- Знаете, что такая же проблема была и с Чайковским? – добавила я. – Его попросили написать фортепианное произведение, точно не помню какое, врать не буду, но исполнитель отказался его играть, обозвав Чайковского чуть ли не психом, - распалялась я всё больше. – Нет, вы хотя бы видели партитуру той же «Феи Драже» из балета «Щелкунчик»? Да на фортепиано, чтобы её сыграть, я не говорю о лёгких переложениях, надо так раскорячить пальцы!.. А вот все Рахманиновские сложнейшие концерты сыграть вполне реально, так как они были написаны пианистом для пианистов.
- Интересно, - отозвался Юн Сон и вдруг удивил меня: - Я окончил в детстве музыкальную школу, но, наверное, не брал трудных произведений, так что не задумывался о возможности сыграть их… Иногда я достаю синтезатор и пробую что-то вспомнить, но в основном играю легкие пьески и что-то современное. Вспомнил, у меня в детстве была проблема сыграть Моцарта, - внезапно ахнул он, - ноты вроде бы были простыми, но мне отчего-то это произведение так и не далось. Теперь ясна причина.
- Вы играете на фортепиано? – удивленно переспросила я. – Здорово, хотелось бы услышать… Знаете, ещё хочу сказать, что студенты консерватории, как мне рассказывала моя преподавательница, несмотря на доступность партитуры, если был выбор частенько отказываются играть Моцарта. Там должна быть сосредоточенность, ровный темп, чего сложно добиться. Зачастую, из-за скорости и старания выдавать каждую ноту чисто, произведение теряет свою лёгкость… Признаться, со своим неуёмным стремлением играть сложные произведения этого композитора я села в лужу, так как мы с преподавательницей так и не смогли нормально сыграться… - добавила я, запив грусть глотком белого вина. - Я не видела в вашей квартире синтезатора…
- Он там, просто разобран и сложен под диваном, я уже давно его не доставал из-за напряженности с работой. И кажется, ему пора покинуть пыльный ящик, - с улыбкой сказал Юн Сон, предаваясь каким-то своим воспоминаниям. – Вы играете Шопена?
Я отчаянно замотала головой.
- Я очень люблю Шопена, но он мне совершенно не даётся. Сложно.
- Почему же, у него есть достаточно простые и удобные для игры вещи, - не согласился Юн Сон, на что я отмахнулась с усмешкой.
- Простые мне не интересны. То, что элементарно читается с листа, совершенно не откладывается в моей памяти. Интересно лишь то, в чём нужно ковыряться часами. Я, наверное, какая-то неправильная пианистка, но наверняка из-за того, что я быстро переключаюсь с одного произведения на другое, я не знаю ни одного целиком.
- Несмотря на любовь копаться в нотах, вы непостоянны? – с интересом сказал Юн Сон. – Как же вы играли Моцарта?
Я убрала локти со стола, когда нам принесли первое блюдо – какую-то пасту с морепродуктами, рекомендованную мне Юн Соном, который себе заказал феттуччини с шампиньонами и курицей.
- Итак? – вернулся он в тему, когда я едва успела попробовать восхитительное творение итальянской кухни.
- То произведение стало моей болезнью, поэтому интерес к нему не угасает и по сегодняшний день. Не далее, как на последнем концерте мы сыграли его третью часть. Не без запинки, конечно же, но это впервые, когда нам удалось хоть немного постичь его суть. Правда, прослушав свою игру в записи, я поняла, что мне ещё учиться и учиться, - скривилась я от отвращения к собственным способностям. – А Шопен… Шопен – ещё одно больное место, он слишком романтичен, тогда как я не считаю себя способной передать полноту подобных чувств. Более того, он совершенно несимметричен, мне трудно играть триоли*, а так же просчитывать ноты, так как… - я задумалась, изо всех сил думая, как передать мысль: - Представьте себе идущие ровно вниз ноты скрипичного ключа и совершенно не ложащуюся на правую руку левую. Так сказать, различные в левой и правой руке комбинации нот и пауз. В итоге ровная гамма скрипичного ключа у меня выходит обрывками, а басового и того хуже. Ну не может мой мозг воспринять этого! Преподавательница на меня постоянно ругается.
- Вы что, не умеете считать? – спросил Юн Сон осторожно. - Это же элементарная математика!
