-Не мели ерунды, Найто. Какие у меня могут быть чувства к этому уроду? Ну, так что там с моим вопросом. Не уходи от темы.
-Ну, как бы это… - замялся Найто, - так сразу и не скажешь. Если влюблен, то поначалу… хочется видеть этого человека, разговаривать с ним, общаться… начинаешь скучать по нему, много думаешь о нем, а стоит встретиться – сердце стучит как ненормальное, и в голове полная каша. Ищешь причины остаться наедине, прикоснуться, обнять, а если почувствуешь, что это желание взаимно, становишься смелее, и тогда… слышь, Ке-кун, что за выражение у тебя на роже? Ты меня вообще слушаешь? Нет, ты точно влюблен, вон как глазюки сверкают! В кого, признавайся! Я же твой друг, неужели не поделишься?
-Отстань, Най, какая любовь? - лениво отмахнулся Мао. – Всю спину натер? тогда проваливай. У тебя что, дел нет, занятий каких-нибудь, репетиций? Мне поспать надо, а то завтра работы много.
«Я влюблен? Глупости, быть не может! - размышлял он, перебирая в памяти слова Найто. – Да, я скучаю по Дайске-сан, постоянно думаю о нем, хочу его видеть… И что с того? Просто он мне нравится, я уважаю его и восхищаюсь им, как певцом и композитором. Дурак Найто, наговорил ерунды, а я и повелся. Вот с прикосновениями серьезней…чертово купание в ванне совсем выбило меня из колеи… Хотя, я был почти без сознания, мало ли что могло примерещиться… Нет, нет, не думать об этом, ничего не выдумывать! Только идиоты могут влюбляться в суперзвезду, чокнутые фанаты… О, точно, как мне раньше в голову не пришло – я просто один из фанов Ватанабе-сана, и испытываю к нему обычную фанатскую любовь! Пройдет еще два месяца, мы запишем альбом, и все закончится. Я вернусь в свой театр, и вся дурь вылетит из моей головы. «Лето Японии», и ее лидер – популярная рок-группа, легенда с экрана, с которой у меня нет и не может быть ничего общего… просто пока надо потерпеть, ходить в студию и делать свою работу».
«А если бы он поцеловал меня? Я бы наверно, точно рехнулся?!»
Дурак, дурак, откуда такие мысли?…
Глава 7.Фотосессия.
Дай сидел в небольшом холле, в ожидании застрявшего в гримерке Мао.
«Что-то Юри-сан колдует над ним слишком долго, – нетерпеливо подумал он, и вдруг усмехнулся, представив, как выглядит сейчас со стороны. Чем не типичная сценка из романтической дорамы, когда взволнованный жених нервно листает журнал, ерзая в кресле, а из примерочной лебедем выплывает невеста, - с модной прической и макияжем, в роскошном свадебном платье? По законам жанра этому олуху полагается глупо таращить глаза на свою преображенную избранницу, беззвучно открывать и закрывать рот, замирать от восторга и начисто лишаться дара речи.
Мао вышел, и Дай реально почувствовал себя тем самым дорамным придурком, потому что ему пришлось приложить немалые усилия, чтобы сохранить нормальный вид и внешнее спокойствие, когда его прямо-таки подмывало проделать все вышеупомянутые дорамные глупости, а сердце прыгало галопом, неровно и бешено толкая кровь в застывшее тело. Да уж… Богиня стилистики Юри-сан в который раз доказала свой высокий профессионализм, найдя те единственно верные способы, которые довели внешность Мао до совершенства. Она высоко зачесала его густые черные волосы, подобрала легкий оттенок макияжа, чуть подчеркнула карандашом большие выразительные глаза. В белом костюме, белой рубашке, украшенной сверкающей позолотой бабочкой, парень сиял ангельской чистотой и невинностью, и был так красив, что от него было невозможно отвести глаз.
Парня нарядили для фотосессии, задуманной Даем скорее как последнюю надежду, нежели для дела. Работа над альбомом подходила к финишу, а он так и не пришел ни к какому решению, хотя Като-сан уже нашел актера на роль «золотого голоса» и составил подробное расписание всех мероприятий фансервиса. Мысль, что Мао придется отпустить, что он уйдет и навсегда растворится в каменных джунглях большого Токио, была Даю совершенно невыносима. От детектива не поступило никаких обнадеживающих новостей, да и Мао пока никуда не пропадал и исправно ходил на работу, так что Дайске оставалось молча вариться в котле собственных сомнений, не зная, как лучше поступить, и на что решиться? Были минуты, когда бессильное отчаяние доводило его до крайности, и он готов был на любые безрассудства, типа увезти Мао из страны к чертовой матери, и таким образом выяснить, действительно ли он так уж позарез нужен своему гангстеру, который принуждал его к интиму довольно редко. Но это мелькало у него лишь в мыслях, внешне же отношения главных вокалистов были ровные, и остальная группа ничего не знала, кроме основного пункта, что по личным причинам Кеске вроде бы предпочитает остаться в тени. Это было странно, но никто не задавал лишних вопросов, привыкнув к лидерству Ватанабе, и к тому, что он никогда не принимал неправильных единоличных решений. Не хочет мальчишка славы и дальнейшей работы в группе, значит, причины действительно есть, и выяснять их, проявляя неуместное любопытство, никто не собирался.
