В Токио шел дождь...
https://ficbook.net/readfic/916815
Такуми-кун (актёры)
Пейринг или персонажи:
Ватанабе Дайске/ Хамао Кеске
PG-13
Слэш (яой), Романтика, Драма
Миди, 43 страницы
11
закончен
Дая и Мао пытаются разлучить...Смогут ли они преодолеть возникшее недоверие друг к другу?
Посвящение:
Всем, кто неравнодушен к героям серий о Такуми-кун.
с разрешения автора
Содержание
Содержание
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 1
"Того, кто вмешается в отношения влюбленных, залягает лошадь"
(Японское поверье)
Холодный, промозглый от нудного осеннего дождя вечер был под стать настроению…
Ватанабе Дайске неподвижно стоял на ступеньках театра, словно забыв, куда и зачем вышел в сгущавшийся вокруг сумрак. Его лицо напоминало маску, с навсегда застывшим на ней выражением боли. До автостоянки недалеко, рукой подать, всего каких-нибудь десять метров, и зонт у него с собой, но раскрыть его, равно как и шагнуть вниз, сил не осталось – ни моральных, ни физических.
Над его головой с мягким шумом открылся зонтик.
- Дайске-сан, прошу прощения, если помешал, - тихий голос Хиёри Юки, личного секьюрити. – Погода нехороша для раздумий, поэтому позвольте проводить вас до машины. Что-то выглядите вы неважно сегодня.
- Не беспокойтесь, Хиёри-сан, я в порядке, - бесцветным голосом отозвался Дай, натягивая на лицо мертвое выражение холодного равнодушия. – На сегодня работы больше нет, отдыхайте. Мне не нужна охрана, сейчас в машину и домой.
- Но все же, позвольте проводить, так мне будет спокойнее, - секьюрити прикоснулся к локтю Дая, чтобы было удобнее идти под одним зонтиком. В руке актера хрустнул большой серый конверт. – Вы получили новый сценарий, Дай-сан?
- Нет, это … личное, - нехотя выдавил из себя Ватанабе, нетерпеливо освобождаясь от руки Юки. – Простите, я только что вспомнил. У меня назначена встреча, нужно спешить.
Он быстро сбежал со ступенек и подставил себя под холодные косые струи, так и не удосужившись раскрыть зонтик. Ветер взметнул вверх волосы Дая, сминая прическу, хлестанул по лицу, по загадочному конверту, словно стремился вырвать его из руки и унести прочь. Дай крепче сжал бумагу и почти побежал к своей машине. Юки проводил парня понимающим взглядом, немного помедлил и затем поспешил в том же направлении. Сев в свою машину, и не теряя из вида автомобиль Дая, он вытащил сотовый и набрал номер.
- Найто, это я. Ты сделал свою часть работы? Да? Отлично. «Мой» уже в курсе, так что думаю, результаты не за горами. Что? Нет, не думаю, что будет легко, но если появится шанс… ну, ты понимаешь. Как говорят русские – под лежачий камень вода не течет. Я на все пойду, чтобы добиться своего. Рано или поздно, но все получится, верю. Что? Опять ты про эту лошадь, ну сколько можно! В любом случае, поздно локти грызть, дельце сделано. Ладно, созвонимся. Да, кстати, как твой? Присмотри, а то натворит чего-нибудь в таком состоянии, тогда все наши усилия пойдут прахом. Я в машине, поеду за своим, прослежу, чтобы ничего не случилось.
***
Откинувшись на мягкие подушки сидений, Дай Ватанабе молча глотал отчаянные слезы. Связных мыслей не было, как не было вообще ничего в этом мире, кроме вселенской всепоглощающей боли. Хотелось умереть, впасть в кому, потерять сознание… Все, что угодно, лишь бы хоть ненадолго избавиться от раздирающей душу безысходности, когда понимаешь, что все кончено, и вернуть нельзя, а значит, и жить больше незачем.
Хрустнув серым пакетом, он запустил внутрь два пальца, и брезгливо, словно пиявку, выудил из него тонкую пачку фотографий. Зачем ему это, неужели не нагляделся? Или, может, безумно надеялся, что весь этот кошмар лишь привиделся, и на снимках окажется какой-нибудь милый пейзажик или пара родственников? Но нет, там все было по-прежнему, и Мао, его любимый маленький медвежонок, без которого весь мир трещал и рушился, блаженно посапывал в тесных объятиях какого-то тощего парня. Лицо наглого кретина, посмевшего отобрать у Дая смысл и радость жизни, старательно отрезано ножницами, все же остальное, в том числе и интимные места, были видны отчетливо и рельефно, словно бесстыдно выставленные напоказ.
