Жак по натуре был неимоверно впечатлительным, эмоциональным и жадным до острых ощущений. Ловцы и так обладали повышенной чувствительностью, а со временем она развивалась до немыслимых масштабов, и управлять эмоциями становилось все труднее. Для этого существовали особые тренинги, включающие медитацию и техники управления энергией. Но Жак недавно вступил в Орден и пока не научился полностью владеть собой. Он часто шел на поводу инстинктивных желаний, поэтому высший приглядывал за ним, не отпуская в «самостоятельное плавание». Но одно его качество было неоценимым для Ордена: парень не верил в любовь и не искал ее, он напрочь был лишен романтических настроений, относился ко всем проявлениям плоти цинично, девушек использовал лишь для снятия физического напряжения и по настоянию высшего вызывал для этих целей исключительно проституток.
Впервые Виктор увидел Жака, когда тот стоял на парапете Сены и собирался броситься в реку. Тогда он был уличным музыкантом, носил растаманские «прикиды», его голову украшали дреды. Он был влюблен в кокетку по имени Зизи и именно из-за нее хотел покончить жизнь самоубийством. Хотя на самом деле это был акт привлечения к себе внимания. Виктор разобрался с ситуацией и помог парню. Затем он встретил его уже в другом облике и поначалу даже не узнал. Продавец цветочного магазина, милый, аккуратно одетый молодой человек с короткими русыми волосами, ясными серыми глазами и безмятежной улыбкой. Жаку было двадцать лет, он жил в Париже, из родных – только старший брат. Нервная творческая натура привлекла Виктора, отсутствие большой семьи являлось плюсом для члена Ордена. Идрис, его высший, настаивал, чтобы Виктор начал собирать свою пятерку. А Жак, как выяснилось, обладал природным даром видеть порталы. Он в первую встречу решил, что Виктор мощный экстрасенс и даже попытался наладить контакт. А во вторую встречу признался, что видит какие-то тени в зеркалах и это его очень занимает. И вот спустя полгода он уже ловец и подчиненный Виктора.
Жак стоял на первой ступени и боролся с искушением пойти дальше. Он с трудом себя сдерживал, страсть ко всякого рода приключениям, врожденное бесстрашие, доходящее до безрассудства, часто играли с ним злую шутку. Но пока все заканчивалось удачно, ведь Виктор не спускал глаз с подчиненного. Жак вытянул шею, пытаясь разглядеть, что скрывается в туманном пространстве. И вдруг откуда-то снизу выплыл длинный колышущийся призрак. Жак вздрогнул и отскочил назад, вглядываясь в существо. Лицо проступило четче, и увидев беззрачковые глаза, он понял, что это аморф. Но откуда он взялся в «зазеркалье»? Аморфы – это промежуточные существа, находящиеся полностью во власти прилипал. В мире мертвых им делать нечего. Прилипалы ловко манипулируют ими, вызывая страдания, чтобы получить как можно больше пищи – негативной энергии. А это возможно лишь держа аморфа возле дорогих ему людей или отводя его в какие-то значимые для него места, вызывающие жуткие воспоминания и все новые приступы боли.
Аморф вытянулся из тьмы провала и приблизился к оторопевшему Жаку. Зыбкое туманное лицо принадлежало явно молодому парню. Ловец даже увидел тонкие, когда-то, несомненно, красивые черты, волнистые волосы, откинутые со лба назад, большие глаза. Радужка без зрачков казалась белой, взгляд из-за этого – бессмысленным, но Жак понимал, что аморф смотрит на него в упор.
– Кто ты? – спросил он.
– Матиаш, – прошелестел голос. – Зачем ты здесь?
– А ты? – вопросом на вопрос ответил Жак.
– Выжидаю, – сообщил аморф. – Решил спрятаться от темной силы, залетел в проход-зеркало. Странно, что он открыт для всех.
– Что-то я не видел никаких прилипал, – задумчиво проговорил Жак.
– А ты не обычный парень, – прошелестел голос Матиаша. – И в портал вошел. Человеку такое не под силу.
– Я ловец, мне даны особые сверхспособности, – пояснил Жак.
– Ловец…, – прошептал аморф.
– Член Ордена Ловцов самоубийц. Есть такой. И мы как раз заботимся о том, чтобы суицидов совершалось как можно меньше. Расскажи, если можешь, – попросил Жак. – Ты зачем ушел? Причина была?
