- Ты больше не будешь один. Мы вытянем тебя из замка твоих родителей, если они не разрешат тебе поехать на Рождество ко мне, или хотя бы будем каждый час слать тебе письма, - улыбнувшись, сказал Итон, даже не подозревая, что когда-то его крёстный говорил почти те же слова его отцу, - Давайте, выберем себе дракончиков, и найдём дневники. Думаю, пока всё надо держать в тайне даже от родных.
- Ну, моим-то я и не думал говорить, - печально улыбнулся Лоренц.
- А я отцу расскажу при встрече, если вы не против, - вопросительно посмотрел метаморф на друзей.
- Думаю, что крёстный не будет против, если твой отец погостит у нас на каникулах, - тут же прикинул варианты Итон, - Я не хочу говорить пока Лили и Лоре, так что думаю, что мы расскажем всё только твоему отцу, моему крёстному и папе, ну и, конечно, моему деду. Он раньше преподавал здесь и был деканом Слизерина, ему будет очень интересно. Лоренц, ты как?
- Мне хотелось бы познакомиться с вашими родными, - улыбнулся мальчик, - И со своим старшим братом…
- Отлично, ждём Рождества, а пока оправдываем Слизерина, наблюдаем за директором и становимся слизеринцами. Но такими, какими хотел видеть своих учеников сам Салазар, - в глазах Итона появились бесята.
Друзья были согласны с таким планом. Тедди наконец почувствовал себя спокойно. Он больше и не думал скрывать свою внешность наедине с друзьями, более того, он был рад, что выбрал Слизерин, несмотря на то, что шляпа пыталась его отговорить. Аккуратно взяв чёрную коробочку, мальчик открыл её. Все трое восхищённо смотрели на дюжину чёрных в зелёную крапинку яиц, наполовину скрытых песком. Первым очень осторожно достал твёрдое на ощупь яйцо Тедди. Положив яйцо в левую руку, он правой накрыл его, чтобы согреть. Вторым подошёл Лоренц, и, наконец, Итон.
Через несколько минут метаморф почувствовал, как сквозь скорлупу кто-то хочет пробиться. Сложив ладони лодочкой, мальчик заворожено наблюдал, как на яйце появляются трещинки, как они становятся больше и, наконец, скорлупа рассыпается, являя на свет золотого (!) дракончика.
- Это самочка, - еле слышно прошептал парень, во все глаза смотря на чудо в своих руках. Неожиданно он почувствовал голод, и сразу вспомнил о словах Слизерина покормить рождённых дракончиков. Призвав еду и тарелку сырого фарша, мальчик взял немного мяса и дал малышке, которая, радостно пискнув, набросилась на еду.
В это время проклюнулось яйцо и у Лоренца. У него оказался красивый тёмно-зелёный дракончик, чешуя которого отливала серебристо-изумрудным цветом. Последним вылупился малыш Итона: абсолютно чёрный дракончик, который казался чуть больше, чем у друзей. Все трое кормили малышей, пока те не наелись и не уснули, свернувшись в их руках.
- Почему ты думаешь, что у тебя девочка? - наконец оторвал от своего спящего сокровища глаза Лоренц и посмотрел на золотого дракона друга.
- Не знаю, я просто чувствую это, - шёпотом, чтобы не разбудить малышку, ответил Люпин.
- Надо прочитать дневники: вдруг там что-то ещё есть о дракончиках, - Итон осторожно погладил своего, - Я назову тебя Салин, в честь самого Слизерина.
Дракончик довольно заурчал, и удобнее устроился в руках мальчика, продолжая сладко спать.
Глава 8. Дневники Салазара
Дневники Слизерина искать не пришлось, они лежали на широкой кровати Основателя: четыре небольшие тетрадки в чёрных кожаных переплётах, на каждой из которой был герб великого мага. Спальня была небольшой и одновременно, по всей видимости, служила магу кабинетом: здесь была софа, рабочий стол, полки с книгами, какие-то незнакомые зелья.
Забрав дневники, ребята вернулись в свою комнату по коридору, которым пришли. Была глубокая ночь, и они понимали, что надо поспать. Дракончики устроились на подушки рядом со своими людьми, вскоре в комнате все спали.