И вот теперь – неожиданная для всех фотосессия, предусматривающая съемки как Ватанабе и Хамао вдвоем, так и всей группы в полном составе. Когда главные участники вышли в зал, - весь в черном Дайске и белоснежный Мао, - вся съемочная группа замерла и затаила дыхание, разговоры затухли на полуслове, и воцарилась абсолютная благоговейная тишина. Женщины тихо вздохнули и схватились за сердце, парни вытаращили ошеломленные глаза, и даже фотограф, переснявший за свою творческую карьеру немало знаменитостей, застыл как соляной столб, не сводя с прекрасной парочки очарованного взгляда.
-Встаньте ближе… обнимитесь за плечи… хорошо, теперь соприкоснитесь спинами… улыбнитесь, так, отлично… сядьте, склоните друг к другу головы… прекрасно… возьмитесь за руки… еще раз, с другой позиции, - негромко командовал фотограф, вьюном вертясь возле парней, - небольшой перерыв, поменяю пленку…
Фотосессия превратилась в красочное шоу, незабываемый спектакль, и зрители (осветители, стилисты и проч.) едва сдерживались, чтобы не сорваться в аплодисменты, начисто забывая о том, что они на работе.
Мао держался отлично, но Дай, находясь рядом, почти физически ощущал идущую от парня волну беспокойства. Узкая прохладная ладошка трепетно дрожала в его руке, дыхание волновалось. Что это? Реакция на первую в жизни профессиональную фотосъемку, или на его, Дая, близость и прикосновения? Как проверить, как убедиться? Хотелось бы думать последнее, но… Внимательно посмотрев на парня, он немного повернул его к себе, встретил смущенный неуверенный взгляд и улыбнулся ему, тепло и ободряюще. - Все хорошо, Мао, ты молодец, - тихо шепнул он, дружески касаясь пальцами гладкой щеки, - еще немного, и все закончится.
Встал позади Мао, привлек к себе гибкое тело и приобнял за плечи. Парень напрягся, и даже чуть выгнулся, а Дай, будучи выше ростом, прижался щекой к его виску, и вдруг тоже не на шутку разволновался, почувствовав теплую нежность кожи… - Так хорошо, сенсей? – скрывая замешательство, спросил у фотографа.
-Отличная позиция, Ватанабе-сан, - завопил тот, щелкая затвором, - сногсшибательная, потрясающая!!!
На виске Мао часто-часто билась жилка. Дай ощущал ее биение, но уже не знал, чье это сердце стучит с такой сумасшедшей скоростью, то ли Хамао-куна, то ли его собственное? А может они бьются в унисон, неразделимо и трепетно реагируя друг на друга и не желая расставаться? «Опасные эксперименты перед камерой, - отстраненно подумал он, - но почему мне не хочется, чтобы они прекращались?»
***
Кеске успел уже переодеться, когда Дай вошел в гримерку. Белый костюм аккуратно висел на плечиках, а сам Мао сидел на низеньком стульчике без спинки и стирал с лица макияж. Увидев Дая, он несмело улыбнулся и залился пунцовой краской смущения.
-Ватанабе-сан, зачем было меня снимать? – тихо спросил он, опуская голову. – ВЫ ведь говорили, что…
-Я еще ничего не решил, - подходя ближе, быстро ответил Дайске, - а кроме того, мне просто хотелось иметь у себя твои фотографии. Посмотри, разве мы плохо смотримся вместе?
-Да… отличные фото, - возвращая партнеру небольшой планшетник, прошептал Мао. У него вдруг пересохло в горле, и он потянулся вперед, за стоявшей в левом углу стола бутылке с водой. Гибкое тело выгнулось, футболка поехала вверх, обнажив узкую полоску кожи с началом впадинки между ягодицами, и тут Дай не выдержал и окончательно потерял над собой контроль. Упав на колени позади стула, на котором сидел Мао, он сжал ладонями его бедра, и коснулся соблазнительного милого местечка, сначала губами, потом языком… еще и еще, раз за разом, не отрываясь и не останавливаясь, поцеловал, раз, другой, третий… чувствуя, как растворяется в бешеной нежности и ни о чем не жалеет…
-Ватанабе-сан, что вы делаете? – беспомощно пропищал Мао. Он выгнулся еще больше, и застыл без движения в напряженной позе. – Разве один человек целует другого в такое… место? Разве вам…
-Прости, малыш, я напугал тебя, - с трудом переводя дыхание, прошептал Дай, - я просто не смог сдержаться… Тебе неприятно, да? Но неужели со мной так плохо?
-Нет, но… я не знаю… я никак не думал… что вы… - голос дрожал и срывался, и он замолчал, оставив отчаянные безнадежные попытки связно выразить переполнявшие его эмоции.
