Странно звучащая речь почему-то приводила Билла в неистовый восторг, и он старательно повторял за волонтерами «особенные русские слова». Поначалу их перевели как обозначения гениталий, но при первой же пробе вслух Наташа с Настей невероятно возбудились, покраснели и, оживленно перебивая друг друга, запретили Биллу выдавать выражения на концертах и встречах с русскими девушками. Фронтмен ожидаемо заартачился. Наташа вздохнула и приступила к длительным объяснениям, из которых Билл понял, что выученные слова нецензурны и прилюдно не употребляются, к тому же, обладают ярко выраженным эротическим эффектом.
Эффект этот Билл испытал очень скоро, когда на первом же саундчеке старательно высказал полюбившееся словосочетание. Русские зашумели, засмеялись, явно смущенные, но взбудораженные. Парню реакция понравилась. На концертах он остро чувствовал отдачу зала - элиенс ожидали от него «нехороших слов», как ждали танцев и поглаживания паха. Пожалуй, эротическая волна была даже сильней, поэтому Билл быстро сообразил, как использовать новые навыки, обращаясь с нецензурными выражениями к Тому. В давно установленной программе концерта появилась перчинка, Билл почти чувствовал на языке горьковато-пряный вкус русских звуков и не мог отделаться от мысли, что слова скрывали нечто больше, чем просто неприличный смысл.
- Как они это произносят?! – наконец, психанул Билл после получасовых попыток справиться с мудреным названием очередного города. Наташа и гугл тоже устали.
- Наверное, у русских очень подвижные языки, при таком-то сочетании невозможных слогов, - заметил Майк и скрылся.
Густав с Георгом переглянулись, очевидно, поймав одну мысль на двоих. Басист с досадой взмахнул руками.
- У меня ведь девушка в Германии!
- А я ведь женат, - вовремя вспомнил Густав.
Том преувеличенно вздохнул.
- А я несвободен с рождения…
Фронтмен сверкнул глазами на веселящуюся компанию и со злости идеально выдал труднопроизносимое «Tscheljabinsk».
Билла дико бесил «торг». Том пытался отвлечься от введенного на время тура секс-запрет, распалял падкого на эротизм Каулитцев Георга, и тот успешно поддерживал интерес к придуманному в пьяном угаре пейрингу. Билл с Густавом попробовали разыграть ту же карту, но тут откровенно не получалось, в то время как между гитаристами искрило, они понимали друг друга, удачно подшучивали и выгодно выставляли давнюю дружбу в новом свете.
- Заебал ваш «торг», - время от времени шипел Густав и пытался подпортить общее впечатление язвительными замечаниями на камеру.
В каком-то очередном городе парней повели в русскую баню и устроили общее отмокание в огромном чане с горячей ароматной водой. Билл, задержавшийся с раздеванием, застал живописную картину – трое его друзей, голые и явно потерявшие тормоза, бултыхались и высовывали конечности, светились обнаженными натурами, причем все это увлеченно снимал оператор. Билл вытолкал обнаглевшего Ченса с личной территории и несколько минут наблюдал, как Том хватался за мускулистые плечи Георга и, кажется, прижимался к парню скрытыми под водой частями тела. Конечно, что-то стоило списать на принятую дозу оригинального шипучего алкоголя под названием «Меdowuha», от которого напрочь сносило крышу, но терпение Билла было на исходе.
- Вы еще поебитесь тут, - с досадой выдал Билл, сверкнул раскосыми глазами и гордо удалился, проигнорировав громкие и не особо трезвые извинения вслед.
С Томом поговорить так и не удалось.
Маленький частный самолетик потряхивало, как стрекозу над прудом. Мрачная шутка Густава о том, что он мечтал разбиться в красном мини-лайнере, уже не выглядела такой смешной. Парни обреченно закрыли глаза, радуясь нечеловеческому графику, который позволил моментально провалиться в сон, несмотря на опасность. С трудом проснувшись, они дотащились до отеля, а в рабочий режим пришли только на следующий день к концерту. Саундчек и встреча с обладателями ВИП-пакетов перед шоу были проведены исключительно на профессионализме и многолетнем опыте, практически не приходя в сознание.