* * *
Утром, проснувшись от будильника, Итон боялся открыть глаза. Ему вдруг показалось, что всё, что было вчера, ему просто приснилось. Но вот о его щёку кто-то потёрся и заурчал, одновременно мальчик почувствовал голод своего любимца. Открыв глаза, парень счастливо улыбнулся маленькому созданию и погладил его по головке, отчего малыш ещё громче заурчал и закрыл от удовольствия глаза.
- Это не сон, - похоже, Малфой тоже не мог поверить в реальность происходящего. Блондин погладил своего маленького ящера, - Ты будешь… Хэтом, моим сердцем.
Послышался какое-то красивый звук - это золотой дракончик пытался разбудить своего мальчика, кружа над его головой и издавая мелодичные трели. Похоже, девочка была голодна намного сильнее, чем малыши блондина и шатена: когда Тедди открыл глаза, в них плескалась радость вперемешку с каким-то диким голодом.
- Сейчас, Нимфа, я только оденусь, - мальчик спрыгнул с кровати, спешно натягивая на себя вещи.
На завтрак друзья не попали: недолго думая, они воспользовались столом, находящимся в их комнате, справедливо решив, что и через него можно призвать еду. Они не ошиблись, и пока дракончики жадно глотали мелкие кусочки сырого мяса, мальчики пили горячий шоколад с тостами и обсуждали вчерашние события.
- А как мы их спрячем? Я не хочу оставлять Хэта здесь, - спросил Лоренц, дракончик которого удобно устроился у него на плече.
- Я тоже не хочу, - согласился Тедди, смотря на свою опять сонную малышку.
- А давайте во внутренний карман мантии, если они не против, - предложил Итон, мысленно пытаясь передать дракончику образ. Салин удивлённо пискнул, и, взлетев, скрылся под мантией мальчика, а потом, высунув головку, заурчал и показал раздвоенный язычок. Юный Блек усмехнулся, когда малыш снова спрятался, - По-моему он сказал, что ему нравится: там мягко, темно и хорошо, и он будет сейчас спать.
Друзья рассмеялись, и тоже спрятали своих уже сонных дракончиков. Золотая малышка высунула головку из кармана, и положила на край, словно на подушку, потеревшись о грудь мальчика. Тедди аккуратно застегнул мантию, так счастливо улыбаясь, что друзья засомневались, удастся ли им сохранить свою тайну.
- У нас сегодня история. Давайте на ней посмотрим дневники? - Итон, взяв свою сумку, достал дневники Слизерина.
Быстро пролистав тетрадки, мальчики определили, что два дневника посвящены исследованиям Салазара в зельеварении и тёмной магии, один был с заметками о путешествиях и встречающихся магу волшебных существах, а последний - личный дневник, начинающийся словами:
«Сегодня ко мне зашёл Годрик. Он собирает всех наших и хочет осуществить мечту Учителя - построить школу для одарённых детей…»
Первые два дневника взял Итон, который в зельях и магии разбирался намного лучше друзей, дневник о необычных существах взял Тедди, который очень интересовался волшебными животными, а последний достался Лоренцу, интересующемуся именно историей.
На ЗОТИ ребята чудом не опоздали. Стоявший у двери Дэвид презрительно скривился:
- Хэррис искал вас. У вас будут неприятности, если мы из-за вас потеряем баллы.
- Это нечестно! - возмутился Итон, - Мы же их ещё и зарабатываем! Притом неплохо.
- Ваши проблемы. Ведёте себя, как последние гриффиндорцы, - выплюнул Флинт и вошёл в класс. Прозвенел звонок, и друзья тоже поспешили зайти а кабинет.
- И чего он на нас взъелся? Из-за какого-то дурацкого кодекса? - вздохнул Итон, садясь с друзьями.
Урок прошёл достаточно нормально. Кингсли рассказывал о саламандрах и опасности, которая может ожидать мага от встречи с ними. После этого они опять повторяли Люмос, а на следующем занятии мракоборец пообещал показать им разбивающее заклятие. Уроки Бруствера были вообще очень интересны: он часто рассказывал о работе мракоборцев, о существах, сражаться с которыми он будет их учить на следующих курсах. Иногда даже рассказывал истории из жизни, когда ему приходилось бороться с опасными и страшными тварями. На троицу он перестал смотреть подозрительно: ну дети и дети, что с них взять?
