– Устала? – спросил он и замедлил шаг.
Конечно же, не устала, но если сказать об этом, парень опять пойдёт быстрее, и мы скоро прибудем на место. А мне очень хочется продлить эту прогулку под ручку.
– Не боишься кладбища?
– Нет. Здесь хорошо – тихо и спокойно.
Наверное, не стоит так говорить, большинству людей среди могил становится не по себе. Надеюсь, я не оттолкну Вадима тем, что так отношусь к кладбищам. Да он и сам чувствует себя здесь уверенно.
– Это среди старых захоронений, – сказал парень. – Сейчас спокойствие нарушится. Нам туда. – Вадим указал на свежевырытые могильные ямы ближе к широкой дороге.
К одной из них от остановившегося неподалёку катафалка движется траурная процессия. Я пригляделась. В основном проститься пришли молодые. В толпе выделялись несколько черноволосых девушек с жутким макияжем.
Вадим быстро повёл меня в сторону старых надгробий.
Здесь разрослись дикие кусты с какими-то цветами, за ними мы и устроились. Не понимаю, зачем нужно прятаться, но рядом с Вадимом так хорошо…
Четверо парней ещё несут гроб по пыльной дороге, множество людей, и среди них Вика с Гербертом, идут сзади. Мужчина с отрешённым взглядом обнимает рыдающую высокую женщину в чёрном. Солнце заливает ярким светом кладбище, свежевырытую могилу, процессию с гробом, бьет в глаза матери Юли. Какой контраст – солнечные зайчики пляшут около могильной ямы…
– Бедные родители, – шёпотом выдохнула я.
Вика и Герберт стояли, взявшись за руки. Вадим не спускал с них пристального взгляда. Что он хочет здесь увидеть? Горе, слёзы?
Вика не плачет, просто грустно смотрит на гроб. Герберт наконец-то выглядит посвежевшим, отдохнувшим, до этого я часто видела его немного вялым и сонным. Какое странное у него выражение лица! Красавец-блондин смотрит так, будто пришёл на увлекательный спектакль. Парень разглядывает родственников Юли, её друзей, с особым интересом смотрит на готов. Может, он наблюдает за церемонией прощания с точки зрения психолога?
Конечно, любопытство к проявлениям чужого горя цинично, но интерес Герберта как раз-таки понятен. Возможно, наблюдения пригодятся психологу в работе, и ему проще будет помочь тем, кто пережил страшную потерю.
Я услышала неразборчивый шёпот Вадима. Парень крестился по-католически, а в глазах застыла такая боль, словно он хоронит близкого человека.
– Я слышала, что за самоубийц не молятся, – тихо сказала я.
– В церкви не молятся, а так можно, – рассеянно ответил Вадим.
Теперь он смотрел на Герберта. Какой это был выразительный, наполненный гневом взгляд! Как будто Герберт был как-то причастен к несчастью.
– А если самоубийца не виноват в своем самоубийстве, то молятся и в церкви, – добавил Вадим.
– Как это – не виноват?
– Если это было помрачение рассудка, например. Если человек не понимал, что он делает.
– Как тот шофер? – вздрогнула я. – Как Саша?
– Да. Юлю тоже можно было остановить, – с горечью прошептал парень.
Рука Вадима сжалась в кулак. Пристальный взгляд устремился на кого-то в стороне от толпы. Я посмотрела туда же. Ничего особенного. К прощающимся подходила красивая рыжеволосая девушка в чёрных джинсах и коричневой ветровке. Вика её заметила и кивнула красавице почти радостно, будто неожиданно встретила близкого человека.
– Пригнись сейчас же, – прошипел Вадим, его рука слегка нажала на мою голову. – Смотри только через кусты и траву.
Я послушно пригнулась, всей душой желая, чтобы Вадим не убирал руку с моих волос.
– Кто это?
Вадим резко отдёрнул от меня руку, палец парня прижался к губам.
– Потом, – еле слышно прошелестел Вадим.
Гроб ещё открыт, все подходят и целуют самоубийцу в лоб.
Я незаметно перекрестилась. Может, Юля и правда, не понимала, что делает? Ведь она потащила за собой с моста ещё и Нину.
