Наконец, он спрыгнул с неподвижного тела и присел на корточки перед Борисом, утирая пот, и неожиданно пошатнувшись, упал, потеряв равновесие и ориентацию во времени и пространстве.
***
Патрульный автомобиль медленно следовал по заданному маршруту. Улицы в этой части города были слабо освещены, и экипажу приходилось вглядываться в темные закоулки, отыскивая натренированным шестым чувством всё то, что не должно было быть в это время и в этом месте. С начала смены Сергею с Андреем пришлось разнимать нескольких подростков, опившихся пивом. В последнее время стычки среди пьяных малолеток приобрело пугающую обыденность.
– Ну что, братва, успокоились? – спросил он сзади сидящих юнцов.
– Ну да. Слушай, сержант, выпусти нас, а? Дома ждут, волноваться будут.
– Да. Верю. Сожалею.
– Сержант, будь человеком, ты сам, что ли, молодым не был? Вот, у нас тут пятьсот есть – вам с напарником на пивас хватит, отпусти!
– Слыхал, Андрюха, – подмигнул Сергей к коллеге, – взятку предлагают.
– Братцы, это взаймы, клянусь!
У Сергея брякнул мобильник. Достав его, он спросил Андрея:
– Сообщение от Девила. Знаешь такого?
– Нет.
– Посмотрим, чего хочет.
Текст был следующего содержания:
«Пока вы, кретины, катаете шпану по городским помойкам, в «Паласе» приличного гражданина мочат так, что рёбра его трещат, и глаза вытекают из глазниц, а кровью пропитался уже весь ковер в аква-салуне. Если поторопитесь, то успеете принять его последнее прости, а уж здесь-то его я встречу. Приветик от 666rus».
Сергей почесал рукой подбородок.
– Что там? – спросил Андрей.
– Умник какой-то. Давай-ка проверим этот номерок.
Он послал вызов на номер, с которого пришло сообщение, и автоматический голос оператора сообщил ему, что такой абонент не зарегистрирован в сети.
– Что за…! Мы сейчас где?
– Вон, «Палас» слева.
– Тормозни, глянем, на всякий случай.
Не успел он произнести это, как из динамика радиосвязи послышался голос дежурного:
– Кто-нибудь есть в районе «Паласа»?
Они переглянулись, и Сергей ответил:
– «Шестой» прямо перед ним.
– Поступил вызов, нужно проверить.
– Принято.
Андрей спросил:
– А что с этими делать?
– Эй, рейнджеры, – обернулся он к парням, – сейчас вы пойдете к мамам и папам. Ваши данные зафиксированы, попадётесь опять – тюрьма, уяснили?
Те быстро выкатились из машины и растворились во дворах.
***
Ковровое покрытие на полу казалось мягким, и он ощущал ворс, щекотавший нос и губы. Мышцы ломило, тело словно одеревенело.
Вокруг стояла мертвая тишина, а внутри пульсировала мертвая пустота.
– Артё-о-ом, – вдруг услышал он тихий шепот, зовущий его откуда-то издалека. «Вероника?» – подумал он, но глаза не хотели открываться.
– Артём! – голос был встревоженный и уже рядом, и он принадлежал Алесе. – Ты чего на полу развалился?
Он с усилием разлепил веки и увидел склонившуюся над собой Лесю.
– Цветик? – удивился Артём.
– Нет, Венера Милосская, – она улыбалась. – Ты когда успел так набраться – уснул на полу?
– Да я не… А где…? А… – он обвёл комнату непонимающим взглядом. Они находились в их номере гостиницы, рядом синел пустой экран плазмы – ни Бориса, ни Вероники. На журнальном столике лежал его сотовый.
– А который час?
– Около двух. От шума какого-то подскочила: тебя нет, а потом смотрю – тут растянулся. Я, вообще, чудненько вздремнула, теперь можно и в джакузи!
– Да, пожалуй, можно… только мне… на кровать, – он поднялся с пола и, пошатываясь, побрел в соседнюю комнату.
– Я тебе не дам спать сегодня, не надейся! – Леся была всё в том же игривом настроении, будто и не ложилась вовсе.
– Я тебя буду ждать, – он остановился, поравнявшись с Алесей, обнял её и поцеловал в лоб.
