«- Я сейчас в Пусане, есть ли возможность встретиться вечером?».
Это мог быть только Юн Сон, заставивший меня ощутить равнодушную тоскливость от неуместности его сообщения.
- Нет, - проговорила я вслух и черканула оное в чат, даже не задумавшись о том, что могла просто проигнорировать.
Несмотря на свою категоричность, я чувствовала, как предательски стучит сердце, ожидая следующего сообщения. Но в следующие пятнадцать минут в комнате не раздавалось ни единого звука, кроме злобного скрежета моих зубов. Отправившись вниз за банкой сидра из автомата, я на входе в комнату замерла от сигнала о сообщении, затем следующего и, наконец, последнего. Почему я должна вновь и вновь возвращаться в тот день? Почему ты просто не исчезнешь? Но душа, точно пинком под зад, подталкивала меня к компьютеру. Дрожащими руками коснувшись тачпада, чтобы уснувший экран вновь загорелся, я на миг зажмурилась, пытаясь справиться с чувствами.
« - Я должен принести свои извинения за то, что произошло, - говорило первое сообщение. – Мне очень неудобно перед вами, Анна, - гласило второе. – Я поступил плохо и не отрицаю своей вины, просто позвольте мне объяснить…».
И вновь уныние накрыло меня с головой, а утаённое желание заглянуть в его грустные глаза всё сильнее постукивало внутри из запертой в дальних уголках моего разума клетки. Но я не должна сдаваться, я знала, что если поддамся, то услышу лишь пустые извинения. Внезапно в голове что-то щёлкнуло… Похоже, это то самое непрошеное чувство справедливости, которое заставляет меня постоянно оправдывать окружающих. Я ведь сама прыгнула в его объятия… Юн Сон мог просто забыть обо мне, вычеркнуть из жизни, ведь всё равно в четверг я улетаю, да и, по сути, мы никто друг для друга – просто путники, случайно встретившиеся на станции в ожидании поезда и заведшие разговор по душам. Было непросто прогнать мысли о его искреннем раскаянии, так как они всё больше места занимали в моей голове. Я была благодарна Чон Мин, которая, вернувшись из школы, забежала ко мне, чтобы предупредить, что через час нас на ужин снова ждёт профессор Хонг. А ехать достаточно далеко – на Хэунде. Мои волосы, всё ещё завернутые в полотенце, были сырыми, на лице – ни грамма косметики. Как? Как, я спрашиваю, я смогу собраться за отведенные десять минут?
Носясь по комнате подобно небольшому, но разрушающему всё на своём пути торнадо, я стала выгребать из шкафа шмотки в поисках цветастенькой юбки, которая, собака, нашлась на самом дне отнюдь не полки, но чемодана, вся мятая, точно из… не важно. Быстро подкрасив глаза, я не стала сушить волосы, а закрутила их на затылке нетугим узлом; чтобы разгладить, чуть намочила юбку и была в принципе готова, искренне радуясь, что из-за нехватки времени я не могу продумать ответ Юн Сону.
Чон Мин и Марина уже нервно мерили шагами дворик, подгоняя меня криками в окно. Шустро собрав сумочку, я оказалась внизу, откуда мы пошли, нет, побежали к автобусу, правда по дороге отказались от этой идеи, так как помимо автобуса пришлось бы использовать ещё и метро. Запихавшись в такси, мы планировали немного сократить тем самым время поездки, но, Боже, как мы ошибались! Именно сегодня вечером Пусан решил превратиться в одну сплошную пробку, точно Рязанское шоссе в пятницу вечером в дачный сезон! В итоге мы опоздали в ресторан на целых сорок минут, тогда как наши, уже сытые и довольные, сидели, попивая содовую.
- Красные в городе! – замахала Дашка из-за столика. – Быстрее апокалипсиса дождаться, чем вас…
Мы посетовали на пробку и потраченные деньги, и очень-очень быстро стали есть. Этот ресторан оставил неизгладимое впечатление. Шведский стол – рай для любого русского, только вместо однообразной еды, которую всегда подавали в отелях где-то в Турции и Египте, тут был невероятный выбор из креветок, кальмаров, суши, сашими, вкусных булочек, супов, горячих блюд из рыбы и мяса, разнообразные гарниры и потрясающие десерты: тирамису, чизкейки, кексики… Немудрено, что я едва не взвыла от переедания и с трудом добралась до общаги, чтобы переодеться в джинсы и майку и нанести полноценный макияж для поездки обратно на Хэундэ. Я, конечно, могла остаться и там, но поддержала девочек, что после горячих источников, конечно же, хотели привести себя в порядок.
В последний раз на ночной пляж с нами собрались и Марина со Светой, а также Таку, правда, без Вики, так как та умотала на очередное свидание с глупым рыбиком – так я прозвала её молодого человека, который постоянно ходил с открытым ртом и по выражению лица напоминал ту рыбу-булыжник в аквариуме.
На Хэундэ было менее людно, чем раньше; после наступления корейской осени людей и музыкантов поубавилось вдвое. Гюнай удалось застать только клочок выступления группы, что неизменно музыкально сопровождала нас каждую субботнюю ночь, кроме того времени, что мы провели в Сеуле.
Без звуков музыки и мы как-то притихли, почти не веселились, лишь лежали с пивом, глядя на звёзды, болтали о жизни и просто расслаблялись, слушая размеренный шелест волн. Гюнай и Чон Мин стояли рядышком, глядя на выступление какой-то певицы с экранчика телефона. Только Даша и Женя, скорее по привычке, чем из-за веселья, носились друг за другом по пляжу, но даже их беготня теперь казалась фоном размеренного и непривычно тихого Хэундэ…
Я решила помочить ножки, но затея не удалась – сильная волна снесла меня на берег, промочив насквозь примерно до середины бедра. Я едва не упала, но меня подхватили чьи-то сильные руки. Подняв взгляд на мужчину, в объятиях которого поневоле очутилась, я вздрогнула, однако вместо логичного гнева и ощущения боли по мере узнавания, я испытала невероятную радость и счастье…
- Так и знал, что найду вас здесь…
***
Нуна, и намчжарыль араё? –(кор. 누나, 이 남자를 알아요?) - сестра, ты знаешь этого мужчину?
Ачжощинын накассоё? - (кор. 아저시는 나갔어요?) – ачжощи вышел?
- Мичин гончжу! - (кор.미친 공주) – сумасшедшая принцесса.
- Андуэ, нан кынян гончжу. (кор. 안돼, 난 그냥 공주) – нет, я просто принцесса.
- Мичин кимчхи! – (кор.미친 김치) - сумасшедшая квашеная капуста.
- Йа, тонсен! Чинча наппын аи! – (кор. 야! 동생 진짜 나쁜 아이) – Эй, младший братик! Ты плохой ребенок!
- Нуна-а-а… (кор. 누나) – старшая сестра, подруга
Фиона – принцесса из мультфильма “Шрек”, которая была заточена в башне под надзором милой драконши.
========== Глава 11 ==========
В состоянии близком к шоковому я не сразу осознала, что действительно нахожусь в объятиях Юн Сона и просто смотрю на него, словно на близкого человека, которого не видела долгое время. Подсознание в такие моменты вываливает всю правду о чувствах, будто чёрным маркером на лбу прописывает. Встрепенувшись, я сделала шаг назад, а на смену радости от встречи пришла вполне ожидаемая ярость.
В поле зрения попали Гюнай и Даша: первая стояла с открытым ртом, а вторую почему-то обнимала со спины Ксюша, но через мгновение я поняла, что она просто удерживает её, рвущуюся в нашу сторону начать бить морду Юн Сону, чего он непременно заслуживал. Стараясь сохранять спокойствие, хотя руки дрожали, я осторожно покачала головой из стороны в сторону, глядя на подруг.
- Мне кажется, ваше появление не совсем уместно, - бросила я колко, борясь с желанием убежать подальше.
Юн Сон не выглядел подавленным, на лице не читалась просьба выслушать, но я уловила эти его чувства в неуверенной попытке приподнять уголки губ.
- Мне очень жаль, что хён застал вас в квартире, и я бы всё же хотел объяснить всю ситуацию. Не хотите пройтись вдоль пляжа?
Как он смеет спрашивать подобные вещи, да ещё и таким спокойным ровным голосом?
- Нет, не хочу, просто уходите, Юн Сон щи. Разговоры всё равно ничего не изменят, - но на этой фразе я вдруг задумалась.
Может ли быть такое, что он приехал в Пусан ради меня? Такое сильное чувство вины? Сомневаюсь, но, тем не менее, он сейчас стоит передо мной, точно вылезший из табакерки чёрт, старается вернуть моё расположение… Странно, всё это очень странно, что с ним творится? Да и кто я для него? Подумав ещё с десять секунд, он вдруг сказал:
- Мне кажется, что уже давно пора оставить столь формальное общение, Анна, - заметил он с небольшим укором, намекая на наше совсем не формальное общение несколько дней назад. – Я знаю, что вы злитесь на меня…
- Нет, не на вас злюсь, я злюсь на себя саму, - буркнула я и вдруг созналась: – Я первая перешла черту в нашем общении, не зная ситуации в вашей семье. Вы правы, вы никогда и ни к чему меня не принуждали, посему вам извиняться не за что, и давайте завершим этот нелепый разговор. Женя, свали в туман! – буркнула я в сторону уже по-русски, так как наглец решил незаметно подкрасться из темноты.
Тот с гаденькой улыбочкой поднял руки вверх, и в момент был оттащен за шкирку подоспевшей Дашей, на лице которой застыл немой вопрос: нужна ли мне помощь?
- Типичная женская черта говорить не то, что думаешь, - с усмешкой не согласился Юн Сон, даже не обернувшись в сторону моих согруппников. – Я понимаю вашу обиду…
- Обиду? – вскипела я. – Конечно, какая тут обида, когда меня просто вышвырнули за порог! - но понимая, что начинаю нести несуразицу, постаралась успокоиться: - Случайность, конечно…
- Думаю, вас беспокоит вовсе не это, да и не стоит врать себе и мне, вы беспокоитесь лишь из-за того, что поневоле стали яблоком раздора в моей семье. Я понимаю ваши чувства, понимаю так же, что вы теперь считаете меня плохим человеком, осуждаете из-за того, что я, неверный муж, посмел привести в дом женщину, когда собственная жена находится в коме, - он и понятия не имел, в какое неловкое положение ставит меня этим разговором. - Подождите, не перебивайте, раз я уже вышел на эту тему…
- Я не хочу ничего знать, потому как меня это не касается, - уколола я, отойдя от кромки моря, чувствуя, что ногам постепенно становится холодно.
- Не касается, - подтвердил он негромко и достаточно резко продолжил: - но на самом деле вы ведь так не считаете? Я не планировал затаскивать вас в постель, но сделанного не вернуть, да и вы ни в чём не виноваты, всё сложилось так, как должно было сложиться, - в его голосе прозвучала небрежность, даже грубость.
– Пожалуйста, не возвращайте меня в тот день. Мне всё ещё стыдно, - проглотив комок в горле, сказала я. – Мне невыносима сама мысль об этом…
- Невыносима? – вспылил Юн Сон. – Вам было так плохо со мной? Анна, неужели…
- Вы прекрасно поняли, что я имела в виду, - перебила я, - если бы не ситуация в вашей семье… Да и без того всё то, что произошло в Сеуле – уже было неправильным. Вы - женатый человек, а я… - я замолчала, поневоле бросив взгляд на безымянный палец левой руки, где не было кольца. – Вы снова сняли кольцо…
Он небрежно взглянул на свою руку и засунул её в карман.
- Я и пытаюсь это объяснить… Просто выслушайте меня и тогда сами решите, сможете ли вы простить меня, если не простить, то хотя бы понять. Моя жена находится здесь, в одной из пусанских больниц, - подтвердил Юн Сон причину своего нахождения здесь, отнюдь не связанную со мной. – Я должен постоянно быть подле неё… - вдруг голос его стал ещё тише, складывалось впечатление, что он борется с какими-то своими внутренними демонами. – Я благодарил небеса, когда меня вызвали в Сеул на прошлой неделе, но ведь рано или поздно я должен был вернуться сюда. Мне и самому трудно признаться в том, что я сейчас скажу, и я даже не понимаю, почему я нахожусь здесь, а не в больнице…
- Зачем вы мне всё это рассказываете? – глупо спросила я, совершенно не улавливая нить событий.
- Может, всё-таки отойдём? – попросил он, бросив взгляд на моих девочек, а я невольно двинулась следом, загребая босыми ногами влажный песок, совсем позабыв о валяющихся чуть поодаль тапочках.
- Я вас не понимаю, причем совсем…
- Потому что мне трудно в этом признаться человеку, которого я знаю всего пару недель, - невесело ухмыльнулся он.
