— …Да-да, Том мой лучший друг, — сообщил Каспар, стараясь добиться расположения неприступной Уши.
— А! Так вот откуда в тебе вся эта… — Уши задумалась, подбирая слово политературнее, — вздорность и самодурство. Сразу бы предупредил.
— Вы уже знакомы? — игнорируя сарказм, продолжал он. — Он, кстати, большой знаток в области артефактологии, может тебе помочь с Сетом.
— Так обратись к нему сам, раз вы друзья. Меня, лично, не прельщает перспектива общения с этим… хм-м… самовлюбленным хамом, — Уши манерно отпила кофе из чашки, отогнув мизинец.
— Том — отличный парень, много ты понимаешь! Ну, Уши, пожалуйста, я уверен, вы поладите, — Каспар бросил взгляд на Аврору. — Уж, если с ней поладил…
— Во-первых, для тебя я фройляйн Вебер, — осекла та, — а во-вторых, чего ты ко мне прицепился? Книгу я тебе все равно не отдам. Всё, отстань! — Уши отсела на край диванчика подальше от надоеды, но Абрахасу показалось, что её забавляет поведение Крауча.
— У мамы скоро день рождения, ей не хватает в коллекции только этой книги… Правда, хочешь, я познакомлю тебя поближе с Томом? Он ходячая энциклопедия! Я уверен, что он знает намного больше, чем написано в этой проклятой книжке!
…Абрахас и Аврора разговаривали о школе и о трагедии миссис Норрис, им почему-то вспомнился последний квиддичный матч Слизерина и Гриффиндора, на котором — они говорили полушепотом — опозорился Каспар. Его неуёмное стремление сбить самого опытного охотника вражеской команды — Скотта Турпина вылилось в нарушение правил. Септимус Уизли, не испугавшись дисквалификации на двадцать минут матча, вырастил Каспару вместо рук восемь склизких щупалец с присосками и два горба на спине. Впрочем, самому Уизли тоже досталось. Стоило профессору Дамблдору расколдовать Крауча, как тот тут же устроил сидящему на скамье запасных Септимусу хорошую трепку, дополнив лиловый фингал заклинанием облысения и вырастив на его лбу рог единорога. Матч стал отличным средством для поднятия настроения в предэкзаменационном мандраже.
— …А ты разве не знала? — удивился Каспар. — Аврора едва не погибла от рук профессора Уидмора из-за того, что искала доказательства невиновности Тома. Говорю тебе, он поможет тебе с Сетом, серьезно.
Уши внимательно взглянула на Аврору, та испуганно таращилась на Каспара, а в выражении лица Абрахаса читалось явное осуждение.
— Ты мне не говорила, — тихо произнесла Урсула, не зная, стоит ли вообще продолжать эту тему.
— Этот психопат её едва не отравил, хотел воскресить свою жену, представляешь?! — тем временем продолжал Каспар, почему-то опустив взгляд.
— Авроре не очень приятно об этом вспоминать, — процедил Абрахас, сжав пальцы подруги под столом.
— Я просто хочу сказать, что Аврора знает, какой на самом деле Том, он не хам, как ты выразилась, и вовсе не высокомерен. Он, возможно, обязан ей своей свободой, поэтому не откажет в помощи и тебе, то есть, вам, фройляйн Вебер, — начал оправдываться Каспар, но всеобщее настроение было безвозвратно испорчено.
Да, для Уши стало шоком узнать о причастности подруги к тем страшным событиям, о которых та упоминала, опуская своё участие. То, что Тома тогда арестовали — не было секретом, но Аврора… Она едва не стала жертвой этого маньяка, и, по словам этого прибабахнутого, Риддл почему-то должен быть ей благодарен за освобождение. Оставалось только строить догадки, так как эту болезненную тему вряд ли стоит поднимать в будущем.
— Никто не хочет выпить по кружке сливочного пива? — ободряюще предложил Абрахас, хлопнув в ладоши.
Через несколько минут они перешли с кофе на пенный напиток и на разговоры о музее, Каспар слегка поутих в стремлении получить книгу, даже поддержал беседу о культуре Древнего Египта. Оказывается, благодаря увлечениям матери он неплохо ориентировался среди богов различных пантеонов. Но Аврора принимала в беседе отстраненное участие, её реплики были коротки и не слишком содержательны, она задумчиво поглядывала на улицу, будто выискивала кого-то.
— Я сейчас приду, — негромко предупредила она и направилась в сторону уборной, зачем-то прихватив зонтик.
