Главное, не сковырнуть корку слегка затянувшейся раны. Не думать, не вспоминать!
Так я и шёл, раздвигая ковыль, ориентируясь по солнцу, на восток, глядя под ноги, чтобы ненароком не наступить на змею, или не провалиться в чью-нибудь нору.
Я уже начал подумывать о привале, когда услышал позади себя конский топот. Оглянувшись, увидел, что меня настигает всадник, скачущий галопом на коне. Всадник низко пригнулся к гриве лошади, так что разглядеть его я не успел, только шарахнулся в сторону, чтобы разгорячённый конь не стоптал меня. Лошадь проскакала мимо, а всадник слетел с седла, напал на меня, и мы покатились по сухой земле. Напавший оказался сверху, оседлал, и начал бить меня по лицу.
Разбил мне губы, из носа побежала кровь. Я закрыл глаза, и не сопротивлялся. Пусть хоть убьёт.
- Что, решил меня здесь бросить?! Размазня, предатель, тупой ревнивец! – кричала Катя, не уставая избивать моё неподвижное тело.
Потом наклонилась, и впилась губами в мои разбитые губы. Я понял, что мне конец.
Во-первых, губам стало очень больно, во-вторых, нос был залит кровью, дышать стало невозможно, в глазах потемнело, и я потерял сознание.
Очнулся, когда мне на лицо полилась вода.
- Ты что, идиот? – испуганно спросила Катя. Я тупо смотрел на неё, ничего не понимая. То душит, то спасает. Или придумала такой изуверский способ казни: придушить, оживить, потом ещё что-то придумать. Ну и пусть. Я отвернулся, глядя в небо без единого облачка, выгоревшее до белизны. Где-то в вышине парил стервятник. «Скоро на ужин прилетит», - подумал я, но опять Катя отвлекла меня, похлопав по щекам.
- Ты там как, живой? – я молчал.
- Я с тобой, негодяй, разговариваю!
«А я нет» - лениво подумал я.
- А! Ты подумал, что я… - Катя захлебнулась от негодования, - Хочешь, я тебе докажу, что я честная?! – Катя начала раздевать меня. Я не сопротивлялся. Пусть доказывает. Катя раздела меня догола, разделась сама. Взгляд мой прояснился, увидев её необыкновенно красивое тело.
- Ну вот, оживаешь! – радостно сказала Катя, начав осторожно целовать меня. Руки мои, независимо от меня, обняли это прекрасное тело, я опрокинул Катю на брошенные вещи, стал сам нежно целовать своими разбитыми губами её сладкие уста…
- Ай!! – возглас отрезвил меня, но Катя меня не отпускала, пока я опять чуть не потерял сознание от жгучего наслаждения. Упав рядом с Катей, я не мог ничего понять. Ведь Катя жила с Дэном?!
- Как же я тебя люблю, Тоник! – наконец произнесла-прошептала Катя, - Даже боль сладкая, когда я с тобой! Не могла даже подумать, что так может быть! Ещё?
- Катя, надо, наверно, отсюда убираться? Нас же найдут!
- Не торопись… О! Да мой Тоник голос подал! Пришёл в себя? Тоник, ну, ответь.
- Да, Катя, только я не понимаю, к чему было всё это?
- Тоник, я тебе сейчас всё объясню, только успокойся. Думаешь, мне было легко?! Я готова была убить тебя из ревности, поэтому мне удалось тебя так разыграть. И не только тебя. За нами следили, и, если бы что-то заподозрили, случилось бы непоправимое. Я узнала, что невесту лишает девственности только муж. Пока он этого не сделал, его жена неприкосновенна. Понял, теперь?
- Не-а.
- Какой-то ты тупой. Пока ты развлекался с девочками, я берегла свою честь, теперь понял?
- Что-то начинаю понимать. Слезь с меня, нам надо смыть кровь, а то пожалуют хищники!
Стервятник начал снижаться. Неужели почуял? Или увидел нашу борьбу?
Мы, отвернувшись друг от друга, обмыли свои ноги, надели набедренные повязки.
- Тоник, ты можешь объяснить мне свой поступок? – стала пытать меня Катя.
- Ты издевалась надо мной, Катюша, - пробормотал я.
- Издевалась? Да, наверно. Когда тебя ослепляет ревность, чего только не сделаешь. Не знаю, как тебя не придушила ночью.
- Я думал, ты настигла меня для того, чтобы убить, - признался я.
