Кейт положила ладонь на потрескавшуюся кору, закрыла глаза и почувствовала, как в ней ожила магическая сила. Ей даже показалось, что если она сейчас откроет глаза, то увидит рядом Рэйфа. Кейт не знала, чего испугалась бы сильнее: если бы он тут появился или если бы предчувствия ее обманули.
– Кэтрин.
Кейт открыла глаза и обернулась. На поляну вышел доктор Пим. Рэйфа нигде не было.
– Так и думал, что найду тебя здесь.
Волшебник подошел к большому плоскому камню у подножия ствола и, присев на него, начал набивать трубку.
– Я хочу попросить прощения. Должно быть, встреча тебя разочаровала. Но пойми, что мы имеем дело со столетиями подозрений и недоверия среди магических рас. Иногда я боюсь, что Разделение, возведя между ними стену, сделало только хуже.
– Все в порядке. Простите, что сорвалась.
– Наоборот, я этому рад. Они хотя бы встряхнулись и начали вести себя как взрослые, – он сделал затяжку и выдохнул облачко голубоватого дыма. – Но я пришел не потому. Мы до сих пор не поговорили о том, что случилось в Нью-Йорке.
Доктор Пим указал еще на один камень рядом с собой. Всего под ветвями дерева их было около дюжины. Кейт секунду поколебалась, но села.
– Конечно, большую часть истории я знаю. У меня были столетия, чтобы ее изучить. Я знаю о детях, которых ты спасла, – многие из них выросли и стали моими знакомыми ведьмами и волшебниками. Я знаю, что ты познакомилась с Генриеттой Бёрк, этой гордой женщиной, и рад вашей встрече. Я знаю, что ты видела мальчика, который превратился в Грозного Магнуса. Но некоторые подробности я так и не смог выяснить. Я бы очень хотел услышать их от тебя. А еще мне кажется, что тебе будет полезно выговориться.
Он замолчал. Кейт слышала, как жужжат и стрекочут насекомые в кронах деревьев. Она знала, что он прав. Держать в себе эту историю – и чувство вины – было невыносимо. И все же она медлила.
– Доктор Пим, я не…
– Просто начни сначала. Пожалуйста.
Так она и сделала. Кейт рассказала про нападение на сиротский приют в Балтиморе – как она воспользовалась Атласом, чтобы отправить Крикунов в прошлое, как ее саму забросило в Нью-Йорк 1899 года за день до Разделения, как она очутилась среди малолетних волшебников-оборванцев, которыми руководила однорукая ведьма Генриетта Бёрк и мальчик по имени Рэйф. Погруженная в воспоминания, Кейт не слышала, как напрягся ее голос, когда она заговорила о Рэйфе, и не почувствовала, как покраснели щеки, – однако волшебник все слышал и видел. Девочка рассказала, как Рурк схватил ее и притащил к старому, умирающему Грозному Магнусу. Она рассказала, как люди убили мать Рэйфа – и о гневе, который она в нем чувствовала. Она рассказала о церкви, в которой толпа хотела сжечь детей живьем, и как Рэйф вывел их, а Генриетта Бёрк погибла в огне, успев завещать Кейт: «Люби его». Потом она дошла до событий, из-за которых чувствовала себя предательницей, – но продолжала говорить, зная, что должна произнести это вслух. Она рассказала волшебнику, как остановила время, когда колокол должен был раздавить Рэйфа; как в нее выстрелили и Рэйф отправился к старому Грозному Магнусу, чтобы обменять свою жизнь на ее; как он согласился стать новым Грозным Магнусом, чтобы спасти Кейт.
– Майкл думает, что Эмму не похитили бы, если бы он не вернул к жизни Грозного Магнуса, – закончила Кейт. – Но на самом деле виновата я. Рэйф стал таким, чтобы спасти меня.
– Прости, дорогая, – волшебник постучал трубкой по камню, вытряхивая пепел, – но думать так бессмысленно.
– Разве вы не понимаете? Из всех возможных точек в прошлом, куда мог отправить меня Атлас, он выбрал эту! Он хотел, чтобы я там оказалась! Хотел, чтобы я помешала Рэйфу стать Грозным Магнусом. Но я не смогла. Я сделала все только хуже.
– А я говорю, что ты не знаешь этого наверняка.
