Ядовитые плоды применения в России западной финансовой «науки» стали созревать достаточно рано. Шарапов пишет: «Финансовая наука выдвигает свои законы, а жизнь им совершенно противоречит. Финансовая наука на основании своих умозрений рекомендует те или иные меры, жизнь их отвергает. Наконец, финансовая наука предсказывает явления, вычисляет их и соображает, а в действительности получается совсем другое, иногда прямо противоположное».
По мнению Шарапова, и за пределами России были умы, которые предлагали альтернативные модели финансового устройства, но в России их теории (и даже имена) замалчивались либо оплевывались. В числе экономистов и государственных и общественных деятелей, которые приближались к пониманию того, как должна быть построена финансовая система, Шарапов в работе «Бумажный рубль…» называет финансиста-практика XVIII века Джона Ло (сочинения которого плохо поняты и почти полностью забыты, а облик Джона Ло даже в современной России демонизирован и искажен); некоторых социалистов-утопистов (без упоминания конкретных имен); немецкого экономиста Фридриха Листа (как впервые признавшего великую роль нравственного начала в экономической науке); Адольфа Вагнера (специально посвятившего России огромный труд, «долгое время считавшегося чем-то вроде финансового у нас Евангелия»); Робертуса («к сожалению, только наметившего истинные законы денежного обращения в своей знаменитой книге “Исследования в области национальной экономии классической древности”, но отнюдь их не разрешившего»).
Не наука, а «гимн золоту»
В работе «Бумажный рубль (Его теория и практика)» С. Шарапов пишет: «Если бы кто-нибудь вздумал действительно научным образом изложить и осветить западные финансовые теории, он убедился бы с первого шага, что на Западе денежной теории вовсе нет, а есть теоретические рассуждения о золоте как деньгах и о замещающих их суррогатах».
Шарапов заостряет внимание читателей на золоте, поскольку указанная работа преследует двоякую цель: с одной стороны, представить проект здоровой денежной системы для России; с другой стороны, предотвратить переход страны к золотому рублю, который готовил тогдашний министр финансов С. Ю. Витте. В связи с этим Шарапов и анализирует господствовавшие в Европе финансовые теории, которыми со временем заразились правящие круги России. И приходит к выводу, что это не научные теории, а лишь средства одурачивания и закрепощения народов теми, кто сосредоточил золото в своих руках.
Шарапов делает очень парадоксальное утверждение (парадоксальное для тех, кто учился по общепринятым учебникам экономики): золото – лишь товар, но не деньги; в полном смысле деньгами золото никогда не было. Это заявление диаметрально противоположно принятому в финансовой «науке» мнению, что самыми лучшими деньгами является золото: «С самых отдаленных времен, после перехода античного мира с его натуральным хозяйством к хозяйству денежному, лучшими и почти единственными деньгами считалось золото. Оно действительно с большим удобством исполняло роль денег. Но в сущности это были не деньги, а был “всем нужный товар”, разделенный на точные весовые количества. Понятие о деньгах, совершенно отвлеченное, было привязано, воплощено в металлическом кружке такого-то веса. Таким оно осталось и в наши дни: отвязать, освободить его не пыталась вовсе западная финансовая наука.
При всех неудобствах золота при явной кабале, в которую только ради золота впадают иногда целые государства, оно давало единственную, но очень важную гарантию: прибавить по производству золота было почти нельзя, в природе его немного, наличное все размещено в чью-либо собственность, следовательно, никакое злоумышление правительства не может нарушить естественного уровня цен; накопивший золото всегда богач, ибо невероятно, чтобы вдруг были открыты слишком обширные залежи золота и оно, сразу прибавившись в количестве, упало бы в цене.
Все это соображения очень веские, но с наукой ничего общего не имеющие».
В этом отрывке важными являются слова «накопивший золото всегда богач». Это соображение, действительно не имеющее отношения к науке, но практически важное. Можно сказать, что золото – богатство номинальное или потенциальное. Само по себе золото реальным богатством не является (вспомним историю про царя Мидаса) и нового реального богатства не создает. Но в руках тех, кто его накопил, золото становится средством перераспределения уже созданного реального богатства в свою пользу. Такова тайна золота, и те, кто ее не знает, становятся рабами тех, кто обладает золотом (Шарапов пишет о том, что целые государства впадают в кабалу только ради золота). Если тайна будет раскрыта, то золото потеряет силу. Вот хозяева золота и создают финансовую «науку». «Наука», которая всем людям внушает, что самое истинное богатство – золото, а государствам, что самые настоящие деньги – золотые.
Шарапов приводит в «Бумажном рубле…» пространную выдержку из книги И. Кауфмана, посвященную описанию золота (на трех страницах). Коротко об авторе. Кауфман Илларион Игнатьевич (1848–1915) – российский экономист, профессор финансового права Петербургского университета. Как член Совета Государственного Банка участвовал в разработке денежной реформы С. Витте. Многие авторы считают Кауфмана основным разработчиком реформы. Современный исследователь дореволюционной экономической мысли пишет, что период творчества Кауфмана «совпал по времени с очередной волной российских либеральных реформ. Этот виток “перестройки” можно назвать буржуазным… Это, конечно, не могло не сказаться на его творчестве… В этом либеральном процессе И. И. Кауфману досталась роль “агитатора и пропагандиста” капиталистических отношений».
