Локи это никак не комментирует, что, в общем-то, понятно: младший просто не видит в такой позе ничего странного.
На еду он набрасывается с энтузиазмом голодного беженца, которых Тор навидался в детстве – мама рассказывала, что эти люди приехали с восточной окраины города, где произошло обрушение стены.
И наблюдая, как брат уплетает пресные, превращающиеся после пережевывания в клейкую, липнущую к зубам массу, галеты, Одинсону становится почти до боли жаль его. Чем кормили мутантов в резервации, если Локи с таким аппетитом ест такую дрянь?
И младший, словно читая мысли, выговаривает с набитым ртом:
– Ни разу таких не пробовал, – он откусывает еще. – Нас питательной смесью кормили, надоела ужасно.
– Представляю себе, – Тор делает вид, что копается в рюкзаке. – Кстати, нам нужно пересчитать патроны. И непонятно, что с водой. Получается, что есть только моя двухлитровая бутылка и та канистра, что у них тут была. Только я не знаю, какого качества эта вода.
– Я попробую и скажу, – Локи шуршит оберткой, вытрясая на ладонь крошки.
– Так и поступим, – соглашается Одинсон. Вдалеке раздается заунывный клекочущий вой, от которого по спине проходится дрожь.
Тор сжимает зубы и заставляет себя не думать о том, что сейчас они находятся в трех сотнях километров от людей, что Пустошь кишит мутантами, жаждущими их плоти, что...
– Ты боишься, да? – вдруг спрашивает Локи. – В этом нет смысла. Все равно ничего не изменить.
– Именно поэтому мне страшно, – Тор вынимает пистолет из кобуры, снимает с предохранителя и приоткрывает дверь.
– Там никого нет, – младший легко спрыгивает наземь. Впрочем, в его руке - тускло поблескивающий клинок, который он снял с обглоданного мутантами трупа охранника. – Пока что. Но нас уже учуяли.
– С чего ты это взял? – Тор касается кнопки, снимающей блок с дверей кузова, и захлопывает дверь в салон.
– Потому что я их чувствую, – это Локи говорит уже тогда, когда они пересчитывают магазины, снятые с трупов охранников.
– Как это ощущается? – Одинсон пытается оттереть ветошью кровь с ладоней – все вещи охранников ожидаемо были ею измазаны.
– Я нашел коробку с девятимиллиметровыми пулями, – в голосе младшего удивление. – Вот здесь, в ящике. Как раз к твоему пистолету. Здесь и пять сорок пять... Да здесь целый арсенал! Тор, посмотри!
В голосе младшего такая детская, неподдельная радость, что Одинсон невольно улыбается. Присаживается рядом, заглядывает в металлический ящик, приваренный к стенке под лавкой. Там и правда, как выразился Локи, целый арсенал. Есть даже бронежилеты.
– Хорошо, что мы нашли ключ, – младший принимается вынимать нужную экипировку. – Теперь не пропадем.
– Кстати, что там с твоей спиной? – Тор останавливает младшего, когда тот намеревается надеть разгрузку. – Нужно обработать.
– Там все в порядке, – Локи нехотя позволяет Тору задрать на нем майку. – Видишь?
И Одинсон удивленно выдыхает, касаясь пальцами затянувшихся рассечений. Ни о каком загноении речи идти здесь не может. Такое ощущение, что с момента порки прошло как минимум дня четыре.
– Тор... – Локи странно тяжело сглатывает. – Нам пора. Нужно наводить здесь порядок и ехать.
Тор кивает и принимается за дело.
***
И снова дорога. Они едут уже почти двое суток, периодически меняя друг друга, иногда останавливаясь на отдых.
Уже видны горы, заснеженные вершины которых едва можно разглядеть из-за низких мутных облаков.
Сейчас машину ведет Локи, а сам Тор пытается дремать на пассажирском сидении. И уже в тот момент, когда он почти засыпает, автомобиль резко тормозит. Так, что Одинсон едва успевает упереться ногами в торпеду, чтобы не пробить головой лобовое стекло.
– Люди, – это Локи выговаривает полушепотом, вцепившись побелевшими пальцами в руль. – Десять километров. Похоже на лагерь.
В его голосе страх. А Тор же, напротив, чувствует, как накатывает волна сумасшедшей радости. Люди! Вот так вот просто, в Пустоши. Хоть кто-то.
– Тор... – младший оборачивается всем корпусом. – Не говори им, что я мутант. Пожалуйста. Я не хочу, чтобы...
– С чего ты взял, что я буду говорить с ними об этом? – Одинсон неловко касается его предплечья. – Ты мой брат, и в любом случае я буду на твоей стороне.
– Спасибо, – и в глазах Локи столько благодарности, что Тору становится не по себе. Он чуть сжимает пальцы и выговаривает:
– Мы – это все что у нас есть. Мы просто обязаны держаться вместе.
– Поехали, – хрипло бросает Локи и плавно трогается с места.
***
Подъехать к лагерю ближе, чем на километр они не успевают. Дорогу тут же преграждает старый, с проржавевшим кузовом джип, ощетинившийся пулеметом. На заднем плане еще пара машин, так же оснащенных пулеметами – видимо, подстраховка. Еще дальше – колючая проволока, что-то вроде траншеи и пара палаток. Похоже на блокпост.
Из джипа осторожно вылезает мужчина. Его лицо закрыто арафаткой, глаза защищены солнечными очками. В руках потрепанная М16 и мегафон.
– Выйдите из машины! – его прокуренный голос, усиленный громкоговорителем, разносится, кажется, по всей Пустоши.
– Я пойду к ним, – Тор вынимает пистолет и кладет брату на колени. – Страхуй если что.
