***
Verzeihung!* — Извините!
Кинопольский ном* — Кинополь — столица XVII египетского нома (ном — греческое и римское название административной единицы)
========== Колдовские чары ==========
Улыбка медленно сползла с лица Хагрида. Игнорируя стоящую на пороге Аврору, он высунул голову из-за двери и огляделся по сторонам.
— Ты чего? — Аврора цокнула, топая по каменой ступеньке крыльца. — Она не придет.
— Почему? — брови Хагрида обиженно соединились. — А я столько всего разузнал о гэльских выскакунчиках…
— Может, впустишь?
Посторонившись, Рубеус впустил гостью в хижину, еще раз с надеждой взглянув на улицу, и только тогда закрыл дверь. На столе уже стоял внушительных размеров раскрашенный в красный горох чайник с подгорелым донышком; из носика клубами поднимался пар. Аврора с присущей ей легкостью вспорхнула на один из высоких стульев и расправила юбку. Хагрид снял с себя излюбленный фартук с изображением мухоморов и, что-то бурча себе под нос, подошел к разделочному столику, где под полотенцем дожидались гостей угощения.
— Ну, и это, где ты потеряла Уши? Я приготовил её любимые кексы! — вздохнул он раздосадованно, небрежно ставя на стол тарелку с кексами, грохотнувшую, будто гружёная гранитным щебнем вагонетка.
— Она в Лондоне, изучает местные памятники, — засунув в рот не без труда оторванный кусок угощения, пояснила Аврора; про экскурсовода в лице Каспара Крауча она добавлять не стала. Внезапно её взгляд зацепился за нечто странное, может, показалось, но в волосах Хагрида виднелись непонятные сгустки чего-то клееобразного. — Руби, что с тобой? Зачем ты намазал голову зубной пастой?
Тот судорожно пригладил волосы назад. Его прическа выглядела прилизанной и вместо обычного художественного беспорядка распадалась на ровный пробор.
— Это Еловый бальзам, это, он для волос полезен знаешь ли, — невнятно ответил он и вдруг взъерошил слипшиеся от густой массы средства волосы.
— Ты похож на городского сумасшедшего, — засмеялась Аврора, тыкая пальчиком в торчащие в разные стороны «проволоки» на голове друга.
— Ты, это, чай пей, остынет, — буркнул тот. — Лучше расскажи, как у вас там дела в музее?
Хихикая над смущением Рубеуса, она отпила из чашки и вкратце поведала о скучной работе с экспонатами.
— Абрахас ходит чернее тучи, — вдруг вспомнилось Авроре. Последняя их встреча прошла чуть ли не в молчании, пока тот не решился поведать о своих переживаниях.
— Чой-та он? — проявил Хагрид вежливый интерес, смачно отхлебнув из чашки. — Чего ему грустится, вроде б парень обеспеченный, живет богато, всё есть.
— Не в богатстве счастье, Руби. Его, кажется, женить планируют, родители постепенно начинают его обрабатывать. Пока только намеки. Он рассказывал, что когда его пригласил на ужин мистер Арктурус Блэк, то там собрались все незамужние девушки всех ответвлений рода Блэк, даже иностранки их семьи прибыли, — посочувствовала Аврора проблемам друга. — Абрахас был вне себя от ярости, уже дома разразился скандал. Он винит родителей в том, что они слишком торопят события, да и сможет ли он забыть Эвелин когда-нибудь? Страшно подумать…
— Странные эти богачи, вон Блэка, как его, Цигнуса помню, они же с Друэллой Розир постоянно препирались, как он чо натворит. Я еще со школы помню, а вон, на седьмом курсе, это, за ручку ходили, значит. Мне профессор Дамблдор рассказывал, что их насильно обручили. И почему они согласились?
— Там другая ситуация была, — припомнила Аврора события позапрошлогодней давности.
— Кто бы мог подумать, что Друэлла слегка не в себе окажется! Все они такие — слизеринцы. Вон, чо этот Долохов в мае учудил. Заколдовал любимый макет солнечной системы МакКалога, все планеты взбесились и стали носиться за бедным профессором, норовя прибить, прям как бладжеры. Мне потом пришлось вместе с миссис Норрис по всей школе и территории обломки собирать! Ох, бедная миссис Норрис…
За столом повисла тишина, нарушаемая только позвякиванием ложечки в чашке Хагрида.