Викуся старалась держаться подальше. Она слишком боится всего, связанного со смертью, чтобы подойти попрощаться с Юлей. Рыжеволосая красавица наклонилась над гробом. Вадим скрипнул зубами. Похоже, девушка его нервирует гораздо больше, чем Герберт. Красотка отступила в сторону. Окружающим не было видно выражение её лица, а я отчетливо увидела, как она… улыбается. И улыбка у неё была такая радостная, словно это один из самых счастливых дней в жизни рыжеволосой красавицы.
Незнакомка казалась излучателем энергии – глаза горят так, что даже отсюда видно, движения плавные, неторопливые, но складывается впечатление, что девушка едва сдерживает их. В голову полезли определения – полная сил, жизнелюбивая, стремительная, опасная. С чего бы это? Я пригляделась к незнакомке повнимательнее. Внешность у неё яркая: большие глаза, нос с горбинкой, скулы точёные, волосы огненные, вьющиеся, собраны в хвост почти до пояса.
"Рыжий да красный – человек опасный", – почему-то всплыла в памяти пословица. Ерунда какая-то лезет в голову. Предрассудки это всё!
Я вопросительно взглянула на Вадима. Он опять был напряжён: пальцы сплетены, губы сжаты в нитку, зубы стиснуты. Взгляд Вадима не отрывался от странной девушки.
Прощание завершилось. Гроб закрыт, и его опускают в приготовленную яму. У отца Юли трясутся руки, мать оседает на землю в рыданиях, её кто-то поддерживает. В могилу летят комья земли. Вскоре молодёжь движется по дороге к выходу с кладбища.
Рыжая красотка подошла к Викусе и Герберту. Они с Викой поцеловались, Герберт обнял их обеих, и все трое нога за ногу поплелись вслед за остальными.
– Это Лиля? – прошептала я.
– Да, – сквозь зубы выдавил Вадим. – Держись от неё как можно дальше.
По дороге назад он попросил:
– Таня, позвони Вике.
– Зачем? Она наверняка на поминках, ей будет неудобно… – попыталась сопротивляться я.
– Просто спроси, как она, – настаивал парень.
– Мы только что её видели. С ней всё в порядке. Зачем ей звонить?
Вадим помедлил.
– То, что мы видели, мне сильно не понравилось, – нехотя объяснил он. – Ради её же блага позвони. Мне надо знать, в каком Вика состоянии и где находится. Сомневаюсь, что они на поминках: Герберт и Лилия не были знакомы с Юлей. Вернее сказать, Лилия как раз знала её очень хорошо, но совсем недолго. – Вадим почему-то болезненно поморщился. – Только не спрашивай ни о чем, ладно? Когда говорю с тобой, меня постоянно заносит к темам, которые нельзя обсуждать.
Я остановилась и неохотно достала мобильник из сумки. Парень вьёт из меня веревки. Никогда бы не подумала, что могу настолько потерять голову. Да, он красивый, умный, сильный, добрый, но слишком уж таинственный. Чем больше с ним общаюсь, тем больше возникает вопросов, а ответов нет и не предвидится.
– Привет, Синичка. – Голос подруги был совершенно спокоен. – Мы едем к Герберту вместе с Лилей. Встретили её на кладбище, она, оказывается, немного знала Юлю.
Вика говорила так безмятежно, будто рассказывала, как она ходила в магазин. Я искоса взглянула на Вадима. По его хмурому лицу можно подумать, что парень слышит каждое слово. Только стоит Вадим не так близко, чтобы услышать Вику, и, к сожалению, не настолько близко, как хотелось бы.
– Герберт и Лиля передают тебе привет и предлагают к нам присоединиться, – продолжала подруга.
– Спасибо, я не могу, – ответила я. – Заниматься надо.
Как Викуся может так беззаботно щебетать, только что похоронив приятельницу? Мне и то не по себе, жаль и Юлю, и родителей, потерявших единственную дочь. Так я посторонняя, а Вика хорошо знала погибшую девушку.
– Ладно, вечером позвоню, – почти весело сказала Викуся. – Пока.
Я засунула телефон в специальный кармашек в сумке. Вадим не задавал вопросов, будто действительно всё слышал.
– В чём ты увидел повод для беспокойства? – не выдержала я через несколько метров. – С Викусей всё в порядке.
– С твоей Викусей слишком уж всё в порядке. Ну что, поехали?
– Может, заедем ко мне, угощу чаем? – нерешительно предложила я.
– Тогда лучше ко мне, – сказал Вадим. – Заодно увидишь моего отца, я же обещал вас познакомить.
Я сразу почувствовала себя счастливой. Ликование в секунду переполнило меня и готово было выплеснуться наружу! Хотелось визжать от восторга, петь, прыгать, и всё это одновременно. Но я чинно шла рядом с парнем. Надо же! Мы проведём вместе ещё час-полтора. Вадим сам сделал большой шаг к сближению. Парень покажет, как живёт, я пообщаюсь с его отцом, может, тогда хоть что-то пойму в постоянных недомолвках и загадочных запретах.
Вскоре мы вошли в грязный подъезд старой панельной пятиэтажки без лифта. На третьем этаже Вадим остановился перед обшарпанной дверью. Звонок оказался на редкость противным.
Дверь открыл мужчина лет сорока-сорока пяти в потёртых джинсах и серой футболке. При взгляде на него можно было представить, как будет выглядеть в этом возрасте Вадим. Стройный, высокий, мускулистый, тоже похожий то ли на былинных богатырей, то ли на средневековых рыцарей, какими их обычно описывают в романах. Отец Вадима отпустил аккуратные усы и бородку. На переносице и вокруг глаз видны морщины, а в ниспадающих на плечи густых тёмных волосах пробивается седина. Взгляд такой же задумчивый, уходящий в себя, как у Вадима.
– Это Таня, я тебе о ней рассказывал, – после приветствий произнёс Вадим. – Таня, моего отца можно называть Игорь.
– Проходите, пожалуйста. Прошу прощения за мой вид, сын не предупредил о вашем визите.
Мужчина безукоризненно вежлив, пожалуй, даже чересчур. В его синих глазах появился неподдельный интерес, взгляд стал внимательным, оценивающим.
– Просто Игорь? – переспросила я. – А как по отчеству?
– Отец не привык к отчеству, – быстро ответил Вадим.
– Рад познакомиться, – сказал Игорь. – Проходите в комнату, я сейчас разогрею обед. Таня, смею надеяться, вы будете с нами обедать?
– Будет, – бросил Вадим с лёгкой досадой в голосе.
Игорь скрылся в кухне, наградив меня напоследок открытым приветливым взглядом.
Мы прошли в единственную комнату. Я с интересом рассматривала обстановку. Отец с сыном не шикуют: вся мебель старая, ещё древнее, чем у меня, только комп современный, с большим монитором и видеокамерой для звонков. В квартире держался слабый специфический запах клея, краски, шпаклевки. Стены неровные, но обои, похоже, новые, деревянный пол покрашен, потолок побелен.
Вадим жестом предложил мне сесть на диван. Сам он устроился в кресле напротив. Диван оказался очень жёстким.
Интересно, почему они не сняли квартиру поприличнее? Наверняка имеют такую возможность, все профессии Игоря – хорошо оплачиваемые.
– У вас был ремонт?
– Да, мы только вчера его доделали. Можно было бы поработать и лучше, но квартира всё равно съемная. Мы чуть подновили её, чтобы приятнее было здесь жить.
– Вы хотите потом купить квартиру в Марске?
Сердце бешено заколотилось. Что мне делать, если люди с глазами мудрых старцев приехали ненадолго? Наверное, я уже никогда не смогу забыть синеглазого парня с мягкой улыбкой.
– Не знаю, это зависит от многих вещей, – как обычно, непонятно ответил парень.
Не стану думать о грустном, повода для печали пока нет. Даже наоборот, меня позвали в гости, приоткрыли тайну, а я глупо теряю время.
Интересно, какие книги читает Вадим, какие фильмы смотрит, какую музыку слушает? На виду ничего нет.
– А где же книги, диски? – прямо спросила я.
– Кое-что на съемных дисках, что-то в компьютере. Это удобно: занимает мало места.
– Да, действительно удобно, – еле скрывая разочарование, согласилась я. – А что у тебя есть? Можно посмотреть?
– Это может занять много времени, – улыбнулся парень. – Пообщайся лучше с моим отцом, это тебе будет интереснее. В следующий раз, если захочешь, покажу все коллекции.
Сердце колотилось всё быстрее и сильнее, кажется, ещё немного – и станет слышен его стук. В следующий раз? Значит, это не случайность! Вадим собирается общаться со мной и дальше!
Из кухни донесся вкусный запах жареной картошки с луком.
– Отец уже скоро нас позовёт, – принюхался Вадим.
– Он готовит сам?
Интересно, сколько времени он один и почему не женился во второй раз? Игорь – привлекательный мужчина. У такого не возникнет проблем, пожелай он найти жену. Разве что проблема выбора из многих кандидаток в невесты.
– Мы готовим по очереди, – ответил Вадим. – Сегодня – он.
– Прошу к столу, – церемонно пригласил Игорь, бесшумно появляясь на пороге. – Руки можно помыть тут.
Я вошла в совмещённый идеально чистый санузел и не успела включить воду, как из кухни донёсся тихий голос Вадима:
– Поведение в миру давно стало проще. Когда мужчина в возрасте раскланивается перед молоденькой девушкой, это, в большинстве случаев, выглядит странно. Ты и с пациентами общаешься так же?
– Почему бы и нет? Согласен, выгляжу несколько старомодно, но ничего странного…
Я поборола желание послушать их разговор. Из блестящего крана полилась вода, и голоса слились с её журчанием. Хозяева, похоже, не знают, какая слышимость между кухней и ванной в этой квартире.
Чем дальше – тем чуднее выглядит эта семья. По обрывку разговора можно подумать, что они явились в наш век из прошлого, как в фантастических фильмах.
Я выключила воду, руки машинально взялись за махровое полотенце.
Отец Вадима успел надеть серую рубашку в тонкую белую полоску. На столе были расставлены тарелки с жареной картошкой, овощным салатом и крупно, по-мужски нарезанным хлебом. Приятно пахло какими-то травами. Мужчины перекрестились слева направо. Игорь прочитал молитву на латинском, и мы сели за круглый деревянный стол.
Неужели это не сон, и я здесь? Даже не верится. Интересно, а Игорь так же опасается личных вопросов, как Вадим? Сейчас проверю.
– Вадим говорил, что вы освоили несколько специальностей, – начала я.
– Да, я считаюсь неплохим специалистом в области психотерапии и психоанализа, имею диплом хирурга, иногда работаю как переводчик. Ещё люблю музыку, но в этой сфере я любитель-самоучка, – перечислил он.
– Неплохим специалистом – скромно сказано, – дополнил Вадим. – Отец знает о психотерапии всё, что возможно знать.
– Когда же вы всё это успели? Да ещё и с ребенком на руках.
Вадим сдавленно хрюкнул, безуспешно пытаясь скрыть смешок. Я с недоумением взглянула на него. Что такого весёлого услышал парень? Игорь кинул на сына строгий взгляд, затем ответил:
– Я умею распоряжаться временем.
– И вы знаете несколько иностранных языков?
– Да, это у нас семейное. Сын тоже знает несколько десятков языков. Он не говорил об этом?
Несколько десятков?! Я чуть не подавилась картошкой. Вадим послал отцу укоризненный взгляд.
– О десятках, разумеется, не говорил. Татьяна и так заметила мои, как она выразилась, "сверхвозможности". К чему лишний раз распалять её любопытство?
– Но ведь Таня уже их заметила, – улыбнулся мне Игорь. – И, как я понял, не требует нарушения запрета. Зачем же скрывать то, что запретной темой не является? Да, мы оба знаем много языков и свободно на них говорим.
– Кажется, у вас стоит поучиться планировать время, – ответила нервной улыбкой я. – Как вам это удаётся? Вы очень многое успеваете. Или это тоже запретный вопрос?
– Что именно успеваем? – Игорь вежливо склонил голову и поднёс руку к груди.
Да, Вадим прав, в наше время так себя не ведут. А когда вели? В девятнадцатом веке? Нет, для человека с подобными манерами я была бы простолюдинкой, так что передо мной ему расшаркиваться не положено. В восемнадцатом? Семнадцатом? Вроде дело обстояло так же. Не знаю, как в Возрождении и Средневековье… Может быть, древние рыцари и могли повести себя так, как сейчас Игорь…
– Таня, ты где? – шутливо позвал Вадим. – О чём думаешь?
– Вам обоим пошли бы рыцарские доспехи.
Брови Игоря поползли вверх, а глаза расширились. Ну кто меня за язык тянул?!
– Я предупреждал, что у неё необычное мышление, – сказал Вадим. – Так что мы успеваем, Таня?
– Ну, вы очень много знаете для своего возраста… – попыталась объяснить я.