– Рано подводить итоги, – сказал Ланс. – Да, мы опоздали, но это не наша вина. Должно быть, его армия отправилась в поход еще до того, как мы угодили в чертов шторм.
– Судя по тому, что гули сюда набежали чуть ли не со всей южной части континента, ты прав, – согласился Плачущий. – Ну, а дальше-то что? Мы проиграли.
– Разве что первый раунд, – сказал Ланс. – Но не весь бой.
– То есть, ты на самом деле собираешься продолжить? – удивился маркиз Тилсберри.
– Да, конечно, – сказал Ланс.
– Но как? Как ты собираешься его хотя бы найти, не говоря уже об остальном? Достать его в городе – это уже было бы трудно, но достать его, когда он окружен своей армией… Это невозможно.
– Не глупи, – сказал Ланс. – Армия Джемаля ад-Саббаха совершает переход через пустыню, и ты явно путаешь боевые порядки с походными. Армия на марше – это, как правило, бардак. Достать его вечером в походном шатре – дело куда менее опасное, чем пробираться в его риядский дворец… Особенно если вспомнить, чем он в этом самом дворце занимался.
– Но ведь пустыня огромна и у Джемаля, как минимум, пара недель форы.
– Он идет маршем через пустыню, – сказал Ланс. – Он может выбрать сотню разных маршрутов, но у нас нет никакой необходимости выслеживать его в бескрайних песках, потому что мы точно знаем место, мимо которого он не сможет пройти.
– Э… я не знаю, – сказал Плачущий.
– Что находится в самом сердце пустыни? – поинтересовался Ланс.
Маркиз Тилсберри почесал затылок.
– Цитадель, – сообразил он. – Но откуда мы знаем, что он там будет? Что не пройдет мимо?
– Он чародей, – сказал Ланс. – Я не верю, что его не заинтересует сила, находящаяся в подземелье. Впрочем, даже если я ошибаюсь и она его таки не заинтересует, есть более прозаическая причина для посещения древней крепости – оазис, вокруг которого она построена. Он идет маршем через пустыню, и я не думаю, что запасы воды могут быть лишними. Неважно, полезет он ли он в саму Цитадель или нет, но мимо оазиса он точно не пройдет.
– Может быть, ты и прав, – сказал Плачущий. – И тогда нас осталось решить только одну маленькую проблемку. Как нам попасть в эту чертову Цитадель? Я знаю, что армии на марше неспешны, но, черт побери, как мы вообще можем пересечь пустыню, не говоря уже о том, чтобы догнать ад-Саббаха? У нас нет ни лошадей, ни верблюдов, ни даже ослов, и никакой возможности их раздобыть.
– Ты же волшебник, – с безмятежным спокойствием сказал Ланс. – Придумай что-нибудь.
– Я – ученик волшебника, – сказал Плачущий. – И я понятия не имею, что тут можно придумать. Хотя… Кажется, я придумал. Наколдуй нам пару лошадей. А еще лучше – верблюдов.
– Я не могу, – сказал Ланс.
– Почему? Это намного сложнее, чем разить молниями?
– Это другое, – сказал Ланс. – А как вообще в вашем мире путешествуют волшебники?
– Верхом на лошадях, – мрачно сказал Плачущий.
– А волшебники, которые куда-то сильно опаздывают и при этом не прочь произвести впечатление на необразованные слои населения? – поинтересовался Ланс. – Никто не пробовал оседлать грозу или что-то вроде того?
– Корд Яростный однажды попробовал оседлать демона, – сообщил Плачущий. – Он опаздывал на судилище, вдобавок по пути еще и река вышла из берегов или что-то вроде того, в общем, обычные пути для Корда были перекрыты. Тогда он вызвал демона, оседлал его и тот доставил его в пункт назначения по воздуху.
– Значит, для Корда все хорошо закончилось?
– Ну, там, куда его доставил демон, Корда убили, – сказал Плачущий. – Однако, убил его не демон, и вообще способ доставки к факту смерти никакого отношения не имеет.
– И как давно это было?
– Достаточно давно, чтобы история превратилась в сказку, – сказал Плачущий.
– Должен признаться, мне не особенно нравится эта идея, но другого выхода я не вижу, – сказал Ланс. – Валяй, призывай своего демона. То есть, не прямо сейчас, конечно, а утром.
– Я? – изумился Плачущий.