Матиаш колыхнулся, его очертания проявились четче, и Жак понял, что воспоминания вызвали сильную боль, энергия восполнилась и напитала аморфную сущность. Он практически видел его лицо. При жизни Матиаш был хорош собой: брюнет с густыми волнистыми волосами, четко очерченными бровями, чувственным ртом, широкими плечами. Овал лица был мужественным. Лишь белые беззрачковые глаза резко контрастировали с обликом почти живого человека. Но Жак уже не раз общался с ему подобными и научился не обращать внимания на жутковатый взгляд, помня лишь, что они все равно остаются разумными существами.
– Особых причин и не было, – начал рассказывать Матиаш. – Мы не верили в проклятье, о котором последнее время только и шушукались наши старики. Да, были самоубийства в нашем селении, но сейчас это не редкость. Мало ли, что может произойти с человеком. И вот три дня назад мы с друзьями сидели в пивнице, расслаблялись после рабочей недели. Веришь, ловец, не помню, не знаю, как все произошло, словно дурманом опоили, а не светлым легким пивом. Какие-то беспричинные кошмары одолели, и такая тоска взяла, что жить не хотелось. И будто кто-то нашептывал мне в ухо… вернее прямо в мозг: «Покончи со всем разом… жизнь – череда страданий и полное дерьмо». И я повесился… в заброшенном сарае. И потом уже все четко помню, как ни странно… Тело болталось, тяжелело, словно к ногам гиря была подвешена, я бесился от удушья, боли, желания вырваться. И таки освободился из плена обмякшего тела. Оторвался и… встал рядом с моим висящим трупом. И смотрел во все глаза, не понимая, что это. Ужас!
Матиаш замер, он был виден ловцу так четко, словно почти материализовался. И это было неприятно. Жаку хотелось выйти отсюда, вернуться в реальность, психика начала давать сбой, страх, которого он практически не знал, проник в душу и сковал тело, мороз бежал по окаменевшей спине, голова начала гудеть, словно в нее вставили колокол и он раскачивался все сильнее. Но хотелось дослушать аморфа, и Жак неимоверным усилием воли заставил себя оставаться на месте. Конечно, можно было выйти обратно в зал и вывести Матиаша, но кто знал, чем все это могло закончиться, с иными сущностями ничего наперед знать невозможно.
– И тут появился или проявился… некто… или, вернее, нечто. Жутчайший призрак, смерть во плоти… скелет, этакие черные словно сгоревшие кости, горящие глазницы… Ну точно, как при жизни я видел в фильмах ужасов. Он позвал меня за собой. Но я упирался, сопротивлялся, инстинктивно испытывая дичайший страх… А ведь я уже был мертв! Я четко видел свое висящее тело. «Ты мой!» – прохрипел Черный, так я его прозвал. – «Не за этим я вышел в мир живых, чтобы упускать новую сущность». Он вцепился в меня черными руками-клешнями, так мне привиделось, хотя Черный стоял неподвижно, и какая-то сила потащила меня в бездну, разверзшуюся под ногами. И тут появилась девушка. Поначалу мне показалось, что это ангел во плоти: светящаяся, с распущенными белыми волосами, нежным лицом и синими глазами. Она прилипла ко мне всем телом и каким-то образом защитила от Черного. Он отскочил в сторону, но мгновенно видоизменился. Я уже видел не обгоревший скелет, а странное существо: тонкое изящное тело, белая до голубизны кожа лица, странного фиолетового оттенка глаза, пряди волос, как черные крылья с белыми крапинками. «Тут не место прилипалам! – злобно проговорило существо. – Это наши владения, убирайся!» «Да что ты! – ехидно ответила девушка. – А забирать аморфов сразу в другой слой, это как?! С какого перепугу вы, иные, здесь оказались? Опасно нарушать законы миров, и ты это отлично знаешь. Сначала мы пользуемся, а уж затем высший суд решает, и уж никак не какие-то темные духи, куда отправится душа». «Но это мы, орхи, заставляем людей уходить в наш мир! – злобно ответил Черный. – Все порталы, а здесь их несколько, открыты». Девушка задумалась, затем приблизилась к Черному и тихо проговорила: «Может, заключим соглашение? И будем делить добычу поровну?» Черный засмеялся, глянул на меня и отвел ее в дальний угол. Но я дожидаться, чем закончится их беседа, не стал и вылетел из сарая в приоткрытую дверь. Это оказалось легко, я был как воздух. Я увидел освещенный яркой луной замок на холме и помчался туда, сам не знаю, зачем. Хотелось лишь одного: скрыться от этих мерзких существ. Я влетел в открытое окошко и втянулся в это зеркало. Скрываюсь здесь вот уже три земных дня, они меня пока не нашли. Я стараюсь не покидать узкого пространства за зеркалом и не углубляться во тьму портала. Но голод начинает ощущаться. Ты как вошел, так я сразу ощутил живую человеческую энергию. Это меня и подманило.
