Я до сих пор чувствую твои прикосновения, холодные пальцы, тонкие губы... Яркие глаза, которые, казалось, могут заглянуть в душу. И ты заглянул, брат. Стоит мне закрыть веки, и я ощущаю тебя. Твоя рука в моей, растрепанные волосы, твое хрупкое тело подо мной, так доверчиво... Это сводит с ума. Чувствовать, но знать, что это ложь...
За что ты просил прощения перед смертью? За что ты мог просить? За то, что умираешь? Или ты считал себя виновным еще в чем-то? Боги... ты ведь переживал о том, что больше не мог дать мне того, чего я страстно желал, как ты думал... Ты не понимал, брат. Не понимал того, что моя любовь гораздо глубже, чем просто желание грубо обладать твоим телом... Я хотел тебя всего. Твою душу, чувства... И я отдал тебе всего себя, взамен. Ты имел надо мной больше власти, чем кто-либо. Чем я сам. Но ты так и не смог поверить в то, что на тебе больше нет грязи... Не смог понять, что ты всегда был чист. Не смог понять, что все что ты перенес – было незаслуженным. Насмешкой жестокого неба. Они изранили не только твое тело. Душу. Вот что они убили в тебе. Раздавили, сломали... И ее острые обломки уничтожили тебя. Отняли у меня. Я не смог справиться... Может... это я виновен в твоей смерти? Любил тебя не так, как полагается любить брата... Растравливал память об унижениях, что ты перенес. Но я не могу без твоих прикосновений... Я слишком сильно люблю тебя, Локи.
И я принял решение, брат. Я вытащу тебя. Плевать, что Хель не отпускает никого. Тебя – Она отпустит. Потому что за тобой приду я. Я не оставлю тебя в мире тьмы и боли. Не важно, что мне придется для этого сделать, чем пожертвовать... Пусть даже я стану смертным. Главное, что ты будешь снова со мной брат.
Ты будешь со мной.
______________________________________________________________
Прошу прощения, за излишнюю сопливость... Но меня просто "накрыло". Я не могла написать иначе.
Очень хочется поблагодарить всех, кто читает... Я понимаю, что сиквел несколько уступает первой части, но я постараюсь это исправить. Уверена, что моя идея окажется интересной)
Глава 5. "Ритуал".
Тор сидит на полу, обхватив колени и, не отрываясь, смотрит в одну точку. Ноги затекли и противно ноют, но сменить позу он не спешит. Физические неудобства отступили на второй план. В голове роятся тысячи мыслей. Попытка побороть инстинкт самосохранения. Лишиться бессмертия и спасти тем самым брата. Что значит его вечная жизнь по сравнению с жизнью, которую вернут младшему?
Но внутренний голос буквально кричит об опасности. И Тор хрипло смеется над своей слабостью. Всю жизнь не отступал ни перед чем, а теперь...
Он самовольно обречет себя на медленное умирание. Сколько ему останется лет? Двадцать, тридцать? Сколько там живут эти смертные?..
– Так что ты решил? – скрипучий голос вырывает из размышлений.
Бог Грома поднимает голову и спокойно выговаривает:
– Я готов. Я согласен на любые твои условия.
Старик только качает головой.
– Этому йотуну повезло с братом. Хотя, как знать чем все это обернется для него...
Огромная пентаграмма занимает почти все пространство в зале. Он ветхий, потолок и высокие толстые колонны пошли трещинами. Во всем этом мрачном великолепии чувствуется величие древности. Его не убить запустением... его можно только разрушить до основания. Но и тогда будет жива память.
Сквозняк холодит голые плечи, ерошит волосы... Цепь, стягивающая запястья и щиколотки, уже нагрелась от тепла кожи и не холодит так...
Страха нет. Есть лишь смутное беспокойство. Боязнь того, что ритуал не поможет. Почему-то навязчиво чудятся красноватые глаза девушки из бара. Ее кривая ухмылка и вопросы о Локи. Кто она? Зачем понадобилось ей помогать?
Как он раньше не подумал об этом? Мог спросить хотя бы этого неприятного колдуна. Возможно, что-то и прояснилось бы... Больше всего в этой истории смущало то, что парень, весь вечер наблюдавший за происходящим в зале, не видел ничего. Вопросы толпятся в голове, заставляют чувствовать себя букашкой, посягнувшей на что-то запредельное, недоступное пониманию...
Скрипит высокая кованая дверь – и в зал входит Малх.
На нем какой-то изорванный балахон в подозрительных темных засохших пятнах. Хотя их происхождение Тору сразу стало ясно, зачем хитрить... Кровь. Засохшая кровь.
