Александр никогда не показывал тревоги на сей счет, но Ривка знала, что нибируанцам вряд ли понравится то, что он самолично развил многомиллиардную цивилизацию и научил их анкийским технологиям, что радикально шло в разрез с понятием “низшая раса”. Люди, как и предназначалось, должны будут снова стать рабами, впрочем, как и анкийцы - Александр свято верил, что царь Энлиль примет решение об истреблении большей части людей, и Ривка не могла не испытывать волнения или даже ужаса в связи с этим фактом, пока недоступным анкийцам.
- Канцлер МакГрегор, если мое участие в вашей жизни так сильно портит вам настроение, то, я думаю, и министр Коскинен согласится, мы можем выбрать для вас другого советника от клана.
Лицо Ривки непроизвольно вытянулось. Ангела ненавидела ее так же сильно, как и Ривка ненавидела ее в ответ.
- Одной Ангелы Новак мне вполне достаточно, - заметила Ривка с иронией, но потом улыбнулась, пытаясь сгладить весьма саркастичное замечание: - Клан Нинурты уже получил достаточно власти во многих сферах. Я просто не могу так быстро решать вопросы, связанные с наделением вас властью. Прошло только несколько месяцев, как я стала канцлером. Проявите терпение. Я не всемогущая.
- Мы достаточно терпеливы, - наконец, подал голос министр; его пальцы, державшие фуражку, напряглись и побелели. - Те крупицы, которыми вы нас одарили после того, сколько сил мы в вас вложили, не перевесили чашу весов власти на нашу сторону - а это то, за чем мы гонимся. Так что, госпожа канцлер, мы ждем более значимых повышений, - он, конечно же, намекал на возведение себя в статус премьер-министра. - Вы должны быть благодарны нам. Ангела абсолютно права, без нас вы были бы даже не анкийкой, а обычным человеком.
После последних слов Ривка буквально взорвалась возмущением. У нее не было опыта в сдерживании эмоций.
- Министр Коскинен, с чего вы решили, что я жаждала родиться особенной? Моя земная жизнь была вполне комфортной, я бы даже сказала, что совершенно ни в чем не нуждалась. Так что же вы такого сделали? Выдернули меня из семьи, затем вырвали из уже привычной атмосферы Лахму и посадили в это кожаное кресло? Мне никогда не нужна была власть, и чаша терпения Великого Анкиа скоро будет переполнена. Я служу ему, а не клану Нинурты, и вы должны это осознавать. Не в моих силах прыгнуть выше головы.
Новак и Коскинен переглянулись, обменявшись какими-то мыслями.
- Вы в последнее время весьма враждебны, - вкрадчиво заметила Новак, пытаясь найти пути к примирению, и Ривка выдохнула, понимая, что высказала слишком многое, поэтому, возможно, Александр будет недоволен ее несдержанностью; клан Нинурты и представить не мог, что именно из-за него они все еще находились так близко.
Но лишь одна Вселенная знала, как они ее достали…
- Я слушаю, - она постаралась выровнять дыхание, но ее пальцы выдавали негромкую дробь по столу.
- Сегодня речь пойдет не о чьем-то повышении и не о судебных разбирательствах в пользу клана.
Коскинен сегодня был в ударе! Больше четырех слов в присутствии Ангелы Новак, которую побаивался, как показала практика, не только отец Летти.
- О чем же? - уже ожидая какой-то подлянки, спросила Ривка. - Правда, хочу сообщить, что через двадцать минут у меня встреча. Может быть чаю или чего покрепче?
- Нет, спасибо, - коротко ответил за обоих министр. - Мы хотим поговорить о вашем будущем, канцлер. О вашем семейном положении.
Чего покрепче едва не пришлось выпить ей самой, так как тема была не просто неприятной, а, дополненная постоянным ожиданием, когда же клан Нинурты полезет в ее жизнь, и вовсе стала ненавистной. Ривка с ненавистью взглянула на собеседников, которые осмелились произнести вслух фразу, которую она не ожидала услышать так рано.
- И кого же вы предлагаете мне в мужья? - сдерживая зубной скрежет, уточнила она.
Но ответом ей было молчание, лишь через несколько томительных секунд заговорила Ангела, вновь перенимая вожжи:
- Моего двоюродного племянника и сына управляющего исследовательского института разработки оружия - Джека Мура.
Лицо Ривки словно потеряло все краски - кожа приобрела довольно необычный серый оттенок, словно до превращения в статую ей оставались считанные секунды.