– Только попробуй уснуть! – пригрозила она пальчиком.
Артём легко подтолкнул её сзади к ванной комнате, а сам прошел в спальню и упал спиной на расстеленную постель.
«Ну и сон, – подумал он, – как наяву». Он приподнял голову и даже посмотрел на свои брюки, чтобы убедиться, что они ничем не испачканы. Нащупав телевизионный пульт на тумбочке в изголовье, он нажал на первый канал, затем на второй, третий – везде какая-то галиматья. Трижды продавив «шестёрку», получил шестьдесят шестой, где транслировали бейсбольный матч американской лиги.
Спать расхотелось. Да и ощущение было такое, будто он продолжал функционировать, словно во сне. В ванной плескалась Алеся, мурлыча что-то себе под нос, а ему хотелось побыть одному. Он вспомнил ярость, охватившую его при виде Бориса, склоненного над Вероникой – никогда до этого Артём не испытывал ничего подобного. Что породило в нем такие эмоции? Зависть? Соперничество? Жалость к беззащитной девушке? Но, прокручивая в памяти ролик, он уже сомневался, настолько ли она была беззащитной. Может, она просто играла с ними обоими?
Э-эх, лучше бы такие сны завершались логически, а не… спонтанно. И уж точно не бесцеремонным появлением на сцене Бориса. Вот! Бесцеремонность – видимо, это как раз то, что и вывело его из себя. Во сне. За такие вещи нужно наказывать – больно и также бесцеремонно. Во сне. Хотя бы.
Артём подсознательно понимал, что в его мозгу начинали смешиваться различные отображения нескольких реальностей: физической и другой, сотканной будто бы из желаемых фантазий, смешанных с обрывками сна и пережитых событий, но, что самое поразительное – такое восприятие действительности его абсолютно устраивало, сглаживая те неувязки с его совестью, которые нет-нет, да и всплывали из глубины души, понукая притормозить и осмыслить происходящее. Просто так с неба не валятся звезды: за каждую, рано или поздно, придется отчитаться строго по ведомости и заплатить по наряду; и, возможно, цена окажется куда выше, чем того стоит их холодный и неприветливый блеск.
Лежа на огромной мягкой постели, уставившись в потолок, он обратил внимание на сине-красные отблески, переливающиеся на глянцевой поверхности, отбрасываемые с улицы. Сначала ему подумалось, что это отблески неоновой рекламы. Или нет? Пульсирующий эффект его заинтриговал. Окна номера выходили во двор гостиницы, и, подойдя к занавеске, сквозь её паутину он с высоты четвертого этажа увидел белый фургон «скорой помощи». Задние дверцы были распахнуты, персонал суетился с носилками. «Кому-то в бане плохо стало», – подумал Артём.
Приглядевшись, он заметил знакомое полупальто, и белые прямые пряди волос. Вероника.
Она стояла, глядя, как носилки – с Борисом?! – закатывали в машину. Рядом с ней возвышался мужчина в темной куртке, и после того как «скорая» отъехала от заднего крыльца заведения, мужчина взял бережно под руку девушку, и они скрылись под козырьком входа в здание.
Первым порывом Артёма было спуститься вниз и узнать, что случилось. Но он резко себя одёрнул, присев вместо этого на край королевской кровати, и застыл в оцепенении.
– Артё-о-ом, ты не спи-и-и-шь? – пропела Леся из ванной.
Голос её был веселый и звонкий, отраженный керамикой стен.
Он не ответил. Сидел, уставившись в пол, выстланный оранжевым ковровым покрытием с рыжей выделкой. «Где-то я уже такой видел», – подумал он. В гостиницах обычно все реквизиты типовые, одинаковые, быстро заменяемые…
– Артё-о-ом, я скоро выхожу, не спи-и-и!
…И жарко там – парная всё же… Аж горло обжигает…
Он резко соскочил с кровати и, выйдя в гостиную, взял со столика телефон. В нем было сообщение от провайдера с прикрепленным файлом:
«Ваш баланс составляет: тридцать одна тысяча двести долларов США. Live Devil благодарит Вас за пользование его услугами».
Ого. Значит, он успел совершить что-то весьма и весьма значимое для провайдера, коль его баланс вырос сразу более чем в три раза, учитывая, что больше десятки «зелеными» к нему поступило со счета Бориса. И опять сумма цифр его баланса равнялась шести.