– Знаю! Я…
– Нет, ты считаешь, будто Атлас хотел, чтобы ты не позволила Рэйфу стать Грозным Магнусом. Но точно ты знать этого не можешь. И никто из нас не может. Возможно, ты сыграла свою роль в точности так, как хотел Атлас.
– Но я ничего не изменила!
Волшебник кашлянул.
– Прости, Кэтрин, но ты изменила очень многое. Видишь ли, в мире, где ты не отправлялась в прошлое, Рэйф стал Грозным Магнусом.
– Я это и говорю…
– Позволь мне закончить. Он стал Грозным Магнусом. Но тот Грозный Магнус тебя не знал. Он не любил тебя, и ты не любила его.
Кейт почувствовала, как к щекам приливает жар.
– Вы не знаете, что он… любил меня.
Голос доктора Пима смягчился.
– Он пожертвовал собой ради тебя. Его действия весьма красноречивы. И я знаю, что ты его любишь, потому что у меня есть глаза и уши и я жил очень, очень долго. Ты можешь считать, будто ничего не изменила, – но из-за тебя Рэйф стал Грозным Магнусом, который знает, что такое любовь. В конце концов это может оказаться очень важно.
– Как?
– Честно? – он пожал плечами. – Я не знаю.
Кейт замолчала. «Давай же, скажи», – приказала она себе.
– Иногда… я думаю, что должна была дать ему умереть.
Кейт не осмеливалась взглянуть на волшебника и просто ждала, уставившись в землю.
Тот вздохнул.
– Я понимаю, почему ты так думаешь. Но никогда не следует сожалеть о великодушии. Грозный Магнус еще сыграет свою роль в этой истории, хотя пока никто не знает какую. Я понимаю, что в это сложно поверить, но сейчас даже он не управляет происходящим. А теперь скажи, милая, что еще тебя тревожит?
Кейт снова вспомнила предостережение отца, что они не должны позволить доктору Пиму собрать вместе три Книги, и снова какая-то ее часть захотела рассказать об этом. Но она не могла предать доверие Майкла, поэтому только покачала головой.
– Ничего.
– Хорошо. Тогда последнее: когда мы найдем Эмму – а мы ее найдем, – я не смогу позволить тебе отправиться с нами.
– Но…
– Чтобы спасти твою сестру, нам придется действовать быстро и тихо. Если враг узнает, что мы приближаемся, он скроется или начнет нам угрожать. Правда в том, что вы с Грозным Магнусом как-то связаны друг с другом. Если ты будешь с нами, он сразу же узнает. Мне очень жаль, но ты должна остаться здесь.
Кейт хотела поспорить, но в глубине души понимала, что волшебник прав.
– Я просто хочу ее вернуть.
Доктор Пим сжал ее руку.
– Кэтрин, я прожил тысячи лет, но мало кем гордился так, как тобой. Ты стала тем человеком, каким я хотел тебя видеть. Что бы ни случилось, этот мир в хороших руках.
Кейт взглянула на него. У нее было странное чувство, будто волшебник прощается.
Он встал.
– Пойдем. Надо найти твоего брата. Подозреваю, он прячется от принцессы.
Они вместе вышли из Сада. Мысли Кейт метались, и она забыла спросить про силу, которую чувствовала в этом месте.
Майкл оказался в ее комнате. Они втроем пообедали на балконе, глядя на порт, куда прибывали все новые и новые корабли с беженцами.
Вскоре им доложили, что вернулся Габриэль. Изможденный и бледный, он ждал в комнате волшебника. Он рассказал, что Эмму держат в заключении в Алтайских горах Монголии, в крепости, окруженной армией из десяти тысяч Нечистей и Крикунов, которую возглавляет сам Грозный Магнус.
Глава 6
Связывание
– Простите, что не перенеслись ближе к долине, – сказал доктор Пим, – но там повсюду стража, я не смог бы открыть портал.
Майкл, Виламена, доктор Пим и Уоллес – кряжистый чернобородый гном, который познакомился с детьми еще в Кембриджском Водопаде, – сгрудились в тени скалы у подножия горы. Они ждали возвращения Габриэля и капитана Антона, эльфийского воина, – те вдвоем отправились на разведку, чтобы убедиться, что проход через долину свободен и не охраняется. Майкл и остальные прибыли через портал примерно в миле отсюда, так что им пришлось еще карабкаться по каменистой тропинке. Легкие Майкла горели от недостатка кислорода.