Фотографии были сделаны откуда-то сбоку, и чуть сверху. Тощий парень лежал на спине, раскинув ноги, левой рукой крепко обнимая хрупкое тело Кеске, который в расслабленной позе лежал на груди своего нового бойфренда. Лицо у мальчишки спокойное, чуть улыбающееся, темные волосы в беспорядке, как после бурной ночи любви, левая рука – на животе парня…. Спит, предатель, в чужих объятиях, всем видом показывая, как ему хорошо и комфортно…
Дай заскрипел зубами, швыряя конверт на левое сидение. Ревность и боль полностью затопили сознание, превращая его в дикого примата, ревнивого собственника, не способного выстроить логическую цепочку причин и следствий. Будь он в более здравом уме, то непременно задумался бы, кто и зачем сделал фотографии, и почему Мао, даже если изменил ему и стал встречаться с другим, позаботился о том, чтобы Даю все стало известно? Он бы понял и осознал, что скромный и нежный Кеске не способен на столь жестокое предательство, и если бы так случилось, что он вдруг полюбил другого, то непременно приполз бы к Даю с повинной и со слезами на глазах умолял простить его и понять чувства…
Однако сейчас он был слеп и глух настолько, что не воспринимал ничего, кроме собственного отчаяния. Он видел только неоспоримые доказательства измены Мао, так красочно и убедительно отображенные на фотографиях. Мао предал их любовь, Мао обманул его, Мао разлюбил…. Но как же так, почему? Ведь только позавчера они были вместе, только позавчера сиял для Дая полный любви взгляд черных глаз Мао, только позавчера он чувствовал на своем плече его тонкую ладонь, только позавчера слышал сводящий с ума ласковый нежный шепот: «Дайтик, я так соскучился… хочу тебя, любимый… давай сейчас…»
От этих мыслей стало невыносимо так, что свело дыхание, и скулы пошли судорогой. Неужели больше никогда они не будут вместе, никогда он не прижмет к груди любимое тело, не поцелует мягкие послушные губы? Нет, надо немедленно позвонить мальчику и все выяснить, вдруг все это лишь наваждение, дурацкий сон, или … фотомонтаж, сделанный каким-нибудь безумным фанатом… Стоп, дурак, чего ты мелешь? Откуда фанатам знать про ваши тайные отношения???
Дай вытащил сотовый и ткнул дрожащим пальцем в цифру 1, с замиранием сердца слушая длинные равномерные гудки. Трубка отозвалась спустя бесконечно долгую минуту, когда он уже потерял всякую надежду на то, что ответ будет. Впрочем, ответил Мао совершенно не то, на что он рассчитывал.
- Никогда больше не звони мне, понял? - Дай мог бы поклясться, что в голосе мальчишки слышались глухие, с трудом сдерживаемые слезы. – Забудь этот номер, сволочь, а иначе я за себя не ручаюсь…
- Мао, Мао, стой, в чем дело? Подожди… послушай… МАО! – закричал он, но на том конце уже никого не было.
Телефон выпал из ослабевшей руки, а сердце Дая сжала безжалостная рука навеки сгибшей надежды, которая, как известно, умирает последней... Что это была за отповедь, почему Мао так сказал? Дал понять, что все это правда, что действительно изменил, прислал фото и отрубил отношения одним разом? Но почему в голосе слезы? Почему такое отчаяние?
Да не все ли равно? Главное сказано – забудь, не звони, не нуждаюсь в тебе. А остальное неважно. Но как, почему, когда это случилось? Ведь только позавчера они были вместе и любили друг друга – до самозабвения, сумасшедшего стука в висках, запредельного безумия?
Сколько можно изводить себя вопросами, на которые нет ответов? В голове стучало, шумело и бухало. Казалось, что сердце, измученное страданиями, сейчас не выдержит и треснет. Что сделать? Что предпринять? Поехать немедленно к Мао и добиться правды? Или дать ему время успокоиться и отложить трудный разговор до лучших времен? Пожалуй, да, это верное решение, потому что и себя он не ощущал сейчас адекватным. Сорвется, наговорит глупостей и окончательно все испортит.
