- Ну, не удивила, - добавила Таку, усмехнувшись.
- Нет, подождите, вы не дослушали. Женя с Чон Мин… они за руки держались! – родила наконец Даша, а я аж приподнялась на стуле.
Ничего особенного, как могло показаться на первый взгляд, не произошло, подумаешь, новая парочка образовалась, но Женя… несмотря на то, что был старше Чон Мин всего на год, являлся ребёнком, который слишком быстро повзрослел в свои девятнадцать лет. Ясное дело, у юношей его возраста гормоны бурлят особенно активно, но она-то девочка-цветочек, милая, нежная и совсем маленькая, да ещё и с корейским менталитетом. Все мы прекрасно знали о её симпатии, но не придавали значения, считая, что Женя способен фильтровать, кого ловить в свои сети. Самое плохое было в том, что я приложила к их романтическим начинаниям руку. Как-то раз, напившись, мы с Женькой общались в пролёте между вторым и третьим этажом, просто разговаривая о жизни. Несмотря на свой возраст и пошлые шутки, он был вполне способен на адекватное общение и разумно поддерживал разговор. Тема зашла о Чон Мин, так как было сложно не заметить знаков внимания с её стороны. Она ему тоже нравилась, но Женя сам говорил, что за ручку держаться его вряд ли устроит, на что я заявила, что он вполне может просто приятно проводить время в её компании, главное, чтобы это не переходило границ. Получается, что, скорее всего, переоценив его разумность, я сама подтолкнула его к активным действиям. Впрочем, у Чон Мин своя голова на плечах.
Влетевшая в комнату, подобно Даше, Гюнай тоже начала свою речь со слов: «Вы не поверите!», оказалось, и она видела парочку, только уже в пролёте между этажами; Чон Мин, прислонившись к жениному плечу, доверчиво держала его за руку. Но не успели мы обсудить это, как в комнату вошли Ксюша, а за ней счастливая, раскрасневшаяся виновница всеобщих переживаний, при которой пришлось улыбаться и радоваться её достижению. Мы, конечно же, были рады за подругу, но уж слишком не внушал наш Казанова доверия, особенно мне, так как была пара случаев, когда наши пьянки едва не заканчивались поцелуями.
Про мою проблему с Юн Соном все как-то сразу забыли – это к лучшему, так как постоянное напоминание только усугубляло мой романтический недуг. На деле же, было просто обидно потерять такого мужчину даже просто как друга. Несмотря на трудности общения и даже мелкие неурядицы, меня неодолимо тянуло к нему, возможно, просто из спортивного интереса…
…Умываясь в туалете, я услышала громогласный, точно “Бухенвальдский набат”, дашин ор из комнаты: «Бабушка! Да! Ты слышишь меня? Я говорю: слышишь меня?! Да! Записывай настин номер! Да… Восемь, девятьсот! Да не семьсот! Бабуль, ты слышишь меня?..», а параллельно Даше по скайпу с мамой разговаривала Гюнай, которую из туалета было слышно не хуже. Зайдя в комнату, я обнаружила её размахивающей перед вебкой новой шмоткой и говорящей с внезапно усилившимся айзербайджанским акцентом: «Мама! Ты себе, мама, не представляешь, мама, как здесь здорово! Я себе такие туфли ещё купила, мама!». Затем Гюнай нырнула в пакет под столом, выудив оттуда бежевые ботильоны на высоченном каблуке с открытым французским пальцем, а также миленьким бантиком на лодыжке.
- Мама, гляди какая прелесть! Всего двадцать тысяч вон, мама, это же сущие копейки, мама! Всего шестьсот рублей! – поражалась она, жестикулируя с таким размахом, что подходить к ней в этот момент было опасно.
Такие «мосты» с Россией по скайпу случались у нас каждый день перед сном, так как в Москве часовой пояс опаздывал на пять часов, и с родными было удобнее связываться поздней ночью. Делать было абсолютно нечего, посему положение спасло оставшееся после ночных посиделок на Хэундэ пиво. С каждой бутылкой темы для разговоров становились всё более откровенными. Из-за моей пагубной привычки к курению мы переместились в женский туалет, тем более Таку, не участвовавшая в попойке, завалилась спать, попросив нас ретироваться. В итоге чуть окосевшая Ксюша, когда я прикурила вторую сигарету, что-то разоткровенничалась, переживая за Сон Чжина. О её симпатии я узнала сравнительно недавно, так как она по натуре была скромным человеком, не привыкшим делиться собственными переживаниями с людьми, которых знает всего-ничего. Впрочем, подозрительные полупьяные возгласы: «Сон Чжин-а-а» на Хэундэ полторы недели назад, когда Ксюша была нетранспортабельна, не позволили мне удивиться.