– Нет, Цветик, я не сплю, – отозвался Артём.
В прикрепленном файле находился клип. Это была сцена, почти идентичная той, что он наблюдал менее часа назад на экране плазмы в смежной с их спальней комнате. Почти идентичная. Несколько сменился интерьер и… снова иной сценарий.
Игривое видео: Вероника, держа перед собой на уровне груди какое-то желто-оранжевое покрывало – или халат? – исполняет стриптиз, постепенно опуская импровизированную ширму ниже и ниже, то и дело со смехом обращаясь к оператору с разными провокационными и весьма кокетливыми вопросами, перемежая свою речь довольно-таки откровенными выражениями, чего Артём никак не ожидал от неё когда-либо услышать. По качеству клипа можно было судить, что снимался он на камеру мобильника. Оператором, судя по всему, выступает Борис. Вот он бросает снимать, кинув трубку на какое-то мягкое возвышение, так, что она, отскочив от поверхности, упирается торцом в другой предмет, оставляя общую картинку несколько сдвинутой, но вполне разборчивой.
Борис появляется в кадре со спины, в том же костюме, босой. Держит в руке какой-то болтающийся предмет – галстук, догадался Артём: свой шелковый галстук. Вот он приближается к Веронике, загораживая её почти полностью от объектива, на мгновение оборачивается назад, с довольно глупым выражением на лице, отметил про себя Артём. Затем взмахивает галстуком, словно отбиваясь от назойливых папарацци, опускается на колени перед девушкой…
Артём в изумлении смотрел на дисплей своего телефона – но как же так, ведь в той версии, что демонстрировалась ему недавно по телевизору, всё выглядело… абсолютно также и… совершенно по-иному. Сейчас он наблюдал двух любовников, занятых друг другом – несомненно, по обоюдному желанию, и это видео не предназначалось для посторонних. Да и сниматься, наверно, не должно было. Случайная запись, это было понятно. Скорее всего, файл с клипом должен был быть непременно удален, при обнаружении, но… каким-то непостижимым образом попал к нему, Артёму. Хотя он об этом никого не просил и даже не думал о таком!
Любовная сцена на экране буквально на мгновение загораживается чьей-то тенью, а из динамика тут же вырывается хлёсткий звук удара, удивленный возглас и затем – пронзительный крик Вероники, явно наполненный ужасом. В полумраке видно, как она, обнаженная, вскакивает на ноги и опрокидывает торшер, который с грохотом ударяется о стену и падает на пол, погружая все происходящее в кровавую тьму: слышатся её вопли вперемежку со звериным рыком, перемежаемые звуками ударов. Потом удаляющиеся шлепки босых ног и призывы девушки о помощи.
Артёму, собственно, и не требовалось освещения: он прекрасно помнил, что же именно в те мгновения происходило в бассейне «Паласа». Он приложил указательные пальцы к вискам и замер, пытаясь определить, в каком измерении находится. Им вдруг овладело ощущение дежавю: через всё это он уже когда-то проходил, а сейчас на его глазах просто разыгрывается пьеса, о содержании которой он догадывался, но никак не мог связать в единое целое увертюру, общий сюжет и финал спектакля.
Дополнительно появилось лишь устойчивое опасение, что финал может обернуться далеко не в его пользу.
7
Вероника, закутавшись в своё пальто, сидела в комнате администратора аква-салона, судорожно всхлипывая и сжимая обеими руками стакан с крепким чаем, который ей заботливо принесла кто-то из женщин. Проведенные на открытом воздухе минуты, пока Бориса загружали в «скорую», только сейчас дали о себе знать, наполнив её тело мелкой зябкой дрожью.
Напротив расположился невысокий коренастый мужчина. Она не запомнила ни имени его, ни фамилии, ни кем он, собственно, был: она просто знала, что он из полиции и будет задавать ей вопросы по поводу этого кошмара.
– Ну как, Вероника Александровна, получше уже?
– Д-да, с-спас-сибо.
– Думаю, вам нужно немного расслабиться.