Бог Грома поднимает на старика слезящиеся отчего-то глаза и спрашивает:
– Девушка, что дала мне карту. Ты послал ее?
– Девушка? – маг удивленно смотрит на Тора, – дала карту?
Громовержец недовольно дергает плечом:
– Кто она тогда такая, Хель ее забери? Кроме тебя ее некому было послать!
– Темноволосая, с красноватыми глазами... Да? – нервно спрашивает старик, вмиг переменившимся тоном, – кроме тебя ее никто не видел?
– Да, – коротко отвечает Тор.
– Хель, – выговаривает колдун, – это была она. Владычица Смерти посещала однажды эти края... Ровно двести лет назад.
Тор шокировано дергается, рефлекторно сжимая кулаки:
– Двести лет назад? Как раз тогда, когда Локи работал с этим самым ритуалом! Кого он пытался вытащить с того света?!
Маг неприятно усмехается и коротко говорит:
– Тебя.
– Что?! – Тор дергается, и едва не падает на пол, – это чушь! Я не знаю ни о чем таком! Когда это было?!
– Он стер тебе память и подправил воспоминания. Заменил на память об удачной охоте на медведя, насколько я помню. Он не хотел чтобы ты знал. Тебя ранили отравленным клинком, разрушающим силу богов, и ты был мертв целый день, пока твой брат проводил этот ритуал.
Информация обескураживает. Выбивает почву из-под ног...
– А чем он платил? – севшим голосом тихо спрашивает Бог Грома, – он ведь...
– А тут начинается самая интересная часть, – Малх криво улыбается, – Локи обманул Хель, не передав ей плату. С помощью магии он связал ее на тот срок, который требовался чтобы вытащить тебя, а потом Она уже не могла причинить ему вреда. Ведь живые ей неподвластны. И теперь Хель полностью отыграется на твоем брате. За все что он сотворил. И думаю, она не зря хочет, чтобы Локи оказался на свободе. Она что-то задумала. Что-то страшное... Тор, – колдун внимательно смотрит на Бога Грома, – откажись от этой затеи. Я прошу не ради твоего брата, не ради тебя... а ради всего, что живет во всех девяти мирах, как бы пафосно это не звучало. Все это напоминает сценарий конца света. Что вернется вместо твоего брата из мира мертвых? Что Она там сделала с ним?
– Замолчи и делай, что должен, – зло выдыхает громовержец, – после всего, что ты рассказал, я тем более должен моему брату жизнь. Свою плату ты получишь. Ты ведь получаешь процент, передавая Хель жизни? Поэтому твоя жизнь не прекращается?
– Ты поразительно догадлив, – кривится маг, – именно так все и происходит. Но раз ты сделал свой выбор, пора приступать, луна вошла в зенит...
И, замахнувшись, ударяет Бога Грома в грудь внезапно возникшим в руке ножом. Пронзает дикая боль... Гораздо более сильная, чем могла бы быть от ножевого ранения!
Тор давится воплем и не падает на пол, только потому что маг подхватывает его под спину и подставляет под рану тяжелую на вид золотую чашу, с рунической вязью, выбитой по краям.
Кровь широкой струей выплескивается в емкость, заполняет ее до краев практически сразу...
А колдун, толкнув Тора на пол, поднимает обагренный нож и чашу над головой и опускается на колени. Надтреснутый голос его заполняет все огромное пространство зала... Маг начитывает что-то на непонятном жутковатом языке... Том самом, на котором проговаривал свои заклинания Локи когда-то...
– Ты должен думать о своем брате сейчас, – прерываясь, вдруг хрипит маг, – что-то яркое, такое, что заставит тебя испытывать эмоции! Забудь о боли и вспоминай...
Дряхлое тело старика выгибает конвульсией, из его горла вырывается поистине животный вой, сквозь который рвутся резкие слова заклинания...
А Тор уже почти не ощущает своего тела... Оно превратилось во что-то легкое, невесомое... Перед глазами встает лицо брата.
Черные, чуть вьющиеся волосы, зеленые глаза, тонкие губы... Эти губы... Тор вспоминает их вкус... Как брат подавался к нему, обхватывая за шею, когда Тор чуть прикусывал нежную кожу... Неправильно, греховно... Но так по-настоящему! Минуты близости, отнимающие разум. Рассыпавшиеся по подушке черные волосы, сдавленные стоны... будто трикстер заставляет себя сдерживаться... Болезненный крик от чересчур резкого движения... И невозможно-яркое ощущение полноценности. Цельности...
И шепот тонких, припухших губ:
– Я твой... только твой!
– Да... – безотчетно выдыхает Тор, – ты мой...
– Слишком много! – выкрикивает колдун, – что ты такого мог вспомнить, что едва не убил меня энергией?! Сумасшедший асгардец!.. Призывай свой молот!