Может, оглушить сознание алкоголем и пойти кутить в ночной клуб, чтобы окончательно не развалиться на части? Но даже этого он сейчас не мог бы себе позволить, потому что не доставало сил притворяться веселым. Единственный выход – бассейн, где он может плавать до изнеможения, в полном одиночестве. Вода ласково примет его в свои объятия, и он привычно отдастся ей, изменчивой и опасной, чтобы рассекать ее тягучую суть сильными руками пловца и ни о чем не думать…
Дай завел мотор и поехал в частный бассейн студенческого друга, которым мог пользоваться в любое время, не замечая, что следом за ним движется черная машина секьюрити…
Глава 2
- Еще и звонит, обманщик, как ни в чем не бывало! – ответ на звонок Дая отнял у эмоционального Хамао жалкие остатки сил. Взгляд упал на телефон, высвечивающий время – девять вечера. За окном нудно молотил дождь, смывая в историю последний счастливый день Кеске-куна. А завтра… завтра начнется совершенно другая жизнь, полная боли и одиночества. Жизнь, в которой никогда не будет Дая, не будет его нежных поцелуев, прохладных ласковых рук, заразительного смеха…
Девять вечера…. Значит, прошел ровно час с того рокового момента, когда Мао открыл присланный по почте большой серый конверт без обратного адреса. Момента, поделившего его жизнь на до и после, и разбившего сердце в мелкую космическую пыль, которая разлетелась по всей галактике, и склеить или собрать ее просто невозможно.
Глянув на фото, Мао сначала не поверил глазам, решив, что стал жертвой галлюцинации. Ноги подкосились, и он медленно осел на пол, выронив глянцевые листочки, которые рассыпались вокруг его ног шуршащим разноцветным дождем. Парень потряс головой, хлопнул свободной рукой по щеке, пытаясь прийти в чувство, потом медленно перевел взгляд на зажатую в руке цветную картинку.
Первоклассный четкий снимок изображал влюбленную парочку, целиком поглощенную друг другом. Дай Ватанабе, во всей красе, лежал на спине, принимая ласки незнакомого мужика, который почти целиком навалился на него сверху, правой рукой нагло сжимая то место, касаться которого до сего дня позволялось исключительно ему, Мао Кеске…
«Ха. Исключительно Мао, - горько сыронизировал парень, безумным взором глядя на лежащего в чужих руках любимого. – Кто так сказал? Ты, дурачонок глупый? Да. Именно так и думал. Более того, был уверен. Но вот спустили тебя на грешную землю, раскрыли глаза на правду…» - фотография вдруг расплылась, потеряв четкость, и Кеске растерянно захлопал ресницами, не сразу сообразив, что плачет.
Об ногу потерлась мягкая пушистая мордочка. Кот Роки. Единственное верное и любящее существо в мире. Мао не выдержал, обхватил кота обеими руками, ткнулся лицом в мохнатое тельце и зарыдал в голос. Роки неодобрительно мякнул, высвобождаясь из объятий хозяина, который вел себя сейчас совсем неправильно, и несильно куснул в палец. «Ты чего тут сидишь? - вопрошали раскосые кошачьи глаза. – Накидал вон всего, шкурку хватаешь, звуки странные издаешь. А кормить меня кто будет?»
- Прости, Роки, - виновато пробормотал Мао, поднимаясь с пола. – Теперь мы будем только с тобой, каждый вечер. Ты счастлив, проказник?
Он насыпал коту корма, налил свежей воды. Вернулся в комнату, тщательно собрал фотографии. На всех практически одно и то же, с небольшими вариациями. Лица парня не видно, только затылок, по которому опознать его личность совсем невозможно. Да собственно, разве это имеет значение? Кто бы он ни был, но Дай с ним, он счастлив, он его принимает, занимаясь любовью и ни о чем не думая. Вон какое у него лицо, расслабленное и счастливое, и глаза закрыты от наслаждения…
Слезы хлынули из глаз Мао новым потоком. «Наверно, природа ошиблась, и мне надо было родиться девчонкой, - зло подумал он, как попало засовывая роковые фото в серый пакет, - во мне столько слез, что их точно хватило бы на половину женского населения Токио… Слабак я и нюня, и ничего с этим не поделаешь. Наверно, поэтому я надоел Даю, и он меня бросил».
Обида и безысходная тоска непоправимости сжали сердце болезненным обручем. «Никогда… больше никогда… Никогда…» - билось в висках ужасное слово. Что будет завтра, он не знал, но уж точно, что ничего хорошего. Дай, скорее всего, не в курсе, что Мао известна правда, так что он будет вести себя, как обычно, и эту его манеру поведения, ослепительную улыбку, ласковые фальшивые взгляды будет еще труднее вынести. Может, лучше сразу же открыть правду и не затягивать агонию? Наверно, его порядком удивила отповедь Мао по телефону, и он не знает, как на нее реагировать? Но отчего же не позвонил снова, не попытался выяснить, ведь у Мао не хватило духа даже на то, чтобы отключить сотовый???