- Могу просчитать только вальсовый размер и то не в случае с Шопеном, - понуро заявила я и призналась: - Я сольфеджио вообще не знаю…
Юн Сон вскинул бровь и спросил:
- Как же вы тогда можете играть того же Моцарта?
- Вот как раз Моцарта просчитать могу, он лёгок в симметрии, там нет разницы музыкальных пауз в разных руках. Но самое плохое – это прежде чем начать играть произведение, я его сто раз прослушаю в чужом исполнении.
- То есть, как? Вы вообще не можете играть незнакомые произведения? – ахнул Юн Сон.
- Да, я дилетант, и со мной бесполезно ругаться. Незнакомые тексты мне не под силу, только если лёгкие.
- Это лень, - осудил он беззлобно.
- Самая настоящая, - подтвердила я, сделав жест бокалом в его сторону, так как он попал в самую точку. – Если приходится что-то зубрить, оттого сразу же начинаю испытывать отвращение, посему в случае с фортепиано даже не пытаюсь искать этого самого отвращения, а просто играю для себя, пусть это и непрофессионально.
Юн Сон задумчиво прикоснулся губами к ободку бокала вина.
- Действительно, - согласился он без презрения. – Даже не знаю, что вам на это сказать. Потому что меня вы вряд ли послушаете.
Но я в ответ только пожала плечами и принялась за ужин, изредка косясь на Юн Сона и чувствуя небольшую неловкость из-за своей честности. Глупо было признаваться в собственной лени, но сказанного не вернешь. Видимо, являясь человеком целеустремленным в виду азиатского трудоголизма, он не мог понять моей безответственности, да и я сама себя частенько ненавидела за это, но бороться со своей дуростью не могла.
- У вас нет цели связать свою жизнь с музыкой?
- Я не знаю, это просто для удовольствия. Увлечение, которое не приносит денег и не прокормит меня в будущем…
- Вы говорили, что ваша работа бесперспективная, - вдруг вспомнил Юн Сон. – Так может, музыка сможет открыть вам какие-то перспективы?
Я уже неоднократно получала подобные вопросы, и до сих пор не могла дать вразумительного ответа.
- Не знаю, перспектива быть ресторанным музыкантом меня вряд ли устроит, - прикинула я свои силы и возможности на будущее. – Я ведь не окончила даже музыкальную школу.
- Нужно с чего-то начинать, - не согласился он, - и почему сразу ресторанным пианистом? Попробуйте создать свою группу…
- Не думаю, что уровень дотягивает, да и нет у меня знакомых, увлекающихся музыкой. В основном надо мной потешаются, хотя, признаться, это сильно раздражает…
- Потешаются?
- Очень часто слышу слова: «Ну что, ты ещё не бросила своё пианино?». Эта усмешка выводит из себя. Я вращаюсь в обществе, которое даже книжки не читает… Таких зачастую хочется ударить.
- В России что, зазорно быть музыкантом? – удивился он не на шутку. – Как такое возможно? Вы же русские, вы выросли на классике!
- У нас сейчас очень мало увлеченных людей, а про народные инструменты и говорить нечего… Если кто-то скажет, что играет на балалайке, то его могут поднять на смех. Жутко, правда? Нет, конечно, люди постарше, люди образованные или просто разносторонне развитые никогда подобного не скажут, есть и те, кто, не умея играть вовсе, с восхищением смотрят на тебя, но что-то мне таких встречается всё меньше и меньше…
- Бессмыслица какая-то, я слышал, что русские – самая читающая нация.
- Но идиотов, всё же, больше, - не боясь немного подмочить репутацию Родины, сказала я честно: - И мне, не имеющей увлеченного круга общения, зачастую попадаются именно они.
- Либо категоричны вы, либо вам пора меня друзей…
- Их у меня и так нет, а те, кто есть, конечно же, поддерживают, я имею в виду, настоящих друзей, но как-то неискренне, так, что и рассказывать не хочется. В любом случае, тема классической музыки не всем понятна и интересна. Чаще мне некому выговориться по поводу своих начинаний и стремлений, так как у всех свои дела. Просто мы не всегда сходимся интересами… - что-то разоткровенничалась я. – Но, тем не менее, я их люблю и уважаю.
- Вам нужно найти единомышленников. Попробуйте спросить помощи у интернета, я уверен, такие люди найдутся…
- Это всё одноразовые знакомства, мне трудно сходиться с людьми. Один разговор и затишье…
- Мне казалось, что вы очень общительны, - не согласился Юн Сон. – И что, напротив, очень легко сходитесь с людьми…
- В этом-то как раз различие корейского и русского менталитетов, - вздохнула я.
- Вы такой знаток корейского менталитета? – с усмешкой поинтересовался он, осторожно промокнув губы салфеткой - этот жест отчего-то заставил меня сглотнуть. – Готов выслушать ваши мысли.
- Не мысли, а подтвержденные наблюдением факты, - заумно сказала я, задвигая на нос невидимые очки, вызвав у него смех в пику едва не образовавшемуся презрению. – Разница в том, что мы – русские – открытые душой люди, легко сходимся с новыми людьми, но на деле всё оказывается не так просто. Мы заводим новое знакомство, на первых парах всё выглядит идеально: ты быстро срастаешься с человеком, но копнув глубже, можешь обнаружить под радушием неискренность, злость, столкнуться с эгоизмом. К таким людям бесполезно обращаться за помощью, случись какая ситуация. У нас помогать ближнему может не всякий…
- Я понял вас, а что вы скажете о корейцах?
- Вы быстро отметаете ненужных своему кругу людей. Так сказать, прицениваетесь и никогда сразу не откроете душу. Корейцы весьма осторожная нация в большинстве своём. Я наблюдала даже за нашими помощниками в изучении языка, только сейчас потихоньку они начали привыкать к нам, открываться, да и то не всем. И только сейчас они начинают делиться какими-то своими переживаниями, хотя до этого вели себя нейтрально.
- Логично, да, мы такие, - неожиданно легко согласился Юн Сон, хотя я считала, что он начнет спорить со мной и злиться. – Я вас чем-то удивил? – спросил он, глядя в моё немного ошарашенное лицо.
- Не ожидала, что вы не начнете оспаривать моё мнение. Я и сама типичная русская, как вы видите.
– Отчего-же… Вы достаточно наблюдательны и, что немаловажно, самокритичны. Но не забывайте, что в любой стране находятся разные люди…
- Не спорю, - отозвалась я, когда он взял мой бокал, чтобы подлить еще вина, тогда как сам практически не притрагивался к своему. – А ещё я очень люблю поговорить…
Он не сдержал смешка, и капля, сорвавшись из горлышка дрогнувшей бутылки, мокрым пятнышком расползлась по белоснежной скатерти.
- А ещё вы с юмором относитесь к самой себе. Это довольно мило, не считая тех моментов, когда кто-то пытается вас дразнить.
- Конечно, только я могу говорить гадости в свой адрес, - рассмеялась я, с благодарностью принимая бокал. – Я слишком самовлюблённая, чтобы выслушивать подколы от других.
- И как же вы меня терпите? – Юн Сон отодвинул тарелку, которую тут же подхватил шустрый официант.
- Нет, как вы терпите меня? – задала встречный вопрос я.
- Я же говорил, что в гневе вы забавная, только не злитесь, - он предостерегающе выставил перед собой ладонь. – Поначалу мне было просто интересно наблюдать за вами, подтрунивать, порой появлялось и раздражение…
- Очень мило с вашей стороны в этом признаться, - беззлобно поджав губы, бросила я. – Думая, что чего-то не понимаю, я пыталась как-то подстраиваться, что ли… Вы ведь тоже далеко не ангел, Юн Сон щи, - усмехнулась я в надежде, что подобную честность и издёвку в свою сторону он воспримет нормально.
- Вы правы, я могу быть слегка несерьезен, - согласился он искренне.
- Прошу прощения за прямолинейность, - тем не менее, вставила я, понимая, что он всё же старше и кто знает, что у него на уме.
- Я, в отличие от вас, не обижаюсь на такие мелочи, - поддел он.
- Ага! – подпрыгнула я на месте, открыв рот. – Я так и знала, что вы тоже не приемлете критику в свой адрес!
- С чего вы взяли? – удивился он, непонимающе глядя на меня из-за очков.
- Вы всегда оставляете последнее слово за собой, - пояснила я. – Даже извинившись за прямолинейность, я получила едва ли завуалированную сдачу. «В отличие от вас» прозвучало саркастично.