После концерта, по праву фронтмена приняв душ первым, Билл разбирал принесенные в гримерку подарки. Кроме офигенных букетов из красных и белых роз, сплетенных фенечек и мелких пирожных, в числе презентов оказался очередной набор уже знакомых деревянных раскрашенных игрушек, форма которых внушала Биллу неясную тревогу. Игрушки изображали участников группы “Токио отель” в ярких русских костюмах, Том и Георг держали в руках треугольные местные гитары, Густав – круглые колотушки вроде маракас, а сам Билл, как уже просветила Наташа – атрибуты царской власти. Фронтмен рассматривал игрушки, выстроенные по росту, и почему-то его неимоверно раздражали одинаковые инструменты в руках брата и Георга, а также смешная плоская кепка на голове последнего, с пошлым цветочком сбоку. Вернувшиеся из душевых помещений разгоряченные парни тут же обстебали подарок, а Густав язвительно обозвал Георга завидным женихом и “первым парнем на деревне”.
На мит Билл вышел слегка озверевшим, но взбодренным бокалом любимого шампанского. Как назло, братец и Георг дружески перемигивались, чему-то посмеивались, чокались стаканами с виски-кола. Нацепив на лицо ослепительную улыбку, Билл мрачно подумал, что воздержание скверно сказывалось на его настроении.
Как всегда, тайный психолог Майк предупредил о расстановке сил на встрече - сколько потенциально опасных людей на мите, примерный возрастной расклад и всеобщую степень возбуждения. Две девушки в диадемах и вечерних платьях очевидно претендовали на царский трон. Густав с Георгом насмешливо заулыбались.
- Смотр невест объявляется открытым, - оповестил ударник и ойкнул, когда Билл косолапо наступил ему на ногу.
Том зябко, совсем как младший близнец, повел плечами и постарался уменьшиться в размерах.
Даже алкоголь не помогал. Сквозь всполохи опьянения Том и Билл ощущали на себе пристальное внимание нескольких решительно настроенных «невест». Наконец, Билл обреченно указал на одну из них, самую по его мнению неопасную, в симпатичном, струящемся розовым шелком платье в пол. Девушка радостно вскочила с места и зачем-то подалась к парням. Похожий на среднего размера медведя Штефан моментально напрягся, предостерегающе выдвинулся перед девушкой. Билл легким кивком попросил охранника отойти.
- Я предлагаю вам сыграть пантомиму - картинно всплеснув обнаженными руками, выговорила девушка на неплохом английском.
Парни переглянулись, кивнули. Хоть какое-то разнообразие.
Девушка в розовом пожелала, чтобы любимые музыканты изобразили прогулку по лесу, любовались пейзажем и рвали цветочки. Парни послушно собирали воображаемые букеты – любой каприз за ваши деньги. Густав показательно нюхал цветы и закатывал глаза. Том, оказавшись в середине композиции, нагнулся, сорвал невидимый цветок и галантно заложил случившемуся рядом Георгу за ухо и при этом ласково отвел прядь русых волос. Девушки громко ахнули и заумилялись, а Том, опустившись на одно колено, потянулся за следующим растением. У Билла перед глазами моментально вспыхнул образ глупой физиономии Георга-игрушки с цветочком за ухом. Видимо, шампанское и поднадоевший «торг» сорвали тормоза. В ту же секунду Билл оказался рядом с едва сдерживающим смех Георгом, выразительно выдернул призрачный цветок у него из-за уха, топнул ногой. Том не успел среагировать. Увидев около своего паха удивленное лицо старшего брата, Билл мстительно повел бедрами, имитируя трах в рот. Том смешно сморщил нос.
- Pisdez… - громко сказал кто-то в полной тишине.
- Может, водки? – хладнокровно поинтересовался Густав.
По дороге в отель братья были немногословны. Густав и Георг нарочно развели их подальше друг от друга, чтобы эти двое не начали выяснять отношения на людях. Но близнецы вели себя спокойно, Билл просто запихнул в свой номер несопротивляющегося Тома. За закрытой дверью молча переглянулись Георг и Густав.
- Немедленно спать, - отдал распоряжение Майк.