– Я в порядке, – заверил он друзей, хотя его грудь высоко поднималась и опускалась при каждом вдохе. – Правда.
Стояла поздняя ночь, луны не было видно, но густое звездное покрывало давало достаточно света. Когда Майкл приспособился к высоте, то разглядел покрытые снежными шапками вершины, которые сверкали в звездном свете; прикоснулся к растениям с острыми листьями – один такой Габриэль приносил бабушке Пит; восхитился прохладой и чистотой воздуха, в котором было непривычно мало кислорода. Местность не изобиловала зеленью и выглядела довольно унылой, но, подумав, Майкл решил, что ему здесь все же нравится.
Хотя без яков было бы лучше. Как только они вышли из портала, Майкл услышал протяжный – и определенно нечеловеческий – рев неподалеку. Оглядевшись, он заметил какие-то громоздкие фигуры, столпившиеся выше по склону.
– Берегитесь! – закричал он. – Они…
– Яки, – сказал Габриэль. – Безобидные.
– Не бойся, кролик, – добавила Виламена, схватив его ладонь обеими руками. – Я не позволю этим гадким созданиям тебя съесть.
И эльфийская принцесса прижалась к Майклу (часть его мозга отметила, что от нее пахнет медом, росой и, каким-то непостижимым образом, юношескими надеждами). Майкл смущенно взглянул на Уоллеса, который наблюдал за ними с открытым ртом.
Да, без яков было бы лучше.
К счастью, их отряд сразу же тронулся в путь; дорога была такой узкой, что идти приходилось строго друг за другом, а это значило, что Виламена не сможет держать Майкла за «маленькую кроличью лапку-царапку». Наконец они дошли до тупика в виде высокой каменной стены между двух горных вершин. Доктор Пим повел Майкла, Виламену и Уоллеса в укрытие под уступом, а эльфийский капитан и Габриэль отправились на поиски прохода.
– Доктор Пим, – сказал Майкл, – какой у нас план?
– Мальчик мой, я думаю, вначале мы должны попасть внутрь и разведать обстановку.
– Хорошо, но после освобождения Эммы нам ведь нужно будет как-то убежать, верно? Или будем пробиваться с боем?
– Если потребуется, то с боем. Но, по-видимому, патрули в долине следят только за тем, чтобы никто не проник снаружи. Как только мы спасем твою сестру, то сможем открыть портал. По крайней мере, я очень на это рассчитываю.
Они старались говорить как можно тише, потому что каждый звук эхом отдавался между каменными склонами. При этом Майкл понемногу отодвигался влево, чтобы Виламена, сидевшая на корточках рядом с ним, не смогла просунуть руку ему под локоть. Но, разумеется, она каждый раз придвигалась следом. Майкла спас только Уоллес, который сделал несколько шагов из-за скалы и встал рядом на страже.
Пока они ждали, Майкл думал о последнем разговоре с Кейт, когда они собрались на террасе через несколько часов после возвращения Габриэля.
– Я не пойду с вами, – сказала она. – Доктор Пим считает, что я должна остаться, и он прав. Берегите себя, хорошо? Не делайте глупостей.
– Ты хочешь сказать – не лезьте в пасть к врагу?
– Вроде того.
Затем она взяла Майкла за руку и посмотрела ему в глаза.
– Ты ведь знаешь, что я всегда выберу тебя и Эмму? Знаешь, правда?
Майкл кивнул. Теперь, сидя в тени скалы, он чувствовал угрызения совести за то, что иногда в этом сомневался.
Кейт обняла его на прощание, и он, крепко обняв ее в ответ, поклялся:
– Я ее верну.
Вдруг Кейт и Майкл насторожились, почувствовав, что их обнимает кто-то третий. Это эльфийская принцесса обхватила их руками, бормоча:
– О, какая милая семья!
– Кролик, – Виламена наконец просунула руку под локоть Майкла и теперь прижималась с упорством питона, – ты разве не видел, что я все утро подавала тебе знаки? Ты будто нарочно не обращал на меня внимания!
Майкл бросил взгляд на кряжистую фигуру Уоллеса, который стоял на страже, и понадеялся, что гном слишком далеко, чтобы их услышать.
– Серьезно? Ты подавала знаки? Извини. Я слушал доктора Пима.