— Дедушка говорит, что ей все хуже. Колдомедикам удалось замедлить процесс, но он все равно необратим. Она больше не может говорить, только мяучит…
— Я знаю, — горько произнес Хагрид, на его глазах выступили слезы. — Хоть и не любил я её, когда учился в Хогвартсе, но всё равно, даже врагу такого не пожелаешь. А знаешь, как много она о животных знает? — его голос срывался, но Руби старался держать себя в руках, только комкал ни в чем неповинный краешек скатерти. — Странно, что профессор Слагхорн ничем не смог помочь, он же талантливый зельевар! Он говорит, что если бы помощь оказали сразу, то может, можно было всё исправить. Ну, чего уж тут говорить, никто ж не знал, что так выйдет. Даже профессор Дамблдор пытался изобрести что-нибудь этакое, ну, чтобы вылечить её.
Аврора с тоской взглянула за окно, где теплый летний ветер лениво беспокоил кроны елей и лиственниц.
— Мы с Пыщом тоже намучились в своё время, но ему даже идёт, миленький такой, только по-моему, у него из-за комплекса коротких лап такой отвратительный характер, — попыталась пошутить она, хоть и не очень уместно. — Ладно, ты говорил, что видел у Северного сияния стадо единорогов?..
***
— Будет тебе, вон, Каллидора хоть за ум возьмется, — Цигнус как никогда дружественно похлопал Малфоя по плечу. — Она же красавица у нас и умница,— и подумав, добавил: — когда головой думает. Забудет этого хмыря Шлонгботтома, — тут Абрахас бросил на Цигнуса такой взгляд, что тот отошел на фут, опасаясь за свое здоровье. — В конце концов, мы с Друэллой как-то уживаемся, — он сглотнул, поправляя воротник-стойку рубашки. — Разве ты не был готов к подобному?
— Послушай, Блэк, — голос хоть и был ровным, но в нём просачивались нотки раздражения, — тебе, может и весело, но я не готов принимать подобные решения, руководствуясь волей отца.
— Мне тоже пришлось многим поступиться…
— Ты же у нас рыцарь! — перебил Абрахас; его взгляд говорил сам за себя: непонимание, досада, злоба. — Я в рыцари не записывался и не планировал женитьбы в скором времени. Я не хочу, чтобы отец и мать решали за меня, я и так всю жизнь живу по их указке, — казалось, что на него свалились все беды мира. Он опустился на диван и по-хозяйски положил руку на подлокотник, сверля взглядом висящую над камином картину задумчивой кудрявой девушки, глаза которой были исполнены грусти, резко контрастирующей с тронувшей губы улыбкой. Его прабабушка по материнской линии была нарисована совсем юной; длинная юбка бального платья водопадом шелка спускалась к полу и растекалась до краев рамы мягкой светящейся лужицей. — С переездом в Британию я только недавно смирился. Мне всего девятнадцать лет, а я только и делаю, что работаю, да учусь. Ещё и невесту подсовывают…
— Так это только через год-два, тебе для карьерного роста просто необходимо жениться. Ты же знаешь наше консервативное общество. Семейному человеку больше доверия…
— Я не рвусь в министры, понятно? Что там тебе мой отец напару с твоим и мистером Арктурусом наплели? — Абрахас не очень-то хотел жаловаться, тем более, Цигнусу, но тот сам вынуждал оправдываться.
— Тихо-тихо, не кипятись, — Блэк выставил перед собой руки, пытаясь отшутиться. — В этом есть свои преимущества. Тем более, у тебя действительно есть выбор. У меня много сестер и кузин, даже тетки незамужние моего возраста есть, у каждой свои достоинства и недостатки, вопрос в том, что нужно тебе. По крайней мере, все наши девушки весьма недурны собой и неплохо воспитаны… Ну, кроме Вэл…
Да, Вальбурга всегда представляла собой нечто невразумительное, несмотря на всю манерность, иногда казалось, что её воспитывали химеры в сотрудничестве с сапожником из соседней лавочки.
— Я, что, по-твоему, совсем слепой и не понимаю, почему именно тебя ко мне советчиком по выбору невесты приставили? — взбеленился Абрахас. — Как же! Ты, Цигнус — отличный пример идеального наследника, обрученного с навязанной семьей девушкой, — он скомкал лист бумаги, лежащий на столе, и бросил в негорящий камин. — Тебе просто одиноко быть единственным, кого заставляют жениться. Хочешь и меня подписать? — Абрахас силой потер виски, будто отгоняя наваждение. — Родители просто не понимают, что сейчас мне не до этого…
— Ты так её не забудешь… — негромко сказал Блэк, скорее для себя, но продолжил громче: — Тебе и потом не до этого будет, друг, — по ещё одному красноречивому взгляду Малфоя, Цигнус понял: слова «друг» лучше сторониться, тот и так начинает ненавидеть всю его многочисленную семью вместе взятую. — Ну, Цедрелла поспокойнее…
— Блэк! Уймись хоть ненадолго, — оборвал Абрахас. Он вскочил с места и подошел к столику возле окна, налил из графина стакан воды, осушил его до дна и снова вернулся к камину. — Не притворяйся глухим, тебе-то какая выгода, если я женюсь на одной из твоих сестер? Это тебя никак не коснется, если уж на то пошло.
— Вообще-то… — уклончиво начал тот. — Отец за мои старания пообещал поскорее ввести меня в бизнес…
— Зачем тебе? Что, надоело дома сидеть? Еще наработаешься в будущем.
— Понимаешь, — Цигнус потер затылок и присел на кресло. — Мои учителя, конкретно, моя несравнимая тетушка Кассиопея, слегка давит на меня в учебе, чтоб её грудная жаба сразила. Я уже сто раз говорил отцу, что без практики учеба не ладится. Однако он не хочет допускать меня к работе…
— Он абсолютно прав… — оборвал Абрахас, зная из рассказов собственного отца, что мистер Поллукс Блэк поговаривал о своем безответственном сыне.
— Но ты же занимаешься семейными делами, «Гранд текстилем», например, и золотом.
— Это когда моя дорогая матушка находится во Франции. А «Гранд текстиль» ведет мой отец. Я всего лишь посредник. Они решили, что мне светит перспективная карьера в министерстве магии.
— Ну ты же все равно знаешь всю инфраструктуру, — Цигнус сосредоточенно смотрел на Абрахаса, ища в нем поддержки и понимания, но тот, поднявшись с дивана, снова отправился к письменному столу. Ему явно не сиделось на месте.
— Послушай, Цигнус, у меня ещё очень много дел, твой визит, конечно, меня позабавил, но через пятнадцать минут ко мне придет мистер Ворнаут, и мы продолжим изучать экономику Британии…
Тот нисколько не обиделся на прямолинейное выпроваживание, а подошел к Абрахасу и с умным видом произнес:
— Ты не расстраивайся, на женитьбе жизнь не кончается. Ладно, я своё дело выполнил, я ухожу. Если что, скажи моему отцу, что я достал тебя со своими сестрами, — Цигнус подмигнул и довольный собой покинул Малфой-мэнор через камин.
— Действительно достал, — пробубнил Абрахас, глядя на вновь потухшие головешки, недавно объятые зеленым пламенем.
Насчет занятий по экономике он слукавил, желая поскорее спровадить надоедливого Цигнуса, который вот уже пару дней навязывал ему свое общество с разговорами о том, какие у него замечательные сестрички. Да половину из них Абрахас бы лично отправил на костер, а другую… Впрочем, Каллидора и Цедрелла действительно выбивались из общей массы. Первая шла вразрез с идеологией рода, что уже само по себе вызывало уважение, ведь Блэки — та ещё семейка. Вторая же, не в пример близняшке, была тихой и спокойной, да еще и привлекательной. Но с ней, скорее всего, будет скучно делить супружескую жизнь. Господа Арктурус и Поллукс Блэк спят и видят, чтобы отдать одну из них за Абрахаса. Были ещё и другие сестры на том знаменательном ужине — кузины Аника и Виктория Блэк — родом из Боснии и Герцеговины, но и те пошли в эту непонятную породу. Нет, он не имел ничего против этого чистокровного рода, но терпеть не мог, когда ему что-то навязывают, отсюда появилась некая неприязнь и всё чаще находились недостатки. Мистер и миссис Уилкис, с которыми приходилось общаться по долгу сотрудничества фабрики, смотрели на Абрахаса с грустью, они так и не пережили потери дочери, а он стал болезненным напоминанием о ней. Мердок клялся, что прикончит Эзраэла Уидмора голыми руками, он обезумел от горя и даже пытался повлиять на и без того гиблый судебный процесс, желая маньяку достойной казни — через четвертование. Такую меру отменили еще в позапрошлом веке, и все его потуги повлиять на отмену моратория никто даже слушать не стал. Никакие связи не помогли…
Абрахас однажды почти решился на посещение заключенного, чтобы посмотреть ему в глаза, даже получил допуск через министерство, но так и не переступил порог Азкабана, опасаясь за свои действия. Решетка и отсутствие палочки, которую забирали на входе — не стали бы преградой. Он ощущал такую всеобъемлющую ненависть к этому человеку, что в самых страшных мечтах лично квитался с ним… А ещё были кошмары. Абрахас почти как наяву видел, как этот жестокий психопат мучает Аврору. Именно после того чудовищного случая они с ней сильно сблизились, из подруги она превратилась в его младшую сестру, хоть и была ровесницей. Именно она вытянула его из жуткой депрессии, из-за которой родители даже хотели вызывать врачей. Луи и Арабелла, несмотря на скептическое отношение к этой «весьма оригинальной особе», приняли её, как друга, ведь Аврора частенько бывала в Малфой-мэноре тем летом, когда они находились в Британии. Родители и слова плохого в её адрес не говорили, даже когда она тем летом на их глазах полезла в фонтан, чтобы отобрать у с испуга аппарировавшего туда эльфа свои туфли, взятые бедным Квинси на чистку. Для родителей подобное поведение естественно было неприемлемым.
Абрахас на миг задумался: а что, если бы Аврора стала его супругой? Он стоял у окна в кабинете, рассматривая, как по саду гордо вышагивают павлины, и представил её, гоняющей величественных птиц. Как ступая по газону яркими красными туфельками, она собирает цветастые павлиньи перья и прикрепляет их вместо сережек. Незаметно, на его устах образовалась улыбка. Аврора была чистокровной в черт знает каком колене, причем, с обоих сторон родителей… Для семьи Малфой выгодный брак был второстепенен. Имея огромные средства, они могли позволить себе не слишком знатных невест. Мама, например, выходила замуж за отца, имея в кармане не слишком много галеонов. Род Чаррингтон-Кант обанкротился, однако благодаря стараниям Луи, их капитал многократно возрос, так появился Малфой-мэнор, в который дядя вложил все деньги. Так чего же они так вцепились в этих Блэков? Их и так слишком много, а ещё этот Цигнус, с которым они не особо общались в Хогвартсе, отчего-то нашел в Абрахасе душевного приятеля, к которому можно заявиться посреди дня…
***
Том брезгливо взглянул на встречающего его домового эльфа — Похлёба, видимо, по своей старости, забыла поклониться и, не обронив ни слова, направилась в сторону уже знакомой ему гостиной, где, Том не сомневался, его ожидал тёплый приём. Большое помещение выглядело тесным благодаря многочисленным предметам интерьера, выставленным, скорее, напоказ для гостей. Кругом сверкали натертые до блеска шкафчики, наполненные разнообразными статуэтками, книгами в золотых переплетах и украшениями на бархатных подставках. Смотрелись все эти сокровища музейными экспонатами или магазинными витринами, но никак не создавали домашнего уюта.
Сама миссис Смит выглядела театральной декорацией, сегодня она превзошла все ожидания Тома: несмотря на дороговизну шёлка её пышного платья с изящной цветочной вышивкой, она была одета омерзительно приторно, будто влезла в огромный торт, из верхушки которого торчала её голова. Малиновый корсет плотно обтягивал необъятные просторы потерявшейся где-то лет тридцать назад талии, рыжий, почти красный парик, был собран в высокую прическу с заколками в виде искусственных фруктов. Над верхней морщинистой губой черной дырой зияла огромная тёмно-коричневая мушка, постоянно привлекающая к себе внимание. Том совершил над собой усилие, чтобы не поморщиться от отвращения. Он машинально ослабил узел своего галстука, не задумываясь, что этот жест мог стать немного вызывающим для настроенной на флирт хозяйки дома. Старая корова смотрела на него с игривой улыбкой густо накрашенных свекольным цветом губ. Аромат тяжелых духов дурманом разливался по гостиной с наглухо закрытыми окнами. Подавив неприязнь, Том склонился и поцеловал пухлую руку Хэпзибы усыпанную драгоценными камнями в громоздких резных оправах.
— Вам жарко, Том? — она неопределенно махнула волшебной палочкой в сторону окна и оно распахнулось. Свежий воздух всколыхнул легкие персиковые тюли, прогоняя из помещения тяжелый аромат парфюма.