На секунду задумавшись, Глеб кивнул.
- Да, она была с ними. Самая молчаливая из троицы. Всё пыталась сгладить замечания своих подруг о здешних учителях.
Астахов невольно улыбнулся - новенький точно ухватил манеру дочери вести беседу. Аня всегда старалась сгладить острые углы, потому избегала резких необдуманных высказываний.
"Видать, проницательный мужик", - с уважением подумал Астахов.
- И давно они ушли? - произнёс он вслух.
- Не так чтобы. Минут пятнадцать назад, - ответил Глеб.
- Ну хорошо, спасибо за помощь. Ты, значит, новым учителем будешь?
- Значит буду, - беззастенчиво передразнил Астахова Глеб.
Дмитрий, не привыкший к такому обращению, проникся ещё большим уважением к учителю.
- А ножки зачем прибиваешь? - спросил Астахов.
- Пол скользкий, не хочу, чтобы кровать ездила, - пояснил новичок.
Кивнув на прощание, Астахов ушёл. Побродив немного по деревне, он вернулся домой, где его уже дожидалась Аня. Она успела принять душ и сидела у телевизора, смотрела какой-то сериал.
- Привет, папочка, - поздоровалась она, даже не глянув в сторону отца.
- Ты где была?
- С подругами гуляла.
- Я же просил тебя вернуться в десять.
- Да? Я и забыла, папочка, - не моргнув и глазом, беззастенчиво соврала Аня.
Астахов хотел рассердиться, но услышав "папочка" из уст дочери, разомлел. Он вошёл в комнату, сел рядом и, дождавшись рекламы, стал расспрашивать о Глебе.
- И как тебе новый учитель? - спросил он. Она удивленно посмотрела на отца. Он махнул рукой. - Знаю я, знаю, где ты была. Думаешь чего по деревне среди ночи шлялся - тебя выискивал.
Немного поразмыслив над услышанным, Аня пожала плечами и начала рассказывать. Учитель понравился, но лично ей хотелось бы остаться в классе Павла Андреевича.
- А по-моему, этот Глеб толковый парень, - поделился своим мнением Астахов.
Они ещё немного поболтали на отвлеченные темы, после чего Дмитрий отправился спать. Так подошёл к концу предпоследний день лета.
Первый урок.
Первый учебный день выдался пасмурным. Солнышко изредка радовало своим румянцем из-за бледно-серых туч, а со стороны степи ветер приносил шум грома, рокотавшего где-то за горизонтом. Наэлектризованный и влажный воздух полнился не по-осеннему душистым ароматом доцветающей травы. Павел Андреевич понурив голову, шёл по направлению к школе. Он все никак не мог успокоиться и думал о новом учителе.
В этом году Весницкого не уволят. Сразу менять проверенного человека на неопытного юнца никто не станет. Глядишь, директор раскусит Глеба, поймет, что он неграмотный и прогонит. Но если тому удастся отработать этот злосчастный год... Весницкого давно хотели отправить на пенсию всем коллективом. Коллеги-женщины его недолюбливали по той же причине, по которой его недолюбливали женщины вообще. Правда причина эта Павлу Андреевичу была неизвестна. Те два года, что он был женат, превратились для него в настоящий ад. Супруга буквально села ему на голову, и только развод помог Весницкому освободиться.
Трудовик, физрук и химик - единственные мужики в коллективе - тоже не общались с Весницким. Но с этими-то все ясно: любили выпить, а Павел Андреевич к спиртному не притрагивался. Они сочли подобное пренебрежительное отношение к их обществу за личное оскорбление, в отместку стали распускать о Весницком гнусные сплетни по всей деревне. Вся троица займет сторону Глеба после первой совместно выпитой рюмки.
Правда, отношения с коллегами не слишком волновали Павла Андреевича: в учительской он старался не появляться, между уроками отсиживался у себя в подсобке и читал исторические книги и методички или возвращался домой, благо жил недалеко от школы.
