также алели, наливаясь кровью, синяки, набитые мной. В этом жалком, убитом человеке я не мог узнать того, кто издевался надо мной три года с такой извращенностью и усердием, того, кто так и не смог сломать меня, но кого я сломил всего за день. Не такой уж ты и крутой и сильный, Брук.
Вслед уходящему парню донесся истерический смех, переходящий во всхлипывания.
8. Вписка.
И кто-то ловит миг удачи,
Мечтая только о своем.
Другой же мысли втайне прячет,
А жизнь идет своим чередом.
(с) Ю. Антонов
А жизнь налаживается, никогда бы не подумал. После того рокового вечера Брук больше не появлялся в универе, забрал документы и куда-то уехал. Мне было плевать, абсолютно похуй, где этот придурок. Я просто наслаждался… Наслаждался такой, когда-то кажущейся невозможной, свободой. Дружки Брука, так рьяно поддерживающие его в издевательствах надо мной, были сломлены его внезапным уходом, потому тут же отстали от меня. Господи, идея все высказать Бруку была лучшей в моей жизни! Сейчас я не понимаю, почему не сделал этого раньше? Вот я уебан был.
Отношения с одногруппниками улучшились, меня даже стали приглашать на какие-то вечеринки, где ко мне активно клеились.
Вот и сейчас я направляюсь на одну из таких вечеринок-вписок на квартире у одногруппника Кирилла.
- Але, да, я подхожу, а где? – я разговаривал по телефону с самим организатором, когда услышал музыку и увидел яркие блики из окон пятого этажа. - Нашел уже, сейчас буду.
Неспешно поднявшись на нужный этаж, благо подъезд был открыт каким-то благодетелем, я открыл нужную мне дверь и окунулся в душный смог просторной квартиры. Потные тела толпились вокруг, извиваясь и дергаясь под музыку; было душно, задымлено, чем-то воняло, кто-то уже протягивал мне стакан с неизвестным спиртным, который я безропотно выпил.
Неведомо как я оказался в объятьях какой-то девушки, танцуя с ней под какую-то сумасшедшую глупую музыку. Голова отказывалась соображать, наверняка из-за наркотиков, точно подсыпанных в стакан. Все вокруг плыло, а девушка неизвестно как сменилась Кириллом, хозяином квартиры, прижимавшим меня в угол комнаты. Губы сами приоткрылись, пропуская чужой язык, кожу опаляло раскаленным дыханием парня; одежда сама полетела вниз, а меня протолкнули в соседнюю комнату, где уже была одна парочка, в тесном сплетении друг друга стонавшая, заглушая музыку. Руки сами полезли вниз, стягивая с парня трусы, жадные губы впивались в чужие. Кирилл приподнял меня, прижимая спиной к стене и стягивая с меня остатки одежды. Горячие стоны рядом только распаляли меня, возбуждали до неимоверности, а руки уже надрачивали наши члены, пока парень пальцами грубо растягивал меня, заставляя стонать от боли. Резкий вход, я вскрикиваю, выгибаю спину и, не жалея, начинаю сам с силой насаживаться на него, стараясь получить как можно больше удовольствия. Стоны в комнате стали уже жарче, парочка разлепилась и попыталась присоединиться к нам, но Кирилл, находясь на пике, грозно рыкнул, опираясь на стену за моей спиной и сжимая кулаки. Мои ногти оставляли на спине парня глубокие царапины, а сам я постыдно стонал, рвано трясь членом о живот парня. Я кончил раньше него, забрызгав его белый в темноте живот спермой, а он еще рычал, двигая бедрами вверх, потом кончил и вышел из меня.
Я, опустошенный, еле стоя на ногах, рухнул на ковер, постеленный на полу, где сразу же и заснул.
* * *
Утро встретило меня дикой головной болью и тошнотой. Стоило мне приподняться, как меня тут же вырвало на шикарный персидский ковер. Откашлявшись и обнаружив, что я голый и болит задница, я кое-как поднялся, собрал свою одежду, переступая через спящие вокруг тела, оделся, выпил воды из-под крана на кухне и смылся из ставшей незнакомой квартиры.
Пошатываясь, каким-то образом доплелся до автобусной остановки, заметив на мобильном кучу пропущенных от Макара и братика. Блять, теперь объясняй, где я был.
Ничего не помню со вчерашней ночи. Но, судя по боли в заднице, у меня был секс, вот только с кем? А, да нахуй вспоминать, в первый раз, что ли…
Автобус, сука, долго не приходил, а все скамейки на остановке были заняты бабульками, хрен знает, куда ехавшими в семь утра. Именно такое время показывал мой телефон. Прислонившись к какому-то столбу, я мутным взглядом обвел окрестности. Нет, все же ночью тут поприятнее.
Че-е-ерт, как же болит голова, а мир все шатается… Черт, мне так херово…
Последнее, что помню, перед тем, как отключился, - подъехавший автобус.