- Вика достаёт его жутко, сама, похоже, не знает, что ей нужно, - пожаловалась Ксюша, поневоле становившаяся свидетелем рассказов той, так как они жили в одной комнате. Запив свою печаль пивом, она продолжила: - Ань, тебе я ещё не жаловалась, так как ты вечно в своих любовных делах, но…
- Представляешь, Вика наорала на Сон Чжина за то, что тот без спроса выпил её йогурт, ну не дура ли? – перебила Даша, недовольно цокнув языком. – Что за детский сад? Не понимаю её поведения…
- Я такая же была в её возрасте, - неохотно созналась я, подливая себе пива.
- Что ты имеешь в виду? – не поняла Гюнай.
- Я уже давно за ней заметила, это называется «собака на сене», Сон Чжин ей просто надоел, но и расстаться с ним она не может. Это очень двойственное ощущение, с одной стороны – привычка, с другой – желание свободы, - под внемлющие взгляды я решила немного покопаться в истории своей жизни: - У меня три года не было молодого человека по той простой причине, что все мои отношения обычно ничем хорошим не заканчиваются, точнее, заканчиваются, как у Сон Чжина и Вики, а я уверена по своему опыту, что им недолго осталось, - на этих словах Ксюша не сдержала едва заметной ехидной улыбки. – В общем, в январе этого года на дне рождения у подруги я познакомилась с молодым человеком. Я была тогда излишне пьяной и даже не понимала, почему он так носился со мной, а после празднования ещё и возил по всему городу, то в ресторан – к другим подругам, то на встречу с Маруськой, я рассказывала, это моя самая лучшая подруга, - пояснила я. - Мне он понравился, высокий, стройный, да и вроде бы как не очень бедный… - я задумчиво почесала затылок, решая, как продолжить рассказ.
- Ну? – в нетерпении спросила Даша, которая ждала аналогии со сложившейся ситуацией.
- Он мне тогда очень понравился, на следующий день мы созванивались, планируя встретиться, но, вы не поверите, не получилось: то ли я переела на днюхе, то ли перепила, и у меня случился приступ аппендицита, - на лицах подруг появилось вежливое сочувствие. – После операции я пять дней провалялась в больнице, пропустила Рождество, тогда как семья и друзья развлекались.
- Не томи.
- Сейчас, я пытаюсь всю картину восстановить, - скорее, для себя пояснила я чуть заплетающимся языком. – Он хотел приехать ко мне в больницу, но сами понимаете, вид у меня был не комильфо. Мы подолгу трепались по телефону, и даже когда меня с исколотой задницей выписали, я всё оттягивала встречу, не желая идти на свидание враскоряку. Он повёл меня в кино, мы посидели в кафе там же, общались, смеялись… Я подумала, вот оно! То, что я так долго искала – спокойный, симпатичный, приятный и умный мальчик, он даже мне букет роз подарил на выписку… А я не балованная такими знаками внимания, - тяжко вздохнула я, углубляясь в приятные воспоминания. – Но… мы виделись каждый день, а я пока ещё не привыкла посвящать человеку столько личного времени, дура я, конечно… Но как-то быстро я осознала, что и он мне не подходит, хотя ни словом, ни делом не обижал, исправно таскал веники… Постоянные звонки и переживания, как я поздно вечером возвращаюсь из Вон Гвана, которые постепенно стали раздражать… И в один прекрасный момент я просто сказала, что он не то, что мне нужно, хотя принять такое решение было сложно, мне ведь уже не восемнадцать лет, - взывая к пониманию и сочувствию поведала я. – Он расстроился, конечно, но держался молодцом, не звонил и не писал, пока я сама не предложила однажды ему встретиться, так как начала тосковать. То было после клуба, сами понимаете, в каком я состоянии была. В общем, я наступила на те же грабли в который раз, возобновив с ним отношения… Если бы не это, мы, может, и сейчас могли бы спокойно общаться вконтакте на привет-пока, но я же обрубила все концы, зная, что подобное может повториться. Он снова стал переживать, что я поздно возвращаюсь, а я и написала: «до тебя же я как-то жила, и не надо за меня переживать…». Самое интересное, что он не отреагировал на это негативно, тогда мне пришлось повести себя как тварь. Я сказала, что давай, мол, встречаться иногда, но отношений мне не нужно. В общем, выставила себя девочкой легкого поведения.
- А он…
- Он сказал, чтобы я ему больше не звонила, бросил пару оскорблений, которые, чтобы я не говорила, показались мне весьма обидными. Тогда я попросила его, чтобы он не брал трубку с моего номера… никогда… Как-то так…
- Ты, мать, конченная дура, - прокомментировала Даша, с которой было невозможно не согласиться.