Хуже обстояло дело с учениками. Многие родители нынешних школьников сами сидели за партой у Весницкого. То ли из-за чрезмерной строгости историка, то ли из-за собственной несостоятельности, которую они ставили в вину Весницкому, родители всячески пытались испортить жизнь Павлу Андреевичу. После любого маломальского конфликта с их чадом из-за оценки, являлись в кабинет самолично и прямо-таки наезжали на Весницкого, когда не добивались своей цели, шли писать кляузы директору. Сашка Теркин так тот вообще чуть в драку не бросился. Его доченька заданий не выполняла, глазами хлопала, ничего не учила, а когда Весницкий поставил ей заслуженную двойку, при всем классе чуть ли не матами его обложила. Павел Андреевич терпеть не мог нарушения субординации, ревностно относился к школьной иерархии, потому недолго думая решил отомстить. Наговорил ей массу обидных вещей, по её отцу прошёлся, дабы сделать Томе побольнее. Да, непедагогично, но по-другому никак. Не мог же он просто промолчать. А потом явился сам Теркин. Красный, как бык, давай кулаками размахивать. Весницкий перепугался - драться он не умел, прямых столкновений избегал до последнего, а если уж ввязывался, сам получал по полной. Струхнул и теперь, стал извиняться. После этого Тамара нос задрала и вообще перестала подчиняться. Ну Весницкий молчал, терпел, а двойки ей всё равно ставил. Сашка стал бегать к директору и требовать уволить Павла Андреевича. Когда директор обсуждала этот инцидент, старалась использовать эвфемизмы, но Весницкий без труда догадывался, что скрывалось за мягкими формулировками "пора бы вам на пенсию" и "вы сдали на старости".
Не смотря ни на что, увольнения Весницкий не боялся до этого самого года по одной простой причине - заменить его не кем. И, как ему казалось, за место он держался не просто так, а искренне верил, что его уроки помогли некоторым ребятам определиться в жизни. Как приятно видеть в глазах пускай одного-единственного в классе интерес к предмету! Ради этого стоило жить. А что будет, когда его отправят на пенсию? Тихое прозябание и смерть у себя дома.
Он как раз подходил к школьному забору, когда его догнал Глеб.
- Здравствуйте, Павел Андреевич, - приветливо улыбаясь, поздоровался веснушчатый парень.
Весницкий рассеяно кивнул.
- Ну как настроение перед первым учебным днём? Боевое? - попытался пошутить Глеб.
Весницкий хмыкнул.
- Этот первый учебный день для меня не первый, - ответил он.
- А я вот волнуюсь, - не услышав слов Весницкого, продолжил Глеб.
"Правильно делаешь, - злорадно подумал Весницкий, - уж тебя-то они заживо сожрут".
- В городской школе народ всё-таки другой. Чем живут сельские ребята, я не представляю. Как они меня воспримут - начнут надсмехаться над возрастом, или наоборот обрадуются свежей крови? - Глеб коротко хохотнул. Похоже, он был из тех, кто сам шутит и сам же смеется. - Может, дадите какие-нибудь советы?
- Могу вам дать только один совет, - ухмыльнулся Весницкий - уносите ноги, пока живы.
Глеб захохотал.
- А если серьезно?
- А я почти серьёзен. В одном вы правы - село не город, здесь всё по-другому.
На том их разговор завершился. Они поднялись на широкое полуразвалившееся бетонное крыльцо двухэтажного кирпичного здания и вошли внутрь. Третьеклашки уже носились в рекреации, ребята постарше устроились у окон, смотрели на улицу и что-то оживленно обсуждали. На Глеба смотрели подозрительно и с любопытством, с Весницким здоровались. Когда учителя стали подниматься по лестнице, ведущей на второй этаж, школьники начали шушукаться, узнавать друг у друга, кто такой молодой парень и что он забыл в школе. Учительская располагалась на втором этаже в стороне от лестничного проёма и пустовала - видимо, преподаватели уже ушли в свои классы и готовились к началу уроков. Помещение было довольно просторным, вдоль прохода выстроились четыре двухместных стола, тумбочка с телефоном и большой шкаф, забитый какими-то книгами. К нему и направился Весницкий. Открыв ключом, спрятанным под шкафом, один из отделов, он стал искать журнал, когда к нему снова пристал Глеб.
- Простите, что отвлекаю, - начал он. - Но мне нужно найти директора. Не подскажите, где её кабинет?
- Подожди секунду, нам по дороге, - несколько смягчился Весницкий. В конце концов, рассудил он, нечего винить парня в своих бедах. Павел Андреевич невольно вспомнил свой первый урок в стенах этой школы и понял, что Глебу и без того придётся несладко. Достав журнал 8 "Б", Весницкий жестом предложил молодому учителю следовать за собой.