- Так может то, что вы хотите сказать, мне не следует слышать? – осторожно поинтересовалась я, в уверенности, что его личная жизнь меня действительно не касается.
- В тот день, когда я случайно сбил вас, я был немного не в себе, - он мотнул головой, печально глядя на барашки волн, шелестевшие в паре метров от нас; неужели этот человек настолько скрытен, что я не могла увидеть в его тогдашней печали такой глубокий смысл? - Я ехал из больницы, в которую доставили мою жену… Она… - кажется, ему было очень тяжело вспоминать то время. – Она едва не утонула в море, на той яхте произошёл пожар… Я рванул из Сеула в Пусан, по дороге едва сам не попал в аварию, мне казалось, что в моей размеренной жизни не могло произойти ничего хуже… Я бы никогда не подумал, но Бу Ён… - Юн Сон с какой-то непреодолимой болью назвал это имя, и ещё некоторое время не решался продолжить рассказ: - Оказывается, она изменяла мне и уже очень давно… Её подруга, расчувствовавшись, призналась мне во всём в больнице… Они с любовником были вместе в то утро, и тот мужчина утонул… Но вы не поверите, я, наверное, действительно плохой человек, но я был рад этому… Хотя, конечно же, нельзя так думать об усопших. Сейчас же я испытываю лишь равнодушие. Представьте, каково это: ухаживать за любимой женщиной, зная всё это… Я, наверное, смог бы это пережить, но… Я едва ли мог подойти в больнице к её кровати, это было выше моих сил… Она выглядела жалко, но не вызывала во мне жалости, лишь гнев. Я так и не смог её простить и боюсь что не смогу простить и в будущем.
Я чувствовала, с каким трудом даётся ему этот разговор, видела, что при воспоминаниях его сотрясает крупная дрожь, а глаза увлажнились. Его боль вперемешку с яростью и обидой эхом откликались в моём сердце…
- И в то же время я боялся, что если останусь один, то сойду с ума…
Теперь всё встало на свои места, теперь ясна была причина, по которой он так желал моей компании, пусть не моей конкретно, но любого другого человека, просто попалась почему-то именно я и поневоле стала его успокоением. Он всего лишь боялся остаться один – такие мысли проскакивали у меня на протяжении всего нашего общения, но я и представить не могла, насколько глубока его душевная рана, одиночество. И мне показалось совсем неуместной наша совместная ночь, всего лишь его попытка мести жене… Мелочной, незрелой, глупой, но мести.
- Почему вы не сказали раньше? Я бы никогда… Это ужасно, - проговорила я, приложив ладонь ко лбу, всё равно до конца не осознавая его чувств, лишь ощущая собственное опустошение. – Теперь мне вдвойне стыдно…
- Поверьте, жалость – это не то, что мне было нужно тогда, так и сейчас. На работе, в семье, все сочувствуют мне и беспокоятся за меня и Бу Ён, но они не понимают, что это ввергает меня в ещё большее смятение. Вам нечего стыдиться. Пожалуйста, не смотрите на меня такими глазами, я действительно поступил плохо по отношению к вам и к семье…
Вот почему он снял обручальное кольцо – в том был лишь один смысл: стереть боль. И вот почему оно вновь появилось в Сеуле – он не мог показывать своего состояния остальным. Кажется, Юн Сон совсем запутался, а меня… меня просто использовали морально. То интимное, что произошло между нами, уже и вовсе перестало иметь смысл, он ведь действительно не планировал этого, но сделанного, конечно же, не вернёшь. Всего лишь осечка, с которой стоило смириться и ему, и мне… Всё стало логичным, но неправильным, я всего лишь оказалась его опорой на несколько дней, опорой, которая помогла выжить и не сломаться. Никаких чувств, просто случайность…
- Бу Ён сегодня пришла в себя, - сообщил он зачем-то. - Но я не мог себя заставить поехать в больницу даже по приезду в Пусан. Простите, я, наверное, снова вас использую…
Я находилась в смятении, весь спектр эмоций, что я испытала, слушая его монолог – от ярости до жалости, вмиг выключился, сменяясь на тяжкий осадок в груди от понимания, что, выговорившись, Юн Сон просто исчезнет, оставив о себе лишь болезненное воспоминание. Теперь мы стали чужими окончательно. Он и сам, похоже, понимал, что пора прийти в себя, вернуться к нормальной жизни и ухаживать за больной супругой, которую рано или поздно простит…