Итак, приводим начало указанной выдержки: «Богатство, принявшее форму золота и серебра, воплотившееся в драгоценно-металлическом теле, может всего более сохраняться, всего менее бояться разрушительного влияния времени, всего менее ему подчиняться и, напротив, само всего более над ним господствовать. Но золотое и серебряное тело сверх того имеет то преимущество, что оно одинаково предлагает свои услуги большому и малому богатству: золото и серебро почти до бесконечности делимы и потому могут в себе воплощать богатства самых разнообразных размеров…». Кончается эта пространная цитата следующим: «Драгоценные металлы ставят обладателя ими в центральное положение, равно удаленное от всех пунктов, к которым ведет экономическое движение, и, стало быть, дающее возможность достигнуть с наибольшей скоростью… Всякий, кто обменивает свои товары или оказываемые им услуги на драгоценные металлы, становится через то в центр самого обширного круга, в котором он скорее всего может достигнуть каждого из его периферических пунктов». Примерно в том же восторженном духе писали о золоте и драгоценных металлах авторы других российских учебников по деньгам и кредиту во времена Шарапова.
Шарапов называет это описание «поэтичным гимном золоту», выражающим отношение евреев к желтому металлу: «Если мы припомним историю еврейского народа после его рассеяния, его психологию с основной чертой грубой утилитарности и стремлением к грубому же материальному владычеству над всем остальным человечеством, мы поймем своеобразную поэзию этих великолепных строк».
Золото, денежная система, основанная на золоте, по мнению Шарапова, – средство реализации стратегических устремлений еврейского народа, которое способствовало нравственному падению всего человечества: «Вот оно, уже не только деловое, но чисто философское выяснение роли и значения золота. Безграничная свобода и, прибавим, безграничная власть капитала – капитала, не знающего ни родины, ни нравственных законов, – таков еврейский миродержавный идеал. И этот идеал, эта власть путем основанной на золоте денежной системы открыто провозглашены и могущественно легли над миром». Фактически в этих строках Шарапов раскрыл духовно-религиозные корни современного капитализма.
Мысль Шарапова о еврейском авторстве «гимна золоту» позднее была развернута и углублена последователями С. Шарапова, в частности русским монархистом Н. Е. Марковым: «Но все, что исходит от еврейства, неизменно сохраняет особый – чисто еврейский – дух одностороннего расового утилитаризма. Даже отвлеченные понятия о добре и зле в еврейском представлении претворяются в утилитарные понятия пользы и вреда… пользы и вреда для евреев. Это до того верно, что в еврейском языке вовсе нет слов добро и зло, а те слова, которые должны выражать эти понятия, по существу означают польза и вред. Хорошо все то, что полезно для еврейства, и наоборот – таков склад еврейского ума и еврейской совести».
Соответственно экономическая (и финансовая) «наука», навязанная человечеству мировыми ростовщиками (носителями еврейского духа), оперирует понятиями пользы и вреда, выгоды и убытка, коммерческой эффективности и рентабельности и начисто лишена понятия добра и зла, апеллирует к эгоистическому чувству, а не совести. Марков фактически подтверждает мысль Шарапова о том, что пришедшая в Россию так называемая финансовая «наука» абсолютно чужда духу русского человека: «В области обмена ценностей, торгового оборота и в особенности в области финансовых ухищрений евреи всегда обладали выдающимися знаниями и талантами и чрезвычайной изобретательностью. Поэтому и финансовая наука вообще и учение о деньгах в особенности почти всеми своими главными положениями своими и принципами обязаны еврейскому уму, еврейской указке».
Современник С. Шарапова, Г. В. Бутми, сделал очень важное наблюдение: почти вся российская профессура, занимавшаяся вопросами денег, финансов, права, выступала за золотой рубль. В чем причина такого единодушия? Очевидно, что от введения золотого рубля выигрывали банкиры, потому что деньги становились дорогими, соответственно, все их финансовые активы (требования) становились более «весомыми». Банкиры выигрывали, а люди труда проигрывали, ибо им для покрытия своих обязательств перед банкирами (погашения долгов) надо было произвести и продать больше товаров. Исключение, как отмечал Бутми, составляла интеллигенция: «Интеллигенция больших городов состоит главным образом из лиц, получающих определенное денежное содержание. Вздорожание денег доставляет им больше товаров за те же деньги – выгодно для них. Представители кафедральной науки стоят ближе к интересам городской интеллигенции, среди которой они живут, чем к интересам промышленности и земледелия, с которыми они знакомы лишь теоретически. И представители кафедральной науки, за немногими, выдающимися исключениями, защищают золотую валюту, дающую и им самим больше удобства за те же деньги».
