Спиртное больно обожгло горло, пламенем прокатилось в желудок.
-Ох, полегчало… - удовлетворенно вздохнул парень, потирая ладонью живот. – А то такая тоска, что хоть из окна бросайся, - он устало повалился на футон, чуть поморщившись от саднящей боли в спине, бросил равнодушный взгляд на свою маленькую невзрачную квартирку…
Глядя на тесноту и непрезентабельную обстановку, никто не смог бы и подумать, что Хамао Кеске, хозяин этих более чем скромных «апартаментов», родился с серебряной ложкой во рту, и еще совсем недавно ширился в двухэтажном особняке, где одна ванная комната была в два раза больше всей его нынешней жилой площади. Его отец, очень популярный в Японии певец и сэйю, получал баснословные гонорары и купался в роскоши. Женился он довольно поздно, и как часто бывает у творческих людей, которым из-за плотного графика всегда не хватает времени на личную жизнь, как-то неожиданно для себя, и не слишком удачно, познакомившись с будущей женой на одной из актерских тусовок. Не успев как следует узнать барышню, в одно прекрасное утро он вдруг проснулся ее мужем, ну а дальше все как в банальной дораме, - брачный договор, скорая беременность, угроза скандала в случае развода... Звездная семья состоялась, являя для репортеров и общественности пример идеального супружеского счастья.
Отец в вечных разъездах, мать (актриса) тоже, и маленький Ке-чан - с рождения на руках горничных и нянек… Отец ласкал сына набегами, мать - никогда. Одаренный мальчик учился играть на скрипке, жил в престижных закрытых школах. Он вырос смешливым и довольно общительным, брал уроки актерского мастерства и очень любил играть в самодеятельных школьных спектаклях.
Беспечное счастливое детство оборвалось осенним дождливым днем, когда отец разбился в авиакатастрофе, на подлете к Бангкоку. Тело не нашли, даже фрагментов, устроив на родине символические похороны, с куском земли с места аварии… Овдовев, мать продолжала жить в роскоши; не умея экономить, влезла в долги и спустила состояние за год, а потом спуталась с одним из боссов преступного мира и разбила по пьяни его немыслимо дорогую машину. Тщетно прождав месяц и не получив ни иены в возмещение убытков, возмущенный мафиози послал братков во главе со старшим сыном выколачивать долг с бывшей любовницы. В самый разгар разборок из душа вышел ничего не подозревающий Кеске-кун, по давней привычке в одном полотенце, обернутом вокруг узких изящных бедер…
Мать продала 16летнего сына, не задумываясь, и даже не попросив у него прощения, и вскоре умотала за границу с новым любовником, а Мао лишился вдруг всего и сразу, в том числе и чувства собственного достоинства, сделавшись сексуальным рабом и собственностью ваки Дэвида, на пять бесконечных мучительных лет…
Тот вечер, когда Дэйв-сама в первый раз изнасиловал его, Мао не вспоминал никогда, похоронив этот кошмар на самом дне измотанной, исковерканной памяти. Он еле приполз тогда в свою квартирку и пролежал ничком целый день, глотая слезы и испытывая огромное желание умереть, а стыд, и страх перед будущим терзали его куда сильнее физической боли.
Но человек живет везде и по-всякому, даже в аду, поэтому выжил и Мао. Окончил актерские курсы, нашел работу, и даже завел друзей, которым, впрочем, до конца не доверял и держал определенную дистанцию, избегая близких физических контактов. С девчонками тоже не сближался, опасаясь их неуемного любопытства, а вскоре совершенно точно осознал, что женский пол его совсем не привлекает. Ничуть не огорчившись своим открытием, он предположил, что длительный интим с Дэйвом превратил его в гея, но за три года сексуального рабства его внимания не привлек и ни один парень, и тогда Мао объявил себе, что он, скорее всего, импотент, начисто лишенный физического желания.