- Что ж, прекрасный выбор, - сдержанно начала она, но продолжила не без презрения: - особенно, учитывая какой теплотой и нежностью мы друг к другу пылаем.
Ангела облокотилась на стол и сделала удивленное лицо.
- Вы ошибаетесь, канцлер, мистер Мур, возможно, с виду кажется немного холодным и отстраненным, но он прекрасно воспитан, а о чистоте крови и говорить не приходится. Не знаю что вы себе надумали, но к предложению он отнесся весьма положительно.
- Так же положительно, как однажды в Нью-Бабили положительно отнесся к моему избиению фараонами и даже принял в этом непосредственное участие. Поверьте, мой живот никогда не забудет его кулаков, - съязвила Ривка.
- Я об этом не знала, - не без удивления заметила Ангела, чуть вскинув брови. - Министр, у нас ведь много достойных кандидатов на примете, думаю, канцлеру МакГрегор можно и самой выбрать?
- Не стоит, - оборвала Ривка. - Ангела, вы вмешиваетесь в мою работу, но в личную жизнь вмешиваться я вам не позволю! Я свяжу себя узами брака только тогда, когда настанет время, и только с тем, кому буду полностью доверять. Вы не сможете изменить моего решения, как бы не старались.
- Я так и думал, - цокнув, заметил Коскинен, - вы так и не поняли, что в нашем мире никто не отдает предпочтение любви. Главное - продолжение рода и сохранность чистоты крови, и это вдвойне касается вас, как дочь Нинурты.
Ривка, не меняя хладнокровного выражения лица, вновь выслушивала эту чушь, ожидая скорейшего завершения диалога. Она отставила так и не тронутый виски и сложила руки на столе, сцепив пальцы в замок.
- Ваше желание отложить этот момент как-то связано с этим идиотом Бен-Эзером? - вкрадчиво уточнила Ангела. - Кажется мы уже выяснили, что его интерес к вам закончился вместе с вашим назначением на пост канцлера, и он вряд ли изменит свое решение, так как весьма привержен чистоте крови клана Анкиа и прекрасно осознает всю опасность, с которой могут быть связаны ваши отношения.
- Оскорблениями вы ничего не добьетесь, Ангела, - спокойно ответила Ривка, мысленно усмехаясь тому, что та и отдаленно не представляла, кого только что назвала идиотом. - Я бы хотела завершить этот разговор поскорее, - она демонстративно взглянула на часы в браслете, - уже через десять минут мне на встречу.
Она выдавила кривоватую ухмылку и встала из кресла, вынудив собеседников последовать ее примеру. Ривка наблюдала за тем, как они покидают кабинет, сверля ненавидящим взглядом затылок Ангелы. Был бы на ее месте кто-то другой, вне сомнения, он бы удостоился такой же чести. Ангела принимала удар на себя, и она справлялась с волной ненависти Ривки, как, возможно, не справились бы другие, поэтому даже оба Коскинена не снискали к себе такой неприязни, как Ангела.
Браслет вибранул сообщением. Как по волшебству графин с виски, стоявший на столе сбоку, как аксессуар, придвинулся в ее ладонь и, плеснув в стакан и сделав несколько глотков, Ривка наконец ткнула на дисплей, чтобы увидеть сообщение.
“За идиота ответит. Отмени встречу и приходи домой”.
Ривка засмеялась от души искренне, и смех моментально прогнал весь налет раздражения после беседы с нинуртцами. Она в последний раз улыбнулась аквариуму с цветными стекляшками, в котором была спрятана камера, ткнула во встроенный в стол тачскрин и сообщила ассистентке, чтобы та отменила прием у гинеколога и перенесла его на завтра. Ривка собиралась насладиться обществом Александра и посмеяться вместе с ним по поводу бредовой идеи брака с Джеком Муром…
***
Мама. Мама была для нее важнее всех забот в Бад-Тибира, и редкие встречи с ней навевали непрошенные слезы, вот и сейчас, приехав на шабат в неизменно любимую семью, пускай они до сих пор и скрывали от Ривки факт ЭКО, она испытывала лишь щемящую благодарность за беззаботные двадцать семь лет жизни. Но каково было удивление, когда, зайдя на порог и бросив ключи от порше на столик в прихожей, Ривка увидела отца, с которым в последний раз встречалась только полгода назад, еще до инаугурации. Когда-то она считала, что у нее его улыбка - ведь так внушали ей с самого детства, вот и сейчас его ямочки казались родными, словно она видела их каждое утро в зеркале.
- Папа… - она бросила сумочку прямо на пол и нырнула в его теплые объятия.
- Шабат шалом, Бекка, - он прижал ее к себе, и вряд ли можно было хоть на миг решить, что это объятия неродного человека.
Ах, как давно она не слышала подобного сокращения своего имени, звучавшего только из уст отца и когда-то Алестера. Джонатан, хотя родился и вырос в семье протестантов, в бога не верил, но не имел ничего против еврейских традиций своей бывшей жены, как и против иудейских традиций как таковых.
- Дай посмотрю на тебя, - он прицельно чмокнул ее в лоб и взял за руки, отстранившись. - Ты все так же прекрасна, милая, - в его словах лучилось тепло, и глаза Ривки заблестели от слез. - Ну чего ты? Всё в порядке.
- Я просто очень скучала, па, - она нежно улыбнулась, растроганная его присутствием. - Почему ты не позвонил, не сказал, что приедешь?
Она посмотрела на довольную мать, явно ставшую участницей заговора. Давний развод не мешал им поддерживать дружеские отношения, однако Джонатан со времени переезда Ривки и Яэль в Израиль впервые был у них дома. Лишь только дедушка немного отстраненно, но с пониманием относился к присутствию бывшего зятя в семье. Он не испытывал к нему тёплых чувств и винил в разводе только его.
- Хотел сделать сюрприз.
- Ривка, мы уже очень давно не видели Александра, точнее, больше полугода, - заметила Яэль. - Я видела заметку, что он представил новый продукт на конференции в Барселоне. Он сейчас в Испании?
- Всё верно, мама, - подтвердила Ривка небольшую ложь, и Яэль сощурилась с подозрением.
- Вы расстались? - уточнила она, подождав, пока дочь займет место напротив нее за столом.
- С чего ты взяла?
- Ребекка, никакой конференции в Барселоне не было.
Ривка поперхнулась воздухом и с недовольством взглянула на мать.
- Опять эти твои игры?
- Александр уже давно превратился в призрака, иначе он здесь и сейчас сидел бы за этим столом, - она указала на пустую тарелку справа от тарелки дочери, конечно же, приготовленную для дорогого зятя. - Почему ты не хочешь рассказать мне?
- Кто такой Александр? - как бы между прочим поинтересовался Джонатан, помогая Яэль поставить на стол кастрюлю с брокколи.
- Молодой человек Ривки, которого я ни разу не видел, - ответил дедушка. - Похоже, только Яэль с ним и знакома.
- Дедушка, я говорила, что он очень занят и постоянно пропадает в командировках, - Ривка и сама не знала почему поддерживает легенду, хотя совсем недавно они с Александром решили, что пора сказать ее родителям, что они расстались… но ведь на самом деле они уже почти год вместе. - Папа, Александр… если бы ты сказал, что приедешь, возможно, ему бы удалось вырваться.
- Как долго вы вместе?
- Около восьми месяцев.
- И ты не рассказала мне об этом полгода назад, когда была в Англии? - светлые брови отца сдвинулись. - Очень подозрительно. Кем он работает?
- Владелец фармацевтической компании раз в пять больше нашей, - вклинилась Яэль.
- Не перебивай, пожалуйста, - не глядя на нее, попросил Джонатан, решив выглядеть строгим главой семьи. - Сколько ему лет?
- Тридцать девять, папа, - напряженно ответила Ривка, выдерживая допрос.
- Он любит тебя?
- Несомненно.
- А ты его?
- Естественно.
- Когда собираетесь пожениться?
- Мы еще не думали об этом.
- Ему пора бы…
- Мы сами разберемся, - за время работы канцлером сдержанности Ривка так и не научилась. - Папа, прошу, прекрати, я чувствую себя заключенной на допросе.
- Чур я плохой полицейский! - попробовала разрядить обстановку Яэль.
- И я плохой, - вклинился дедушка, но в его голосе, в отличии от голоса матери, не звучало шутки.
Ривка почувствовала вибру браслета и ткнула на дисплей, увидев там всего лишь два слова в приказном тоне: “открой дверь”.
- Вау, классный девайс, - внезапно перевел тему Джонатан, безумно любивший всякие электронные примочки. - Это эппл?
Ривка никогда не задумывалась о том, под чьей маркой выпускаются браслеты для анкийцев, и только сейчас на обратной стороне заметила надкусанное яблоко.
- Ага, синхронизирован с телефоном, - ответила она, поднимаясь из-за стола и намереваясь пойти встретить внезапно нагрянувшего Александра, едва ли понимая, какая нелегкая его принесла, учитывая, что уже все агенты в округе в курсе, кто стоит на пороге дома ее семьи.
- У тебя же телефон другой марки, - заметил Джонатан, и Ривка только сейчас бросила взгляд на свой корейский смартфон.
- Перепрошила.
- Ты куда?
- Впущу тень отца Гамлета, - коротко ответила она и скрылась в прихожей.
Ее лицо было совершенно лишено эмоций, когда она открыла дверь, а вот Александр радужно улыбался и держал в руках букет белоснежных роз - для Яэль, судя по всему. Он выглядел весьма довольным, и Ривка будто только сейчас осознала все последствия его появления.
- Ты уверен? - уточнила она, чуть приподняв брови.
- Более чем, - радужно ответил Александр, и Ривка отодвинулась, пропуская его в прихожую.
- Здесь отец.
- Я знаю, - тихо сообщил он.
От Александра чертовски приятно пахло, и Ривка на миг задержала дыхание, когда он прошел мимо, готовый к приему в её доме. Прежде чем последовать за ним, она набрала в легкие побольше воздуха, нацепила улыбку и вошла в гостиную.
- Папа, дедушка, это Александр, - бодро заявила она, положив ладонь на его плечо и лучась гордостью.
Яэль сначала не поверила в то, что видит его перед собой, но потом, спохватившись, быстро поставила протвинь с рыбой на стол и подошла, чтобы поприветствовать.
- Шабат шалом, - сказал Александр расцеловывая ее в обе щеки, пока Ривка прятала словно окоченевшие руки за спину.
Александр вручил букет сразу же разомлевшей от подарка Яэль, сияющей, точно звезда на Рождество, затем протянул руку деду Исааку и только потом подошел к наблюдавшему за ним с интересом отцу Ривки.
- Александр Бен-Эзер, - представился он, ожидая, пока Джонатан, наконец, коснется его руки.
- Джонатан, - без тени эмоций ответил отец. - Вы еврей?
- Папа! - возмутилась Ривка подобной грубости; такой вопрос был бы простителен только будь Джонотан сам евреем.
- А почему вы спрашиваете? - с улыбкой ответил Александр, не находя в его словах ничего предосудительного. - Вы меня ждали, простите, что опоздал, - он посмотрел на дожидающиеся его приборы на столе.
- Присаживайся, дорогой, давно не было тебя видно…
- Твоя мама, похоже, души в нем не чает, - с подозрением заметил Джонатан, проведя ладонью по волосам - жест, по обыкновению показывающий его внутреннее напряжение.
- Он хороший человек, па, он делает меня счастливой, - постаралась сгладить углы Ривка и улизнула на свое место, позволив пальцам Александра по-хозяйски расположиться на ее руке.
- Вы, конечно, выглядите моложе озвученного Беккой возраста, но вам не кажется, что вы староваты для моей дочери?
Возмущенная реплика Ривки потерялась в приступе смеха, тут же спрятанного за кашлем, а пальцы Александра на ее руке на миг сжались крепче. Джонатан даже представить не мог насколько Александр старше.
- Я сказал что-то смешное? - не смог не обратить внимание Джонатан.
- Прости, пап, просто ты не учитываешь того, что мне скоро двадцать девять, - напомнила она, ловко придумав оправдание. - Да, наша разница - десять лет, но это уже едва ли заметно.
- Отнюдь! - не согласился отец, отчего-то неистово краснея.
- Давайте просто приступим к еде? - дедушка поднялся из-за стола, заставив всех притихнуть; он с сомнением посмотрел на Александра, на голове которого не было кипы, взял со стола книжицу в кожаной обложке и зачитал короткую субботнюю молитву.
И на какое-то время за столом воцарилось молчание. Только Ривка, поглощая приготовленную матерью семгу, не чувствовала ее вкуса, думая о том, во что же выльется этот сумасшедший поступок Александра, суливший лишь недовольство со стороны клана Нинурты. Наверняка нинуртцы уже знали, что он здесь, и готовы были принять меры по его устранению. И Ривка боялась за него, вдруг им действительно придет в голову его убить? Александр поймал ее задумчиво-взволнованный взгляд и погладил по спине, снова улыбаясь, словно не понимал опасений Ривки, наивно полагая, что все это сойдет ему с рук.