-Я знаю, мой милый… так внезапно, без разрешения… я идиот и полный придурок… не бойся, я не насильник, и не извращенец, - Дай сам не верил тому, что говорил. Им владело одно единственное желание - сжимать Мао в объятиях, ласкать и целовать белую кожу, долго и нежно, до бесконечности, до исступления, до потери сознания. «Надо остановиться, надо взять себя в руки. Я совсем свихнулся, это просто безумие …» - Я … я думаю… что люблю тебя! Знаю, что говорю так неожиданно, но это правда! Прошу, не отталкивай меня… Давай попробуем, мой маленький, просто позволь мне любить тебя! Поверь, я не сделаю ничего, что было бы тебе неприятно…
Мао не отвечал, но и не делал никаких попыток отстраниться, это выглядело как молчаливое согласие, и тогда Дай поднялся с колен и сел на стул верхом, позади парня, нежно притянул в себе гибкое тело, и медленно пополз ладонями вверх, одновременно поднимая футболку. Боже, какая кожа у него, какие милые косточки на пояснице… а талия, пальцами обхватить можно…
-Давай, снимем это… - прерывистым шепотом выдохнул Дай, и Мао послушно поднял вверх тонкие руки, помогая избавить его от одежды. – Вот так, хорошо… - он погладил его по спине, ласково провел ладонями по лопаткам, по плечам и шее, чувствуя, что адреналин зашкаливает, и он реально и окончательно задыхается от переполняющей его нежности и сумасшедшего желания. Прижался губами туда, где только что были руки, одновременно скользнул ладонями вперед, коснулся живота, потом груди, и вдруг ощутил под пальцами крошечные бутончики плоских сосков, ошеломленно замер и остановился, а Мао дернулся и заметно задышал сильнее.
«Что такое? На парней тоже действует прикосновение к этому месту? – сквозь шквал желаний пробилась к мозгу занятная мысль. - И почему меня самого это так заводит, куда сильнее, чем большие и мягкие женские груди?»
Как ребенок, нашедший вдруг новую интересную игрушку, он изучал ее, пощипывал и поглаживал, с замиранием сердца чувствуя, как твердеют и напрягаются под его пальцами маленькие теплые комочки. Мао дрожал и тихо постанывал, закрыв глаза и откинув голову на плечо Дая, не пытаясь ни отстраниться, ни прекратить сладкую пытку.
-Тебе хорошо, малыш? Скажи мне, я хочу услышать твой голос. Скажи, что тебе приятно, и что я могу продолжить… Скажи мне, мой хороший…
Мао молчал, но его реакция была красноречивее слов. Он пылал и плавился в нежных руках Дая, губы трепетно приоткрылись, словно безмолвно просили поцелуя, дыхание прерывалось, мешаясь со стонами и судорожными всхлипываниями.
-Бедный мой, ты такой чувствительный, а тебя никогда никто не ласкал, и не трогал, - осторожно поворачивая к себе послушное тело, пробормотал Дай, - ты жил, не зная, что заниматься любовью может быть приятным, а не мучительным, что в постели двое любовников доводят друг друга до сводящего с ума наслаждения, а не дерутся плетками. Я покажу тебе все грани чувственного удовольствия, я постараюсь как никогда, хотя в однополой любви я и сам девственник, так что считай это нашим общим первым разом.
Дотянувшись ртом до соска, он погладил его губами и языком, пососал и нежно покусал, слушая тихие стоны Мао, и радуясь им наивно и по-детски. Вдоволь натешившись этим волшебным местечком, он перебрался с поцелуями выше, на длинные ключицы и гибкую шею, не оставив там ни единого миллиметра без нежного внимания. За шеей настала очередь подбородка, щек и мягких полуоткрытых губ… сразу же стало ясно, что целоваться парень совсем не умеет, но его несмелые ответные движения заводили еще больше, отзываясь внизу живота ноющей приятной болью.
Дай довольно улыбнулся, почувствовав на своей талии робкие руки Мао, слегка дергающие вниз его черный пиджак.
-Ты первый раз обнял меня, милый, - пробормотал он, снова и снова целуя его теплые милые губы. – Что? Снять это? Ты прав, одежда ужасно мешает, а я так хочу ощутить тебя всем телом. - Он быстренько скинул с себя парадный пиджак и рубашку и оглянулся в поисках более удобного места. – Вон, там есть диванчик, как я забыл о нем? иди ко мне… я отнесу тебя… Давай, вот так, держись за шею…
Глава 8. Наш первый раз...
До окончания контракта десять дней, а тут вдруг, ни с того, ни с сего - фотосессия… Зачем она, кому это надо? Вопросы повисли в воздухе, потому что Мао так и не решился задать их вслух. Чем меньше оставалось времени для совместной работы, тем молчаливее он становился, проживал каждый день, как последний, отгоняя от себя мысли о скором прощании с Дайске …навсегда. Думать об этом было невыносимо, словно вместе с контрактом должна была закончиться и сама его жизнь…