Про его «отношения» с Дэйвом знал только один человек – друг и коллега по театру Тайки Найто. Он относился к постыдной зависимости Мао спокойно и непредвзято, общаясь с ним как ни в чем не бывало, а в минуты, когда парень срывался в отчаяние, позволял «выплакаться себе в жилетку», успокаивая тем, что в жизни «всякое случается, и надо относиться к этому философски». Он же отмазывал пленника у руководства театра, выдумывая всякие небылицы о причинах его отсутствия, отпаивал пивом после очередной оргии, отвлекал от горестных мыслей и вытаскивал развлекаться в бары и ночные клубы, выбирая такие, где не дежурили блюстители нравственности, и где никто не допытывался у несовершеннолетних об их возрасте.
Именно Найто отправил его на прослушивание к Ватанабе Дайске, хотя Мао всячески сопротивлялся, и идти не хотел.
-Не съедят же тебя там! – напирал Найто. - Иди, дурак, хоть поглядишь вживую на кумира всея Японии, я слышал, что он лично сидит в жюри и выслушивает каждого стажера! Где ты еще увидишь эдакую супер звезду первой величины? На концерт «Лета Японии» нам никогда не попасть, цена на билет кусается, да и места будут наверняка где-нибудь в самом неудобном месте, откуда ни черта не видно, а тут – вот он, красавчик Дай-чан, прямо перед тобой, во всем блеске! Ну, что ты глазюками-то своими так хлопаешь? Думаешь, если я фан Дай-чана, так сразу же и гей, что ли? Да на него половина японских парней запала так, что еле дышит! Эх, сам бы пошел слушаться, да голос у меня посредственный, только для нашего театра и тянет! Иди, не сомневайся, а то силой потащу!
-Ладно, - сдался Мао, – мне и самому интересно поглядеть на живую легенду, о Ватанабе-сама столько пишут, да и по телику каждый день показывают. Он никогда не выберет меня в свою группу, так что потерь для моих нервов не предвидится!
Момент, когда Дайске прыгнул к нему на сцену, показался Мао нереально фантастическим. Супер звездный кумир, которого он видел только по телевизору – так рядом, что слышно его дыхание, а запах горьковатой туалетной воды ласкает обоняние нежным ласковым облаком. И голос, потрясающе красивый голос Ватанабе Дайске, от которого млеют тысячи фанов – только к нему, Хамао Кеске! Только ему он говорит, чтобы слушал и запоминал мелодию, только ему предлагает спеть дуэтом… с собой, признанным кумиром всей Азии!!!
И понеслось, полетело, вихрем закружило радостное сумасшествие творческих будней! Сказочное, нереальное сумасшествие! Занятия с известнейшим педагогом по вокалу, ежедневные пробные дуэты с Дайске в студии звукозаписи. ОН улыбался ему, говорил теплые слова, смотрел восхищенно и весело, шутил и смеялся, делал аранжировки песен под его диапазон голоса! Бывало, что Дай дружески хлопал его по плечу, трепал волосы или прикасался к щеке теплыми пальцами. Мао поначалу привычно пугался физических контактов, с большим трудом сдерживаясь, чтобы не отскочить в сторону на безопасное расстояние, но как-то незаметно страх прошел, сменившись незнакомым прежде приятным чувством волнения. Восхищенный, оглушенный невиданной удачей, парень забыл обо всем на свете, в том числе и о Дэйве, пока вчера тот не напомнил о себе, самым обыденным образом.
Мао был просто убит, и морально, и физически, когда на пороге его квартирки нарисовалась ненавистная физиономия Джонни. Заперев дверь, понуро пошел за ним, покорно и медленно, словно на эшафот. Какая-то машина поехала следом, бык оторвался от неожиданной слежки, а по прибытии в особняк, доложил боссу. Дэйв рассвирепел и изнасиловал Мао больно и довольно жестоко, как давно уже не делал, тем более, что сексуальный раб был как-то особенно подавлен и совсем не подыгрывал хозяину. Исхлестав плетью обнаженное нежное тело, он заставил свою жертву выпить какую-то вонючую жижу, после чего Мао почувствовал непонятное веселье, а потом отключился.