– В любом случае никто из них не выстрелит, – младший трет пальцами висок. – Иди спокойно.
– Спасибо, – Одинсон облизывает пересохшие губы и выходит из машины.
Едва он ступает на землю, мужчина с мегафоном тут же закидывает его в салон и берет Одинсона на прицел. Тор поднимает руки и делает медленный шаг. Потом еще один.
– Стой! – мужчина с М16 недвусмысленно поводит стволом винтовки.
– Хорошо, – Тор послушно останавливается. – У меня нет оружия.
– Откуда вы едете? В той стороне только Город.
– Мы оттуда, – не видит смысла врать Одинсон.
– Оттуда? Выглядит неправдоподобно. Оттуда просто так не уезжают.
– Служебный проступок, – Тор коротко оглядывается на брата: Локи стоит у раскрытой двери, автомат опущен, а глаза сосредоточенно прикрыты. – Нам дали выбор: либо пожизненное, либо Пустошь.
– Вы совершили большую глупость, – мужчина усмехается. – Лучше умереть в тюрьме, чем жить здесь. Кто с тобой?
– Мой брат, – Одинсон снова оглядывается на младшего.
– Мы должны провести досмотр вашей машины, – ставит Тора в известность пограничник. – Если все будет в порядке, вы оплатите въезд и до вас никому не будет дела.
– Без проблем, – пожимает плечами Тор. – Сколько у вас пошлина?
– С вас? – мужчина оценивающе оглядывает машину. – Пятьдесят патронов пять сорок пять. Или какие там у вас есть.
– Договоримся, – кивает Одинсон.
– Тогда пошли.
И Тор вдруг замечает, что в них больше никто не целится.
***
Поселение оказалось небольшим. Пара десятков палаток, несколько трейлеров, стоящих на каких-то подпорках, автобус с зарешеченными окнами. Вся территория обнесена колючей проволокой, кое-как прилаженной на вбитые в землю палки.
У одной из палаток двое мальчишек лет четырех. Вместо игрушек – десяток гильз и пластмассовая кукла, перед которой эти гильзы и выстроены.
– Останови здесь, – Локи кивает на пятачок у самой проволоки. – Скоро стемнеет, нам нужно до этого момента успеть разобраться со всем.
– Хоть поспим нормально, – Одинсон паркуется и глушит мотор. – Я говорил с пограничником, здесь можно найти работу: как раз набирается группа для очередного разведывательного рейда. Провизия, топливо, патроны. Здесь, у гор, хорошо: песчаные бури задевают только краем, не приходится сниматься с места.
– Думаешь, нам стоит записаться в группу? – младший склоняет голову набок. – В принципе, неплохой вариант.
– И единственный, – добавляет Тор. – Давай поедим и пойдем. Центральная палатка, вроде. Там запись.
***
Около того, что называлось центральной палаткой, царило оживление. У входа под тент толклись человек пять. Вооруженные мужчины отрывисто и скупо переговаривались, обмениваясь комментариями. Но стоило братьям подойти ближе, разговоры стихли, и все взгляды обратились на них.
Здороваться Одинсон не стал, как, впрочем, и Локи. Здешних порядков они не знали, а потому благоразумнее было дождаться, пока кто-нибудь из местных заведет разговор.
Так и происходит.
– Вы кто такие? – довольно невежливо интересуется невысокий мужчина с неопрятной бородой.
– Мимо проезжали, – Тор пожимает плечами.
– Тоже думаете, что этот радиосигнал не фэйк? – в голосе бородатого насмешка. – А я вам скажу, что это все чушь. Нет там ничего за этими горами. Точно такая же Пустошь. А может, и хуже.
Тор было собирается сказать, что и знать не знал ни о каком сигнале, но не успевает даже открыть рот.
– С чего вы взяли, что это ложный сигнал? – Локи говорит так, словно знает о чем идет речь.
– А ты думаешь, мальчишка, что если даны координаты, то все автоматически становится официальным? – мужчина смеется. – Ты молодой еще, не помнишь, а я вот помню, как одна группа, вроде нашей, тоже вот так вот на сигнал поехала. И напоролась на людоедов. Никто не выжил.
– Откуда тогда информация, раз никто не выжил? – интересуется младший.
– Кости их обглоданные нашли, – зло бросает бородатый. – Ваис, – он кивает на угрюмого худого мужчину в респираторе, скрывающем лицо, – видел.
– Так, может, мутанты их сожрали, – вступает в разговор молчавший до этого плотный мужик с сигаретой в зубах. – Не нашли же там ничего, кроме костей этих.
– Чертовщина там какая-то приключилась, – бросает угрюмый Ваис. – Точно так же, как сейчас было, накануне песчаной бури.
Тора передергивает, а по спине вдруг пробегает холодок.
Воцаряется тяжелое молчание. И в наступивших сумерках от этого становится не по себе. Одинсон переминается с ноги на ногу, то и дело зачем-то оглядываясь назад.
По периметру лагеря уже горят слабенькие фонари, видны силуэты дежурных. Тору удается насчитать четверых. Мало. Слишком мало для охраны лагеря посреди Пустоши.
– Заходите, мужики, – полог приподнимается, из-под него выглядывает заросший многодневной щетиной средних лет мужчина. – Прошу прощения, тут у нас непредвиденные обстоятельства. Кто бы знал, что наши пограничники окажутся такими суеверными.
– Это не суеверия, – и Одинсон с удивлением узнает голос давешнего пограничника, проверявшего их машину. – Говорю же, видел я эти следы, Логан! И вой слышал. Сниматься нам надо и уходить.