- А, это! – засмеялась Катя, - Я не подумала, что у тебя нос не дышит. А ты? Даже не дёрнулся!
- Думал, что так надо.
- Какой ты дурачок! А ещё говоришь, что одну жизнь уже прожил!
- Прожил, Катя, но всё равно дурачок, когда дело касается любви и ревности.
- Да, - едко усмехнулась Катя, - меня приревновал, только подозревая, чуть не бросил здесь, одну. А я видела, видела! И терплю. Почему, скажи?
- Катя, ты знаешь, чем отличается мужчина от женщины?
- Ну, знаю, примерно, и что?
- Мужчина создан для того, чтобы… чтобы оплодотворять. Природный инстинкт, он очень силён. К тому же у нас рождается клеток очень много. За один раз выделяется от ста пятидесяти до двухсот миллионов сперматозоидов. Погибнут все, или выживет один там, или два, нам до этого совершенно нет никакого дела, они извергаются даже самостоятельно, во сне. А женщины? Одна яйцеклетка в месяц. Поэтому вы так бережёте её. Когда теряете, испытываете боль. А мужчины стараются передать вам именно свои гены. Даже животные, насекомые, стараются оставить обязательно своё потомство. Потому мы так сильно переживаем, чтобы у вас не завёлся кто-то посторонний.
- А нам, значит, всё равно, у кого появятся ваши дети?
- Вы их, скорее всего, никогда не увидите, как и мы, - пожал я плечами, - а мы, ваших, увидим обязательно, и нам придётся их воспитывать.
- Ты, ты…
- Знаю, циник. Но это моя точка зрения, Катя, я просто очень люблю тебя, даже прикосновение другого мужчины к тебе, меня бесит.
Катя ничего мне не ответила, свистнула своего коня, мы взгромоздились на него, и поехали к пещере.
Когда подъехали, из-за скалы выехал Дэн.
- Ну, наконец-то! Мы уже заждались, - у меня дрогнуло сердечко. Это что? Всё сначала? Дэн теперь в своём праве?!
- Тоник, спокойно, не зажимайся, всё в порядке. Я приставила к тебе Юлика и Листика, чтобы ты не наделал глупостей, поэтому наши друзья здесь, - Юлик и Листик выехали из-за скалы, в сопровождении друзей Дэна, все с ослепительными улыбками.
- Катя, я всё равно не пойму! Почему Дэн так был счастлив с тобой?!
- Э, Тоник, я тебе потом всё расскажу. Позже, сейчас не то место, и не то время.
- И почему у меня с тобой ничего не получалось, а сейчас получилось, и с девчонками, тоже было всё хорошо? – Катя странно посмотрела на меня: - Тоник, ты, действительно, дурак, или притворяешься?
- Наверно, да, дурак.
- Ну, так я тебе скажу, - вздохнула Катя, - я поила тебя «успокоителем», а девочки – «возбудителем». Теперь понятно?
Я промычал что-то невразумительное. Надо же! Всё так просто, а я напридумывал себе невесть чего!
Осталась одна тайна… Оказалось, тайна не одна, потому что из-за скалы, ухмыляясь, выехал, на чудесном вороном коне, Уранбатыр.
- Странно, что ты открыто вышел, а не стреляешь из-за угла! – съязвил Дэн.
- С вами это ни к чему, - махнул рукой Уран, - вы все тут честные до тошноты. Ну что? Будем сражаться?
- Теперь можешь вызвать на бой Тона, он уже может за себя постоять, - предложил Дэн.
- Никого не надо вызывать, - вдруг сказала Катя Уранбатыру, когда из-за скалы появились ещё два батыра, из рода Урана, - я поеду с тобой. А ты, - обратилась Катя ко мне, - сиди здесь, жди меня. Дэн, не спускай с него глаз, пока он опять не стал чудить.
- Слушаюсь, моя госпожа! – шутливо поклонился Дэн, усаживая меня на удобный камень, нагретый солнцем. Сквозь кожаную набедренную повязку камень не обжигал.
Катя смело подошла к Урану, протянула руку. Уран легко посадил её перед собой, и ускакал вместе с ней в неизвестном направлении. Никто за ними не поехал.
Я сидел, опустив голову, не зная, что думать. Между тем друзья Урана спешились и перемешались с нашими друзьями, о чём-то переговариваясь. Мне не было до них дела. Мне казалось, что я опять потерял Катю.