А Билл в это время тихо, но очень сердито шипел на ухо старшему брату, как его задолбали игры гитаристов в «неразлучную парочку» и как страдала при этом лично его, билловская, самооценка. Билл преувеличивал, но так до близнеца лучше доходил текст. Слова подкрепляли тонкие сильные пальцы, которые больно щипали Тома за все доступные места. Том только мотал головой, он был возбужден от действий брата, от его злых глаз и низкого голоса, от легкого запаха сигарет и едва ощутимого цветочного шлейфа дорогущего парфюма.
- Да ты сам!!! - попытался все-таки возразить Том, но сделал только хуже.
Билл с силой надавил ему на плечи, и старший от неожиданности сполз по стене. Прямо перед его лицом снова оказался пах, обтянутый узкими серыми джинсами. Только в отличие от мита, напряжение было вполне видимым. Том прижался губами к горячей выпуклости, совершив то, от чего с трудом удержался во время импровизированной пантомимы. Оторваться от пульсирующей плоти было невозможно, Том прикусывал плотный деним и ощущал на плечах слабеющие пальцы близнеца.
- Том… – тихо, как выдох.
Том резко поднялся на ноги. Глаза в глаза, все понятно без слов. Они лихорадочно дернули за ремни на джинсах, пробираясь руками к возбужденным членам. Синхронные рваные движения по нежной натянутой коже, перемешанное дыхание, легкие стоны и затуманенные удовольствием взгляды.
- У нас без секса, - в очередной раз озвучил Билл ставшую постоянной шуткой фразу.
Том блаженно улыбнулся. Раздражение испарилось вместе с брызгами спермы на братскую умелую руку.
Впрочем, в ближайшие сутки они получили на митах несколько провокационных вопросов, в том числе, неожиданно – про инцест. Билл с похвальным самообладанием отринул даже саму мысль об этом.
- А зря, - говорил потом в гримерке Густав. – Надо было подтвердить, мол только инцестом и занимаемся, каждый день! И мы бы с Жорой сказали, что частенько к вам присоединяемся. Утрировали бы ситуацию до гротеска.
Билл уважительно посмотрел на драммера – Густав иногда выдавал очень удачные идеи.
Концерты по Краснодарскому краю промелькнули в цветной череде мелькающих лиц, сцен, и сном урывками.
***
Толкнув дверь, Том ужом проскользнул в номер и пару секунд с разинутым ртом наблюдал за неожиданной фотосессией младшего брата. Такое же белое полотенце на бедрах, как у близнеца, моментально стало тесным и неудобным.
Честно говоря, Том в последние дни плохо ориентировался в пространстве и мыслях. Дрочить приходилось по два раза на дню, а если не удавалось, то все заканчивалось небывалыми по своей пошлости шутками, за что парень ловил на себе сочувствующие взгляды Густава и насмешливые - Георга. То, как Билл произносил русскую нецензурщину, отдавало шумом в ушах и яростным ритмом в груди и паху. Красивые славянские девушки округляли глаза, когда на фотосессиях с надеждой прижимались к пребывающему в постоянном напряжении гитаристу. Наверное, они принимали его возбуждение на свой личный счет. Томас криво усмехался и украдкой вытирал лоб, а измазанные легким тональником руки - об штаны. Тур давал небывалый драйв и настроение в творческом плане, но физически это было уже тяжело. Категорическое условие «без секса» оказалось сильным испытанием не только для Тома, но и для всех парней.