Тор привычно ловит теплую, чуть шершавую рукоять и поглаживает оружие пальцами. Кладет молот перед магом и ловит себя на мысли, что мог бы положить его к ногам брата когда-то... Отдать навечно и себя и оружие...
Малх кладет ладонь на рукоять, а другой рукой прикасается к груди Бога Грома, проворачивая пальцы в странно широкой ране, произнося нараспев слова древнего языка.
И Тора пронзает боль. Из него будто на живую вырывают сердце... Выкручивают кости, дробят суставы... Вспышка – и удар в грудь. Чудовищный, ломающий ребра... Мир идет трещинами, и Бог Грома безвольно валится на пол.
Но старик вздергивает его на колени, с неожиданной для дряхлых рук силой, и шипит:
– Не сейчас, сын Одина! Сейчас ты мне нужен... Повторяй! Я отрекаюсь от божественных сил, данных мне Древом Жизни...
– Я отрекаюсь от божественных сил... – шепчет Тор в полураскрытые губы брата, вглядываясь в зеленые глаза, – данных мне Древом Жизни...
– ...и передаю мою вечность Владычице Смерти, в знак жертвы и почтения...
– ...и передаю мою вечность... – Локи, стоящий рядом с братом на коленях, вдруг резко целует старшего в губы, поднимается и, выхватив длинный кинжал, вонзает под левое ребро... По лезвию и рукам Бога Безумия течет густая темная кровь, расплывается красным пятном по тонкой ткани белоснежной сорочки... Трикстер с болезненным стоном дергает ножом... слышится жуткий звук разрываемой плоти...
И Тор, оцепеневший от увиденного, вдруг понимает, что Локи вырезает себе сердце.
Вскрывает грудную клетку, вырывает этот трепещущий комок мышц... И роняет к ногам старшего брата. Потрескавшиеся губы растягиваются в некрасивой улыбке и трикстер хрипло выговаривает:
– Теперь ты получил, что хотел...
И тьма... Она накрывает с головой, будто выпивая разум...
____________________________________________________________
Попыталась описать сумбурные ощущения. Надеюсь, удалось.
Глава 6. "Кофе".
Бог Грома дергается куда-то в сторону, пытаясь оттолкнуть от себя эту черноту, вырваться, выплыть... И это неожиданно удается.
Он лежит на полу, в луже уже застывающей крови... Все тело болит, кажется неимоверно тяжелым, слабым, беспомощным...
– Очнулся? – голос колдуна диссонансом врывается в шум в ушах, – могу тебя обрадовать. Как ни странно, все удалось. Даже слишком...
– Как я смогу найти его? – непослушными губами выговаривает Тор, с трудом вставая на подгибающиеся ноги.
– Я предупреждал тебя, асгардец, – старик равнодушно смотрит на пошатывающегося Бога Грома, – место возрождения предугадать нельзя.
– Но мой брат нашел меня тогда! – хрипло говорит громовержец, судорожно ощупывая кожу на груди. Она идеально ровная, на ней нет даже шрама...
– У него было твое тело, – Малх кидает Богу Грома мешковатую серую рубаху, – тем более Локи был магом сильнее меня. Он пустился во все тяжкие, нарушил все правила, что возможно... С ним страшно было находиться рядом тогда. Иди, сын Одина. Надеюсь, что ты найдешь своего брата...
Дверь за спиной захлопывается и Тор оказывается один на один с серыми предрассветными сумерками.
Ветер шелестит в мокрых кронах черных деревьев. Они голые, страшные... И Бог Грома вдруг понимает, что они мертвы. Вокруг – смерть... Вернее, отпечаток ее присутствия.
Тор растерянно озирается по сторонам, не совсем понимая, что должен делать сейчас. Накатывает липкий страх, какая-то неуверенность... Опустошенность...
Куда идти? В Асгард пути нет. Это Тор осознает с болезненной четкостью.
Остаться здесь?
В нынешнем ущербном состоянии, лишенный сил он никогда не найдет брата.
Где Локи мог очнуться? В Асгарде? В Ванахейме? Или... Йотунхейм? Боги...
Тор обессилено облокачивается на мокрый древесный ствол и прикрывает глаза. В мозгу проносятся какие-то жуткие отрывочные картины... Искаженное болью лицо младшего брата, наполненные слезами зеленые глаза... И надтреснутый шепот: «Теперь ты получил, что хотел...».
Бог Грома сжимает пальцами виски и оседает на мокрую землю. Ломит каждый сустав... Мышцы будто одеревенели...
Нужно найти какой-нибудь кров. Хоть что-нибудь, укроющее от холода и сырости.