– Но ты ведь не вампир, – заметил Жак.
– О, нет! Но ты спросил, я начал вспоминать, рассказывать и вернулась боль. И это вызвало прилив энергии, тяжелой и тоскливой.
– Именно ей и питаются прилипалы. Они пасут самоубийц после смерти. Та девушка на месте твоей гибели была, по всей видимости, из этого клана. Но кто такие орхи?
– Не знаю, – ответил Матиаш. – Но они из темного мира, так я думаю.
– Со мной здесь начальник, он опытный ловец, – после краткого раздумья сказал Жак. – Ты оставайся на месте, а я за ним! Ситуация уж очень неординарная…
Но договорить Жак не успел. Аморф заколыхался и будто растворился в мутном пространстве портала. А из тьмы вылетела некая прозрачная сущность и кинулась на Жака. Он моментально ощутил, как из него, будто шлангом, откачивают энергию, и бросился бежать.
Из записной книжки Жака:
«В жизни есть лишь одна достоверность, и это – Смерть!»
«Высшие Миры – это миры причин, миры сил; и мы не можем в действительности понять Физический Мир, не зная других и не понимая сил и причин, по отношению к которым все материальные вещи являются лишь следствием».
«…в материалистическом уме заложена величайшая опасность потери связи с духом».
– Малгожата, – прошептал Жак, глядя на девушку и испытывая непреодолимое физическое влечение. – Красивое у тебя имя…
Она встала и откинула пряди назад. Ее обнаженная грудь налилась и упруго приподнялась, соски «встали», давая понять парню, как она возбуждена.
– Ты так восхитительно хорош! – с придыханием произнесла девушка и придвинулась. – Любовь охватила меня, не могу больше сопротивляться… Как же я хочу тебя! Жажду!
Ее энергия была странной: она не лилась наружу, а будто имела неправильный вектор и втягивалась из пространства внутрь. И Жак, как овца на веревочке, двинулся к девушке. Он буквально прилип к ней. Малгожата тихо рассмеялась, ее рука расстегнула ширинку джинс парня, забралась в трусы. Ощутив, как холодна кожа ее пальцев, Жак вздрогнул и на миг пришел в себя. Он попытался отодвинуться, но девушка уже ласкала и очень умело, и его разум затуманился от невыносимого возбуждения. Жак скинул куртку на пол и уложил раскрасневшуюся девушку на спину. Он уже спустил джинсы, но копье, пролетевшее рядом с ним и вонзившееся в паре метров от разметавшихся волос Малгожаты, заставило вновь обрести разум. Джинсы были моментально натянуты и застегнуты, куртка выдернута из-под девушки. Малгожата вскочила, в один прыжок достигла манекена, изображающего высокородную даму, стащила с него платье и вылетела из зала.
– Черт побери! – раздалось ей вслед. – Что тут происходит?!
Виктор стоял возле выставочной оружейной витрины, его лицо выглядело разгневанным.
– Прости, прости! – в смятении заговорил Жак. – Сам не знаю, что на меня нашло. Но тут такое творится!
Он приблизился к высшему и замер с виноватым видом.
– Но ведь это был не человек…, – более спокойно ответил Виктор. – Энергия странная, картинка была такой: девушка-пылесос, по-другому не скажешь. Она высасывала из тебя все, что можно было взять. Почему ты не выставил защиту? Или уже настолько ослаб от воздействия? – с тревогой добавил он и вгляделся в бледное лицо парня.
Жак после того, как схлынуло напряжение и ушло возбуждение, ощущал жуткий упадок сил. Он едва держался на ногах.
– Черт побери, – тихо повторил Виктор и легко сжал его виски ладонями. – Сейчас поправим…
Жак застыл, впитывая энергию. Через минуту глубоко вздохнул и открыл глаза. Его щеки порозовели, взгляд оживился.
– Я вытащил эту сущность вон из того прохода, – сообщил он, показывая на старинное зеркало. – Портал оказался открытым, и я легко проник в него. Тут такое творится! Внутри прячется аморф… Матиаш… Но прилипалы рядом нет. Зато он рассказал о некоей… темной силе.