- Хоть знаешь, - Весницкий осекся. - Ничего, если я перейду на ты?
- Нет, конечно. Так даже лучше, а то право неловко, когда пожилой человек к тебе на вы обращается.
Ответ Весницкому понравился.
- Так знаешь, когда у тебя занятия начинаются? В каких классах будешь вести?
- Вот иду узнавать, - глупо улыбнулся Глеб. - Я ведь устроился сюда, как бы лучше сказать, внезапно. Буквально неделю назад договорился с вашим директором и то по телефону.
- Понимаю, - сказал Весницкий. Они как раз подошли к кабинету истории. - Вон там вот, - Весницкий указал на дверь с противоположной стороны коридора, - кабинет директора.
- Нелегко вам наверно работается - всё время под надзором, - улыбнулся Глеб. Весницкий лишь слабо приподнял уголки губ.
- Ну не буду вас задерживать, - сказал Свиридов и направился прямо по коридору.
Весницкий проводил его взглядом и зашёл в класс. В этот момент как раз прозвенел звонок. Поздоровавшись, Павел Андреевич хотел было начать урок, но заметил, что мела нет. Выяснять, кто дежурный, он не стал - на первом уроке ответа не добьешься - велел ученикам сидеть тихо и решил, что лучше всего пойти самому. Проходя мимо кабинета директора, он расслышал несколько слов, доносившихся оттуда. Весницкий замер и не раздумывая подошёл вплотную к стене и стал подслушивать.
- ... думаю, сами понимаете, - доносился голос директора.
- Я вас уверяю, к тому случаю я не имею никакого отношения. На меня просто повесили всех собак, - Глеб явственно оправдывался.
- Охотно верю, но знаете ведь - доверяй, но проверяй. Буду с вами откровенна, Глеб Максимович. Нам очень нужен новый учитель. Нынешний сотрудник, - последнее слова она произнесла с надрывом, - сложный человек. Я готова сменить его при первой же возможности. Он постоянно конфликтует с родителями и учителями, дети его не любят. Не поверите - уже сегодня пришла одна девочка, Тамара Теркина, и попросила поставить вас в их класс.
- Прямо так и сказала? - переспросил Глеб.
- Так и сказала. Вы же с ней успели познакомиться, произвели впечатление.
- Решили удовлетворить её просьбу?
- А почему бы и нет? Весницкий со своей работой не справляется, у всех в классе тройки да двойки. Очевидно, подход к ребятам найти не может. Я готова попробовать вас на его месте. Отнеситесь к этому очень серьезно, Глеб Максимович. Посёлок у нас небольшой и два учителя истории нам не нужны. А Весницкий порядком износился. Он и раньше, гхм, не блистал, а теперь совсем того, - она что-то тихо прошептала, Павел Андреевич не разобрал.
- Ну да не буду напрягать вас нашими проблемами. До тех пор, разумеется, пока они ещё не стали вашими. Повторюсь - у вас испытательный срок. Однако, я очень на вас рассчитываю, Глеб Максимович. Вот расписание уроков. Сегодня можете идти домой, начнёте с пятницы, первый урок у вас как раз в одиннадцатом классе.
Глеб стал что-то отвечать, но Весницкий не дослушал, спустился вниз и взял в подсобке мел, после чего вернулся в класс. Дети не на шутку разошлись, несколько мальчишек окружили смазливую Дашу Иванову, остальные девчата завистливо смотрели в сторону заклятой подруги и о чем-то шушукались. Кто-то разбросал бумажки по классу, а учительский стул оказался залит водой.
В любой другой день увидев этот бардак Весницкий взорвался бы сразу. Но не сегодня. Он молча прошагал к своему столу, обвел детей взглядом и начал проводить опрос. Вопросы задавал сложные, дети, порядком подзабывшие материал за лето, отвечали невпопад, испуганно озираясь на отличников. Однако, Весницкий никак не комментировал ответы и переходил к следующему ученику. Так продолжалось до конца урока. Когда прозвенел звонок, казавшийся до того спокойным, Павел Андреевич несколько раз грохнул кулаком по столу, оборвав поднявшуюся суматоху.