Теперь она вспомнила – это был дежурный следователь. Сперва в бассейне появились двое крепких ребят в форме полицейских, которые и вызвали врачей, и задали ей первые вопросы. Потом приехал этот мужчина.
– Давайте проясним ситуацию: что всё-таки произошло?
Поставив чашку на стол, девушка глубоко вздохнула, на несколько секунд задержала дыхание и затем выдохнула. Так несколько раз. Следователь терпеливо ждал. Потом заговорила:
– Мы с Борей… были в бассейне, раздевались и… в общем, занимались друг другом. Потом… ворвался какой-то человек и начал его бить.
– Вы его рассмотрели? Видели раньше этого человека?
– Нет. Я не успела рассмотреть. И не пыталась даже.
– Свет был включен?
– Горел светильник, но когда я подскочила, то, наверно, задела его… не помню… наверно, задела его, и он упал. Разбился, видимо.
– Вы видели, как человек вошел? Или слышали?
– Нет. Я была… занята другим, вы ж понимаете. Я почувствовала, что что-то не так – я даже не поняла в начале, что кто-то посторонний находится в помещении. Какой-то толчок, вдруг нет рядом Бориса… глаза открыла… этот, как сумасшедший… кулаками, ногами… по голове… – она всхлипнула и закрыла лицо ладонями.
– Он был лицом к вам?
– Нет, боком. Я толком не разглядела – подскочила сразу.
– Высокий?
– Нет, невысокий. Худощавый.
– Что было на его ногах?
– В смысле?
– Ну, кроссовки или ботинки, или он был… босиком?
– Он… – она задумалась, озадаченная, – это были туфли – черные туфли.
– Каблук высокий? Прямой, скошенный?
– Не-ет, сантиметр – полтора, прямой, то есть обычный вполне: классика.
– Хорошо, дальше: если на нем были туфли, а не кроссовки, значит, наверно, и брюки, а не спортивное трико?
– Да-а, верно: на нем был костюм, темный какой-то. Брюки и пиджак. Точно не джинсы. И не куртка.
Полицейский покрутил в руке карандаш. Информации было мало, сотрудники заведения тоже ничего не видели, а прибежали уже на крики девушки. Камеры на входе были установлены, но ещё не подключены к серверу.
– Хоть что-то отличительное в этом человеке вы заметили? Может, что-то неординарное? Запах? Тембр голоса? Распознаваемые жесты?
Вероника закрыла глаза, потом встрепенулась:
– Я уловила запах! Точно, запах туалетной воды.
– Можете его узнать? Марку духов?
– Теперь я думаю… даже нет, я уверена, что… сегодня вечером, в ресторане, я уже улавливала этот запах. Это хорошие мужские духи.
– Та-ак, давайте поподробнее.
– Да вот… в общем-то, и всё. Мы виделись с множеством людей, почти все знакомые…
– Кому он мог принадлежать?
– Я… я не знаю, не помню. Ощущение просто… нет, ничего не могу сказать определенного.
– Точно?
– Понимаете, ощущение, будто что-то не сходится. Я не могу пока этого объяснить. Сейчас не могу. Может быть, я ошибаюсь. В голове полный сумбур.
– Тогда давайте попробуем воссоздать этот вечер в ресторане: с кем вы виделись, кто к вам подходил, здоровался.
Девушка медленно начала говорить, как бы рассуждая вслух:
– Обычный ужин, ничего примечательного. Мы задержались, потому что хотели поплавать внизу. Сначала в фойе встретили Павла с его женой; потом, уже в зале, Лесю с Артёмом – я тогда еще удивилась при виде их в «Паласе», потому что они раньше никогда здесь не бывали… по крайней мере, я их не встречала. Леська куражилась весь вечер, как чокнутая, заигрывала со старичками, с неё все просто умилялись; затем к нам подходили знакомые Бориса из банка, я танцевала с Андреем Львовичем; потом нас с Борисом пригласили за стол какой-то строительной конторы, с которой у него бизнес, и ему, помню, неудобно было отказать… там было человек десять, наверно, и в основном мужчины. Странно еще: когда Борис собирался рассчитаться по карточке, у него счёт оказался то ли заблокирован, то ли там сломалось у них что-то. Он сказал, что завтра разберётся. Вот, в общем-то, и всё. Я не могу сориентироваться, когда я уловила этот запах.