Абрахас позволил совершить ей не слишком прикрытый обманный маневр и уже наблюдал, как Аврора проходит мимо окна кафе, в котором они сидели. О цели догадаться было не сложно — она держала путь в Лютный переулок, надеясь на встречу с Томом…
…На улице начинало накрапывать, тихонько постукивали капли по железным козырькам крыш магазинов, уличные торговцы накладывали на товар влагоотталкивающие чары, продавец жареных каштанов раскрыл над тележкой потертый брезентовый тент когда-то коричневого цвета. То тут, то там появлялись разнообразные зонтики, наколдовываемые прохожими — больше всего преобладали блёклые оттенки под стать всеобщему хмурому настроению обещавшего затянуться на неизвестный срок ливня. Лишь зонт Авроры был ярким пятном, радугой среди мрачности вмиг посеревшего от влаги камня улочки. Возле поворота в Лютный переулок она на миг остановилась, глядя на жалкого подранного пса, лежащего на картонке рядом с таким же потерянным человеком в лохмотьях одежды, держащим в грязных руках жестяную кружку с мелочью. Кажется, попрошайка спал, облокотившись на выкрашенную в насыщенный красный стену Почты. Стараясь обходить посетителей улицы с дурной славой стороной, Аврора поспешила поскорее добраться до магазина, где работал Том. Уверенным шагом она подошла к двери, не забыв оглянуться — на неё с интересом смотрела стоящая возле витрины бабулька — правильно, увидеть здесь девушку, подобную ей, было непривычно, да и вряд ли Аврора пришла сюда купить расслоившихся ногтей йети или, к примеру, разбухших пальцев утопленницы, плавающих в спирте.
Куда-то пропал весь запал уверенности, стоило коснуться ручки двери, и, проглотив комок, Аврора сделала шаг назад, пропуская внутрь брезгливо взглянувшего на неё мужчину в остроконечной шляпе с потрепанными гусиными перьями. На витрине сквозь мутное, треснувшее в нижнем углу стекло, можно было разглядеть только размытые силуэты. Но не было надобности приглядываться — Тома она узнала почти сразу — он был строен и высок, не в пример коренастому крепкому Боргину. Он стоял рядом с покупателем, только что вошедшим в магазин — его силуэт различался по форме конуса шляпы. На миг показалось, что Том обратил внимание на Аврору, и она, несмело подняв руку, разомкнула пальцы и слегка качнула полураскрытой кистью, грея надежду, что он заметит её появление…
— …Мистер Скинфлинт, вы запрашиваете слишком большую сумму. В наше время достать голос банши может и сложно, но нет ничего невозможного, а просить за него три сотни галлеонов…
— Том, — донесся голос хозяина магазина, заставивший его прервать речь и повернуть голову в направлении указывающей в сторону окна руки. — Заканчивай с Скинфлинтом, у нас уже есть два сосуда с голосом банши, их не так-то просто продать, этого нам достаточно.
Не узнать её было невозможно: Аврора — она как всегда была одета в красочную одежду, яркость которой калейдоскопом расползалась в старом поплывшем окне. Радуга посреди каменных джунглей серого Лютного переулка. Она подняла руку и «пятно» ладони заплавало из стороны в сторону. Не различая мелких черт лица, Том уже знал, на её устах образовалась несмелая улыбка.
— Но банши, голос которой я предлагаю вам, больше четыреста лет!
— Вранье! — грозно воскликнул Боргин, бросив амбарную книгу на стол. — Ты бы как минимум оглох, и никакие защитные чары и наушники не спасли бы тебя! Ищи дураков в другом месте. Том, а ты возьми перерыв, к тебе пришли.
Зачем она пришла? Не хватило самообладания? С их последней встречи прошел месяц, разве Аврора не поняла, что Том разорвал с ней все контакты? Он ощутил, как его толкнули плечом — недовольный исходом торговых переговоров Скинфлинт направился к двери, плюнув прямо на пол. Боргин ещё что-то ворчал ему вслед, изрыгая нелицеприятные эпитеты, а потом, как ни в чем не бывало, вернулся к работе. Том стоял на месте и, поджав губы, наблюдал за происходящим на улице: Скинфлинт остановился возле Авроры и что-то ей говорил, а потом резко схватил за руку и приблизил к себе.
— Келпи бы её побрал! — пробормотал Том, выскакивая в одной рубашке на улицу, где разыгрался настоящий ливень.