Мит после концерта в Киеве ознаменовался очередным незапланированным событием. Сначала подлец Густав напоил водкой готовых к подвигам фанаток, а потом те потребовали «братского поцелуя», раз уж Билл где-то недавно выдал, что близнецы еще даже и не целовались. Непонятно, отчего Билл так среагировал на рабочую, в общем-то, ситуацию. И пьян младший не был, всего-то два бокала знакомого шампанского, но тут вдруг похабно ухмыльнулся на просьбы разгоряченных элиенс, поднялся и пересел к близнецу на колени. Том обалдел, а в следующую же секунду понял, что по привычке ухватился руками за тощие братские бедра, вызвав этим простым действием восторженный стон со стороны присутствующих. Близнецы не видели ни тревожных взглядов, которыми обменялись организаторы, ни напряженной стойки охранника. Билл наклонился над лицом Тома и легко коснулся его рта губами, захватил на пробу нижнюю, потянул пирсинг. Том опустил ресницы, молча разрешая брату продолжать, моментально отключился от действительности. Губы Билла были мягкими, невыносимо желанными, жадными и требовательными. Том приоткрыл рот, впустил юркий язык. Шарик пирсинга стукнул по зубам, и тут же опомнились слух и осознание момента, и оказалось, что они упоенно и всласть целовались на глазах у десятков раскрасневшихся девчонок, которые хором пьяно и по-английски отсчитывали – зачем? – «one… two… three…» и, кажется, добирались уже до десяти. Рядом засопел Георг, а Густав шумно завозил кроссовками по полу. Билл отстранился, внимательно посмотрел в лицо брата. Том выглядел относительно спокойно, без идиотского выражения описавшегося щенка, даже чуть поиграл бровями, одним движением превращая опасную проделку Билла в шутку. Фанатки загалдели, залопотали что-то на своем дикарском языке, захлопали в ладоши.
- Оказывается, это приятно, - громко заявил Билл, незаметно дрожа губами.
Фронтмен быстро перетянул внимание на себя, пожал плечами, указал пальцем на девушку, тянущую руку и пустился в размышления на тему их общего взросления с тех пор, как были написаны старые хиты. Том изображал глубокий пофигизм, стараясь унять заметное подергивание левой ноги и стояк в штанах. Какое счастье, что сегодня на нем длинная футболка!
А после мита Том трусливо свалил в номер, громко защелкнулся и отключил мобильный. Он знал, что если запустит брата в постель, тот выебет его так, что на следующий день не только концерт играть, ходить будет некомфортно. Это они уже проходили, при такой концентрации желания Билл плохо контролировал себя, да и Тому боль в процессе доставляла острое мазохистское удовольствие, он отдавался яростно и до одури, не думая о последствиях. Разумеется, наутро виноватый вид Билла и страстные поцелуи в пострадавшие места частично компенсировали неудобства, но все же подобные игры были уместны в Лос-Анжелесе или на отдыхе, но не в разгар напряженного тура по незнакомой холодной стране, полной сюрпризов.
Проворочавшись полчаса в широкой постели посреди помпезного номера, Томас понял, что не заснет. В паху тянуло, а мысль о самоудовлетворении вызывала протест. Прохладный душ не помог, скорее наоборот, распалил воображение. Наконец, Том не выдержал и бесшумно прокрался в смежный номер за вечерней дозой ласк.
Младший брат обнаружился в просторной ванной, в белом полотенце, намотанном на бедра. Парень увлеченно делал селфи, явно намереваясь шокировать элиенс на ночь.
- Не спится, дорогой? - вкрадчиво поинтересовался Билл, забивая новую фотку в инстаграмм.
- Как и всем, кто сейчас увидит тебя почти голым, - облизнулся Том.
Билл встряхнул растрепанными белокурыми волосами, откинул полотенце, показывая гладкий пах и уже приподнятый член.
- Совсем голым, - провокационно улыбнулся Тому, стягивая с его бедер такую же махровую ткань.
В темно-карих глазах брата Том моментально прочитал расписание на ближайшую ночь, прижался возбужденным членом к теплому близнецовому бедру, сладкая истома наполнила тело. Тому было уже все равно, каким образом заниматься любовью, но когда Билл слегка сжал тощую братскую задницу, старший инстинктивно напрягся.
- Завтра концерт… - задумчиво произнес Билл, поглаживая нежную кожу белых ягодиц.
Том тихо выдохнул и прихватил губами непокорные светлые пряди, отпущенные на свободу из привычной укладки. Билл всегда вел, это были его фантазии, его посылы. Иногда Том воспринимал отношения между ними двумя как продолжение творчества, когда стихи зарождались в душе младшего, в его сердце, передавались старшему и звучали неясными напевами, формируясь в мелодии при помощи общих разговоров, взглядов, вздохов, касаний. Вот и сейчас Билл завис, меланхолично пощипывая тонкими пальцами братскую задницу, а Том ощущал непривычное колкое волнение от отголосков его мыслей. Что-то близнец задумал…