На трансфигурации тоже было всё гладко: превращали камушки в бусинки. Однако после урока МакГонагалл попросила Итона задержаться. Сказав друзьям, чтобы подождали в коридоре, мальчик подошёл к профессору.
Минерва подождала, пока все выйдут, и посмотрела студенту в глаза.
- Мистер Блек, могу я узнать, у вас ведь есть сестра? - начала женщина. Она уже просмотрела родословные волшебников, и выяснила всё, что можно, о теперешней жизни Блеков. Правда информации нигде не было. Никакой. Единственное, наверняка из родословной следовало, что Дрейк и Гермиона Блек имеют двоих детей, а Генри и Сандра Блек - только девочку. Имена и дни рождения юных Блеков и всё.
- Сёстры, - исправил мальчик, - Лили и Лора.
- Да, сёстры, - согласилась Минерва, отмечая, что Генри и Дрейк, видимо, по-прежнему живут одной семьёй, раз мальчик не разделяет сестёр, а относится к обеим, как к родным.
- Они пойдут в школу вместе, через три года, - решил уточнить мальчик.
- Замечательно, - кивнула профессор, - Вам нравится трансфигурация?
- По правде говоря, профессор, я люблю больше чары, защиту и зелья, но ваш предмет тоже очень интересен, - осторожно ответил Итон.
- Зелья?
- Да, мой дедушка Сева - мастер по зельям, он очень многому научил меня.
- Северус учит тебя зельеварению?! Он жив?
- Да, они все живы. Лорд поймал моего отца, крёстного и деда, а маму отпустил. Он хотел убить их, но умер сам, - наивно выдал информацию мальчик: ведь мама сама говорила, что к профессору можно обращаться, а папа сказал, что она единственная в школе всё знает. Или он имел в виду только секрет их семьи, а не убийство Волан-де-Морта и то, где и как они живут?
- Так это они убили Лорда? Но почему тогда прятались всё это время? Зачем скрывались?
- Профессор, мы не скрывались. К нам приезжают и дядя Тео, и тётя Панси, и мой друг Уилл… У нас часто бывают гости, мы просто не хотим, чтобы к нам лезли, вот и всё, - ответил Итон словами тёти Сандры.
- Мудро, - отметила МакГонагалл, - А как твои друзья?
- Классные! Я очень рад, что мы все оказались на Слизерине, - честно ответил мальчик, - Сейчас уже обед, они ждут меня.
- Конечно-конечно, можешь идти, - отпустила Минерва, размышляя над словами мальчика.
Вопросов стало только больше, и женщина сильно сомневалась, что ей удастся распутать этот клубок. Теперь она знала, что Пожиратели непричастны к смерти Тёмного Лорда, но зачем Северус и братья Блеки позволили случиться тому, что произошло? Почему отдали славу другим и дали слугам Лорда уйти от суда? Значит, они всё это время держали связь, и даже неплохо общались, с Ноттами и кем-то ещё, и при этом о их семье никаких слухов, как будто и нет такой… И случайна ли дружба мальчика с младшим сыном Малфоев? Знает ли юный Блек, что это его родной дядя? Да ещё Альбус зачем-то интересуется Малфоем?
Почувствовав, что ещё немного, и головная боль обеспечена, женщина поджала губы, заставив себя на время отложить непростые размышления, и направилась на обед, думая над тем, стоит ли показывать на уроке третикурсникам Гриффиндора и Слизерина свою анимагическую форму, или пока отложить тему анимагии и заняться трансфигурацией животных?
* * *
Прежде чем идти на обед, друзья сбегали в свою комнату и накормили уже проголодавшихся дракончиков, поэтому в Большом зале появились лишь в самом конце обеда. Свои на них смотрели недовольно: эти новенькие своим поведением и дружбой уж слишком отличались от идеала учеников змеиного факультета. А мальчики, проигнорировав абсолютно все взгляды, спокойно сели за свой стол и с жадностью стали есть, что явно не подобало аристократам, о чём и напомнила им недовольная Виола, однако парни её даже не услышали.
На истории, когда почти все их однокурсники спали или чем-то явно не тем занимались, ребята принялись за дневники. Благодаря изобретениям близнецов Уизли, насчёт лекций они не волновались: самозаписывающие перья записывали на пергамент всё, что говорил профессор Бинс.