– Ты видишь здесь какого-то другого ученика чародея? – осведомился Ланс.
– Я не умею призывать демонов.
– Но тебе наверняка известны основы, – сказал Ланс. – Иначе чему вас тут вообще учат?
– Мне известны основы, – гордо сказал маркиз Тилсберри. – Я умею рисовать пентаграммы и знаю несколько формул вызова. Однако, я должен тебя предупредить, что это уже давно не работает. Похоже, наш мир слишком далек от населенного демонами измерения, и они просто перестали нас слышать.
– Ты, главное, все подготовь, – сказал Ланс. – А я сделаю так, что они нас услышат. Обязательно услышат.
– Этого я и боюсь, – пробормотал ученик чародея.
Оккупировавший единственную в доме постель Ланс безмятежно храпел всю ночь, а Плачущий ворочался на полу, слушал далекие завывания гулей и долго не мог заснуть. День оказался перенасыщен событиями, а все будущие дни тоже не обещали быть спокойными.
Заснуть ему удалось только под утро, и уже через несколько часов Ланс разбудил его дружеским тычком в бок.
– Вставайте, маркиз, вас ждут великие дела.
– И это меня совершенно не радует.
Плачущему хотелось пить, а вино кончилось еще вчера. В голове у него шумело, во рту было погано, а тело плохо слушалось своего хозяина. То ли это похмелье, то ли накопившаяся усталость, то ли и то и другое вместе. А может быть, он банально не выспался.
Не испытывая никакого энтузиазма и не особо веря в успех предприятия, Плачущий расчистил место в небольшом дворике перед домом, начертал пентаграмму, нарисовал руны и водрузил импровизированные факелы на надлежащие места. Он никогда не вызывал демонов и не слышал, чтобы кто-то вызывал демонов в последние хотя бы лет сто. По крайней мере, не слышал об удавшихся попытках.
С другой стороны, может оно и к лучшему.
На всякий случай проверив, хорошо ли меч вынимается из ножен, Плачущий встал над пентаграммой, воздел руки в потолку и начал читать заклинание. На второй фразе Ланс провел над пентаграммой правой рукой, и линии вспыхнули ярким фиолетовым светом. Нестерпимо ярким. Плачущий зажмурился, но продолжил читать.
Воздух был пронизан электричеством, как перед грозой, в центре пентаграммы клубился туман. Плачущий удивился, но вида не подал.
Ланс повторил пасс рукой, внутри пентаграммы что-то негромко хлопнуло, туман стал более плотным и начал приобретать конкретные очертания.
А ведь у меня и вправду получается, подумал Плачущий. Конечно, не столько у меня, сколько у Ланса, но я же могу стать первым за последние десятилетия чародеем, которому на самом деле удалось провести процедуру вызова.
А если мне еще и удастся остаться в живых…
У демона была голова козла, тело медведя и перепончатые крылья гигантской летучей мыши. Едва появившись в этом мире, он сразу же попытался вырваться за пределы пентаграммы. Линии, начертанные Плачущим на песке, на мгновение вспыхнули ярким фиолетовым пламенем, демон издал вопль, в котором ярость смешивалась с болью, ветер унес в пустыню сноп искр.
– Смертные! – возопил демон. – Зачем вы потревожили мой покой?
С губ Плачущего все еще срывались монотонные литания сдерживающих команд, а слезы заливали лицо. Ланс положил руку ему на плечо.
– Теперь можешь отдохнуть, – сказал он. – Я сам с ним поговорю.
Плачущий помотал головой.
– Одна только пентаграмма без заклинаний не сможет его удержать… если я прекращу читать команды, он вырвется и…
– Обязательно вырвусь, – пообещал демон. – Впрочем, я все равно вырвусь, прекратишь ты бубнить или не прекратишь. Вырвусь и головы вам обоим оторву, чтоб неповадно было.
– Назови свое истинное имя, – потребовал Ланс.
– Думаешь, это что-то тебе даст? – поинтересовался демон. – Власть? Контроль? Это всего лишь иллюзии, когда ты имеешь дело с Ульфом аз-Каддаи. Вы совершили огромную ошибку, призвав меня сюда, смертные, и теперь вы оба умрете.
– Пока ты находишься внутри пентаграммы, твои угрозы звучат особенно смешно, – сказал Ланс. – И, знаешь, я сыт по горло всеми этими разговорами. Давай-ка пропустим ту часть, в которой мы грозим друг другу страшными карами, и сразу перейдем к делу.
– Что ж, давай попробуем, – согласился Ульф. – И чего ты от меня хочешь, смертный?
– Чтобы ты доставил нас в сердце пустыни, – сказал Ланс. – В Цитадель. Найдешь дорогу?
– Я знаю это место, – сказал Ульф. – Но пара верблюдов обошлась бы вам дешевле. Демоны оказывают услуги смертным, но никогда не делают этого бесплатно.
– О, я готов заплатить тебе самую высокую цену, которую ты только можешь вообразить, – беззаботно сказал Ланс.
– Да ну? – изумился демон. – Не слишком ли много ты о себе возомнил, смертный?
В руке Ланса возник Призрак Ночи. Клинок беспрепятственно пересек границы пентаграммы и замер в нескольких сантиметрах от глотки Ульфа.
– Эта черная сталь есть конечная смерть в любом измерении, – сказал Ланс. – И ты понял верно. Самая высокая цена, которую я готов тебе заплатить – это твоя жизнь, и я действительно могу ее у тебя отнять.
– Кто ты такой, смертный? – изумился пришелец из другого мира.
– Если ты на самом деле такой могущественный демон, как о себе говоришь, то ты можешь посмотреть на мое внутреннее пламя, – сказал Ланс. – И тогда в вопросах больше не будет нужды.
Ульф осторожно повел руками, под его короткой шерстью перекатывались бугры мышц.
– Убери меч, – попросил он.
Ланс отвел меч в сторону. Ульф встал прямо против него и их взгляды пересеклись.
– Я знаю тебя, – сказал Ульф спустя три удара сердца. – Однажды ты открыл нам путь, а потом преградил его. Ты принял нашу корону, а потом бросил ее к нашим ногам. Ты обещал нам целый мир, и легионы проклятых дрались за тебя, но когда твоя жажда мести была утолена, ты встал против нас. Наши владыки верят, что ты заслуживаешь страшной участи, и агония твоя будет вечной.
– Похоже, ты меня действительно узнал, – заметил Ланс.
– Мы искали тебя, – сказал Ульф. – Все это время мы тебя искали.
– Что ж, и вот вы меня нашли, – сказал Ланс. – Хотя в этом и нет вашей заслуги.
Плачущий наконец-то замолчал. Похоже, он понял, что теперь от его усилий действительно мало толку, и решил предоставить Лансу договариваться с Ульфом самостоятельно. Если, конечно, им еще есть о чем договариваться, и они не вцепятся друг другу в глотки прямо сейчас.
– Ты, должно быть, попал в отчаянное положение, раз обратился за услугой к одному из нас, – констатировал Ульф.
– Ситуация непростая, – согласился Ланс.
– И ты не думал, что на призыв ответит кто-то, имеющий отношение к легионам.
– Я допускал и такую возможность.
– Теперь мы знаем, где тебя искать.
– Значит ли это, что ты окажешь нужную мне услугу? – поинтересовался Ланс. – Ведь в противном случае ты никому не сможешь рассказать о нашей встрече, и твои друзья так и не узнают, где меня можно найти.
– А где гарантии, что ты не убьешь меня после того, как я доставлю тебя в сердце пустыни?
– Ты все еще смотришь на мое внутреннее пламя, – сказал Ланс. – Ты должен видеть, что я не лгу.
– О, да, – сказал Ульф. – Сейчас ты не лжешь, но кто помешает тебе передумать? Слово клятвопреступника недорого стоит, а ты уже однажды нарушал свою клятву.
– Разве?
– Ты принял корону, – напомнил Ульф. – Это равносильно принесению обетов.
– Позволь мне иметь собственную точку зрения на этот вопрос.
– Как пожелаешь, – сказал Ульф. – Даже не знаю, как я бы поступил на твоем месте. Я имею в виду не тогда, а сейчас.
– А мне что до этого? – Ланс пожал плечами. – Я поступлю, как сказал. Вы все равно не можете придти в этот мир, кроме как по вызову.
– Да, – согласился Ульф. – Но зато теперь мы будем пристально следить за всеми вызовами с этой стороны.
Плачущий нашел, что демон ведет себя нелогично. Угрожать Лансу, находясь внутри пентаграммы и наблюдая черный клинок в опасной близости от своих жизненно важных органов… Плачущий так бы делать не стал. Для того, чтобы так себя вести, нужно быть по крайней мере… демоном.
Возможно, не самым умным демоном из всех, которые проходили в этот мир с той стороны.
– Это пустые угрозы, – сказал Ланс. – Я вас не боюсь. Если ты помнишь, однажды я уже разбил вас в бою.
– Тогда у тебя была армия, – сказал Ульф. – А что есть у тебя сейчас?
Ланс демонстративно покрутил головой, оглядываясь по сторонам.
– Ты верно заметил, Ульф, – сказал он. – Нынче у меня нет армии. Но и вашей я что-то тоже не вижу.
Демон осклабился, явив миру длинные кривые зубы.
– Ты посеял уже достаточно ветра, лорд Кевин. Буря не заставит себя ждать.
– Сейчас меня интересуют лишь те ветры, которые дуют к сердцу пустыни.
– И что же ты хочешь найти там, кроме кучи раскаленного песка?
– Цитадель, – напомнил Ланс. – Ты сказал, что тебе известно это место.
– Груда раскаленных камней, – согласился Ульф. – Или ты рассчитываешь обнаружить там что-то еще?
– По правде говоря, не могу представить, зачем тебе нужно это знать, – сказал Ланс. – От тебя требуется только доставить нас в Цитадель. Что мы там будем делать, это уже не твоя забота.
– Это место когда-то было средоточием силы, – сообщил Ульф. – Но сейчас силы там нет. Чего бы ты ни желал там обрести, твой поход будет напрасным.
– Я больше не ищу силу.
– Напрасно. В ближайшем будущем она бы тебе очень пригодилась.
– Кто сейчас командует Легионами? – поинтересовался Ланс.
– Лорд Арфарот.
– Не помню такого, – сказал Ланс. – Должно быть, он возвысился после той битвы, в которой я изрядно проредил ряды ваших владык.
Ульф кивнул.
– Значит, он у меня в долгу.
– Мы все у тебя в долгу, – сказал Ульф. – И будь уверен, что мы свои долги платим.
– Отлично, – сказал Ланс. – А сейчас давай обсудим, как ты собираешься доставить нас в Цитадель.
Глава шестнадцатая. Цитадель.
Двое неразговорчивых солдат Каганата выволокли Ринальдо из трюма, где он коротал время с остальной командой «Индевора» и доставили его в капитанскую каюту, которую ныне занимал человек с татуировкой на лбу. Во время следования Ринальдо попытался оценить численность призовой команды, высаженной на «Индевор», но не особо в этом занятии преуспел. На палубе он был слишком недолго, и подсчитать количество супостатов просто не успел.
Впрочем, боевые корабли Каганата все равно никуда не делись. Один из них шел слева и чуть впереди, другой держался в кильватерной струе «Индевора». Похоже, этот конвой будет сопровождать их до самого конца путешествия. Ринальдо оставалось только надеяться, что конец путешествия не станет концом его жизни.
Человек с татуировкой на лбу сидел за столом капитана Мактига, смотрел морские карты, а его руки небрежно играли с изогнутым кинжалом. Конвоиры остались охранять двери, а Ринальдо уселся на один из двух стульев, стоящих с противоположной стороны стола. Это было не очень вежливо, но похоже, что нынешний хозяин каюты (и всего корабля тоже) не возражал.
– Я – Адаль, – представился сидящий за столом человек с синим клеймом на лбу. – А ты – Ринальдо, и я знаю, что в тех местах, откуда ты прибыл, ты был шутом. Говоря по правде, ты не кажешься мне смешным.
– А каким я тебе кажусь?
– Жалким и бесполезным.
Забавно, но именно таким Ринальдо себя и чувствовал. Если не всю жизнь, то последнее время уж точно.
– Но я также знаю, что из людей, кого мы захватили на корабле, ты дольше всех знаком с лазутчиками, которых вы оставили на берегу, – продолжал Адаль. – Расскажи мне о них.
– А то что? – поинтересовался Ринальдо с храбростью, которой не чувствовал.
– А то я отрежу тебе пальцы, пожарю их в масле и накормлю тебя этим блюдом, – пообещал Адаль. – И, поверь мне, это будет только начало долгого пира, во время которого ты отведаешь и куда более экзотические блюда.
Сказано это было совершенно бесстрастным тоном, но Ринальдо почему-то не сомневался, что Адаль обязательно выполнит свое обещание. Что ж, карлики никогда не подходили для роли героев.