– Конечно, он же говорил о твоей бедной сестре. Ла-адно… Я подумала, что нужно будет объявить о нашей помолвке, как только вернемся на Лорис.
– О нашей… что?!
– О помолвке, глупенький. Тебе нездоровится? Ты плохо выглядишь.
Раскат грома спас Майкла от необходимости отвечать. Он выскочил на склон. Волшебник стоял там, запрокинув голову в чистое звездное небо.
– Что это? – спросил Майкл. – Идет гроза?
– Ш-ш-ш!
Доктор Пим с закрытыми глазами слушал ветер. Майклу показалось, что он тоже ощутил в воздухе вибрацию, и его рука дернулась к сумке, где лежала Летопись. Что-то было не так.
– Нет, – прошептал волшебник. – Этого не может быть.
– Чего не может быть? – настаивал Майкл. – Что происходит?
– Грозный Магнус пытается провести Связывание.
Эмма услышала раскат грома и выглянула в окна своей камеры, раздумывая, скоро ли до них дойдет гроза.
«Я вымокну», – подумала девочка.
Последние два дня она почти не спала. Стоило ей закрыть глаза, как она видела мисс Крамли, уткнувшуюся лицом в раздавленный шоколадный торт. Эмма твердила себе, что не виновата, но это приносило мало утешения. Она чувствовала себя убийцей.
Прошлой ночью Рурк снова привел ее в шатер посреди армии, где Грозный Магнус – она не могла даже думать о нем как о Рэйфе – ждал у серебряной чаши.
– Отлично, – сказал он, – у нас много дел: за десять лет в приюте сменилось немало директоров.
Эмма отказалась смотреть в чашу.
– Я могу тебя заставить, – его голос звучал ровно, почти дружелюбно.
Она настаивала на своем, и в конце концов Грозный Магнус просто поговорил с ней, хотя это оказалось не многим лучше. Он объяснил, что если Эмма продолжит бороться со своей природой и отрицать собственный гнев, то лишь разрушит сама себя.
Но все было не так! Она не такая, она не убийца!
Или все-таки убийца? Разве она не убила бы Грозного Магнуса, если бы подвернулась возможность? И Рурка? Разве она не провела множество часов, представляя разные способы, которыми можно их убить? Но они заслуживали этого! А убийство того, кто этого заслуживает, не делает тебя убийцей. Ты приносишь миру пользу!
Конечно, она знала, что не должна мечтать о смерти Грозного Магнуса и Рурка. Но это происходило так естественно: она думала о Кейт, Майкле и Габриэле, о том, где они и почему за ней не приходят; она все больше боялась, ее страх превращался в злость – которую она, конечно, направляла против Грозного Магнуса и Рурка; эта злость нарастала, приводя ее в отчаяние и вызывая панику, и когда она была меньше всего к этому готова, мисс Крамли с синеющим лицом судорожно втягивала воздух и называла ее убийцей.
На лестнице послышались шаги, и Эмма села. Через мгновение на пороге появился Рурк – с факелом в руках и в сопровождении двух Крикунов.
– Я не пойду в этот гадкий шатер, – сказала Эмма. – Тебе придется меня нести.
Рурк злорадно улыбнулся.
– Нет, крошка, сегодня в чаши смотреть не придется.
Эмма услышала или скорее почувствовала, что на лестнице раздался новый звук. Равномерное «тук-тук-тук» становилось все громче. Рурк сделал шаг в сторону, и в комнату шагнул старик в красном плаще. Эмма уже видела его, когда впервые шла через армию две ночи назад. Он стоял, опираясь на посох и сверля ее одним темно-серым – и одним жутким, слепым белым глазом.
– Помнишь, я говорил, – начал Рурк, – что некоторые некроманты раньше были врагами Грозного Магнуса? Этот парень помог убить моего господина сорок лет назад. Они с Пимом были закадычными друзьями. А теперь он преданно служит новому хозяину. Верно я говорю?
Старик ничего не ответил, только продолжил пялиться на Эмму.
– Конечно, он ничего не помнит, – продолжил Рурк. – Даже не сможет назвать собственное имя. Он знает только, что любит нашего господина и живет, чтобы служить ему. И сегодня ночью он приготовил для тебя кое-что особенное.
Старик шагнул вперед, и его посох гулко ударился о каменный пол. Костлявая рука потянулась к Эмме, и та, не совладав с собой, закричала.