* * *
Открыв глаза, я не понял, где нахожусь. Белый потолок встретил посыпавшейся на меня штукатуркой, стены – блеклым зеленым цветом, а голова – оглушительной болью. Я, блять, в больнице. Вот же фак.
Иголка капельницы в вене правой руки также не предвещала ничего хорошего. Благо, в комнате я был один, но почему на окнах решетки?
- Пациент, вы проснулись? – откуда-то из-за двери послышался голос.
- Нет, я еще сплю, - съязвил я.
- Смешно, да.
- Ага.
Бредовый разговор с дверью также немного напрягал. Совсем чуть-чуть.
- Дверь, а дверь? Че я тут забыл?
- Вы упали в обморок от передозировки наркотиков, - смиренно ответила дверь.
- А-а-а, - глубокомысленно протянул я, - так какого хуя я тут лежу-то?
- Вы в наркологическом центре нашей больницы, - робко сказала дверь.
- А чего не связали? В фильмах вон связывают.
- Вы же не буйный, нет? – с надеждой поинтересовалась дверь.
- Буйный, очень. По ночам граблю старушек и отдаю деньги богатым. Ой, граблю богатых и отдаю деньги старушкам.
- Павел Семеныч, надо усыплять, - дверь обратилась к невидимому Павлу Семенычу. Тоже дверь?
- Надо, - сказал усталый голос.
И я снова провалился в темноту.
9. Сессия. 1 часть.
Черт возьми, как низко я пал. Я в наркологической клинике… Блять! Кто я после этого? Наркоман? Я же никогда и ничего. Нет, теперь я уже наркоман. А все из-за того коктейля, точно! Какая-то баба мне его дала, наверняка там было больше нужной дозы. И я потрахался с кем-то… Черт, как же низко. Только сейчас я начинаю раскаиваться в своих поступках. Зачем все это? Кажется, с тех пор, как тот урод исчез из моей жизни, я превратился в ничто, смешался с толпой и стал обычным. Не хочу! Сейчас мне хочется, чтобы все стало по-прежнему, да, может, даже, чтобы этот придурок вернулся. В глубине души я осознаю, что это он удерживал меня от всего этого дерьма, в котором я погряз сейчас. Вот же ж…
- Коти? – на меня внимательно смотрела пара глаз, спрятанная за очками. Местный психиатр, к которому меня направили, выпустив из палаты. И которому нужно доказать, что я не псих. Умом я понимаю, что если он что-то выявит – прощай нормальная жизнь!
- Да, Павел Семеныч? Простите, задумался, - да-да, тот самый, из дверей. На вид этому дядечке я бы дал лет тридцать-тридцать пять, довольно моложавый и подтянутый, усталое чуть вытянутое лицо, но вместе с тем ясный пронзительный взор светло-голубых, как льдинки, глаз. Он хорошо знал свою профессию, в некотором плане даже обожал ее, но скрывал это. Только я точно знаю, что ему нравится копаться в чужих мозгах. Не исключено, что у мужчины много своих личных проблем, но я отвлекся…
- О чем ты думал? - удар.
- О вас, - честный ответ – всегда контрудар.
- И что же конкретно? – он с интересом уставился на меня своими «льдинками».
- О вашей внешности и о том, как много у вас личных проблем.
Честное слово, он вздрогнул! Значит, я попал в цель.
- И что же в моей внешности говорит о моих проблемах? – только что не признался в них.
- Вы любите свою работу, - лениво протянул я.
- Да, люблю. Что здесь такого? – роли резко поменялись. Теперь я был психиатром, а он одним из пациентов. Забавно. Я усмехнулся своим мыслям и продолжил:
- Психиатр может любить свою работу только в одном случае: если у него самого есть проблемы, которые он желал бы не проявлять. Следовательно, у вас личные проблемы. Скорее всего с семьей, так как у вас обручальное кольцо на безымянном пальце. Жена хочет развода? – победно спросил я.
- Довольно! – по мере моего рассказа он то бледнел, то краснел, а под конец вообще стал каким-то серо-буро-малиновым. - Мы здесь, чтобы поговорить о вас!
- А что обо мне говорить? Я обычный студент, 21 год. Вчера (это же было вчера?) я был на вписке, где меня совершенно специально накачали наркотой. Заметьте, я не сам их принимал. Это был первый раз, когда я попробовал наркотики. Проснулся под утро, вышел из квартиры, на остановке упал в обморок. Очнулся здесь, - так и хотелось добавить «очнулся, гипс».
- Ну что ж, молодой человек, - Павел Семеныч снова принял вид квалифицированного врача и скрестил пальцы, - я вижу, что вы не врете, - ага-ага, просто хочешь казаться компетентным, - поэтому справок я вам давать не буду, - просто не хочешь со мной связываться. - Вы свободны.
- Спасибо! – я, не веря в свою удачу, соскочил с кресла и понесся вон из кабинета. Уверен, психиатр сейчас облегченно вздохнул.
* * *
Оказалось, никто в универе не знал, где я был. Мне лишь понаставили пропусков и прогулов, сделали краткий выговор и отпустили.