Скинфлинт скрежетал челюстями, высказывая что-то вырывающейся Авроре.
— Что здесь делает такая милая девочка? — в голосе слышалась насмешка. — Я бы на твоем месте не стал разгуливать по таким местам без сопровождения! Или ты хочешь купить жало соплохвоста? Убить кого-то собралась?
— Отпустите, сэр, мне больно!
— Эй, ты! — от вежливости не осталось и следа; в одну секунду Том подскочил к Скинфлинту и рывком оттолкнул от Авроры. Та схватилась за стекло, чтобы не упасть и уронила зонтик. — Проваливай отсюда подобру-поздорову! — кончик его волшебной палочки оказался в опасной близости с горлом волшебника, на чьем лице заиграли желваки.
— Как ты смеешь, щенок?! — прошипел тот, однако попыток противостоять нацеленной на него палочке не совершал, опасаясь за своё здоровье.
— Чтобы я тебя больше не видел! — прорычал Том, из его рта валил пар, а тёмные глаза были исполнены жестокости.
Скинфлинт, оскалив зубы, поправил мятый воротник мантии и двинулся в неизвестном направлении, повернув за угол у ближайшего здания.
Она просто наблюдала за тем, как в глазах Тома плещется ярость, кажется, Аврора научилась не замечать подобных вещей или старалась убедить себя, что эта злость адресована вовсе не ей, а только что ушедшему волшебнику. Бледная кожа выдавала, что Аврора слишком много времени проводила взаперти, тот загар, что был у неё в день ссоры, давно смылся.
Наверное, она была напугана встречей с отвратительным типом, но смотрела прямо, не моргая и не замечая, что дождевая вода, капающая с крыши, уже успела намочить её лёгкое платьице. Её взгляд на Тома был таким, будто она сто лет не видела его и старалась запомнить каждую черточку его лица. Он старался поддержать или даже больше распалить вспыхнувшую внутри ненависть, но не мог. Беззащитный вид Авроры, каждый раз растапливающий его сердце, вновь сработал безотказно.
— Зачем ты притащилась в Лютный переулок? Мне ли объяснять, что здесь тебя вряд ли встретят с распростертыми объятиями? — гневно пробормотал он, угрожающе нависнув над ней. Отвратительные серьги в виде красных кружков качнулись — Аврора опустила голову и стала разглядывать свои мокрые босоножки, испачканные каплями грязи.
— Я просто хотела тебя увидеть, это что, запрещено? — но в голосе звучал не вызов, а скорее досадное разочарование реакцией Тома на встречу.
Проведя рукой по влажным волосам, он опустился, чтобы поднять цветастый зеленый зонтик с большими алыми яблоками — мечта дальтоников какая-то. Том пошел в сторону двери в «Боргин и Беркс» и, открыв её, кинул на Аврору взгляд.
— Долго тебя ждать?
Кивнув, она засеменила за ним, вежливо поздоровалась с перебирающим какие-то мелкие статуэтки Боргином и, так и не подняв головы, подошла к Тому.
— Я, наверное, не вовремя, — пробормотала она, вытерев под носом пальчиком.
— Как всегда, — последовал раздраженный ответ.
Она смотрела на его руки, сложенные на закругленной ручке зонтика-трости, боясь снова увидеть в его глазах ярость.
— Мы с Абрахасом и Урсулой тут неподалеку в кафе сидели. Там ещё Каспар… — зачем-то сообщила Аврора. Вытащив из потайного отделения юбки волшебную палочку, она сделала несколько легких пассов, окружая себя потоком тёплого воздуха, вмиг высушившего её одежду и превратившего волосы в торчащие в разные стороны пряди.
— Он-то что забыл в вашей компании? — стараясь говорить ровно и без агрессии, спросил Том.
— Увязался во «Флориш и Блоттс», пытается выкупить у Уши книгу, это был последний экземпляр.
— Сходи, проветрись, Том, — вновь вмешался Боргин, поглядывая на девушку, напоминающую попугая ара.
— У нас ещё три коробки из Болгарии не разобраны, — напомнил тот, кивнув в сторону деревянных ящиков, стоявших один на одном у шкафа с саркофагом.
— Они никуда не убегут до завтра.
— Я предпочитаю не откладывать дела на завтра, — теперь в голосе звучало недовольство. Том не хотел проводить время с Авророй, он боялся своей странной привязанности к ней, стараясь выкинуть эту прилипалу из жизни.