Почему Джонни выкинул его из машины где-то на улице, а не довез, как обычно, до дому, Мао не знал, но последствия оказались катастрофическими – Дайске узнал о его позоре, и это было самое плохое, что когда-либо случалось с Мао в жизни.
***
Сейчас, лежа на футоне в своей квартирке, он заново переосмыслил события вчерашнего вечера, и целая буря противоречивых чувств пронеслась в его измученном исстрадавшемся сердце. Горько усмехнувшись, Мао понял, каким был полным дураком, и насколько ослепили его неожиданно открывшиеся перед сказочные перспективы, что он совершенно забыл, кто он есть на самом деле, и на какую обречен жалкую и позорную жизнь. Хорошо, что Бог или Судьба (все равно, кто из них) вовремя вмешались и спустили глупого мальчишку Хамао Кеске с небес, где он бездумно порхал на розовых крылышках счастья, вниз на грешную землю, со всего размаху сунув рожей в собственное дерьмо, чтобы привести в чувство!
Страшно подумать, что случилось бы с Даем и всей группой, когда скандальная правда о Мао выплыла на свет, став достоянием общественности уже после выхода нового альбома и всех сопутствующим ему мероприятий фансервиса, как ужасно это повлияло бы на имидж и репутацию самого Ватанабе, и какие неприятные времена пришлось бы ему пережить!. А теперь… теперь Дайске-сан сможет принять меры безопасности и все устроить, так что ему, Мао, придется только потерпеть еще немного, правильно доиграть свою жалкую роль, и тихо уйти, стараясь хотя бы внешне сохранить «лицо», спрятав глубоко внутри себя боль и отчаяние - от невозможности вырваться из цепких лап Дэйва и стать независимым и успешным… от бессилия разорвать липкую паутину своей жизни…от боли скорой и бессрочной разлуки с Дай-чаном…
Под руку попался выкатившийся из пакета флакон с заживляющим лосьоном, и Мао вздрогнул, вспомнив события прошедшей ночи. Теперь он точно знал, что купание в теплой воде и ласковые прикосновения рук Дая, от которых сводило сердце, и сладко стонало все тело, ему не привиделись, и семпай действительно мыл его, гладил и трогал… везде… Так нежно, деликатно и бережно, как никто и никогда прежде, а потом вытирал его полотенцем, нес на руках и укладывал в постель, смазывал царапины, нежно врачуя не только тело, но и душу…
Почему он так делал? Зачем ухаживал за ним, лечил, предлагал помощь, просил поделиться нелегкой проблемой?
-Голос. Все дело в моем голосе, - произнес вслух Мао. – Ему нужен мой голос, поэтому он и так терпелив и снисходителен со мной. Принять его помощь я не могу, нельзя допустить, чтобы Дайске-сан встречался с Дэйвом. Да в любом случае, это бесполезно, потому что урод никогда не отпустит меня, а Дайске может навредить. Нет, я лучше умру, чем позволю случиться такому… Но как мне вести себя теперь? Как смотреть в глаза Ватанабе-сану, да и всей группе тоже? Хотя он никому ничего не не скажет, а с собой и своими чувствами я справлюсь. Все же я актер, хоть и третьесортный…
На душе было так тоскливо, словно весь мир рухнул, и наступила глобальная мировая катастрофа. Да собственно, для Мао так все и было, и с завтрашнего дня ему предстояло горестное возвращение в привычную жизнь, без счастья и радости; в жизнь, где нет ни надежды, ни робкого ожидания праздника. В жизнь, где Дай-чан будет равнодушным, холодным, чужим человеком, доверие которого Мао безнадежно и непоправимо обманул…
***
-Ке-кун, ты дома? – хлопнула дверь, и самый близкий друг Тайки Найто нарисовался на пороге маленькой квартирки Мао. – Думал, ты не вернешься сегодня, чертов урод никогда не отпускает тебя так скоро. Ты что… выпил? Ты ж пьешь раз в год… Что, совсем хреново было? Затрахал тебя дьявол мафиозный?… ой, прости, с языка сорвалось… не подумал…
-За правду не извиняются, - горько усмехнулся Мао, – да черт с ним, с Дэйвом, не будем о нем. - Он залпом выпил еще бокал саке, рывком стянул с себя майку и бросился на футон. – Вот, держи флакон, смажь мне спину.