- Знаю, но, прошу прощения, что провела вам небольшой экскурс в прошлое, наверное, пиво виновато. Однако я думаю, что это наглядно показывает позицию Вики, - рассудила я, поудобнее устраиваясь между раковинами.
- Абсолютно нефиг добавить, - согласилась Гюнай – наша трезвенница по причине ненависти к пиву.
Ксюша стояла рядышком с крайне задумчивым выражением на лице, стараясь примерить услышанное на ситуацию.
- Тебе хотелось его вернуть? – спросила она.
- Конечно, но назад пути уже не было. Впрочем, я быстренько справилась с тоской. Я не могу осуждать Вику, понимаете…
- Ну, конечно, а ещё у тебя все хорошие, - саркастично добавила Даша, не в первый раз озвучив подобную мысль. – Ты всех оправдываешь, даже Женю, хотя я в корне не согласна с…
- Это их дело, в конце концов, - устало потирая глаза, заключила Ксюша, так же переключившись на отношения образовавшейся парочки.
- Да, девочки, я знаю, что вы любите оказываться вовлеченными во все «семейные» неурядицы, - намекнула я Гюнай и Даше, которые были нашими глазами и ушами в ситуации Вики и Сон Чжина, – однако я думаю, что не стоит влезать в отношения наших Чон Мин и Жени.
- Я так не могу, я очень переживаю за Чон Мин, а также за Сон Чжина.
- Надо стараться сдерживать себя, Даша, - поддержала меня Ксюша, однако и ей сейчас была необходима информация, которой владела Гюнай, постоянно находившаяся в компании Вики и Сон Чжина. Только поведение Вики невольно отдаляло ту от дружбы.
Разговоры по душам за стаканчиком пива обычно заканчивались весьма поздно, точнее сказать, рано, посему на следующий день мы клевали носом на парах, совершенно не слушая объяснения сонсеним. Мне, Гюнай и Ксюше было просто, так как подготовка у нас была лучше, чем у остальных; зачастую мы отвечали на элементарные вопросы, не «приходя в сознание», а вот Дашка изо всех сил старалась не задремать, выводя кривые буквы хангыля в тетрадке. Плюнув на вторую пару, обычно ответственная Гюнай все же решила подавить жалом подушку, а мы присоединились к ней только после занятий.
Вечером, перед прогулкой с Женей, Чон Мин сообщила, что Нам Юн до конца каникул останется жить дома, где-то в пригороде Пусана, посему после намеченного на выходные спектакля будет появляться в университете крайне редко и вернется лишь к началу учебного года. Но тридцатого августа мы должны лететь в Москву… Что ж, мне оставалось только задумчиво пожать плечами и смириться, что этого мальчика я больше не интересую и не увижу.
Собрав скарб в Сеул, мы по обыкновению устроились во дворике общежития, ожидая доставщика любимой курочки. Гюнай возмущалась по поводу того, что никто не умеет танцевать вальс и слегка неуклюже кружилась вокруг нас, пока я подпевала ей штраусовский венский, который как-то сам собой превратился в излюбленную мелодию Джо Кокера, сопровождаемую моими попытками ухватить Гюнай за грудь под её вопли, что первый раз у неё должен быть с мужчиной. Убежав от меня по лестнице вверх, где располагались двери административного корпуса и окруженная лавочками, как амфитеатром, беседка, больше похожая на сцену, она продолжила свои попытки изобразить вальс, агитируя Дашу и Иль Хэ, которого, по возможности, мы таскали с собой ради дашиного душевного спокойствия. Беспорядок случился сам собой, под накрапывание мелкого дождика мы вдруг дружно возжелали сладкого, помянув добрым словом Нам Юна, тогда забравшего тортик.
- Никто не хочет сгонять в магазин? – спрашивала Даша, поглаживая картинно ноющего Иль Хэ по голове.
- Господи, как это мило, - глядя на их незатейливое общение, заметила Гюнай. – Вы как мамочка с сыном!
- Скажешь тоже, скорее, муж и жена, - не согласилась Ксюша, злобно косясь на Вику и Сон Чжина, которые сидели друг с дружкой, держась за руки.
- Ой, ну прекрати, - отмахнулась Дашка, заржав в явной попытке скрыть смущение.
Глупость глупостью, но даже такая незатейливая игра была ей приятна.
- Анэ*! – потребовал Иль Хэ, расшифровав русский язык. – Торт хочу!
- Что он сказал?
- Назвал женой, - перевела я, наблюдая в момент образовавшееся коварство на лице подруги. – Если что, муж будет – нампхён, - я хитрюще дёрнула бровями.
- Если вы муж и жена, тогда у вас будет первая брачная ночь? – наперебой заговорили Сон Чжин и Гюнай.