Кати не было около часа. Она вернулась одна, на вороном. Легко спрыгнула с него, небрежно подала поводья людям Урана
- Там, возле старого кургана, - ответила она на немой вопрос. Потом подошла ко мне, подняла на ноги, осторожно поцеловала мои распухшие губы:
- Вот и всё, Тоник, тебе понятна последняя моя загадка? Где мы пропадали с Дэном, и почему он был так счастлив?
Я отрицательно покачал головой.
- Какой же ты!.. – не закончила обвинение Катя, снова целуя меня, - Мы выследили Урана! Я думала заманить его в эту ловушку, когда будем уходить, но ты чуть не сорвал всё дело! Чтобы ребята успели его предупредить, мне пришлось лишиться девственности! – счастливо засмеялась Катя.
- А Уран? – глупо спросил я.
- Что, Уран? – нахмурилась Катя.
- Что с ним?
- Получил то, к чему всегда стремился. Теперь он у старого кургана. Отдыхает.
- Ты его?..
- Не надо, Тоник, - тихо сказала Катя, - лучше поцелуй меня.
Я целовал Катю, она дрожала у меня в руках от счастья, мне тоже было хорошо, только одна мысль не давала мне покоя:
- Кто ты, Катя?
- Катя, Тон, - услышали мы насмешливый голос Дэна, - вы про нас не забыли?
Мы обернулись. Наши друзья смотрели на нас, все улыбались.
- Может, ещё останетесь? – задал вопрос Дэн, - Будете на этот раз, как муж и жена, никакого обмена.
- А если всё прошло неудачно? – опасливо спросил я, не выпуская Катю из рук.
- Там всё нормально, - заверил меня Дэн, - Ичубей проверил.
- Дэн, а вот эти девушки, ты же говорил, что первым должен быть муж?
- Ты был и остаёшься им первым мужем, - огорошил меня Дэн, - а их возлюбленные будут считаться вторыми мужьями. У Ветерка ты второй. Так что, заходи в гости! Посмотришь на своих деток.
- Только попробуй! – прошипела Катя, - Теперь точно придушу!
- Дэник смеётся! Успокойся, Катюша! Дэн, - обратился я к другу, - мы решили идти, прощайте!
Юлик сделал скорбное лицо, Листик откровенно заплакал, не стыдясь:
- Кто нас теперь будет учить?!
- Кое-что вы узнали, остальное сделают ваши старшие товарищи.
Мы обнялись со всеми ребятами, неожиданно ставшими нам родственниками, и пошли искать свои рюкзаки. Как ни странно, наши скафандры тоже подросли, только мой пришлось немного подтянуть на груди, и Катин, тоже. Мы, смеясь, помогли друг другу, нашли вход в пещеру, шагнули, ожидая, что окажемся ещё в каком-нибудь Мире, но оказались возле «Мальчика». Мы встретили его, как родного. Включив все системы, которые радостно заработали, как будто мы покинули его вчера, задали программу возвращения.
Выехав из многогранного шара, увидели, что день продолжается. Здесь мы остановились, выпустили разведчиков, сами полюбовались на чудеса цветовой феерии.
Вернувшиеся дроны нарисовали «Мальчику» маршрут, и мы тронулись в обратный путь.
Въехав в ангар, мы не стали задерживаться, бегом добежали до шлюза, быстро провели дезактивацию и дезинфекцию, помылись, надели свежее бельё, и бросились в кают-компанию, навстречу друг другу. Пока я находился в скафандре, моё лицо приобрело почти нормальный вид, губы не болели. Мы постояли, не в силах оторваться друг от друга, потом побежали в мою каюту.
Мы долго ласкали друг друга, любовались любимыми лицами, пока не проголодались.
В кают-компании Катя заказала обильный обед, и, съев его, наконец, опомнились.
Наша Хранительница очага стояла на своём месте. Мы стали перед ней на колени, и стали шёпотом молиться, каждый попросив у неё что-то своё.
- Слушай, Катя, какой день сегодня по времени Станции? – пришла мне в голову мысль.
Катя проверила, потом перепроверила, обернулась ко мне и сказала:
- Прошло два часа, как мы уехали отсюда.
Я, если и удивился, то не очень, посчитав время на поездку и нашу игру, убедился, что мы вернулись в тот же час, как ушли.
- У нас ещё есть время? Катя, - я обнял девушку… уже законную мою жену, за плечи, поцеловал.
мы опять побежали в мою каюту, ласкались, я хотел поцеловать всё её прекрасное тело, но Катя закрыла свой животик простынёй:
- Не надо, Тоник...
- Почему? – удивился я.
- Я ведь девушка, стесняюсь… - мне стало смешно.
- Не смейся, любимый мой, лучше иди сюда…
Мы долго лежали рядом, с любовью глядя друг на друга, потом Катя стала задумчивой, и сказала:
- Мне надо в Родовую камеру.
- Зачем? – удивился я.
- Тебе тоже надо бы посетить мужское отделение.
Я сделал вопросительное лицо.
- Тоник, ты ещё ребёнок? Или хочешь им быть? Рано нам ещё заводить настоящую семью.
- Да понял я, - с досадой сказал я, представив детей, наших детей, бегающих по Станции.
Поднявшись, Катя провела меня в один отсек, где я ещё ни разу не был. После того, как раскрылась мембрана, мы оказались в стерильном помещении, там пришлось ещё раз помыться, потом я прошёл в дверь с пиктограммой мальчика. С намёком.
Впрочем, сама капсула почти не отличалась от той, что была в клинике Натаниэля, и повторяла все анатомические формы мальчика. Я лёг лицом вниз, сверху закрылась крышка. Потом капсула перевернулась. Зазвучала лёгкая музыка, я стал засыпать.
Проснулся я не так, как в клинике, опустошённым, а наоборот, бодрым, голодным, при этом чистым и посвежевшим. Все эти ощущения я отнёс к достижениям нашей, более развитой цивилизации, несмотря на то, что эльфоиды так кичились своим происхождением, считая нас низшей расой.
Я, между прочим, и хвостатых считал себе равными. Хотя..., я поскрёб затылок: они намного древнее людей. Интересно, а почему мы можем смешиваться? У нас что, правда, один, общий предок? Или создатель?
Но больше всего меня беспокоил Город. Что это? Почему наши космонавты не нашли ни одного гуманоида в космосе, а здесь, за каждой дверью, их несметное количество? Столько рас, как в сказках, или в фэнтези. Конечно, многое у нас про них насочиняли, особенно по поводу орков. Вполне милые существа, почти как люди, только цвет лица зеленоватый. Знаете, почему? Они перерабатывают солнечную энергию в хлорофилл! Да, как растения, могут жить за счёт солнечной энергии! Так что, про мощные людоедские клыки нафантазировали зря.
А может, это были и не орки, я с ними мало общался. Не будешь же спрашивать, как называется твоя раса! Точно, за дикаря примут.
Пока раздумывал о странностях бытия, оделся в свой домашний наряд, в шортики и маечку. Сначала не обратил внимания, что одежда пришлась мне впору. Я ведь вырос! Наверно, Станция сняла с нас мерку, когда вошли.
Пройдя в кают-компанию, заказал ужин для двоих, дождался Катю. Катя пришла, какая-то грустная.
- Кать, не грусти! Я рядом, вкусная еда есть, сейчас покушаем, отдохнём, и в спортзал, да? Побегаем?!
Катя немного оживилась, улыбнулась мне, и принялась за еду. За нашу, русскую, мне уже надоела иноземная кухня. Я прислушался к себе: надоела иноземная кухня! На мёртвой планете!
Я покачал головой, и вгрызся в кусок мяса.
Посетив спортзал, я удивился сам себе: в прошлый раз ни один снаряд был мне не по силам, а сейчас я легко крутился на турнике, поднимал полупудовые гири, со смехом мы бегали друг за другом, играя в пятнашки, практически не уставая. Потом так же как раньше, валялись на матах, совсем по-другому глядя друг на друга. Мы повзрослели.
Ночью меня разбудил плач.
Я сначала думал, что мне это приснилось, но, уже наяву, услышал тихие всхлипывания.
- Катенька, ты что? – испугался я.
- Ничего, Тоник, спи.
- Кать…
- Тоник, ты не представляешь, как я тебя люблю. Я сама не знала, одно время думала, что ненавижу, даже облегчённо вздохнула, когда ты погиб. Но потом я поняла, что никогда не ненавидела, а всегда, потихоньку, любила. Потом, всё сильнее и сильнее. Но всё это было лёгкой влюблённостью, пока я не узнала тебя. Теперь у меня такое чувство, что ты часть меня, и мне уже теперь больно, при одной мысли, что придётся причинить тебе страдания.
- Зачем тебе меня мучить? – удивился я.
- Жизнь у нас будет насыщенной, - предупредила меня Катя, поворачиваясь ко мне, обнимая и целуя, чтобы я не спрашивал больше ничего.
Глава третья,