-Что сделать? – удивился Найто. – Смазать спину? И ты позволишь мне прикоснуться рукой к твоей голой коже? Эй, не пугай меня так с самого утра, Кеске-кун? Ты никогда ничем синяки не мазал, и так заживало… хм, а что эт-за бутылка такая? На вид недешевая, на полмесячную зарплату тянет. Где взял, неужели мерзляк твой на бальзам разорился? Давно пора, такое нежное тело, как твое, надо ласкать и холить. А может, он к тебе чувствами проникся?
-Не болтай ерунды, Най-чан, - чуть заплетающимся голосом пробормотал Мао. Новая порция спиртного ударила по мозгам, и он расслабился, улетев в приятную спасительную нирвану. Пальцы Найто сильно надавили на травмированную тонкую кожу, заставив застонать и вздрогнуть. Нет, это не чуткие руки Дая, умеющие трогать и гладить так нежно, мягко и возбуждающе… - Можешь понежнее граблями двигать?! Не кусок дерева перед тобой, а живое тело! Как там у меня сзади, сильно страшно выглядит?
-Нет, как обычно, ничего такого-эдакого, - ответил Найто. – Ты точно в порядке, Ке-кун? Вопросы странные задаешь. А что это за прикид на тебе? Дэйв чем-то обкурился, или добротой заболел, раз новые шмотки выдал? На вид дорогие, и пошив хороший… И волосы у тебя чужим шампунем воняют… Что-то не так с тобой, чувствую сердцем…Где ты был всю ночь? Неужели не у Дэйва?! Смотри, узнает, прибьет тебя! Может… Дай-чан тоже… запал на тебя? Приставал уже? Ты … ты у него ночь провел???
-Дурак. Он не такой, - нехотя ответил Мао. Почему-то он совсем не хотел обсуждать с другом Дайске. Он ни с кем бы не стал обсуждать его, потому что … Дайске был Дайске… и не думать о нем никак не получалось, - скажи Най-чан, ты когда-нибудь был влюблен? Как это бывает? Что чувствуешь, когда любишь?
-Ты влюбился, Ке-кун? – Найто был так ошарашен, что даже прекратил на миг медицинские процедуры? – В кого? В девчонку … или в парня?
-Ошибаешься, Най-чан, - Мао энергично помотал головой, - просто любопытно. Мне почти девятнадцать, а я до сих пор никого не любил. У меня никогда не было девчонки, а …секс с Дэйвом… любовью не назовешь, даже с натяжкой. И чего он ко мне прилип, не понимаю? Мог бы деньгами долг брать, хотя зачем ему, с его миллионами? Слушай, Най, может, ты чего скажешь? С точки зрения парня – во мне есть что-то притягательное для мужиков? Может, с телом у меня что не так, или веду себя развязно?
-Ну, я же не гей, - фыркнул Найто. Чуть отстранился, бросил на друга критический взгляд, - Хотя… если посмотреть, ну, как бы это выразиться? беспристрастно, и без скидок на пол…можно сказать, что ты красивый, Ке-кун. Высокий и стройный, а кожа мягкая, как у девчонки… отличная талия, узкие бедра…а уж лопатки, особенно когда ты вот так двигаешь плечами… - он вдруг судорожно сглотнул и задышал чаще, - возбуждает, и довольно сильно. Знаешь, если бы я западал на парней, наверняка бы втюрился в тебя и отлюбил по полной! Но вообще… в смысле любви… я вот тоже подумал. Странно, что у тебя нет девчонки, Дэйв ведь тебе вроде не запрещает, в смысле подружки? Они тебе не нравятся, или ты просто не старался кого-нибудь склеить? А может, за то время, что ты с этим гангстером, сам привык к гей-отношениям? Или… у тебя конкретно к Дэйву чувства имеются?