- Всем за урок двойки! - проревел он неожиданно для класса и для самого себя.
Ребята испугано переглянулись, кто-то на задней парте даже покрутил у виска.
- Никто, ни один из вас не готов к уроку! - продолжал бушевать Весницкий. - Но вместо того, чтобы тихо сидеть и дожидаться прихода учителя, вы устроили здесь бардак, перевернули класс вверх дном.
- А зачем готовиться - у вас на уроках и так всегда бардак, всё равно двойку постаивте! - выкрикнул осмелевший за лето троечник Демидов.
Лицо Весницкого покрылось красными пятнами, он влетел в проход между партами, подскочил к наглецу, изо всех сил вцепился в его ухо и провернул его. Мальчишка по-девчачьи заверещал, из глаз брызнули слезы.
- Поговори мне ещё! - рявкнул Весницкий и пихнул ученика, повалив его на пол. Он разревелся, не собрав оставшиеся на парте вещи, схватил свой потёртый коричневый портфель и убежал. Остальные испуганно переглянулись и, стараясь не смотреть на учителя, поспешно покинули класс.
Оставшись один, Весницкий замкнулся, навалился спиной на стену, обреченно посмотрел на свои тонкие бледные длинные старческие пальцы и прошептал:
- Чтоб ты сдохла, сука!
Уроки проходили как в тумане. Спроси Весницкого, во сколько директор пригласила его к себе, он бы не вспомнил. По лицу Лидии Лаврентьевны было заметно, что она едва сдерживает гнев. Губы превратились в две узкие белые полоски, а глаза в щелки, лоб разгладился, в центре его пульсировала вздувшаяся синяя вена. Когда они вошли в её кабинет, внутри к своему удивлению Весницкий застал Астахова. Директриса холодно извинилась перед ним и попросила выйти. Астахов спорить не стал и торопливо покинул кабинет. Как только дверь за ним закрылась, восковая маска спала с лица директора, она выпучила глаза, сжала ладони в кулаки, уперлась ими в стол, и, продолжая поджимать губы, заорала! Она отчитывала Павла Андреевича, как мальчишку, а он лишь вяло оправдывался.
- Вы совсем ум потеряли! - орала она. - Его мать мне звонила, голос дрожал. Обещала отца прислать разбираться! Ладно б своих за уши дергал, но Демидов-то городской! Вы хоть понимаете, что теперь будет?! Да он на нас весь район натравит, с проверками ездить начнут, твоего увольнения требовать! Пробкой вылетите из школы да без пенсии!
- Лидия Лаврентьевна... - начал было Павел Андреевич.
- Молчите и слушайте! - рявкнула она. - Прислали человека из центра - урожайность поднимать, за процессом следить. Обещали дом, условия, приятный коллектив. На тебе, коллектив - сына за уши оттаскали да избили. Скажите, почему именно Демидов? Стерпеть не могли? Вы понимаете, что нам теперь за это будет?
- Он открыто нахамил мне! - неожиданно сорвался на фальцет Весницкий. - Я молчать должен был? Улыбаться, когда меня клоуном перед всем классом выставляют. И отчитывать меня не смей, паршивка! Я тебе не мальчик для битья!
Видимо, произнося это, Весницкий выглядел устрашающе. Когда он вскочил с места, директор отчего-то подалась назад.
- Хотите уволить? Возражать не стану! Уж лучше так, чем за спиной шептаться и козни строить! Паршивка! - выплюнул Весницкий во второй раз и, громко хлопнув дверью, пулей вылетел в рекреацию.
Он заставил себя вернуться в класс и каким-то чудом провёл последний урок. Детишки шушукались, когда он поворачивался к доске, их любопытные оценивающие взгляды сверлили спину учителю, но он справился, больше из себя не выходил. Когда рабочий день подошёл к концу, стараясь не попадаться никому на глаза, Весницкий покинул школу.
Прохлада вечера, обычно помогавшая восстановить силы и отвлечься, на этот раз оказалась малоэффективна. Подавленный и разбитый, Весницкий вернулся домой, не став ужинать, завалился в постель, но так и не уснул, ворочался с боку на бок и мечтал о том, чтобы Глеб провалил свой первый урок в одиннадцатом классе. Хотя теперь это вряд ли могло спасти Весницкого от увольнения.