- Не пытайтесь искать в моих словах скрытый подтекст, - немного настороженно бросил он и, сам того не понимая, убедил меня в моей догадке.
- Тема закрыта, - осторожно хохотнув в кулак, завершила феерию я, не став его раздражать.
- Нет, постойте! Вы сами ищете в моих словах двойное дно, и кажется что-то себе напридумывали…
- Вы раздражаетесь, - я указала взглядом на сильно зажатый в его правой руке нож.
- Вовсе нет…
- Вовсе да, - уличила я самодовольно.
- Вы ищите то, чего нет.
- Вы просто не замечаете этого.
- Чепуха, я ни капли не злюсь…
- Злитесь…
- Сейчас начну…
- Тогда проиграете, - я сложила руки на груди, ожидая агрессии в свой адрес, но за столом повисло недолгое молчание, которое нарушилось его веселым смехом.
- Я в вас не ошибся, - подтверждая какие-то собственные догадки, сказал он совершенно иным тоном, из которого исчезла напряженность. – Вы кого угодно переспорите и заставите принять свою точку зрения. Впрочем, ладно, вы меня раскусили, я действительно не всегда однозначно отношусь к критике.
Победа… Мы оба смеялись, получив искреннее удовольствие от разговора, размеренной игры музыкантов и вкусного ужина. Это было здорово переупрямить и переиграть его, пускай даже и в такой шуточной форме. Было трудно, но я справилась. Я с удовольствием наблюдала за корейской парой, танцующей прямо перед сценой, ничуть не стесняясь. Они весело щебетали, а мужчина в шутку резко наклонил даму в танце, вызвав её смех.
- Вы не хотите потанцевать? – неожиданно спросил Юн Сон.
- Что? Я?! – встрепенулась я испуганно. – Я никогда не…
- Только никогда не говорите, что никогда не танцевали с мужчиной, не поверю, - не согласился он.
- Я не очень-то умею - скуксилась я. – Последний раз выдался не слишком удачный, - засмеялась я, пыталась спрятать смущение.
- Что такое?
- Стыдно вспоминать, но я танцевала с отцом жениха на свадьбе подруги, который постоянно и беспардонно пытался сократить между нами расстояние, за что я с невинным видом оттоптала ему каблуком туфлю, - поведала я, видя как, словно услышав анекдот, спутник расплывается в улыбке.
- Обещаю, я не буду вести себя подобным образом. Жалко ноги.
- Верю, но…
…Но он уже встал с кресла, доверительно протянув ладонь, которую я, набравшись смелости, приняла. Меня почему-то разбирал дикий хохот, но я старалась сдерживать себя, осторожно положив руку на его плечо, когда мы достигли небольшого пространства между сценой и столиками. На удивление, мне было легко и комфортно, а не как обычно, когда из-за настырности партнеров я едва не заваливалась на них, чего, в принципе, они наверняка и добивались. Я не устроила «ча-ча-ча» по его ногам, так как Юн Сон сохранял дистанцию.
- У вас хорошее настроение или вы что-то вспомнили? – спросил он.
- И то и другое, - я на секунду убрала руку из его ладони и отсмеялась в кулачок. – С этим самым отцом жениха мы едва не снесли банкетный стол, когда он попытался меня наклонить в танце и основательно макнул меня волосами в торт новобрачных, за что потом пришлось извиняться. Русские свадьбы вообще всегда весёлые, - отозвалась я.
- Интересно было бы послушать, - в некотором изумлении кивнул Юн Сон.
Я тихонько рассказывала ему про наши современные свадебные традиции, вроде выкупа невесты и подчас пошловатых конкурсов от тамады, а он негромко посмеивался, совершенно ненавязчиво приближая меня к себе, но давая достаточно места для свободы. Рассказ об одной из свадеб закончился общим взрывом смеха и моим предложением покинуть танцпол, но Юн Сон попросил о последнем танце, в чём я не могла и не хотела ему отказывать. Всё было как-то правильно, я, всегда стеснявшаяся публично танцевать в паре, вдруг ощутила волну спокойствия, комфорта в руках мужчины, ведущего в танце. Это был забавный опыт.
***
- Вы, верно, шутите, - в ужасе глядя в знакомые ноты, сказала я, сидя перед настоящим электронным пианино с полноценной клавиатурой, а не обещанным синтезатором. – Я же сказала, что это только в процессе изучения…