Даша с Иль Хе переглянулись и, коварно улыбнувшись и томно сказав «Now…», она повалила его на деревянную скамью. Он хохотал как безумный, но мне от чего-то показалось, что Дашку вовсе не устраивает роль циркового клоуна, несмотря на дикое веселье и всеобщий смех.
Телефон Иль Хэ, негромко звякнув, привлёк внимание сообщением, по-видимому, от его девушки, так как Иль Хэ сразу же сделался сосредоточенным, оборвав самый разгар веселья. Дашка же, напрягшись, постаралась скрыть свои переживания за новой шуткой.
- Ты мне изменяешь? – забавно нахмурив брови, спросила она, а Гюнай перевела ему:
– Как ты можешь вообще, совести нет, при живой-то жене!
- Даша, извини, - небрежно засунув телефон в карман шорт, взмолился Иль Хэ, с радостью продолжив разыгравшийся спектакль. – Она никто для меня, всего лишь любовница! – перешел он на английский и неожиданно обнял со спины опешившую “жёнушку”.
Хорошо, что было темно, так как Дашка, по-видимому, раскраснелась, стала нервно сдувать налипшие на лоб волосы и щипать “супруга” за руки.
Наша хорошая, глупенькая Дашенька, недавно, снова жалуясь на Иль Хэ, начала разглагольствовать на тему своей внешности, что всё-то она понимает, что не ждет, будто он вдруг решит заметить в ней женщину. Несмотря на свой весёлый нрав, способность с первого взгляда нравиться людям, она сетовала по поводу своей фигуры, на самом деле не замечая, какой добротой светится её лицо, какая очаровательная у неё улыбка. Да и сложно оценивать себя со стороны, но нам-то было яснее ясного, виднее видного, что дашкины карие глаза очень живые, а ровно очерченные брови и каштановые волосы делают её яркой и заметной. Её задорный характер и внутреннее тепло не могли остаться незамеченными, поэтому её любили все вокруг.
Так забавно было наблюдать за ними со стороны, когда, поедая курицу, Иль Хэ, вроде бы в шутку, стал прикармливать её своим куском, а мы весело поддевали их, продлевая счастливый дашин миг. Иль Хэ из-за начавшейся в институте учебы не мог поехать с нами в Сеул, поэтому, вернувшись в комнату, Даша была сама не своя. Всё валилось из её рук, она постоянно вспоминала, что нужно положить в рюкзак ещё что-то, но в итоге сказав, что соберется с утра, с кислой миной уселась за свой нетбук, потребовав от меня поставить какую-нибудь веселую музыку. Но как назло после забористой «Оппа Каннам стайл» запел задушевный Им Чже Бом. Извинившись, я предложила сменить песню, но она запросила не менее грустную - Nickelback “Far away”, в чём я не смогла отказать.
Было очень жаль её, ведь Иль Хэ несвободен, а сегодняшний балаган стал следствием всеобщего настроения, оставшегося печальным осадком в её душе… На фоне её переживаний приуныла и Ксюша, и я, но сейчас мы старались уделять больше внимания Даше, отодвигая собственные проблемы и переживания на задний план.
Утро началось с нервного ожидания надравшегося вчера вместе с Женькой и Сон Чжином Сергея, который упился в такие «щи», что был безбожно пьян до сих пор и едва переставлял ноги, когда мы отправились на автобусную остановку, чтобы отправиться на Пусанский вокзал. Унылое состояние Сергея, который пары слов даже на русском не мог сформулировать, дополнялось картиной переживаний Чон Мин. Как мы и думали, Женя перегнул палку…
Вчерашняя пьянка, в которую была вовлечена Чон Мин, едва не закончилась плачевно. Попробовав отношения с ней и осознав, что ничего не выйдет, Женя повел себя как последняя скотина, решив обрубить всё по-своему, проще говоря, облапал Чон Мин, пытаясь склонить её к чему-то более серьезному и прекрасно осознавая, что она убежит, испугавшись. Да, решение проблемы было радикальным, и я его понимала, так как доверился в этом он одной мне, рассказав всё от и до. Другие же сразу же ополчились против него. Да, мальчик слишком юн, он немного переиграл в злобного ловеласа, пытаясь от неё избавиться; он был неправ, что не сдержался, увлёкся ею, но мне почему-то было жаль его. Слишком раскрепощенный для своих девятнадцати лет даже для русского, Женя чересчур много говорил о том, что ему плевать на окружающих, на самом деле страдая от одиночества и своего, несомненно, дебильного характера. Мальчик, о котором я знала больше остальных, совершенно не раздражал меня, нет, наверное, я видела его истинную натуру. Ему просто было нужно, чтобы его заметили, и он не умел выбирать людей для своего круга общения… Внутри нашего микросоциума все проблемы приобретали вселенский масштаб, и мы поневоле становились участниками проблем других и зачастую любили и ненавидели стадом.