Единомышленники и последователи С. Шарапова о «тайне золота»
Сергей Федорович был одним из первых в России, кто подверг сомнению и разоблачению официальную финансовую «науку» с ее «гимном золоту». Он дал толчок очень глубоким и ярким работам других талантливых русских мыслителей, которые продолжили активную деятельность по раскрытию «тайны золота». Среди них – Г. В. Бутми, А. Д. Нечволодов, А. В. Васильев, П. В. Оль, Н. Е. Марков (Марков Второй), Н. Н. Зворыкин и многие другие истинные патриоты России.
Здесь мы вспомним одного талантливого русского исследователя и писателя, генерала А. Д. Нечволодова, который жил примерно в одно с Шараповым время. В небольшой, но очень емкой по мыслям книге «От разорения к достатку» (1906 г.) Нечволодов развивает и углубляет мысли Сергея Федоровича по поводу золота и тех «научных» теорий, которые были созданы вокруг него. Нечволодов подтверждает: финансовая «наука» очень много и восторженно говорит о золоте, но при этом не раскрывает «тайну золота». Вот основные положения работы Нечволодова, касающиеся золота как денег.
Положение первое. Золото не является реальным богатством: «…золото в деньгах само по себе никакой реальной ценности не имеет, т. к. не имеет никакого практического применения, а служит лишь знаком обмена всех остальных реальных ценностей для человека: земли, хлеба, угля, предметов роскоши и проч.».
Положение второе. Золото не может быть постоянным и неизменным измерителем стоимости (ценности) других товаров. Нечволодов критикует Маркса, А. Смита и других представителей классической политэкономии, которые говорят о том, что ценность золота неизменна: «…по общепринятому ходячему понятию, ценность золота неизменна вследствие его неизменяемости от времени и незначительности ежегодного прироста из земли; величина же всех остальных ценностей, покупаемых на это золото, изменяема и зависит от спроса и предложения. Последнему учит отец всей современной политической экономии Адам Смит, и этому положению все поверили…
Создатель же современного социализма Карл Маркс, строя всю свою теорию на строго научных началах, доказал также строго научным способом – неизменную ценность золота. Читаем у Нечволодова критический разбор «Капитала»: «“Деньги как мера стоимости, – говорит Карл Маркс, – есть необходимая форма проявления внутренней (имманентной) меры стоимости товаров – рабочего времени. Цена есть денежное название рабочего времени, овеществленного в товаре. Вследствие того, – продолжает он, – что товары выражают в золоте свою относительную стоимость, золото относительно их играет роль меры стоимостей (всеобщего эквивалента)”; поэтому, по формуле Карла Маркса:
20 аршин холста = 1 сюртук;
10 фунтов чаю = 2 унциям золота.
Другими словами, предполагая, что для производства 20 аршин холста, 1 сюртука и 10 фунтов чая надо по 40 ч. рабочего времени, для добычи двух унций золота требуется также 40 ч. рабочего времени.
Это научное доказательство неизменной стоимости золота, основанное на количестве рабочих часов, необходимых для его извлечения из недр земли, включает в себя величайшее недоразумение, на котором построено, однако, все учение Маркса о капитале… ».
Положение третье. Это положение раскрывает полностью тайну золота. Пока золото – обычный товар, то его ценность действительно определяется общественно необходимыми затратами труда на производство (добычу). Когда деньги приобретают статус денег (всеобщего эквивалента), то их ценность определяется совсем по другому принципу: ценность накопленного запаса золота = объему всех остальных ценностей, которые имеются у человечества и которые становятся объектом реального (или потенциального) обмена на рынке. Или, по крайней мере, ценность каждой унции золота находится в прямой зависимости от объема всех остальных ценностей, которые обмениваются (или могут обмениваться) на рынке. Понятно, что запас золота растет медленнее, чем запас всех остальных ценностей, поэтому ценность золота как денег неизбежно увеличивается во времени. Поэтому обладатели (монопольные владельцы) золота будут стремиться к тому, чтобы золото сделать деньгами!
Нечволодов выделяет два момента, связанных с раскрытием «тайны золота». Момент первый связан с тем, что даже если ценность золота выводить из затрат труда на его добычу, то эта ценность не является чем-то постоянным. Гораздо более постоянной является ценность других товаров, на производство которых заранее известно количество потребных часов труда (например, производство ткани, одежды, колбасы и т. п.): «Именно ценность золота не может определяться количеством рабочих часов, потраченных для его добычи, т. к. условия ее совершенно различны: они всецело зависят от процента содержания руды в земле, колеблющиеся от 2 долей до нескольких золотников на сто пудов земли, от орудий промывки, от времени, потребного, чтобы добраться до рудника от мест постоянного жительства и проч. Наконец, случается, что даже по одному этому определять стоимость золота в зависимости от количества часов, потраченных на его разработку, – явно нелепо».