— Я тогда пойду, — тихонечко произнесла она и направилась к выходу, где нещадно хлестал ливень и дул не по-июльски прохладный ветер.
И, больше не говоря ни слова, Аврора просто вышла на улицу и поплелась в сторону Косого переулка; казалось, что она пришла только за тем, чтобы убедиться, что больше не нужна Тому.
— Странная девушка, — высказал мнение Боргин, не отрываясь от записей. — Она для тебя так вырядилась?
— Ты бы видел, каким чучелом она ходила в школе, — усмехнулся Том. — Умудрялась даже школьную мантию превратить в нечто, украшенное яркими побрякушками, но сережки — это её визитная карточка, в виде чего она их только не носила. Даже засушенных кузнечиков вешала!
— Она тебе нравится, так ведь?
Моментально лицо Тома исказилось в отвращении, он и не заметил, что в его словах о стиле Авроры звучала непривычная теплота.
— Не неси чушь, — оборвал Том. — Она меня в Хогвартсе знаешь как достала? Проходу не давала, а ещё этот её отвратительный дедушка…
— А этот её отвратительный дедушка случайно не Альбус Дамблдор? — поинтересовался Боргин, припоминая прошлогоднюю газетную статью. — Это та самая Аврора Уинтер? Жертва того маньяка…
— Да, — коротко ответил Том, ощущая укол неприятных воспоминаний, когда она едва не погибла из-за действий Крауча.
— Я-то думаю, когда она в прошлом году пару раз заходила за тобой, кого-то мне напоминала, только не мог вспомнить, кого. Я думал, вы встречаетесь, — подначил Боргин, не скрывая иронии; уж он-то знал, что Том Риддл был слишком поглощен учебой и проводил все свое время в подсобке, изучая принесенные книги или те, что выставлялись на продажу в их магазине.
— Очень смешно, — парировал тот.
— Ты зонтик собираешься себе на память оставить? — осведомился Боргин всё в том же тоне.
Том сначала нахмурился, а потом вспомнил о зонте, на который до сих пор опирался. Скорчив трагичную мину, он сообщил, что сейчас вернется и, раскрыв этот ужаснейший красно-зеленый зонт, вышел на улицу, услышав вдогонку: «Можешь не торопиться».
Потоки грязной воды со стоков реками бежали по каменным желобам в канализационные решетки, но на старой мощеной улице все равно собирались лужи, на которых, пузырясь, танцевал затяжной ливень. Ботинки сразу же намокли и испачкались. Прохожие потерялись за непроницаемыми для взгляда стеклами магазинов, лишь старик Барт не сдвинулся со своей картонки, он накрылся парусиной вместе со своим псом Роджером и грел руки о дымящуюся кружку. Косой переулок тоже практически опустел, небо озарила яркая вспышка молнии, и в ушах раскатом раздался оглушительный гром. Аврора медленно шла в направлении «Дырявого котла», будто и не замечая острых капель дождя, врезающихся в её голые плечи. Ох, как же она надоела со своими причудами, самое спокойное время — когда она находится в Кёльне, правда и оттуда умудряется надоедать постоянными письмами, некоторые из которых Том даже не читал, а отправлял пылиться в долгий ящик. Он ринулся было в её сторону, ругая себя за возрастающее беспокойство, ведь Аврора может простудиться или подхватить воспаление лёгких. Почему с ней всегда так? Она вынуждает за себя волноваться…
Но Том застыл на месте, всего в паре десятков футов от неё. Откуда ни возьмись, пригнувшись под барабанной дробью косого дождя, возле Авроры возник Абрахас. Он накрыл их обоих большим черным зонтом. Однако следующее его действие заставило Тома сжать ручку своего зонта-недоразумения крепче: Абрахас снял с себя пиджак, накинул на плечи Авроры и, приобняв одной рукой, повел в сторону небольшого кафе. То, что нахлынуло на Тома в тот момент, нельзя было назвать ревностью, это была, скорее, неуместная досада, разочарование и почему-то неприятное, тесное для легких ощущение неприязни к Малфою. Тот открыл перед Авророй дверь и пропустил вперед, случайный взгляд на бывшего друга и… на губах того заиграла брезгливая улыбка, а может, в ней была и доля злорадства. Абрахас исчез внутри, а Том так и остался стоять посреди серости опустевшего Косого переулка, стискивая в руках ни в чем не повинную деревянную ручку пёстрого зонта — радуги среди серости промокшего насквозь камня Косого переулка.