И Жак сообщил об орхи.
– Так-так, – быстро произнес Виктор. – Охранник Иржи мне тоже много чего поведал. Матиаш… парень повесился три дня назад в сарае на краю селения. Именно это имя он мне называл. И никаких видимых причин для самоубийства не было. Значит, он в портале? Но эта сущность как здесь оказалась? Судя по стремительному высасыванию у тебя сексуальной энергии, это голд?
– Говорю же, на мне выехала, – тихо сообщил Жак.
– Но как такое возможно?! Она же материализовалась! Это нарушает все законы иных миров. Голодные духи могут выйти в реальность, но лишь ночью и в виде энергетического сгустка. Они обычно внедряются в сновидения, создают эротические картины, этим возбуждают спящего и высасывают его энергию. Так все происходит.
– Я сам в шоке! – признался Жак. – Я каким-то образом впустил в мир настоящего монстра, сексуального вампира. Нет мне прощения! Ты доложишь Идрису?
– Пока нет, – после паузы ответил Виктор. – Сами попробуем исправить ситуацию. Малгожату нужно будет найти и вернуть в иное измерение. И поверь, сделать это будет нетрудно. Такая ненасытная сексуальность точно оставит шлейф… А слухами земля полнится, как известно. Но для начала займемся аморфом.
И высший двинулся к большому прямоугольному зеркалу, находящемуся между высоким резным деревянным креслом, похожим на трон, и уже раздетым манекеном средневековой дамы. Он остановился перед мутноватой поверхностью и вгляделся в отражение.
– Внутрь заходить меня совсем не тянет, – неохотно признался он. – Это ты, в мире мертвых, как рыба в воде…
– Могу один войти, – предложил Жак.
– А нельзя аморфа вызвать сюда?
– Он боится прилипалу, – пояснил Жак.
– А ту сущность, которую ты мне описал, некоего орхи, он не боится? – уточнил Виктор.
– И его тоже. Поэтому и торчит в промежутке между мирами, и сюда не возвращается, и во тьму не уходит.
– Жак! Что ты говоришь! Аморф и не может уйти во тьму, пока не отбудет свой срок служения прилипалам на земле. Ты же это знаешь! Или тебе пора на курсы повышения квалификации?
– Да-да, я знаю… «Аморфы – субстанции, в которые превращаются самоубийцы после смерти. Незащищенные телесной оболочкой, лишенные обычной жизни, но еще не ушедшие в иное измерение призраки-аморфы – питательная среда для прилипал. Но как только наступает определенный им при рождении срок естественной смерти, аморфы переходят в «другое ведомство» и прилипалы лишаются пищи. Поэтому они всегда и везде ищут души с червоточиной суицида, пасут этих людей и всячески подталкивают к совершению самоубийства», – наизусть процитировал он из лекции курса «Первоначальные истины».
– Именно! А Матиаш покончил с собой три дня назад… Если только ему не было предназначено уйти именно в это время, – задумчиво добавил Виктор. – Мало ли! А может, он должен был погибнуть от несчастного случая…
– Можно просмотреть его судьбу, – предложил Жак.
– Мы пока не обладаем такими способностями. Нужно просить Идриса, – заметил Виктор. – Но мне сейчас не хотелось бы посвящать его в детали нашей командировки.
Жак остро глянул на начальника. Он понимал, что Виктор самолюбив и даже тщеславен и не хочет прибегать к помощи своего высшего и этим расписываться в собственной несостоятельности. Виктор лишь три месяца назад начал создавать свою пятерку, и пока у него было один подчиненный Жак и кандидат в ловцы – японец Такаши.
– Пусть мы вызовем аморфа сюда, но что мы станем с ним делать? – уточнил Жак.
– Есть и на этот случай средство у Ордена, – понизив голос, сообщил Виктор. – Бесхозных, если можно так выразиться, аморфов помещают в специальное хранилище. И они там существуют на грани истощения до тех пор, пока не придет срок их ухода в мир иной. Зато их не мучают прилипалы. Но этот способ веками остается спорным, ведь человек обязан пройти путь до конца. А у самоубийцы он один – жертва прилипалы, истязаемая годами.
– Интересно, – пробормотал Жак. – Я даже не подозревал о таком хранилище. Знаю лишь о монастырях для истощенных ловцов, но попасть туда не тянет.