Лоренц, открыв рот, читал личный дневник Салазара, всё больше понимая, что в истории очень много допущено ошибок и искажений:
«…Да, я тоже говорил с этой шляпой. Я попросил её, чтобы мои ученики были из самых благородных чистокровных семей, ну или хотя бы полукровки. Я надеялся, что в этих семьях дети с рождения получат соответствующее воспитание и будут достойны называться моими учениками… Как же я ошибался, пока я не вижу ни одного ученика, которого действительно хотел бы научить всему, что знаю. Я вынужден признать, что Годрик оказался умнее, поставив во главу угла смелость и самоотверженность студентов. Но его ученикам не хватает такта и рассудительности: они слишком горячи, и никогда не думают прежде, чем что-то сделать. У Ровены ученики, как и она сама: одиночки, выше всего ставящие знания. Конечно, стремление узнать что-то новое - это замечательное качество, но не до такой же степени! А моя милая Хельга превзошла нас всех: её студенты честны, искренни и очень добры. Я уверен, они будут отличными светлыми магами, но вот для тёмной магии они слишком открыты и наивны… Я уже потерял надежду найти себе тех, кто поймёт истинный смысл тёмной магии. Мой лучший ученик, Адам, как и остальные, слишком самолюбив и самонадеян. Он помнит только то, что может принести выгоду, и не хочет видеть суть своих поступков. Магия не может сделать самого человека тёмным, но меня пугает, насколько темны и бессердечны мои ученики… Я создам комнату в недрах подземелий, где оставлю свои рукописи и те книги, что смог найти. Я верю, что однажды шляпа отправит на мой факультет действительно достойных студентов, которые смогут понять, что тёмная магия - это не орудие убийства. Она призвана была, как и светлая, поддерживать равновесие, нести мир… Я ухожу. Годрик считает, что моё нежелание брать к себе маглорожденных обусловлено предрассудками. Знал бы он, как я жалею, что дал шляпе именно этот критерий для своих студентов! Возможно, сын какого-нибудь магла был бы более достоин моих знаний, нежели все эти избалованные и надменные увальни. Моя любимая малышка Хельга совсем запуталась: Годрик явно настраивал её против меня. Боюсь, для неё мой уход будет ударом, но я не могу здесь больше оставаться. Ровена в наши дела не вмешивается. Она не делит магию на светлую и тёмную, и обучает своих учеников всей высшей магии… Завтра меня здесь не будет. Не стоило Годрику тогда звать меня, я ничего не привнёс в этот мир. В факультете Хельги готов первый выпуск целителей, которых примут в любой магический или магловский посёлок. У Годрика - прекрасные боевые маги. Ровена приготовила отличных высших магов, которые будут превосходными профессорами в школе или экспертами в магическом мире. А кто у меня? Лишь двумя я могу гордиться: они стали настоящими зельеварами. Но и они больше предпочитают яды, а не целебные и высшие зелья. Убийцы. Я больше никак не могу назвать моих студентов. Они впитали всё, что я дал им, но они извратили все мои слова и учения. Радует лишь то, что я не некромант, иначе я сам убил бы своих учеников, что было бы меньшим злом по сравнению с тем, что они могут сделать с миром. Я хотел забрать василиска из школы, но теперь я оставлю его. Он охранял мои рукописи, но я давно их перенёс в свою комнату. Шшаннэй будет жить ещё не одну тысячу лет, и если на моём факультете появиться тот, кто не побрезгует самой грязной чёрной магией и пойдёт по пути некромантов, мой змей убьёт его. Только это я и могу теперь сделать для мира. Я собрал у себя всех змей, притом именно в том смысле, который понимают большинство магов. А вместе они очень опасны, и я не могу допустить, чтобы из-за меня погиб мир. Шшаннэй не позволит моему ученику превратиться в монстра, кем он непременно станет, если вступит хоть на одну ступень некромантии. Только мой наследник сможет повелевать змеем, и я очень надеюсь, что он будет благоразумен и не остановит моего василиска…»
- Ничего себе, - в шоке произнёс блондин, закрыв тетрадку. Он прочитал пока лишь урывками, но этого вполне хватило, чтобы сложилась реальная картина тех далёких событий. Картина, о которой никто никогда и не подумал бы.
А в это время Тедди с увлечением читал про змеиных дракончиков, которым Салазар посвятил аж несколько страниц дневника: